Веглас Веры: Глава 3 - Самые близкие люди
Знаешь. Я бы точно не хотел иметь дело с божком. Для которого жизнь что бутерброд.
***
14-ое месяца разноцвета 23-ий год, шестой миллениум. Школа-интернат имени Миры-Златые уста, при высоком Соборе. Алмазный Град.
Раннее утро. Школа интернат имени Миры Златые Уста. Все еще спали, а дверь в учебный зал была взломана по воле Cоздателя рукой иерея Людмилы Святогоровой.
Злоумышленники активно использовали это незаконное проникновение... не совсем так как обычно использую взломщики. Проходила репетиция. На пустой сцене стояла молодая атлетичная женщина-дьякон и девочка в сценическом костюме вороны. Однако подготовка к спектаклю не ладилась - девочка явно заартачилась. Людмила, смотрела на приемную дочь с прищуром, сложив руки на груди. Марфа в свою очередь отвернулась от пристального взгляда в сторону и рассматривала на алую занавес… но, тишина длиться вечно не могла. евочка сдалась первая.
- Людмила, я выгляжу глупо, - произнесла подросток, обращаясь к своей опекунше. Женщина подошла к девочке, поправляя длинный плащ, украшенный пластиковыми камнями.
- Хороший педагог попытался бы с тобой поговорить, - произнесла женщина в сценическом костюме.
- Ага... - Марфа чуть отвернулась в сторону.
- Попытался бы выявить причину твоего бунта. Наверное, поддержал бы тебя...
- Вроде того, - кивнула девочка.
- Но я плохой педагог, поэтому, Марфа, я тебе просто по жопе надаю, если ты не прекратишь паясничать, - Людмила нахмурилась. - Быстро надевай маску!
- Это насилие, знаешь ли, - девочка нахмурилась и прижала маску Мораны к груди.
- Это не насилие, а спектакль, - произнесла дьякон. - У тебя важная роль.
- У меня даже слов нет, я просто должна махать руками, каркать, сбегать за сцену и принести бутылочку с водой... потом отдать ее Ире. Вот у нее главная роль. Она играет Миру! Она популярная, все ее любят. А я аутсайдер...
- Популярная? Аутсайдер? Это школа-интернат, а не сцена большого театра. Где ты вообще таких слов набралась? - возмутилась церковница.
- Вот почему ты приехала и сразу же меня ругать начала! - крикнула девочка, топнув ногой по деревянному полу пустой сцены в совершенно пустом актовом зале. - Я ждала, письма писала... а ты пришла и ругаешься. Почему ты такая зануда...
Высокая женщина в сценическом костюме угрожающе нависла над ребенком.
"Чпок!" Указательный палец церковницы опустился на нос Марфы.
- Потому что доверяю тебе, как себе, - произнесла женщина, садясь на корточки так, чтобы ее лицо было напротив лица девочки-подростка. - И могу рядом с тобой быть собой...
Марфа скептически приподняла бровь.
- Ну знаешь, говорить, что думаю на самом деле, быть неполиткорректной, грубоватой, могу несмешно шутить. Громко рыгать... - улыбалась своей приемной дочери дьякон, после чего, будто показательно, рыгнула воздухом.
- Фу, это ужасно! - вскрикнула Марфа, закрываясь маской... честно пытаясь нахмуриться. Но что-то не очень получалось злиться, все-таки она была смешная.
- Ага, для этого и нужны близкие люди, - произнесла женщина. - Можно сбросить маску и говорить, что думаешь. Быть ужасным. Четко знать, что тебе это выскажут, как есть, и все равно будут любить. Ты знаешь, как утомительно сидеть на всех этих церковных встречах, держать спину прямо, будто тебя к швабре привязали? Церковный протокол соблюдать: это говорить нельзя, это говорить нужно. Есть с ножем и вилкой...
- Не клади локти на стол... - пробурчала в поддержку сказанного девочка.
- Вот-вот. Так что давай хотя бы между собой не будем пытаться казаться лучше, чем мы есть. Договорились?
Марфа кивнула. Получив формальное согласие, женщина продолжила.
