Проект "Дружина". 20:17 РМ. Глава 2

Кто бы не занимался в Петербурге распространением истуканов, он мало того, что пользовался популярностью, так и ещё и крепко знал своё дело. От удара противника Степан пролетел сквозь добротный книжный шкаф, врезался во внутреннюю стену, пробив гипрок и смяв перегородки, прокатился по полу и врезался в дверь с достаточной силой, чтобы проломить её шлемом.

Это было быстро, болезненно и впечатляюще. Степан поднялся с пола, выломав шлемом солидный кусок двери, и выпрямился. Удар, застав его врасплох, не позволил ему активировать свои способности, поэтому едва ли сейчас он смотрелся внушительно. Его тело полностью было закрыто кирасой из блестящего, похожего на керамику материала. Шею прикрывал высокий горжет, голову — тяжелый шлем-интеграл, из шероховатого металла. Ноги, в высоких и тяжелых берцах, были скрыты за плотными штанами, пластинами поножей, наколенниками и латной юбкой из того же материала, что и кираса.

На контрасте с плотной защитой тела его руки были полностью обнажены. Мускулистые, покрытые жёсткой и толстой на вид кожей, и похожими на толстую проволоку, щетинами волосяной растительности, его конечности сейчас были покрыты ранами от пролёта сквозь половину магазина. Синяки, ссадины, глубокие порезы и пробившие плоть щепки.

Ударом и в процессе полёта с него сорвало пару подсумков и бандольеру, которые теперь в беспорядке лежали среди книг, обломков стены и множества опилок, бывших некогда книжными шкафами. Степан с хрустом повёл плечами, ощутив, как сустав встал на место, а сломанная кость ключицы со щелчком собралась обратно, начиная срастаться, и активировал ретинальный интерфейс, оглядывая своих противников.

Истуканы обладали фигурой стероидных баскетболистов-бодибилдеров ростом больше двух метров с бочкообразными торсами и массивными колоннами четырёхпалых конечностей, с расположением пальцев больше похожим на крюки грузовых манипуляторов. Их бесполые тела прикрывали комбинезоны, выполненные из какого-то полимера. Прочные даже на вид, состоящие из плетения, как строительные мешки. Бесформенные, похожие на выпуклые холмы, покрытые опухолями, головы были закрыты мешкообразными капюшонами, из-под которых торчали линзы визоров.

Противников было четверо, и Степан был уверен, что этим не ограничится. Как минимум был ещё один – кто-то, кто командует этими истуканами. Формально, с точки зрения всех заинтересованных этим вопросом, истуканы относились к так называемым миньонам или же приспешникам. В классификации способностей и их носителей миньонами называли существ биологического происхождения, которые плюс-минус могли считаться живыми организмами. Подобные создания, как правило, выступали вспомогательными силами, собственно, талантов.

По факту, опыт столкновений с истуканами говорил Степану, что они куда ближе к клевретам — не биологическим вспомогательным силам, големам, роботам и тому подобным созданиям неживой природы. Истуканы почти не чувствовали боли, были уникально устойчивы к травмам и отличались впечатляющей живучестью. Надёжным способом обезвредить их являлось оторвать или любым иным способом уничтожить их голову, но сделать это было не просто. А в зависимости от управляющей силы за спиной биоконструкта и его разновидности это не всегда помогало.

К счастью, эти твари оставались всё ещё достаточно дорогим и почти что штучным товаром, поэтому таланты поопытнее могли дышать спокойно. Но Стёпа не питал никаких иллюзий. Как и в любом другом случае, будь то лазерное оружие, силовая броня или вот такие вот биоконструкты, тот, кто найдет способ поставить их на поток в достаточном количестве, чтобы удовлетворить нужды всех заинтересованных, тот сорвёт банк.

Пока что ему предстояло найти способ одолеть четырёх истуканов в гордом одиночестве. Небрежным движением Степан протёр кирасу, очистив от пыли два логотипа на её фронтальной пластине.

Первый был его личным — две ладони с растопыренными пальцами, хлопающие одна по другой. Второй принадлежал его команде — буквы Р и О, вписанные в друг друга и состоящие из металлических шипов, обращённых наружу.

Те, кто разбирался в логотипах и символике супергероев, легко смогли бы его опознать уже только по ним. Пятерня из команды Рубеж Обороны. Один из основателей первой и второй версий команды и заместитель командира в текущей, третьей по счету.

Истуканы или тот, кто за ними стоял, его не опознали, в противном случае, ему просто не дали бы встать на ноги. Пятерня сосредоточился, активируя свои силы. В его случае способности, которые превратили его из человека в таланта, были заключены в возможности преобразовывать около тридцати процентов массы тела в новые формы. Преобразование было ограничено плечевым поясом и верхними конечностями, грудной клеткой, позвоночным столбом, тазобедренными костями и мышцами ног. Он мог преобразовать свои руки в практически любую структуру, но его нижние конечности и мышцы живота оставались почти неизменными, максимум их возможностей был в адаптации или частичной адаптации к весу или иным особенностям верхней части тела. Ему приходилось быть крайне осторожным и креативным при трансформации в боевые формы потому, что любая ошибка могла оставить его калекой. К счастью, у него были годы опыта и тренировок, поэтому он ясно представлял то, чего он хотел сейчас добиться.

От центров трансформации в районе первого грудного позвонка во все стороны протянулись нити новых нейронов и синапсов. Вторичные и дополнительные связи ускорили его реакцию, сформировав фактически два дополнительных мозга, каждый из которых отвечал за свою руку. Свежесформированные в черепной коробке структуры обеспечили устойчивый контроль, расширили спектр воспринимаемой информации. Мышечные волокна, сформировали укреплённый слой, защищающий шею и нижнюю челюсть. Ссадины и раны затянулись. Несколько торчащих щепок и заноз бурноразрастающаяся плоть поглотила, использовав как дополнительный источник материалов для перестройки. Правая рука вытянулась, уплощаясь. Пальцы начали деформироваться, срастаясь; кости, запястья и предплечья расползлись, превращая конечность в широкое утяжелённое и слегка изогнутое лезвие.

Левая рука набухла, трансформируясь в широкую мускулистую конечность с четырьмя пальцами, вытянутыми и толстыми, как огурцы. Кончики пальцев представляли собой изогнутые острые когти; кожа, толстая словно брезент, была покрыта шипами и костной чешуей. Изменённая конечность обхватила рукоятку револьвера, притороченного к его левому бедру.

Вся трансформация заняла доли секунд, во время которых истуканы тоже не стояли на местах, бросившись к Пятерне всей толпой. Опрокидывая и проламывая всё на своем пути, они ещё только добирались до пролома в стене, когда Степан уже был готов ко второму раунду.

В противостоянии талантов и обычных людей, да и талантов между собой, огнестрельное оружие оставалось великим уравнителем. Далеко не каждого таланта можно было убить с первого выстрела, далеко не на всех талантов воздействовали мелкие калибры. Многое зависело от выбранного оружия.

Так или иначе, Степану пришлось научиться разбираться в теме, в том числе потому, что он на своей шкуре не раз и не два испытал различные достижения оружейной мысли.

