На следующий день после звонка. N утром отправился в кафе, в котором договорился встретится с иностранцем. На улице было свежо и шел снег, замерзшие хлопья были крупными сравнимые по диаметру с крышкой от молока. Протагонист по прибытию, заказал омлет с апельсиновым соком. Расправившись со своим завтраком, N подождал еще 8 минут, ровно до 8:30. Тогда он решил позвонить своему заказчику. Протагонист добрался до телефонной будки и набрал “пунктуального” иностранца. Трубку на том конце так никто и не взял, N решил отправиться к иноземцу самостоятельно, который жил не так далеко от ГГ. Он решил “поймать” такси, чтобы уменьшить вероятность не встречи с заказчиком, ведь он мог в это время выехать или выйти в кафе. Всю недолгую поездку протагонист следил за всеми прохожими из салона автомобиля, чтобы не пропустить иностранца, но так и не увидел знакомых черт. Улица, возле дома, была оживленной. N добравшись до квартиры своего заказчика, увидел, что дверь распахнута, в доме играет музыка-?. Не проходя через дверной проем, можно было заметить тени в зале, созданные мебелью, что находятся в дальней комнате. Зайдя в апартаменты, N проследовал в ту самую комнату, из нее доносился слабый алый цвет. Все мышцы ног сократились и оставались в напряжении, широко раскрыты веки, казалось, что глазные яблоки вот-вот выпадут из орбит, зрачки стали мелкими, словно мелкий черный бисер. Это все последствие увиденного ужаса, театра бесчеловечности, воцарившегося на теле иностранца. Он лежал на полу, вокруг него, как казалось, хаотично разбросаны вещи и такой же порядок имели горящие свечи. Из вещей были куски винила, вещи, куклы. В комнате также продолжал играть граммофон, из которого доносились нотки некогда прекрасного ?. Как же легко “обстановка” меняет отношение к любимой музыке. Сам иностранец был одет в выходную одежду, которая уже пропиталась его кровью, что толкает к выводу: он собирался куда-то. Тело бедного “туриста” имела множество несмертельных на вид ран. (Далее сюжет и описание будет короче). Голова пробита, язык высунут наружу, словно он умер не от ранений, а его задушили, но следов на шее нету.