- Я же знаю, что ты любишь эту сказку. И Морана тебе всегда очень нравилась... как и вообще все эти жуткие монстры, творящие добрые дела. И гораздо больше, барышня, чем слащавые главные герои.
- Ну да. - пожала плечами Марфа.
- И? - произнесла Людмила.
- Катя, девочка, которая должна играть Живу, расплакалась, - произнесла Марфа. - Потому что зашквар играть птицу, в костюме с маской из папье-маше. Все девочки же хотят играть Миру...
- А ты? - произнесла дьякон.
- А я нет... но я не хочу быть изгоем. Не хочу быть белой вороной.
- По сценарию, ты Черная Ворона, - заметила дьякон и постучала пальцем по маске. - Давай ты просто будешь делать то, что тебе нравится, а малолетние говнюшки подстроятся?
А потом они будут меня чморить? - девочка закатила глаза. - Хороший совет, Людмила. 'Будь собой - терпи гнобление'...
- Ты не терпишь, - произнесла странствующая проповедница. - Настоятельница мне рассказала, что за последние два месяца ты пять раз участвовала в драках.
- Они задирались, - произнесла девочка и уставилась на дьякона.
- Тебе понравилось драться? - произнесла женщина.
- Нет, - нахмурилась подросток.
- Если ты подралась, ты уже проиграла. В лучшем случае испортила отношения и прослывешь дурочкой-истеричкой. В худшем случае отправишься в медпункт. И тут остается только одно решение...
- Терпеть? - пробормотала Марфа.
- Нет. Я про вербальное унижение, - произнесла женщина. - Если ты сможешь ставить людей на место словами, кулаками размахивать не придется. Вот например, к тебе подходит эта Ира и говорит: 'Марфуша-каркуша, Марфуша-каркуша'...
- Она так говорит... - девочка насупилась. - А все смеются.
- Ну так ответь ей, - женщина развела руками. Голос женщины заиграл глубокой мелодичной интонацией, будто бы она была матриархом, обращающимся к мирянам Алатыри на новый год.
- Что еще может сказать Ира? Только чушь...
Марфа хихикнула.
- После репетиции мы разберем всю механику, - произнесла женщина. - Как играть интонацией, как придумывать резкие ответы на грани фола. А теперь надевай маску и давай репетировать. Твою роль. Согласна?
- Согласна, - произнесла девочка и надела маску.
***
17-ое месяца брезень 29-ий год, шестой миллениум. Общежитие инокинь при семинарии имени Миры-Златые уста, при высоком Соборе. Алмазный Град. 24 часа.
Близился томный вечер. В семинарской келье номер 631 играла музыка. Две ученицы четвертого курса престижной семинарии отдыхали. Близился последний выходной день, после которого начиналась совершенно безумная зачетная неделя. Все это настраивало на апокалиптический лад, на приближающийся конец света - или, точнее, на фатализм неизбежного "забега" через терни к звездам…
- Знаешь, я думаю, что сдам экзамены, получу корочку и растригусь, - произнесла Агафья, выходя из душевой кабинки. - Марфа, душ свободен - заходи.
Изящная девушка, закутанная в полотенце, направилась к своей кровати. Марфа, которая читала увесистый томик "Судебной экспертизы", удивленно отложила его в сторону.
- Ты опять за свое? Во-первых, это непорядочно, церковь вложила в твое обучение деньги, а ты все бросаешь... А во-вторых, ты же успешная! У тебя отличная успеваемость, ты вот практику в Алмазном граде прошла на отлично.
Агафья повернулась к расстроенной от возмущения подруге.
"Тебе такие рекомендации дали, что ты в Великособорную администрацию попасть можешь!" - не унималась Марфа. - "Члены Синода будут мимо тебя каждый день ходить!"
Блондинка добродушно улыбнулась.
"Скажи, что ты шутишь, и все-таки передумала..." - с надеждой в голосе произнесла нервничающая подруга успешной девушки.
"Я мальчика полюбила," - произнесла Агафья и цокнула языком, - "вот так. Так что не хочу быть иподиаконом с дипломом. А хочу быть успешным светским политологом, с красавцем мужем и тремя детьми."