Истуканы были типичными силовыми талантами, плотная мышечная структура была одновременно и их оружием, и их защитой. В таких случаях никогда было нельзя рассчитывать на бронепробивающую способность пули. На собственном опыте, получив очередь из Калашникова в одном из многочисленных боёв, Пятерня убедился в том, что мышцы таланта, сжимающиеся под воздействием проникающей в них пули, могут изменить её траекторию самым неожиданным образом. Куда лучше справлялись такие стволы и калибры, которые пусть и уступая по бронебойности, обладали значительным останавливающим действием. Не всегда, но в большинстве случаев таланты всё же так или иначе взаимодействовали с базовыми законами физики – такими, как инерция и импульс силы. Если калибр был предназначен для того, чтобы сшибить с ног быка, то и таланта меньшей массы, особенно незакреплённого с поверхностью, он так же спокойно собьёт с копыт. Был, конечно, ещё один вариант, в отсутствие калибров с высоким останавливающим действием.

Он заключался в очень большом запасе минимально эффективных патронов и какой-никакой, но скорострельности.

Как легко можно было догадаться, тактика в противостоянии человеку-таланту заключалась в том, чтобы сделать первый выстрел, как можно более быстрым и ошеломляющим, а затем выпустить максимум пуль за минимум времени. Не раз оказывающийся по ту сторону ствола Пятерня мог, положа руку на сердце, признаться, что эта тактика чаще работала и была эффективной. Свою собственную тактику использования огнестрельного оружия в драках Пятерня скопировал как раз с правительственной. Большинство талантов фатально недооценивало её, как правило, из-за пренебрежения к способностям людей. Это была типичная ошибка выжившего. Играл свою роль и фактор более высокой реакции, а также наличие в сообществах талантов широкой альтернативы в виде различного экзотического и энергетического оружия. Для начинающего таланта раздобыть эффективный против коллег огнестрел было большой проблемой; для уже уверенного в своих силах и опытного огнестрел казался малоэффективным. И только разок столкнувшись с прямым пулемётным огнем, увидев неэффективность чего-либо, кроме потока свинца по какой-нибудь магической твари, или лично применив удачный трюк с участием огнестрельного оружия, большинство меняло своё мнение.

У Пятерни было несколько стволов, которые он обычно брал с собой в патруль. Сегодня с ним был револьвер Смит-Вессон, под патроны. 500 Магнум, с подствольной ракетницей четвёртого калибра. Пятизарядный пистолет обладал достаточной огневой мощностью, чтобы расколоть бычий череп и остановить бегущего медведя; достаточной прочностью, чтобы быть использованным в ближнем бою, и достаточной надёжностью, чтобы стрелять после такого использования. В сочетании со способностями таланта, комбинация была достаточно надёжной, хотя и потребовалось переделать спусковой крючок и предохранительную скобу для большего удобства.

Истуканы, как создания предназначенные для ближнего боя, обладали определёнными изъянами, проистекавшими из их гуманоидной анатомии. Для перемещения им были нужны конечности, для сгиба которых использовались коленные и локтевые сочленения. Те доли секунд, что у него были, Пятерня использовал для стрельбы от бедра, расстреляв мчащуюся на него толпу. Первая пуля ушла в молоко, его рука находилась в неудобном неплотном хвате и под углом. Отдача от выстрела пулей крупного калибра, которая, выбивая револьвер из хватки, ломала людям головы и лица, в его случае привела к тому, что выстрел прошёл мимо цели, скользнув по комбинезону истукана в районе ребер.

Его способность не включала в себя сверхъестественное понимание углов, расчёт траекторий или способность видеть баллистику пули. Всё, что у него было это: сила, скорость реакции и действия, и возможность компенсировать отдачу. Там, где обычного человека после выстрела затоптали и растерзали бы, он мог выпалить весь барабан и увернуться, что и намеревался проделать. А ещё у него были годы опыта практической стрельбы под руководством лучших инструкторов, людей и талантов, немцев, американцев, англичан, мексиканцев и русских.

Драгоценные доли секунды, которые потребовались ему, чтобы скорректировать позицию ствола, сократили расстояние между ним и когтями истуканов всего лишь до трёх-четырёх метров.

Четыре цели, восемь нижних конечностей и четыре пули. В корпус стрелять было бессмысленно, даже пятисотый магнум не убьёт истукана. Крепко покалечит, отбросит назад — без сомнения. Но гарантированно повалить можно было либо попав в голову, что в данном случае означало терять время на более точное прицеливание и рисковать, не зная сможет ли пуля пробить черепа этих тварей и их визоры или нет.

Степан сделал ставку на попадание в бедренную кость или коленную чашечку. Грохот четырёх выстрелов слился в настоящий звуковой взрыв, который мог бы порвать обычному человеку барабанные перепонки. Первому истукану пуля попала ровно в колено, прострелив сустав насквозь. Под весом собственной туши, нога сломалась пополам, бросив его под ноги товарищам, создав баррикаду, в которой завязли остальные. Следующий, пошатнувшийся, получил две пули, попавшие в ноги и почти оторвавшие ему обе конечности, проделав в каждой дыру размером с кулак на выходе. Третьему, пытавшемуся увернуться, пуля попала в бедро, пробив мышцу и разбившись о бедренную кость. Монстра развернуло от попадания, он врезался в тела лежащих и упал, проделав нелепый кульбит и растянувшись поперёк тела своего товарища. Его нога выгнулась в дугу – повреждённая кость, не выдержав, сломалась от удара и его собственного веса. Четвёртый перескочил через тела собратьев и прыжком оказался прямо перед Пятерней. Острые изогнутые когти полоснули по воздуху, когда Степан в развороте ушёл от атаки. Перехватив револьвер за ствол, он, придав себе ускорение, контратаковал пистолетом, словно молотком, снизу вверх ударив истукана под визор в то, что могло бы быть ртом.

Нечеловеческая сила и совсем иное строение мышц его изменённых конечностей превратило удар в стремительное движение, быстрее чем взмах хлыста. Попаданием монстра едва не отбросило назад, он выгнулся в дугу, вцепившись когтями ног в пол. Пятерня сверху вниз, по диагонали, рубанул тварь клинком своей правой руки. Костяное лезвие, прочное, как карборунд, врезалось в одутловатый живот твари чуть ниже рёбер, рассекая мышцы, и подобие жировой прослойки углубилось внутрь её тела.

Истукан обладал невероятно плотными тканями; Степану пришлось приложить усилие большее, чем просто инерция удара. Костяное лезвие, созданное по образу мясницкого тесака, вязло в туше всё сильнее, теряя скорость. Вместо того, чтобы разрубить тварь напополам, Пятерне пришлось начать вытягивать клинок из туши сразу же, как он ощутил, что его кость, столкнувшись с позвоночником создания, разрубила позвоночный столб. Фонтан белесых, рыжих и темно-красных жидкостей вырвался из взрезанной туши вместе с вываливающимися внутренностями; монстр, потеряв контроль над ногами, начал падать и, допустив ошибку, попытался схватить клинок, рвущий его тело.

На его месте Пятерня бы врезал по сопернику сверху вниз или постарался бы схватить за вторую конечность, но никак не хватать такими граблями острые быстродвижущиеся предметы. Обоюдные усилия вырвали клинок из тела твари в районе правой почки, а заодно отсекли истукану пальцы на руках, оставив на правой пару обрубков, а на левой – пару обрубков, соединённых с кистью клочками шкуры. Разрубленный, хлещущий во все стороны внутренностями и кровью, словно гидрант, монстр упал назад, в то время как его нижняя часть рухнула на колени.

