Как прорабатывая личную травму Зак Креггер в «Орудиях» высказывается о шутингах, алкоголизме, коизисе осознанности и детских травмах

«Орудия» — это сильный хоррор. Остроумный и проработанный, но без тягомотности слоубернеров. И всё ещё развлекающий, но без банальности и плоскости ужастиков класса Б. И если предыдущий фильм Зака Креггера «Варвар» задевал знакомую всем тему психологического насилия и абьюза, то второй хоррор постановщика задевает более американскую тему — скулшутинга, сложностей коммуникации из-за тотальной толерантности и многое другое.

Материал также будет о том, насколько многослойно может быть то или иное произведение. И что разные точки зрения, прямо как в фильме, это окей. Например, для Креггера «Орудия» — это личная история об алкоголизма родителей и смерти, но и высматривающие в нём социальный комментарий на Америку тоже не ошибаются. Короче говоря, я накину вам несколько версий. Врать не буду, некоторые я их нашел.

Это хоррор новой волны. Блестящий, безоговорочно концептуальный и ёмкий в своем содержании. Это не снобистский артхаус, какими современные ужастики порой хотят быть, а завернутая в метафору мысль. «Варвар» дарит ощущение аттракциона, не забывая о наполнении.

Все что надо знать о сюжете – девушка в онлайн-сервисе арендует дом, но по заселению встречает парня, так же забронировавшего хату. Чем меньше знаете, тем больше вау-эффекта заготовил «Варвар».

Фильм у меня ассоциируется с крипипастами из интернета, своей недосказанностью порождая еще больше вопросов и жутких предположений. Одна начальная комната — яркая отсылка к какому-нибудь barbie.avi. Это напоминает жуткий сон, который ассоциативно связан с рандомными вещами в знакомой обстановке, что пугает ещё больше.

Ужасное совмещают в себе не только скримеры, но и куда более отторгающие контрасты. «Варвару» удаётся напугать не столько происходящим на экране, сколько позволить разыграться фантазии в предположениях. Задать себе вопрос: «Как долго? Каким образом? Сколько лет?» и так далее.

Со всей самоиронией фильм не превращается в пародию, а держит напряжении с самых первых минут. В большей степени, благодаря тому же Биллу Скарсгарду и умелой режиссуре. Фильм скачет по эпизодам и рвет хронологию в угоду динамике, образуя не только фильм-загадку, но и аттракцион, задевающий вопросы абьюза, токсичных отношений и даже вскользь пробегаясь по теме культуры отмены.

История своей приземленностью вызывает еще больше тревоги, не ударяясь в мистику и фантастику с первых намеков на бабайку наподобие «Астралов» или «Паранормальных явлений». Фильму удается плавно окунуть нас в свою загадку от бытового до фантастического ужаса наподобие «Кловерфилд 10».

С вышеупомянутой лентой его также роднит главная тема – психологическое насилие мужчины над женщиной. Креггер ставит на одну величину легкую проверку границ и экстремальные извращения, показывая это как единый спектр. Что насилие – это всегда насилие вне зависимости от степени вреда. Тем более столь неуловимое, как психологическое. Что легкое давление Скарсгарда на том же спектре, что и поколенческое сношение маньяком его же жертв – просто разной тяжести.

В маленьком городке одной ночью пропадает 17 детей. Они убегают в темноту в странной позе, а среди общего у них один класс начальной школы. Остаются в нем лишь учительница, которую повсеместно травят, предполагая наличие связи между педагогом и пропажей, а также один из учеников.

В «Орудиях» Креггер избегает самоповтора, загадку поставив в приоритет чувству тревоги. Повторяет режиссёр лишь фишку с несколькими точками зрения на историю. Только если в «Варваре» они отличались жанрами, то «Орудия» держит атмосферу триллера от начала до конца с повсеместными вкраплениями комедии. Более того, Креггер показывает аж шесть перспектив на историю, прыгая по временным линиям и двигая сюжет вперёд.

Что самое крутое в «Орудиях» — это метафора на дисконнект в эру осознанности. Мы видим разобщенное комьюнити, безопасность которых не могут обеспечить даже современные камеры наблюдения. Более того, благодаря ним мы можем увидеть больше нелицеприятных событий. Это история об иллюзорности безопасности, которая легко может быть разрушена вроде бы в осознанном и толерантном к каждому обществе.

К тому же, Креггер рассказывал, что создание «Орудий» стало для него попыткой выразить свои эмоции после смерти хорошего друга. Как люди справляются с утратой и насколько деструктивная эмоция может порушить всё при замыкании в себе. Это можно назвать главной темой ленты, но она куда более многослойна.