"А за обучение - я все выплачу. Возьму социальный займ, и постепенно все верну. Так что не надо стонать про несчастное образование - до нас эту дорожку протоптали..."
"На все есть уже готовые, всесоборные регламенты и процедуры..." - пародируя голос архидьякона Велеславы, произнесли девушки. Только Агафья на позитивной ноте, а Марфа с какой-то депрессивной тональностью.
В конце концов у девушки не было... других друзей среди сверстников. Ее считали немного "ударенной". Девушка была отличницей... но тяжелой в общении. Приемная дочь, ныне канонизированной Людмилы Рябиновой Святогоровой, - была, как между собой говорили, эмпатическим булыжником. Она не пониманимала эмоции других людей… не могла их на себя спроецировать. На то были причины, Марфа не испытывала чистые эмоции - только композитные, гнев - всегда был смешен с эйфорией, умиление замешано на презрении, а радость успеха всегда соединялась со стыдом… Как следствие реакции людей Святогорова трактовала очень искаженно, Марфе приходилось расписывать и вычитывать из книг по психологии и психокоррекции, а как правильно трактовать нормальные человеческие эмоции. Составляя смехотворно раздутые конспекты о том, как отличить сарказм от дружеской шутки, а искреннюю похвалу от откровенного издевательства.
Настолько детализированные, что к концу третьего курса, в составе курсовой работы, она написала семантический анализатор видео, который руководствуясь этими самыми инструкциями угадывал эмоции людей с видеозаписи. Однако, пользоваться своими конспектами Марфа научилась разве что за последние полгода. Это не отменило репутацию асоциального фрика, которую она успела заработать.
Агафья же, напротив, всегда была успешной, красивой девушкой - острой на язык, которая схватывала все на лету. У нее были состоятельные родители из Алмазного Града, которые не жалели средств на образование своей старшей дочи. А дочь полностью оправдывала их ожидания, делом и старанием. Собственно, именно Агафья в свое время убедила Марфу попробовать решать свои пробелы в эмпатии через рационализацию, вместо того, чтобы смириться и опустить руки... и это сработало. И сейчас инокине Святогоровой было физически больно от того, что подруга собирается уйти и бросить свой путь на самый верх...
- Да не переживай ты! - произнесла Агафья и растрепала и без того растрепанные волосы одногруппницы. - Ты лучше посмотри, какой красавчик! - девушка показала подруге фотокарточку.
- Его зовут Анджей, - любуясь трехмерным фото, произнесла Агафья. - Наши родители дружили, сейчас он управляющий в "Замятин-Транспорт".
- Те самые Замятины, у которых бессрочная аренда грузовых доков порта Наташи? - Марфа охнула.
- Да, те самые, только какая разница, - отмахнулась Агафья. - Главное, он не лоботряс, и красавчик - ты посмотри, какой он горячий. Ррр...
Девушка провела пальцем по голографической фотке, и "картинка" повернулась.
- Наверное, - пожала плечами Святогорова, - но разве мальчик стоит того, чтобы крест на карьере ставить? Светские должности... это же стеклянный потолок. Зачем тебе быть женой, если ты могла бы стать...
Девушка подняла палец.
- Епископом!
- И любовников по шкафам прятать? - бровь Агафьи приподнялась, губа скривилась. Марфа предположила, что это был сарказм.
- Или может вообще целибат блюсти?
- Оставь свой сарказм, - уже уверенная в своей догадке Святогорова. - Ты так говоришь, будто целибат - что-то плохое.
- Эм. Да? - Агафья приподняла бровь. - Я женщина, мне нравятся мужчины. Я люблю секс, и мой жених просто зверь в постели. Даже наш матриарх подтвердит, что нет ничего лучше для женщины, чем горячий...
- Это все монтаж, - сухо сказала Святогорова.
- Да даже если нет, тут гордиться надо - высшая власть с человеческим лицом. И она говорит тебе, что мужик - это хорошо.
- Пф... - Марфа закатила глаза.
- Тебе что, мужики не нравятся? - произнесла Агафья.
Студентка растерянно пожала плечами.