Степан порадовался, что носит маску, и что не ему всё это отмывать; вонь остро ощущалась обострёнными чувствами, даже через каскад из фильтров. Он выиграл себе несколько секунд, которые потребовались монструозным созданиям, чтобы выкарабкаться из кучи-малы и снова атаковать его. Времени хватило перезарядить револьвер и разрядить его в ближайшего истукана.

Перезарядку Пятерня выполнил одной рукой только при помощи пальцев. Указательным вытолкнул барабан в бок, выдавил пустые гильзы, длинным и когтистым мизинцем подцепил спидлодер из отсека на поясе и втолкнул его содержимое в каморы. Благодаря тому, что он изначально стрелял от бедра, перезарядился он меньше, чем за секунд. Вторую серию выстрелов Пятерня делал по поднимающемуся противнику прицельно, и сверху вниз. Ближе всех к нему был монстр со сломанным бедром, и пять пуль Степан положил ровно в его темя и затылок. С такой дистанцией шансов у истукана не было. Первая пуля, вмяв покрытие капюшона, проломила его череп; две следующие попаданием раскололи череп на две части, срезав затылок. Четвёртая, столкнувшись с теменной костью и отклонившись от удара, ушла вовнутрь, вышла сквозь нижнюю челюсть и пробила в подключичную ямку. Пятая врезалась в шейный позвонок с достаточной силой, чтобы прочнейшая кость раскололась и шрапнелью прорвалась сквозь ткани тела и комбинезон, практически обезглавив создание.

Уничтоженный истукан рухнул на пол, а Пятерня отпрыгнул назад, уворачиваясь от размашистой атаки двух оставшихся. Безногий монстр не стал даже пытаться подняться, кинувшись понизу, широко атакуя то правой по уровню стоп, то левой по уровню лодыжек. Крюкообразные когти, рассекая воздух, издавали низкий, басовитый гул. Прихрамывающий истукан с дырой в ноге атаковал в стиле взбесившегося вентилятора сверху вниз, нацелившись зацепить Пятерню за горжет. Проломившись сквозь дверь, Степан оказался в небольшом закутке служебного туалета, загнав самого себя в угол. Бешено бьющие конечности рванулись за ним, по шлему скользнули когти, пройдясь ото лба до кирасы. Правую ногу обожгло болью от бедра до колена.

Извернувшись, Пятерня запрыгнул на унитаз, клинком и револьвером спарировав удары лап от наступающего истукана. С треском керамика под его ногами едва не лопнула от давления, но выдержала, позволив ему отклонить монстра в сторону. Выпустив револьвер, Степан когтями вцепился в спину противника, толкнув его вдоль подставленного лезвия правой руки головой в сливной бачок. Проскочив мимо упавшего истукана, он попытался схватить упавший на пол пистолет, но вторая тварь неожиданным движением сбоку ударила по рукоятке оружия, заодно, как мотыгой, оторвав Пятерне половину ладони.

Закрутившийся револьвер, как пропеллер, сорвавшийся с креплений, улетел куда-то в сторону. Хлеща кровью и матерясь скорее от неожиданности, чем от боли, талант кувырками и прыжками ушёл от размашистых атак, выскочив в пролом торгового зала. Пятерня врезался в стеллаж с книгами и схватился за него, чтобы устоять на ногах. Голень была уже мокрой, и он сомневался, что это пот. Порванная кисть тоже разбрызгивала кровь повсюду, а необходимость крутить кульбиты не позволяла сосредоточиться на регенерации. Пятерня знал немало живучих талантов – что уж говорить, если даже обычный человек на адреналине мог вытворять такое, отчего у бывалых врачей и военных волосы вставали дыбом. Таланты возводили возможности невозможного в абсолют. И эта вера в собственную неуязвимость убивала их пачками. Они истекали кровью, калечили себя трансформацией, пытались обогнать пулю в голову из крупнокалиберной винтовки, играли в браваду под сотней стволов, бросали вызов более опытным противникам на основании голого физического превосходства, без опыта и понимания чужих слабостей. Схватившись за стеллаж, Пятерня протянул руку к штанам. Модель, которую он носил, была армейской, со специальными шнурами, вшитыми на нескольких уровнях, для использования в качестве временного жгута. Затянув и зафиксировав повязку выше бедра, он сжал руку в кулак, остановив кровь и начав трансформацию. Живот забурчал, в глотке пересохло, организм чётко давал понять, что расходы биомассы на эту битву начинают выходить за рамки запасённого. Четыре с половиной тысячи калорий последнего ужина перед патрулем уже растрачены.

Новая форма рук Пятерни представляла собой тяжёлые гипертрофированные конечности толщиной с ногу быка, покрытые плотными глянцевыми пластинами и чешуёй. Ладони срослись в клешнеобразные структуры с зазубренными шипами, вся конструкция была очень похожа на передние лапы медведки, которые Степан и старался воссоздать, за исключением одной небольшой потайной структуры в левой руке.

Секунд, потерянных им на трансформацию, истуканам хватило, чтобы перегруппироваться. Безногий, прорвавшись в пролом, атаковал, в два взмаха разбив стеллажи, прикрывавшие Пятерню. Увенчанные когтями пальцы скользнули по подошве его берцев, разрезав каблук, словно тот был сделан из пластилина. Увернувшись, Степан толкнул следующий шкаф на противника, похоронив монстра под лавиной из книг и фанеры. Второй миньон ворвался в зал, на ходу подобрав одну из полок стеллажа, которую он тут же обрушил на таланта. Все двести с лишним килограмм веса Пятерни словно сдуло. Доска от удара разлетелась в щепки, но импакт сообщила точно по расписанию. Тело Степана, пролетев добрых четыре метра, врезалось в сувенирный киоск и пробило его, завязнув в сплетении изогнутых перекладин и стоек с открытками. Пятерня, зарычав, поднялся, глядя прямо на бегущего на него прихрамывающего здоровяка. Ему приходилось играть от обороны, и первый обмен ударами вышел не в его пользу. Длинный, размашистый удар когтями достал его в плечо, отбросил в сторону, точно куклу, и вырвал из правой руки пару пластин, оставив глубокую кровоточащую рану.

Сосредоточившись, Пятерня подловил момент, когда противник опустил левую лапу пониже, а затем атаковал. Из его левой руки выдвинулось длинное узкое, расширяющееся к основанию, костяное лезвие, почти полуметровое и покрытое множество шипов и крючьев. В одной длинной атаке он достал лапу противника, пробив её насквозь, и врезавшись в грудь противника, проткнул его ногу.

Теперь длина конечностей истукана сыграла против него. Когти правой руки с неприятным звуком ножниц сомкнулись на воздухе за спиной Пятерни, но он был в слепой зоне. Монстр не мог изогнуть правую конечность и был временно блокирован на всю левую сторону. Степан же выпустил лезвие, и оно с легкостью обломилось у основания, застряв в теле противника.

Дырка в правой ноге не позволяла ему достаточно шустро отступить, а вот Степан уже был не ограничен в своих действиях. Отклонив корпус назад, он апперкотом с правой руки ударил истукана в голову. Широкая амплитуда и мощь изменённых мышц сделали удар стремительным неотвратимым и мощным. Острые гребни прорезали комбинезон, скользнув по груди монстра, пройдя до ребер, а в следующий момент кулак Пятерни встретился с мордой миньона. Тварь пошатнулась, отклонившись назад, и талант снова атаковал размашистым ударом. Понимая, что может не достать голову твари, Степан изменил направление удара. Его кулак, размером с трёхлитровую банку, врезался под рёбра амбала с правой стороны. Звук был словно от удара тараном по бочке с песком, ладонь Пятерни углубилась в тело истукана до костяшки большого пальца. Не теряя скорости, уловив краем глаза ползающего рядом напарника монстра, Степан, сделав полшага назад, свингом с правой снова пробил в тело противника.

