Сказка о шакалах

Широко раскинулись по берегам реки Кванго джунгли Шираана (Sheeraan), эти густые древесные и кустарниковые заросли, переплетённые лианами, с бамбуковыми рощами и покрытыми высокой травой холмами. Они невероятно красивы, когда смотришь на них снаружи, и удручающе жестоки, когда смотришь на них изнутри. Там, среди тростника, вдали от посторонних глаз и появились на свет те, кого обитатели джунглей и даже люди предпочитали обходить стороной. Они, как никто другой, знали повадки шакалов: те не брезговали падалью, отнимали лакомый кусок добычи у других зверей, рылись в мусорных кучах близ поселений, по ночам устраивали "концерты", подобно Волкам, лишая сна и чаще других болели бешенством, мечась по лесу и кусая всех на своём пути. Но была и другая напасть: в шерсти их то и дело копошились блохи и клещи, вывести которых не предоставлялось никакой возможности.

А пока новорождённые шакалята лежали подле матери, пытаясь отыскать лапками наощупь молоко. И хоть их глаза ещё ничего не видели, слух у них был отменный. С наступлением сумерек их отец Сияр уходил на охоту, и будущее детей зависело от того, сколько пойманной дичи съест их семья. Бывали дни, когда стая их дальних родственников - Волков завалит буйвола, отец нет-нет да урвёт от него лакомый кусок, незаметно подкравшись в тот момент, когда бенгальская тигрица по имени Рани вступит с последними в ожесточённую схватку. Также отец-Шакал вынужден либо съедать всё на ходу, либо прибавить шагу - делить добытое им мясо с Грифами он явно не хотел.

- Кра-кра! - гаркнул пролетавший мимо Ворон Корвус, приняв новорождённых шакалят за знакомую ему стаю волков. Заметит птица зорким глазом умирающую тушу, закружит над ней с криком - тут и примчатся лохматые четвероногие соседи, разорвут в клочья толстую шкуру и поделятся добычей с пернатыми. Мать - Шакалица не обратила никакого внимания на Ворона. Она тщательно, шерстка за шерсткой, и старательно начала мыть новорожденных сыновей своим языком, и в этом движении выражались и ласки, и согревающий массаж, и приём ванны.

Шли дни, шакалята подрастали и крепли. Помимо мяса, глава семейства приносил в нору и рыбу - эти звери не из тех, кто боится воды. После удачной ловли на берегу можно было поживиться и лягушками. В те дни, когда мясо добыть не удалось, семейство кормится сочными плодами, стеблями растущих на людских полях злаков, ягодами и кореньями. Однажды старшие братья наших героев, коих Мать-Шакалица нарекла Серигалой и Тамбарки - ушли на охоту вместе с отцом.

Когда на небе высыпали звёзды, по своему обыкновению Волки покинули свои жилища. Невообразимый скулящий вопль раздался в лесу, когда обе стаи выбежали в одно и то же время к долине, где паслись антилопы, кабаны и лоси. Пока одни бежали со всех лап за дичью, другие с вожаком сидели в засаде, выжидая подходящий момент. И тогда один из молодых шакалов, труся мелкой рысцой и принюхиваясь, подкрался слишком близко к стае. Под его лапой хрустнула ветка, и загнанный было лось выставил рога вперёд, подхватил ими одного из волков и отбросил в сторону. Других парнокопытный сшиб задними лапами и умчался прочь.

Волки негодующе залаяли и ощетинились, выискивая тех, из-за кого они упустили добычу. Молодой шакалёнок в страхе кинулся было бежать до дома, но преследователи оказались намного быстрее. Как бы ни был густ лес, он не сумел спрятать его от неумолимо приближавшихся волков. Лишь наутро стало ясно: Стая забрала его жизнь себе. Другим братьям повезло меньше - они покинули Шираан и подошли слишком близко к людскому поселению. В поисках пропитания шакалята начали рыться в помойных кучах, и этот шорох услышали местные собаки. Поднялся лай, люди схватили факелы и ружья и выскочили во двор.

Словно гром отовсюду звучали выстрелы. Один шакалёнок взвыл и, хромая, пытался покинуть местность. Но силы покидали его с каждым шагом, а кровь струилась ручьём и оставляла на траве длинный след. И ему не суждено было возвратиться в отчий дом: псы задушили шакалёнка и разорвали ему брюхо. Остались лишь двое в семье. Пока старший брат, Серигала, упражнялся в охоте, ловя бабочек и жуков, Тамбарки, его брат, который больше напоминал повадками и окрасом лиса, довольствовался поеданием термитов, так как не сумел изловить птицу.

Но вскоре их идиллии пришёл конец: джунгли вновь содрогнулись от грохочущих звуков. Неистовый ужас объял обитателей, которые пустились наутёк вдоль реки, но падали, как подкошенные и больше не подавали признаков жизни. Смерть ходила за ними по пятам, и от кусачьей мухи, что вылетала из белого дыма, спасения не было никому. И Тамбарки с Серигалой не избежали этой участи. Подросшие шакалята пробудились от того, что наверху послышались шаги и чьи-то громкие голоса. Чьи-то две пары ног встали у самого входа, перекрыв почти всю щель и направив в нору дула ружей. Оцепенев от страха, братья задрожали, прижались к стене и начали издавать едва слышные звуки.

Мать-шакалица тогда была рядом. Она стояла с ними, насторожившись, грубо повелев сыновьям замолчать. Затем она затанцевала на месте, повернув голову сначала к одному из двуногих, а потом и к детям. И наконец, не выдержав такой пытки, она залаяла, как собака, подскочила к людям, схватила зубами ствол и снова отпрыгнула назад. В это время громко залаяла охотничья собака. Отец Сияр скомандовал одному из сыновей, схватил другого за шкирку, бросился вперед, выскочил из норы и исчез в чаще. В этот момент собака набросилась на шакалицу, и их ожесточённый бой прервал жуткий грохот. Несчастная заскулила от боли, собрала все последние силы и впилась зубами одному из двуногих, что есть мочи, а уж затем испустила дух. Схватив свой трофей, люди в форме покинули джунгли. Брошенные на произвол судьбы шакалы выли во всю глотку. Но никто из них не пошевелился. Тамбарки запомнил этот день на всю жизнь.

Прошло несколько дней. Отец-шакал дряхлел и слабел, и потому братьям приходилось добывать себе пропитание самостоятельно. Подобно волкам, звери также сбивались в стаи и гоняли дичь. Но то ли от страха, то ли от слабости младший из братьев совершал промах за промахом.

Продолжение следует...