- Или ТЫ ИЗ ЭТИХ?! - лицо блондинки вытянулось. - По девушкам?
- НЕТ, ТЫ ЧТО, СПЯТИЛА! - возмутилась Марфа.
- Слава создателю, - вздохнула девушка. - А то я прямо запаниковала... погоди. Я же помню, год назад - мы выезжали в Сады Ярусы на экскурсию. Ты там хвост крутила вокруг того студента из ботанического. Ну, тот хамоватый.
- Василевс, - сухо сказала Марфа, насупив нос.
- Ага, тупорылый качок. Я помню, ты перед отъездом к нему ездила. Я еще подумала: нашла же себе коня. Совсем же тебе не подходит.
- Ага, - лицо Марфы скривилось. - В итоге ничего не вышло.
- А что так? - с любопытством спросила Агафья.
- Не хочу говорить.
- Да ладно, когда еще на это тема зайдет. Мы же подруги, а я тебе все рассказываю, - блондинка положила руку на плечо Святогоровой.
Брюнетка пораженческие вздохнула.
- Давай с самого начала, - смакуя победу, произнесла Агафья. - Как тебе вообще взбрело в голову связаться с этим гамадрилом?
- Я тогда отстала от группы... - начала свой рассказ Святогорова.
***
25-ое месяца брезень 28-ий год, шестой миллениум. Большой ботанический сад имени Святой Елены. Сады-Ярусы
Большой ботанический сад имени Святой Елены был.... ДЕЙСТВИТЕЛЬНО Большим. Здесь переплетались бесчисленные извилистые тропинки, словно змеи сквозь деревья и кустарники. Воздух был пропитан сладким приторным ароматом неизвестных цветов. Марфа заблудилась в этом хаотичном лабиринте.
Она ощущала Зорный трепет (как она называла эту эмоцию) - странное, для обычного человека - но не для нее, возбуждение, смесь ужаса и восторга. Это было похоже на иррациональный животный страх, который по какой-то причине приносил извращённое удовольствие. Как будто её разум находил наслаждение в том, от чего нормально испытывать отвращение и панику. Святогорова сама не понимала этих эмоций… она уже привыкла, что ее голова работает иначе чем у других людей.
Бесчисленные закутки, и повороты - многоярусные клумбы и ползучие лианы.... Инокиня чувствовала, что уже третий раз проходит по этому самому месту. От бессилия хотелось выть…
- Эй, Ципа, заблудилась? - послышался грубоватый голос за спиной. Святогорова, студентка 3-го курса семинарии имени Миры Золотых Уст, обернулась назад.
- Да... наверное. Вроде... - от неожиданности Марфа запнулась. - И я не Ципа. Я Марфа, инокиня семинара...
- Ой, да видно, что ты из этих недотрог, - парень, покрытый шрамами, подошел и властно бухнул крупную ладонь на тощую попу брюнетки. - Меня Василевс зовут.
- Да... я... вы... - начала шепелявить девушка. Странное чувство охватило девушку. Это была смесь возбуждения и отвращения, восторга и стыда. Она не могла пошевелиться, парализованная противоречивыми эмоциями. Разум предательски отказывался реагировать осмысленно на грубость Василевса…
- Ой, не ломайся, - произнес юноша, - я хороший. Сейчас выведу тебя, тут все заблуждаются. А попа у тебя ничего так.
Святогорова покраснела как помидор…
***
17-ое месяца брезень 29-ий год, шестой миллениум. Общежитие инокинь при семинарии имени Миры-Златые уста, при высоком Соборе. Алмазный Град. 24 часа и 10 минут.
-... будто меня кирпичом ударило, - произнесла Марфа, - как в тумане. В себя пришла только когда он уже вывел меня к нашей группе.
- Ага, помню. То еще быдло, - хмыкнула Агафья, - а я думала, тебе понравилось. Ты же потом про него в саду распрашивала, искала?
- Это другое.... - произнесла Марфа, - когда все прошло, я испытала... это странно.
Покрасневшая Марфа посмотрела на подругу.
- Мне захотелось его наказать.
Агафья присвистнула.
- Зато, что он тебя вывел из парка?