Самый главный символ истории это полуавтоматическая винтовка AR-15, символизирующая скул шутинг. По сути, Орудия это история о травле, проблемах в семье, психологических травмах и отсутствии понимания в эру новояза. Фильм не был бы остроумным, будь Алекс, жертва травли, зачинщиком всех проблем. Более того, такой взгляд на истории частично бы оправдывал мальчика, сделав сюжет историей мести. В худшем случае, это сделало бы его злодеем. Но это ребёнок, падкий на пагубное влияние и обстановку. Такой расклад никакого диалога бы не начал, а потому Креггер отбрасывает подобный подход.

Лживая ведьма собирает в себе все поднятые Креггером темы, показывая многослойную картину таких явлений, как школьная стрельба. Наглядно это показывает ритуал ведьмы. Она берёт свою кровь (душевную боль), волос своей цели (предмет агрессии), звонит в колокольчик (конец урока) и ломает палочку (психический надлом).

Некоторые предполагают, что Глэдис может являться метафорой алкоголизма. Она проникает в счастливую, образцовую американскую семью и высасывает из неё жизнь. Не зря нам показывают, что после подкола одноклассника, Алекса приободряет его отец и у паренька всё становится нормально.

Этим же бичем страдает главная героиня Джулия и её бывший парень Пол. Для них алкоголь не менее деструктивен. Потому диалог героев при встрече крутиться именно вокруг данной темы.

После вторжения ведьмы, берём в скобки алкоголизм, родители буквально, а могут и образно, перестают обращать на Алекса внимание. Мальчик замыкается в себе, но символическое зло, разбившее семью, подавляет его волю под себя. Возвращаясь к личной жизни режиссёра, Креггер также рассказал, что финальная сцена фильма с Алексом (Кристофером) и его родителями была вдохновлена алкоголизмом его отца, а также его собственным.

Не зря первая сцена фильма с диалогами это беседа директора с родителями. Он старается аккуратно говорить. Как принять свои эмоции, как совладать с ними, но герой Джоша Бролина и родители требуют более прямолинейной вещи - показаний учительницы.

Мы видим, как попытка аккуратно подойти к коммуникации напрочь её разрушает. Как толерантный диалог работает ровно противоположно в кризисный момент. А самое главное, как разобщает объединенное единым горем общество. То же самое происходит, когда разбитый горем отец пытается получить запись с камер видеонаблюдения, когда он разговаривает с полицейским, когда директор говорит с ведьмой. Такие диалоги в ленте повсеместны. Если хотите что-то из личного опыта, вспомните, как с вами общаются различные техподдержки - вежливо, осторожно, но без решения проблемы в момент негодования.

Нет, Креггер не критикует осознанность. И я тоже. Осознанность это круто. Хорошо, когда индивид и целое общество умеет осмыслять, принимать и работать с чувствами других. Однако “Орудия” наглядно показывают, что это не панацея от всех болезней. Это удобный инструмент, но крайне хрупкий щит. Но тут возникает вопрос? А щит от чего?

Третий мотив — пагубное влияние. С точки зрения родительства, «Орудия» — это фильм о страхе человека потерять своего ребёнка. Не только буквально, но и фигурально. Как неизвестная сила может превратить его в оружие, как было, например, в недавнем «Переходном возрасте».

Какой-нибудь Эндрю Тейт или Ар**н Марк**ян вбивают детям систему координат “Свой - чужой”. Создают такой майндсет, где появляется противник. В этом случае - женщины. Хотя его могло бы и не быть.

Четвёртая версия отвечает, что тут делает герой Остина Абрамса. Подтекстом фильма может быть героиновая эпидемия в США, переплетенная со школьными перестрелками в конце ХХ века.

Если бы вы заменили ведьму опиоидной зависимостью и рассказали как приземленную историю? Зависимость родителей и последующее пренебрежение к ним в сочетании с травлей в школе приводят к тому, что Алекс убивает 17 учеников из своего класса - строится довольно складно.

Эпидемия опиоидов опустошила город и травмирует всех, даже после того, как они справляются с травмой или становятся трезвыми. Опиоиды - это оружие такого же уровня, как штурмовая винтовка.

В таком случае на место становится то, как Пол агрессивно реагирует на укол шприцем во время ареста торчка. Он как бы “заражается” агрессией

Дополнительный поворот сюжета в конце показывает, что сын Бролина был хулиганом, из-за которого Алекса выгнали из класса. Это накидывает новый слой, если вспомнить о токсичной маскулинности и гневе Бролина, особенно в сцене с записями камер, когда он ждал приезда домой мужа, чтобы снова попросить показать видео после отказа жены.

Это также фильм о токсичности, которую осознанность помогает скрывать. Ведьма прибегает к тем же методам, сначала вежливо разговаривая с Алексом, но по сути, приказывая ему подчиниться её воле. То же самое она делает с директором.

Короче, как вы поняли, интерпретаций «Орудий» можно сделать много. Это главное достоинство хоррора новой волны. Режиссёр сюжетом прорабатывает личную травму, а мы видим огромное отражение множества социальных проблем. Фильм шикарный, очень советую посмотреть его самому и сделать собственные выводы.