Есть предположение, что такая ярость относительно бунтовщиков была вызвана не только противным Лютеру восстанию против светской власти, которую он, скорее всего, под влиянием Августина(как впрочем и все его идеи были под его влиянием) считал всегда дарованной Богом, но страхом, трусостью - она есть даже в этом комплиментарном для Лютера фильме,- что князья заподозрят его в виновности этой войны третьего сословия против первого, а эти подозрения могли вылиться в ненависть князей, способную снять с него своё покровительство и тогда немецкие феодалы сами бы привели еретика в Рим в цепях. В фильме же Лютер воспринимает крестьянскую войну как нечто плохое только с точки зрения, что это бессмысленное насилие, что в целом правда, а призыв к подавлению, как наименьшее зло, способное предотвратить ещё большее кровопролитие. В конце подавления есть сильная сцена: Лютер идёт по улицам, заполненных окровавленными трупами тысяч крестьян всех возрастов и полов, и исполнен печалью за косвенно сотворенное им - очень сильная сцена, показывающая, возможно, что проповедник испытывал на самом деле за последствия своей борьбы за чистоту догмата, в этом можно найти и вероятную реакцию на последующие ужасные войны за веру, будь то две Шмалькальденские войны или Тридцатилетняя война. Но печаль за последствия не останавливает Лютера продолжать борьбу, его не убедили даже аргументы кардинала, что весьма опасно раскалывать христианский мир, когда ему грозит уничтожение мусульманской угрозой в лице Османской империи, которая на тот момент была на пике могущества. Эта черта милосердия, горечи за сопутствующий ущерб борьбы является неотъемлемой и одной из двух главных частей характера Лютера, она показана не только, когда в результате реформы погибают люди, но и теряется их душевный покой, как в моменте, когда проповедник говорит душевно счастливой от покупки индульгенции нищей женщине с больной дочкой, что бумажка ничего не значит - так он поразил её дух словесным мечом, чтоб всё было сообразно с его убеждениями, других бы просто милосердие побудило солгать, что индульгенция работает. Само собой разумеется, что он готов рисковать жизнью ради проповеди Истины, но его природная трусость позволяет отваги не перерастать в безрассудство. В сочетании милосердия, отваги и фанатизма рождается великий деятель, который способен нечто сотворить и повлиять на ход истории(или исполнить её движение, если предполагать отсутствие роли личности в историческом процессе). По отдельности эти качества не делают человека великим и превращают все его старание в бесплодие: Карлштадт, Мюнцер были фанатичны и отважны, но им не доставала милосердия в своих деяниях, в итоге в результате их поддержки бессмысленной бойни Крестьянской войны на стороне крестьян первый впал в безвестность, второго просто запытали и убили. То же самое можно сказать и о многих других деятелях других эпох, например, о Робеспьере, у которого из-за отсутствия сострадания тоже все старания фанатизма обернулись бесплотностью.
Много букаф
мало картинок