- Зато, что он был плохим мальчиком, - произнесла пунцовая Святогорова.
- ...О, Создатель, - произнесла Агафья и открыла рот.
- И перво-наперво, я подготовила веревки... - продолжала Марфа.
- Звучит горячо! - хихикнула блондинка.
- ...седативные препараты и психостимуляторы... - продолжила брюнетка.
- ...стоп, что? - лицо девушки уставилось на пунцовую подружку.
- А потом, я его нашла и сказала, что хочу его поблагодарить, так как может поблагодарить только женщина, - произнесла Марфа, - он ничего не заподозрил и мы поехали к нему.
- Какие седативные препараты, Марфа? Какие к черту психостимуляторы?! - выдавила из себя Агафья. - Что он не должен был заподозрить?!
Несколько секунд Марфа молча смотрела на подругу, потом уставилась в пол и продолжила.
- ...тогда это казалось мне хорошей идеей…
***
27-ое месяца брезень 28-ий год, шестой миллениум. Студенческое общежитие при университете ботаники и биологии имени святой Елены. Сады-Ярусы
- Тадам! - произнес Василевс, открывая дверь однокомнатной студии, на полу которой был расстелен огромный матрас. - Это мой Трахадром, Ципа. Ты хочешь подмыться? Я вот не буду, знаешь ли.
Студент ботанического университета почесал промежность и улыбнулся.
- Итак чистый. Кроме того…
Парень повернулся к девушке и положил ей руки на талию.
- Тебе же нравится, как пахнет настоящий мужик?
Сердце билось в бешенном ритме: обычная человеческая психика расщепила то, что чувствует марфа на гремучую смесь отвращения, страха. Опьяняющее ощущение азарта и гордости - все это было одним единым чувством. Вот что сейчас чувствовала Марфа.
- Не сразу. У меня сюрприз, - произнесла Святогорова и достала из пакета шлем.
- Что это за херня? - Василевс удивленно приподнял бровь.
- Ты слышал что-нибудь про "полное погружение"? В Алмазном Граде вернисаж сейчас проводят именно в таком режиме. Полностью реалистичные образы - ты как будто сам все проживаешь.
- А по старинке никак? - студент поднял шлем. - И что ты мне показывать собираешься?
- Все то, что я испытала, - произнесла Марфа. Глаза ее вспыхнули, а на лице появилась возбужденная улыбка.
-Чё? - студент удивленно впярился в Марфу
- Страх, слабость, беспомощность и чистую эйфорию! - произнесла Марфа, теряя голову от предвкушения, и достала из сумки связку ампул с препаратами…
- Я все посчитала! Ты пройдешь через все эмоции, через которые прошла я! - девушка достала из сумки веревку. - Ты будешь ощущать себя слабой и беззащитной девочкой, которую облапали, и еще ожидают благодарности. Ты будешь гореть от стыда. И я свяжу тебя. И потом, ты раскаешься, и станешь ХОРОШИМ МАЛЬЧИКОМ, тогда мы...
БАЦ!
В руки Марфы уткнулся шлем для вернисажа.
- Слушай, это пиздец... это полный пиздец, - произнес студент ботанического. - Проваливай и держись от меня подальше, ебанутая.
- Но... ты же станешь хорошим маль.... - Марфа не договорила. В ее руки сунули ее вещи, ампулы засунули в сумку, и спустя несколько секунд выставили за дверь.
- НЕ ЗВОНИ МНЕ, ПСИХИЧЕСКАЯ! - послышался крик из-за двери.
***
17-ое месяца брезень 29-ий год, шестой миллениум. Общежитие инокинь при семинарии имени Миры-Златые уста, при высоком Соборе. Алмазный Град. 24 часа и 15 минут.
- Это полный пиздец, - произнесла Агафья. - Я не уверена, что рада, что узнала эту историю.
Марфа молча пялилась в пол.
- А чего-то нормального тебе не хотелось? Что-нибудь без этого запредельного фетишизма?
Святогорова продолжала безмолвно смотреть в паркет.
- Именно поэтому ты поменяла специализацию с технического специалиста психокоррекции на судебного эксперта? - неловко спросила Агафья.