Преобразованный организм, буквально созданный, чтобы бомбардировать всё на своем пути ударами рук, страшная вещь. Каждый удар Пятерни на пике, с высокой амплитудой, мог набрать огромную пробивную силу и скорость. Оставалось лишь попасть, но истукану было не уклониться. Его левая рука была прибита к левой ноге; правая, набрав размах, прошла над шлемом Степана, слишком длинная, чтобы задеть его чем-то кроме предплечья на такой дистанции.

Свинг вышел по-настоящему пушечный, точно ядром для сноса зданий, врезавшись в противника. В этот раз по левой стороне тела, в районе почки. Пятерня ощутил сопротивление тканей, уплотнившегося, ставшего похожим на камень, тела. Какое-то мгновение ему казалось, что он не пробьёт напрягшиеся мышцы и ткани. Затем масса под его кулаком стала мягкой, вязкой, словно болото; и его кисть погрузилась почти по запястье. Рывок, и уходя ещё ниже, он нанёс третий удар. Скорость набралась такая, что воздух стал ощущаться плотным, как кисель.

Широкий размашистый свинг врезался в тазовые кости и основание бедренной, как гидравлический таран. В этот раз сопротивления уже не было, вышедший на пик возможностей Пятерня сейчас мог бы ударами рук проминать гомогенную танковую броню. Даже сверхъестественно прочные кости истукана не выдержали. Бедренная кость, и без того повреждённая выстрелом из револьвера, разбилась вдребезги. Тазобедренная раскололась, лопнув по швам. Позвоночник твари оказался лишён опоры, и монстр начал падать вперёд.

Отступив ещё на шаг назад, с полусогнутых ног Пятерня пробил ещё один апперкот, в прыжке вверх встретив голову монстра своим кулаком. Голову истукана снесло, как выстрелом из танкового ствола, разогнанные зазубрины и шипы разрубили нижнюю челюсть, короткую шею и часть шейных позвонков.

Это был красивый, чёткий, завершающий удар по любым возможным критериям, но у Степана не было времени праздновать. Обезноженный противник уже прыгнул вперёд и, если бы не останки его товарища, опрокинутые назад широкие когти оставили бы Пятерню без коленей. Ему снова пришлось отступать назад, но в этот раз вдоль коридора из стеллажей, нижние части которых миньон разорвал в пыль и опилки, не хуже щеподробилки. Вырвавшись в широкий проход между стеллажей, Пятерня на ходу постарался изменить руки. На глаза ему попалась сорванная с него бандольера, но его пальцы были слишком неуклюжими, чтобы он мог воспользоваться ей сейчас.

То, что ему предстояло сделать, Степан ненавидел всей душой. Будь у него чуть больше времени, он смог бы нормально трансформировать биомассу, прикрывающую его руки. Но каждая секунда промедления играла против него.

Ороговелые пластины и чешуи с грохотом осыпались с его кожи, возвращая ему обратно почти обычные конечности. Став легче почти на двадцать килограмм, он ощутил, как в глазах едва заметно потемнело. Организм форсированно намекал, что ему не нравится происходящее. Быстрые трансформации с большим расходом энергии и биомассы, которые ему сейчас приходилось применять, истощали его всё сильнее. Возможно, у него в запасе осталась одна-две трансформации, прежде чем он начнет переваривать сам себя.

Увернувшись от атаковавшего снизу истукана, Пятерня поймал его запястье и продолжив рывок твари, броском отправил её в очередной книжный шкаф. Кинувшись к бандольере, он схватил её и выхватил из верхней ячейки гранату. Дважды повернул диск на верхней части цилиндра, вдавил кнопку и свечкой через плечо кинул её в сторону монстра.

Сам он кинулся в противоположную сторону, в голове успели промелькнуть строчки инструкторской присказки, которую следовало произносить, кидая гранаты. Blow my enemies to hell — перед броском. Do not penetrate my mortal shell — во время броска. Использованная Пятерней граната была сделана на основе РГ-42. Полкилограмма стали, керамики и взрывчатки, с регулируемым детонатором и шариковыми поражающими элементами в дополнение к стальной насеченной ленте. Пятерня скрутил задержку до двух секунд, уверенный, что хороших парней ни в магазине, ни рядом нет.

Грохнуло; взвизги стальных элементов, прошедшихся по магазину, неприятно резанули слух. Два осколка попали в Степана. Один резанул по штанам, завяз в баллистической ткани, ударив по ноге. Второй, пробив укреплённую кожу, врезался в плечо, но не обращая на него внимания, коротким усилием мысли остановив кровь, он кинулся искать револьвер и огнетушитель.

Найдя свой пятисотый, он перезарядил его и только после этого пошёл осматривать дело рук своих. Граната, брошенная «примерно в направлении врага», взорвалась между отстреленных ног твари, порвав её туловище пополам и осколками ободрав скелет до мяса. Взрывная волна сломала несколько рёбер, разорвала позвоночник, но остальные кости уцелели, хотя и были щедро истыканны осколками. Около эпицентра уже весело полыхали книги и некоторые полки, надрывалась пожарная сигнализация. Теряя время, Пятерня полез за прилавок и достав огнетушитель, загасил основные очаги возможного пожара, попутно подобрав свои подсумки.

Выйдя через разбитые двери основного хода, он огляделся, прикидывая ситуацию. В ТЦ сработала пожарная сигнализация, а значит сюда уже привлечено слишком много внимания. Его и без того узкое окно времени, которое он создал себе, открыв огонь из крупнокалиберного пистолета, сократилось ещё сильнее.

Пятерня обдумал всё ещё раз. Он заметил входящего в подсобку магазина истукана, дал сигнал своим и полез вовнутрь. Не найдя твари на складе, залез в магазин и нос к носу натолкнулся на удар одного из миньонов. Это не спланированная засада. Скорее всего они остались тут прикрывать пути отхода. Картина сложилась за мгновение до того, как Степан заметил какое-то движение сверху. С разгона он кинулся вперёд, головой пробив разбитое стекло и под истошные вопли сигнализации, сбив манекен, влетел в какой-то магазин одежды. Со стороны книжного раздался взрыв. Мир вокруг превратился в плотную стену белого света, перегрузив фоторецепторы. Активные системы подавления звука, расположенные в шлеме Пятерни, и его собственные чувства позволили ему понять, что взрыв был не один. Это было не меньше восьми взрывов, произошедших почти одновременно. Кто-то закидал несчастный книжный светошумовыми гранатами. Только что потушенный магазин теперь снова горел в нескольких местах.

Степан поднял револьвер и почти не глядя выстрелил из ракетницы по колонне на втором этаже. Ослепительно белая искрящая сигнальная ракета, врезалась в колонну, рикошетом заметалась между этажей, взорвавшись и осыпавшись искрами. Вместе с искрами вниз полетели осколки лопнувших потолочных стёкол. Выстрел и дождь из стекла спугнули засевших на этаже противников; Пятерня заметил движение, отражение в стеклянных панелях и металлических перилах, и смог точнее определить их позицию. Они находились на той же стороне комплекса, прямо над ним. Пятерня повернул голову и увидел эскалатор с одного этажа на другой. Магазин, в котором он находился, был брендовым, какой-то понтовый, с распродажей спортивной одежды. Пожар в книжном разгорелся уже с такой силой, что сработала штатная система пожаротушения.

