Фильм «Мэнди» — кровавый хоррор в стиле хеви-метал

Трогательная история любви с дуэлями на бензопилах и LSD-трипами.

Родившийся в Италии режиссер Панос Косматос едва ли знаком широкой публике, ведь до недавних пор в его послужном списке значился лишь один посредственный хоррор. При этом к работе над своим вторым фильмом он привлек небезызвестного Николаса Кейджа и недавно почившего композитора Йохана Йоханнссона, на постоянной основе сотрудничавшего с Дени Вильневым. Результатом этого сотрудничества стала сенсация локального масштаба — грайндхаусный хоррор «Мэнди».

Однако, вопреки наличию громких имен в титрах, картина не пытается выделиться исключительно за их счет, более того — она откровенно упивается своей принадлежностью к нишевому кинематографу категории «Б». Благодаря этому происходящее совмещает в себе фантасмагоричность, присущую творчеству Дэвида Линча, атмосферу фильмов Роба Зомби и дух скандинавского хеви-метала. Так что «Мэнди» больше походит на головокружительный наркотический трип, нежели на цельную киноленту. И это его главное достоинство.

По всей видимости, события фильма разворачиваются в американской глуши середины 80-ых, но утверждать наверняка невозможно, поскольку правдоподобность событий постоянно ставится под сомнение. Главные герои ведут уединенную жизнь в лесной чаще — Мэнди, мечтательница по натуре и художница по профессии, днем томится за прилавком семейной заправочной станции в ожидании мнимых посетителей, а в свободное время либо рисует фантастические пейзажи, либо читает жутковатые фэнтези-романы о колдунах и черной магии.

Про ее мужа Рэда сказать и вовсе нечего. Днем, будучи лесорубом, он валит лес, а вечера проводит в объятиях жены. Рэд молчалив и неприступен — лишь рядом с женой он отпускает дурацкие шуточки и сыплет милыми глупостями, но каждое утро вновь надевает маску сурового изгоя. Порой кажется, что его либо гложет темное прошлое, либо лишенная четких очертаний зависимость, мирно дремлющая в его сознании.

Панос Косматос намеренно не рассказывает о прошлом главного героя, выстраивая его личность исключительно вокруг жены. Настолько, что убери ее, и от Рэда останется лишь пустая оболочка. Так что хотя Мэнди и проводит на экране не так много времени, фильм назван в ее честь не случайно. Именно она является ядром, без которого фантасмагоричная вселенная, в которую заточили Николаса Кейджа, рухнет в мгновение ока.

Быт героев довольно удачно притворяется размеренным и безмятежным, однако тон фильма не дает раствориться в меланхоличном спокойствии — с самого начала в воздухе витает ощущение вселенского зла, а в милой болтовне героев то и дело всплывают мрачные мистические темы. Да и саундтрек вторит нарастающему напряжению и постепенно заполняет все свободные уголки картины, неумолимо действуя на нервы и обнажая истинное лицо напускной умиротворенности.

Жизнь Мэнди и Рэда кардинально меняется, когда главная героиня вдруг становится больной эротической фантазией Джеремайи Сэнда — фанатика с комплексом мессии, в подчинении которого находится целая орава закованных в кожу и железо байкеров, прибывших то ли из вселенной Безумного Макса, то ли прямиком из ада.

Накачанные наркотиками всех сортов они давно утратили человеческий облик и теперь больше походят на армию жутких демонов, разъезжающих по округе на брутальных мотоциклах. Этот культ, включая сумасшедшего лидера, чей образ один в один списан с печально известного Чарльза Мэнсона, и его верных миньонов, выглядит весьма гротескно, но исходящее от них абсолютное и максимально прямолинейное зло отбивает всякое желание смеяться.

Дальнейший сюжет предугадать несложно — Мэнди отдают на растерзание лидеру культа, а Рэда заставляют наблюдать за ее страданиями. В отместку главный герой решает устроить обидчикам самый настоящий апокалипсис, и в этот миг картина перевоплощается в странную смесь «Джона Уика» и «Безумного Макса» — суровый тестостероновый боевик с минимумом диалогов и запредельным количеством экшена. И если первая половина фильма осуждает насилие в любом виде, то вторая — целиком и полностью его оправдывает.

История в «Мэнди» разделена на равнозначные половины, больше походящие на два отдельных фильма на одной VHS-кассете, нежели на части единого целого. Столь явное разграничение не случайно — по словам режиссера, он хотел снять не простой бессюжетный экшен, а сложную драму, вознаграждающую доживших до ее конца зрителей порцией намотанных на бензопилу кишок. Лишь выдержав мучительно медленную, полную саспенса первую половину фильма и сроднившись с несчастными героями, аудитория получает то, за чем пришла — полные адреналина и расчлененки дуэли на бензопилах с участием Николаса Кейджа и чудовищных байкеров из ада.

На фоне последних тенденций в жанре арт-хаусных хорроров сюжет «Мэнди» ощущается излишне примитивным. В то время как сорвавшие куш «Прочь», «Тихое место» и «Реинкарнация» уповали именно на повествование, в картине Косматоса форма преобладает над содержанием. Большая ее часть похожа на мучительный наркотический трип, в котором невозможно разобрать, что реально, а что нет. Даже редкие сцены, пытающиеся объяснить происходящее, выглядят совершенно не к месту и только добавляют дискомфорта.

Вдобавок ко всему почти весь фильм пропущен сквозь яркие неоновые светофильтры — очертания размыты, а цвета наслаиваются друг на друга. Чрезмерная зернистость изображения, привносящая в фильм излюбленную режиссером ретро-стилистику, увеличивает и без того высокий градус хаотичности своим постоянным мельтешением. А параллельно, словно из недр преисподней, звучит беспощадный синтетический эмбиент Йохана Йоханнссона, без которого фильм бы попросту рассыпался, ведь именно он источает добрую половину атмосферы.

Надо сказать, что грайндхаусный облик картины, отчаянно пытающейся походить на старые фильмы категории «Б», приходится как нельзя кстати. А Николас Кейдж, давно ставший поводом для миллиона шуток, идеально вписывается в подобный антураж, привнося в него дополнительную нотку безумия своим чрезмерным переигрыванием. Это едва ли не первый раз, когда фирменное «кривляние» Кейджа выглядит предельно аутентично, всего то и нужно было бросить его в яму, переполненную религиозными фанатиками и инфернальными байкерами-наркоманами.

Тяжело сказать, на какую аудиторию рассчитан фильм Паноса Косматоса — любителям артхаусных хорроров едва ли понравится нарочитая прямолинейность и его бесхитростность, а фанаты «Техасской резни бензопилой» рискуют не дождаться сочного экшена, выключив картину на очередной вялотекущей сцене, которая должна породнить зрителей и главных героев. Но если отбросить привычные смысловые ограничения, то «Мэнди» окажется уникальным фильмом, не имеющим прямых аналогов в современном кинематографе.

***

В своей основе «Мэнди» — это хоррор категории «Б» с идиотскими диалогами и невероятно кровавым адреналиновым экшеном, который, благодаря необычным решениям, оказался мощным сюрреалистическим экспериментом. Болезненным, ярким и в меру хаотичным. Единственное, что хочется сделать после подобной двухчасовой встряски — хорошенько помыться и пересмотреть «Приключения Паддингтона».