- Я решила... что не стоит лишний раз распалять чертей, - произнесла Марфа, не поднимая взгляда от пола. - Психокоррекция - это большая ответственность, это работа на границе добра и зла. От нее НЕЛЬЗЯ получать удовольствие. Туда нужно идти беспристрастным... а в судебной экспертизе от меня будет больше пользы.
- Власть над мыслями, эмоциями... душой... Слишком уж искушает, - Святогорова уставилась в стену.
- Ну да... фиг ты найдешь мужика с такими фетишами. Да и даже если найдешь - такой ящик лучше не открывать, - произнесла блондинка и улыбнулась. - Зато можешь не бояться стеклянного потолка. Мужик тебе не нужен. Построишь карьеру...
Девушка одобрительно приобняла дурнушку Марфу и показала свободной рукой на стену.
- Станешь епископом! Буду на тебя по телевизору смотреть...
- Иди ты, - сердце Марфы наполнилось теплотой... как же ей будет не хватать ее подруги.
- Где я, где телевизор? Я слова в предложения с трудом складываю, а на публике вообще заикаться начинаю.
- Не зарекайся, - произнесла девушка. - Кто знает, где мы будем через десять лет.
- Ну да, кто знает, - вздохнула Марфа и положила голову на плечо Агафьи.
***
18-ое месяца разноцвета 43-ий год, шестой миллениум. Загранный Епископат, Темноярская Епархия, город Бреганск площадь перед пресвитерской администрацией.
Уже рядом со зданием Марфа поняла, что что-то пошло не так. Сначала она почувствовала запах пороха, а затем, уже выйдя на улицу перед зданием, она обнаружила с десяток человеческих тел.
Люди... некоторые были мертвы. Другие - валялись на земле в конвульсиях, что-то кричали и плакали.
Между этими людьми сновало несколько воронов в масках "темной воды", которые оказывали медицинскую помощь. Чуть в стороне стояло четверо солдат в униформе пресвитерской охранки. Один из воронов, без маски, ожесточённо препиралась о чём-то с солдатом.
- ....погибли люди, а ты тут права качаешь! - выкрикнула Ангела Рус.
- Если бы вы пришли раньше, никто бы не погиб! - защищался солдат
- Зачем было стрелять, кровожадный ты ублюдок?!
- А что, лучше бы пресвитера застрелили бунтовщики?! А?!
- Мразь!
- Сука!
.... кулаки инстинктивно сжались. Хотелось кричать. От безсилия.... кричать и плакать.
Дыхание стало тяжелым.... ритмы пульса учащенными. Она не могла быть везде. Она хотела но не могла - и в этом только ее вина. Колесо вращается все быстрее, и когда она уже поверила, что борьба теперь будет идти по новым правилам.
Без крови
Все пошло к черту…
Женщина приблизилась к говорящим.
- Приятно чувствовать себя Богом? - произнесла Святогорова, обращаясь к офицеру.
- Что нахрен?!
Мужчина обернулся к Марфе.
- Богом, когда у тебя есть оружие и тебе не могут ответить.
Тон Марфы изменился, шумы, хрипы... все складывалось в последовательность. Второй слой. Голос Марфы ломал, подчиняя своей механической и бездушной силе.
В глазах мужчины появилось недоумение, а потом какая то паника мужчина на рефлексе направила на женщину винтовку…
Но было поздно, он уже был не властен над своими эмоциями, действиями и даже мыслями - теперь солдат чувствовал, воспринимал ровно то, что от него требовалось - бессилие, отчаяние и животный страх.
Вскрикнув мужчина выронил винтовку закрыв лицо руками мужчина вжался в стену… он пытался убежать. Но ОНА НЕ ПОЗВОЛИЛА ему это сделать…
Марфа наклонила голову направо.
- Какого это чувствовать себя богом? К черту ответственность! Абсолютная власть - просто нажми курок. Страшно?
Подчиняясь ЕЕ воли, мужчина достал из кобуры пистолет рука против воли мужчины, уткнулась ему в висок.