Какой бы соблазнительной не казалась мысль рвануться сразу в бой, Пятерня её отмёл. Достал из подсумка ёмкость с изотоником, литровую флягу в жёстком каркасе с выдвижной трубочкой, и вставил трубочку в специальный паз для гидратора под подбородком, предварительно открыв его. Всласть затянулся жидкостью до упора, осушив флягу в пару глотков. Убрал опустошённую ёмкость обратно в подсумок и прислушался. Противник так и не понял, где он. Пользуясь короткой паузой, Пятерня осмотрел рану на ноге. Длинный, глубокий и обильно кровивший разрез на передней части бедра он залил специальным комплексом из биоклея с анестетиком из своей аптечки и дополнительно прикрыл повреждение специальной клейкой лентой. В ближайшее время нога могла действовать без проблем, крупные артерии были не задеты.

Сверху раздалось несколько звуков, свидетельствующих о перемещении в сторону, затем чертыхание, тихое, на грани слышимости сквозь окружающие шумы, но не для таланта в активных наушниках и с обострённым восприятием. Степан взвесил свои данные. Противник не видит и не слышит его, иначе уже бы атаковал. Противник не видит и не слышит в темноте – возможно, ослеплён взрывом сигналки. Противник может кинуть восемь гранат сразу, а значит этого добра у него много. Но как…

Под возможное определение подходило полсотни талантов из тех, которых Пятерня знал лично, и тысячи две тех, о которых он что-либо слышал. Время утекало, как песок в часах, так что Степан решил действовать. Осторожно осмотрев себя на предмет осколков стекла, он закрепил бандольеру за спиной, проверил крепления подсумков, изогнулся и встал на руки. Аккуратно выбирая места, он переместился на чистый от осколков пол и затем уже широкими «шагами» направился к эскалатору, перемещаясь абсолютно бесшумно. Подобный трюк он проделывал не первый раз, методика была отточенной. Прокравшись наверх, он огляделся. У бокового окна мелькнули силуэты теней, перебирающиеся по пешеходному мостику в противоположную от выхода сторону. Степан вернулся в нормальное положение. В левой руке он сжал рукоятку револьвера, взведя курок. На правой отрастил крепкие изогнутые когти, увеличив пальцы до размера сарделек и прикрыв запястье, а также внешнюю сторону ладони толстыми чешуями.

Сжав кулак, Пятерня проломил стекло и, нацелив пистолет на силуэты противников, заорал через микрофон шлема: «Лечь на пол! Руки за голову!».

Вышло внушительно, но противник не внял. Развернувшись к Пятерне, они, щурясь уставились на него, пытаясь что-то разглядеть и включив фонарик. Последнее было верхом идиотии потому, что будь Пятерня обычным человек или носи он ПНВ, от слепящей вспышки его палец мог бы дёрнуться, и у кого-то из незадачливых грабителей возникла бы дырка в голове. Но им повезло – Пятерня не был человеком; знал каждого из них в лицо и по репутации.

Грабителей было двое. Парень и девушка. Оба таланты. Высокую и полноватую девушку в маске рестлера-лучадора, с волосами, забранными в хвост, звали Пои. Точнее, это была её кличка, настоящего имени Пятерня не знал. Она была талантом-иностранцем, приехавшей в Питер за долей славы, деньгами и прочим бредом. Её костюм состоял из полицейского бронежилета с разгрузкой, цветастой блузки, армейских штанов с расписанными щитками и армейских ботинок. Всё это дополнялось подобием гавайской соломенной юбки до колена и двумя ожерельями на шее. Вот только каждое ожерелье представляло собой перевязь из гранат разных типов, которые она носила с вопиющей небрежностью к себе и окружающим. Сегодня её костюм дополнялся двумя сумками, одна из которых, наполовину незакрытая, была заполнена чем-то блестящим и с бирками.

Её напарник среднего роста тоже полный, с фигурой больше похожей на грушу, и такой же головой; в качестве маски носил комбинацию строительного респиратора и горнолыжных очков. В сообществе талантов Санкт-Петербурга его погонялом была кличка Дюгонь, как бы он не сопротивлялся и не пытался называть себя другими звучными именами. В качестве костюма на нём был незастёгнутый тяжеленный плащ, составленный из десятка сшитых вместе плащей от ОЗК. Обычный человек в таком не смог бы и пошевелиться, но Дюгонь относился к талантам, которым досталась повышенная физическая сила, и подобное не доставляло ему проблем. Из-под плаща выпирало пузо, прикрытое самодельным металлическим щитом. На шее болталась толстая металлическая цепь. С пояса свисал подсумок с каким-то планшетом; за левым плечом сразу две сумки, полные компьютерной техники и драгоценностей. На правой руке он держал щит-трансформер, дорогой и высокотехнологичный, способный раскладываться в барьер, предназначенный прикрывать пространство перед его тушей и с определёнными оговорками выдержать попадание танкового снаряда.

Это была достаточно странная компания, подумалось Пятерне. Пои была неудачницей, но относительно спокойной. Её иногда нанимали – у неё была репутация вполне достойного нейтрального наёмника. Играло свою роль то, что она не любила лезть в пекло, как из-за природы своих способностей, так и по характеру. Тем не менее её амбиции постоянно бросали её в достаточно опасные авантюры. За последние полгода она успела поработать на одну из самых опасных криминальных группировок Санкт-Петербурга, затем на их противников, затем на каких-то заезжих варягов, затем ввязаться в какую-то миссию для нейтральной группировки из Приморского района и расплеваться с ними же из-за цены. Но добиться настоящей славы, победить кого-то значимого или сделать что-то, что прославило бы и сделало её звездой сети, у неё не вышло. Для Пятерни оставалось вопросом, что держит её в городе. Полгода в Петербурге, где талантов натурально было как грязи, до десяти тысяч на пятимиллионный город, где криминальные ОПГ насчитывали под своими знаменами до трёхсот злодеев – эти полгода были равны годам опыта в более спокойных городах.

Словом, Пои была очень странным кандидатом на роль грабителя ювелирок и бытовой техники. А напарник был её полной противоположностью. Чисто питерский талант, четыре или пять месяцев прозябавший на улицах, Дюгонь был мелким шакалящим преступником, не нужным никому из крупных игроков. У него были не самые худшие физические характеристики; Мордоворот, талант из Рубежа Обороны, бывший злодей, работавший с Дюгонем, со слов которого Пятерня и узнал о последнем, как-то обмолвился, что Дюгонь примерно равен ему по силам. Сам Мордоворот мог с оговорками, не без повреждений сначала выдержать удар КАМАЗа, а потом перевернуть и разломать этот КАМАЗ на части за пару минут. Но по словам того же Мордоворота, Дюгонь был ленив, инфантилен, безынициативен, склонен к плаксивости и панике. Цензурное определение умственным способностям бывшего коллеги Мордоворот, к слову, который и сам не гений, давал не иначе как тугодум. Дюгоня так или иначе выпинывали со своих территорий любые группы, что его замечали, но они же слегка подкармливали его мелкими заказами на уровне «напакостить комитету или противникам». Нейтралы иногда нанимали его телохранителем, но крайне редко – из-за мерзкой привычки Дюгоня прессовать новичков, заниматься рэкетом талантов одиночек и чрезмерной жадности. Иногда Дюгонь подрабатывал в боях талантов, но крайне редко мог показать там что-то интересное, не говоря уже про откровенный недостаток опыта.

Ещё Дюгонь периодически пытался сколотить свою банду, запрессовывая или соблазняя новичков, или пришлых талантов, но по множеству причин эти предприятия заканчивались феерическими провалами. Казалось бы, такого таланта уже давно можно было бы отловить и сдать Комитету, за никому ненужностью, но было у Дюгоня и несколько положительных качеств.

Во-первых, абсолютное бесстрашие и готовность идти на столкновение с Комитетом. Такое поведение, контрастное с его обычным, можно было бы объяснить тем, что он испытывает наслаждение, нападая на нормизов, но Дюгонь был готов столкнуться и с государственными командами талантов, если речь шла о возможности подгадить Комитету или, например, помочь кому-то из талантов. Объясняли это по-разному, но факт оставался фактом. Дюгонь мог сколько угодно вымогать деньги с талантов новичков, но, если Комитет при нём кого-то отлавливал, почти всегда Дюгонь вмешивался на стороне талантов.

Во-вторых, каким бы тугоумным мудаком по жизни не был бы Дюгонь, он придерживался положений Пакта. Пактом назывались неформальные, хотя и прописанные на бумаге договорённости между талантами, основой которых были правила поведения между собой и по отношению к обществу. Кто-то считал Пакт клоунадой, кто-то отвергал его, но были команды и таланты, которые очень четко следили за нарушениями Пакта, отстреливая причём показательно тех, кто нарушал жизненно важные положения этого договора. Дюгонь исправно (хоть и не сразу, залезая в долги и страдая хернёй), оплачивал урон, понесённый нормизами из-за его действий, и выступал против террористов-талантов, открыто нарушавших Пакт и нападающих на гражданских.

В-третьих, и об этом знали все, Дюгонь не был крысой. Его пару раз допрашивали на предмет его бывших коллег или каких-то делишек, но оказалось, что при всей ссыкливости и плаксивости в вопросе хранения тайн он был кремнем, даже если ему выломать обе руки из суставов и начать вырезать глаза. Мнения разнились – некоторые думали, что он такой потому, что боится выдать чужой секрет, сильнее чем боли. Другие, что это все же моральный принцип. Но способность сдержать секрет под пытками, особенно когда допрашивают очень серьезные злодеи, способные сожрать тебя живьём, в сообществе талантов ценилась.

И всё же Дюгонь оставался мелкой сошкой, независимым и постоянно голодающим в финансовом вопросе преступником, который вполне способен ограбить магазин-другой или банкомат там обнести.

Пятерня успел ещё подумать, что в этом ограблении как-то не сходились. Пои, имевшая какой-никакой опыт и стандарты, простоватый гоповатый Дюгонь и наличие сразу четырех истуканов.

Смит-Вессон в руке Пятерни неожиданно дёрнулся. Если бы он по привычке не отрастил себе на пальцах присоски и сложную кожную структуру, похожую на поверхность лапы геккона, револьвер бы вырвало из его хватки. Сейчас же, ствол оружия увело в сторону, градусов на семьдесят от первоначального направления. Ощущение было такое, словно пистолет дёрнул трос, привязанный к бешеному животному. Очень запоздало, особенно на фоне его предыдущих мыслей, Пятерня вспомнил, что Пои была телекинетиком. В основном её способность сводилась к тому, что она могла раскрутить несколько объектов на определённом расстоянии вокруг себя. С определённым реквизитом это смотрелось как раз, как фаер-шоу с использованием пои — небольшого горящего или светящегося шара на цепочке. Стоял ли Пятерня слишком близко, или Пои все же могла проецировать свои силы на удаленные объекты, уже не имело значения.

— Держу его! Бей, Дюг! Бей!

Пятерня подумал, что Пои переоценила свои силы и не понимает, что его ей не сдержать. С серьезным, но не чрезмерным усилием он довернул пистолет на ногу Дюгоня и нажал на спусковой крючок. Когда пару мгновений спустя кривой, косой и медленный, дилетантский удар Дюгоня попал ему в кирасу и отправил его в полёт вглубь магазина, Пятерня подумал, что получил поделом. Все эти мгновения он, преодолевая давление сил телекинетика, прожимал спусковой крючок, но Пои, как достаточно опытный талант, держала курок!

Удар был быстрым для такой туши, полтора-два центнера, не меньше; Дюгонь мог бы бегать стометровку получше, чем олимпийский атлет. С другой стороны разогнавшись, Дюгонь влетел в магазин, следом за Пятерней. В какой-то момент револьвер в руках Пятерни выстрелил, попав в стену. Едва ли Пои это поняла. Скорее всего не видя происходящего в деталях, она решила, что Пятерня пристрелил Дюгоня. Ничем иным, влетевшую следом M-67, объяснить было нельзя.

Лежащий на спине Пятерня наблюдал за подкатившимся к нему стальным шариком, с четким осознанием, что он не хочет отращивать новую руку. Но никаких других идей, кроме попытки отбить гранату подальше, в голове не было; поэтому тело действовало на рефлексах, вбитых в него годами обучения и полевого опыта, когда сначала его закидывали точно такими же гранатами, только в синей раскраске учебных, а затем уже боевыми. Крутанув в руке пистолет и перехватив его за ствол, он прыгнул вперёд и ударил по гранате рукояткой, точно клюшкой для гольфа. Ударил, не думая о направлении или последствиях, просто желая отправить этот проклятый стальной кругляш как можно дальше. В другой магазин. На другой этаж. На орбиту. В другую галактику. Граната взлетела вверх и врезалась в панели подвесного потолка над примерочными кабинками, взорвавшись спустя две секунды. В момент взрыва Пятерня выдохнул, поняв, что сегодня не иначе как боги, играя с его удачей, заставили уже Пои совершить ошибку и бросить гранату сразу, без задержки, что дало ему целых пять секунд на то, чтобы среагировать. Продолжая играть с его удачей, боги, ну или строители ТЦ, разместили прямо над кабинками пару массивных коробов вентиляционной системы, стекловату теплоизоляции и стальную балку. Всё это добро и приняло на себя основной удар от взрыва и осколки. Короба, жестяные трубы, осколки ваты и панелей потолка лавиной рухнули вниз, но, не считая этого, ни один осколок его не задел.

Рывком Степан вскочил на ноги. Пои уставилась на него. Не целясь в неё, Пятерня разрядил барабан револьвера, пальцами правой руки потянувшись к отсеку на поясе. В классификациях всех структур, занимающихся исследованием талантов и их способностей, по примеру Комитета по противостоянию угрозам неопознанной природы при Министерстве изучения паранормальных событий Правительства Российской Федерации, есть особый подкласс. В РФ он называется «Пращник». Этот подкласс присваивается всем талантам с повышенными физическими характеристиками, и он обозначает их способность метнуть что-либо достаточно тяжёлое или достаточно быстро, чтобы гарантированно убить человека. Пятерня был именно из таких талантов. В отсеке на поясе он держал пару увесистых стальных шарикоподшипников и бейсбольный мяч. Многие брали на патрулирование теннисные мячи, но у Пятерни со времён работы в США сохранилась привычка выбирать бейсбольные, как более убойный вариант, способный в случае чего сработать и как оружие, и как оглушающий удар.

Пятерня представлял себе развитие событий, если бы он не начал стрелять. Только на виду у Пои находилось шестнадцать снаряжённых гранат. Сколько их у неё было всего, он не знал и не горел желанием проверять это на своей шкуре. В её способности телекинезом отбить мячик он тоже не сомневался.

Пои бывала под огнем, это было понятно, и Пятерня сделал ставку на то, что она не атакует его, если будет сконцентрирована на желании убраться из-под обстрела. Он серьёзно рисковал, ведь в его практике телекинетики, способные отклонять пули обратно в стреляющих, встречались чаще, чем хотелось бы. Первая ставка оправдалась – Пои, отшатнувшись, присела и бросилась в сторону. Она видела Пятерню намного хуже, чем он её. И всё же он решил не рисковать и отвлечь её стрельбой. Настало время второй ставки, и Степан выпрямил правую руку, метнув ей в лицо бейсбольный мяч. Плёвое расстояние, идеальные условия, если бы она не была телекинетиком.

И всё же вторая ставка тоже оправдалась. Мяч врезался в маску прямо над глазом и опрокинул Пои на спину. Сунув пистолет в кобуру, Пятерня бросился вперёд, перепрыгнул витрину, и тут в его плечо вцепился Дюгонь. Пятерня мысленно обматерил себя за идиотизм – сосредоточившись на том, чтобы вывести Пои из игры, он совсем забыл про её напарника. Пока разум был занят самобичеванием, тело сработало на рефлексе. Развернувшись к толстяку, он перехватил его предплечье, схватил второй рукой под подмышку, зафиксировав захват. Обутой в армейский ботинок стопой пнул его в пах, одновременно падая назад. Бросок вышел отменным – завопивший от боли Дюгонь бабочкой перелетел через Пятерню, рухнув на пешеходный мостик с такой силой, что плитка разлетелась вдребезги.

Пятерня, перевернувшись, поднялся, перепрыгнув Дюгоня, и добравшись-таки до девушки. Та, как выяснилось, лежала, надежно оглушённая. Её правая бровь была разбита, глаз залит кровью. Ошарашенно моргая, она уставилась на Пятерню, который на бегу схватил её перевязи и рывком стянул их. Из милосердия, он не стал пинать её в голову ботинком потому, что, не рассчитав силы, мог спокойно проломить ей череп. Судя по всему у Пои не было высокопрочной защиты.

Другой проблемой была необходимость избавиться от гранат как можно быстрее. Пятерня бы и от своей перевязи с удовольствием избавился – опыт пребывания с телекинетиками в одной команде научил его, что при достаточно креативном понимании своих возможностей те способны причинить огромное количество ущерба. Просто выбросить гранаты в сторону было опасно. Степан понятия не имел, кто их найдёт первыми – сторож или опер комитета. Оглядевшись, он заметил фонтан с бассейном на первом этаже, и с размаху бросил перевязи туда. Следом отправил к полу у фонтана пару подожжённых фальшфейеров.

Больше сделать он ничего не мог, и развернулся к противникам. Дюгонь ещё только поднимался, неловко переворачиваясь; Пои, прижав ладонь к лицу, крутила головой.

— Я ещё раз предлагаю вам сдаться по-хорошему, пока я добрый!

Пои буркнула что-то невнятное и нецензурное, и о шлем Пятерни ударился крупный осколок кафельной плитки, брошенный Дюгонем. Тот уже поднялся и пошёл вперёд с набыченным видом. Несколько секунд, потраченных им на путь через мостик, Степан провел, наращивая биомассу мышц, укрепляя кости рук и покрывая ладони костяными пластинами. В итоге обмена ударами не состоялось – Дюгонь попытался с широкого замаха попасть по Пятерне, но ещё на стадии замаха получил три быстрых удара в грудь. Зашедшийся кашлем толстяк промахнулся, и Пятерня подловил его на удар в подбородок, апперкотом отбросив его назад на ограждение мостика.

От падения такой туши перила прогнулись, и Дюгонь, потеряв равновесие, рухнул назад с коротким, почти комичным, воплем. От удара его тела кафель лопнул, а в цементном полу образовалась вмятина. Пятерня посмотрел вниз. Толстяк шевелился, но слабо, явно оглушённый. Пятерня развернулся к Пои, ощутив, как в его левую руку врезалось что-то, обмотав её.

Он ещё успел увидеть Пои, держащую в руках явно модифицированный тазер, а затем разряд ударил по его организму. Модифицированные мышцы свело судорогой, тело выгнулось в дугу и упало, потеряв контроль над конечностями. Опыт Пои подсказал ей правильный инструмент; сейчас способности играли против Пятерни – под воздействием электрического тока у него едва получалось удерживаться в сознании. Собственные сокращения мускулатуры по всему телу пытались сломать кости и перекрутить внутренние органы, жидкости закипали в сосудах и полостях. Пои, поднявшись, скинула вниз пару сумок и побежала в сторону ближайшей лестницы, оставив Степана наедине с обмотавшим его тазером. Корячащийся на полу талант, проклиная всё на свете от собственной тупости, смог зацепить тросик тазера за рукоятку револьвера, торчащую из кобуры и прижимая размотать его, а затем рывком выдернуть из кожи.

Несколько секунд он просто лежал, переводя дух. Электрошокеры, которые были способны вырубить талантов, начинались обычно с мощностей предназначенных для забоя быков. Ощущая сплошную боль от кончика левой руки до кончика правой, Степан поднялся и осмотрел оставленное Пои оружие. Штука была примитивно сделанной, не фабричное и не принтерное производство. Больше всего он походил на горловину мясорубки, прикреплённую к рукоятке фена, соединённой гофрированным шлангом (похожим на обычный душевой), с крупным блоком аккумулятора. Сейчас триггер тазера был закреплён при помощи обычной женской резинки для волос. Пятерня восхищённо выругался.

Всё просто. Два толстых, как карандаши, дротика с зазубренными остриями и стальной канатик. Вместо стреляющего механизма – телекинетические способности, но возможно, есть какой-то дубляж. Вместо закрепления скотчем – простая резинка, которую, Пятерня был готов поставить на это деньги, Пои подтягивала тем же телекинезом. Просто. Дёшево. Надёжно. Степан вынул из подсумка мешок со шнуровкой, сложил туда тазер и подвесил мешок за спиной, на крепление кирасы. Штука стоила того, чтобы показать её командным техноманам.

Возможно, Пои стоило бы предложить присоединиться к «Рубежу». Девочка явно умела учиться и удивлять. Да, конечно, Пятерня был сам виноват, что отвлёкся и снова недооценил её. Но, как опытный и повидавший всякого талант, он не мог не восхищаться тем, что слепая на одну половину в темноте и с форой всего в пару секунд Пои подобрала почти идеальный инструмент, чтобы вырубить его.

Потеряв не меньше пары минут на всё про всё, Пятерня не стал спускаться по лестнице. Ощущая боль в костях, которые пару минут назад пытались раздавить собственные же мышцы, он свесился на руках с мостика и спрыгнул вниз, приземлившись на пол. Дюгонь и Пои уже успели добежать до выхода и прямо сейчас Дюгонь рвал рольставни, преграждавшие им выход.

Пятерня бросился следом. Две сумки с награбленным парочка оставила, но он был намерен как минимум лишить их остального лута. Не желая попадать в возможную засаду, он на бегу выдернул из бандольеры взрывпакет из четырёх М-84 и метнул его в пролом. Сам он пробежал к другой рольставне и плечом вломился в неё под грохот с улицы. Вывалившись наружу вместе с выбитой из проёма ставней, он упал на асфальт, почти сразу вскочив. Засады не было, но это была едва ли хорошая новость. Во-первых, Дюгонь улепётывал со всех ног, весьма шустро для такой туши, с висящей у него на шее Пои. Во-вторых, на периферии его слышимости звучал вертолёт и характерное рычание пары мощных движков со стороны проспекта.

Даже в самых благоприятных условиях это обозначало, что сюда, как это ни странно, летит вертолёт, который будет наводить сверху, и однозначно едет патруль Комитета. В худшем случае это означало, что сюда едут две патрульные машины комитета, от восьми оперативников комитета. Или шесть оперативников и два таланта. Или до восьми талантов. В самом худшем случае сюда на всех порах мчатся штурмовые команды, шесть-восемь спецназовцев на борту лёгкого или среднего вертолёта. Два тяжёлых грузовика с командами по восемь оперативников. Все злые, потому что живут в режиме службы 24\7. У всех есть право открывать огонь на поражение и набор пушек всех калибров. А ещё при каждой команде может быть по паре талантов, и на вертолёте это, скорее всего, из программы «Перековка».

Пятерня огляделся и побежал к своему транспорту, на ходу набирая координатора от своей команды.

— Дериватив? Приём.

— Пятерня, как обстановка?

— У нас есть какой-нибудь канал на Приморский район? Нужен обзор со спутника.

Дериватив отозвался почти сразу, его способности как раз и заключались в том, что он умел держать в голове и обрабатывать массивы данных в разы быстрее чем обычный человек.

— Нет, в ближайшие полчаса едва ли что-то смогу раздобыть. Сегодня в Выборгском горячая точка. Все набиваются туда.

Степан прикинул направления и поморщился, осознав, что наиболее удобные пути отхода ведут в пекло. С другой стороны, Дюгонь и Пои ломанулись в том же направлении, так что это их проблемы.

— Сможешь сработать на меня? Я запущу дрона.

— Могу. У группы всё тихо.

— Ну, хоть это радует.

Пятерня добежал до припаркованного у ТЦ мотороллера. В качестве средства передвижения он, как и многие таланты, использовал лёгкий мототранспорт. В его случае это была скутеретта. Вообще с чьей-то лёгкой руки ещё с двенадцатого года, ну или около того, начался всплеск популярности мопедов и скутеров среди молодёжи. Их продавали очень дёшево, разыгрывали, раздавали, и они заполонили улицы. Это вызвало было всплеск ДТП, но потом как-то и он угас. А затем выяснилось, что хороший мопед — это отличное средство перемещения в городской среде, особенно с не совсем законными целями. Быстрый, некоторые до уровня мотоцикла или выше – это раз. Проходимый и по бездорожью, и по лестницам – это два. Достаточно тихий — это три. Легко чинить, легко угнать, легко купить, легко спрятать, быстро можно вытащить из любых говен, не жалко бросить или разбить в хлам. Как-то так постепенно на мотороллеры и тому подобную технику пересели многие из тех, кто не мог летать, не обладал собственной машиной или возможностью прочёсывать город часами старым добрым пешкодралом.

В определённый момент возникла проблема угонов и перехватов транспорта по ночам, но таланты решили её с предельной простотой. Часть (особенно повязанные на криминале) маркировали серией специальных меток. Более злобные, и Пятерня относился к их числу, вместо противоугонных приблуд ставили растяжки. После серии жёстких инцидентов угонщики поняли, что брошенный в ночи скутер — это не средство передвижения, а повод нарваться на проблемы, и вопрос был исчерпан. С дневным же угоном скутеров приходилось мириться. Кто мириться не хотел – ставил трекеры или нанимал нейтралов, которые приглядывали за техникой.

Серая скутеретта Пятерни была слегка переделанной. Усиленные рессоры для большей грузоподъемности, специальные высокопрочные мотошины, два кофра, плюс расширенный багажник, потайное отделение для растяжки в рулевой оси. Добравшись до транспорта, первым делом Пятерня перезарядился, ссыпав гильзы в карман. Не то чтобы это имело значение, он уже и так оставил кучу в магазине, но не следовало лишний раз давать комитету зацепки. Где он стоял, сколько он стоял, на чём ехал – кому какая разница? Зарядив ракетницу, он открыл кофр над задним колесом и достал оттуда микрокоптер, дрон на дистанционном управлении. Дрон был размером с крупную красноухую черепаху, со множеством навороченных функций. Он мог стрелять, летать, распылять дымы и обладал отличной оптикой. Но и стоил он дороже, чем весь мопед в полтора раза. Хлопнув по верху, Степан выпустил и активировал надувной шар, потащивший дрона в небо.

— Вижу тебя, Пятерня. Сигнал устойчивый, – открыв передний кофр, парень присоединил шланг от трёхлитрового термоса к пазу гидратора и оседлал мопед, сняв растяжку.

— Мне нужен маршрут по съебам, и желательно втихую, – дав по газам, он развернулся на заднем колесе и поехал в сторону Чёрной речки. Дериватив, взяв управление квадрокоптером на себя, поднялся до двух километров и огляделся.

— Пятерня, вертолёт патрульный. Двигайся в выбранном направлении. Что произошло?

В нескольких предложениях и паре нецензурных фраз Пятерня вкратце обрисовал произошедшее. Дериватив задумался и вывел маршрут в виде линии на ретинальном мониторе шлема. Срезав несколько углов и укрывшись в жилой застройке от возможного обнаружения с вертолёта, Пятерня опустошил флягу и, остановившись, накинул куртку, выехав на обычную дорогу, уже больше похожий на обычного человека. Молчание Дериватива затягивалось.

— Что там?

— У магазина? Патруль и таланты.

— Оповести их что ли, там двадцать с хером гранат в бассейне.

— Уже. А ты уверен, что истуканы были вместе с Дюгонем и Пои?

— Нет. Я тебе флешку со шлема закину, разбирайся. Могли их пасти. Могли с ними тусить. Могли по своим делам подойти. Да вот ещё что, — подумав Пятерня решил докинуть свои соображения. — Пробей, что эти двое делают вместе, и как давно. Пробей по Пои, что как. Если грабят, то видимо, дошли до ручки. Но сработали слаженно. Имеет смысл, если пойдут на контакт предложить им нашу сторону. Держать их в поле зрения точно стоит.

Проложенный Деривативом маршрут привел Пятерню к гаражному кооперативу. Спешившись, он снял шлем, отсоединил шланг гидратора; огляделся, прислушиваясь к своим чувствам. Сняв оба кофра, кустами прошёл к задней стенке одного из гаражей. Отодвинул замаскированную фальшпанель, снял с себя кирасу, кобуру, перевязи, подсумки и бандольеру. Гараж был экранирован и оснащен скрэмблером, так что, даже если Пои маркировала свои вещи, ей предстояло искать иголку в стоге сена. Приняв таким образом максимально нормальный вид и избавившись от большинства подозрительных вещей, он сел на скутеретту и выехал в сторону набережной. На сегодня его патрулирование заканчивалось. На востоке уже появились робкие признаки осеннего питерского утра.

#проектдружина #притчаоталантах