-БАХ! - произнесла Святогорова глядя безумными глазами на парализованного от ужаса мужчину, что был мясной марионеткой в ее руках. Он думал, и чувствовал ровно то что она позволила
- СТРАШНО БЫТЬ ИГРУШКОЙ В РУКАХ БОГА?! - произнесла Марфа, волею ее руки солдата разжались и пистолет упал ему под ноги. Веглас ослабила хватку.
- Пощади! - вскрикнул мужчина чувствуя как контроль потусторонней превосходящей воли ослаб - наваждение пропало.
- Стой! Ты арестована! - закричал кто-то из других троих солдат.
Марфа обернулась, те стояли с поднятыми винтовками в руках, чуть ли не упирая их в её голову.
Ангела молчала.
- Сначала я поговорю с пресвитером, - произнесла Святогорова, - а ты жми на курок, если храбрый.
После чего показала рукой на раненых.
- Это люди, люди, которые пришли без оружия. А оно у вас было. И это такая же правда, как то, что мне по силам вас всех превратить в кучку пустых оболочек.
Марфа посмотрела в глаза мужчине.
- Потому что, ну, разве будет лучше, если охранка пристрелит дьякона? Ах да. Я же теперь не дьякон. Меня можно убить. Я же человек второго сорта. Тот факт, что я могу разорвать твоё "Я" на части, дает мне право это делать?
Женщина перешла на крик.
- ТАК КАКОГО ЧЕРТА ВИНТОВКА В ТВОИХ РУКАХ ДАЕТ ТЕБЕ ПРАВО УБИВАТЬ ЛЮДЕЙ?!!!
Первый солдат уже ничего не соображал - он лежал у самой стены и плакал, выдавая какую-то околесицу в ответ. Трое же "храбрецов" молча направляли на Марфу свои винтовки.
- Уберите винтовки! Ну! Вы всё равно ничего не сделаете вегласу!
Из здания ратуши вышла пресвитер Оксана. Её облик немного изменился - теперь её модный шарф и сапоги были испачканы грязью, а в волосах застрял осколок стекла.
- Пойдём со мной, - произнесла она.
Женщина развернулась и направилась к пресвитеру. Её ладони ещё сжимались в кулаки, скулы дрожали.
Вскоре они обе оказались в пустующей приёмной. Ваза, которая ранее стояла на кофейном столике, теперь была разбита, и красивые фиолетовые цветы грустно лежали на полу. Пафосная икона с изображением Миры Златые Уста упала со стены и теперь лежала разбитая в углу.
Оксана уселась на диван.
- Марфа... Что ты позволяешь себе?! - воскликнула она.
Женщина села рядом и начала тереть виски.
- Лишнего, - произнесла Святогорова, - я сорвалась, и это было непростительно. Ничья жизнь от этого срыва не улучшилась.
- Сорвалась, когда замучила Марка, или сорвалась, когда обещала такое, что даже моё начальство не уполномочено делать, не говоря уже о тебе? Или оба раза?
- Когда замучила Марка, - признала Марфа.
- Давай начнём с Марка. У них было оружие. Они стреляли, Марфа. У нас не было акустического оружия. Мы все здесь только рады, что подоспели твои агенты и помогли отбить нападение без лишних убийств.
- Почему все так хотят решить все проблемы кровью... - произнесла женщина, взглянув на пол. - Марк будет в порядке. Это всего лишь стресс... но не более того. Мне следует извиниться перед ним. Я перешла грань. Но не думаю, что это исправит хоть что-то.
Оксана молчала. Она отвела глаза куда-то в сторону.
- ...с другой стороны. А почему у вас не было акустического оружия? - спросила она.
Женщина перевела взгляд на Оксану.
- Вы о возможности нападения знали, и знали давно, - заявила она.
Женщина показала на разбитую дорогую вазу и не менее разбитую икону.
- Красивая ваза, дорогой оклад... дотации из центра. Неужели не было четырёх "труб искупления"?
- Неужели нельзя было попросить у воронов? Почему нельзя было сказать, что у вас нет нелетального оружия? Чья это халатность, Ольга? Марка?
Губа Марфы задрожала… Но секунду спустя она выдохнула. Нужно держать себя под контролем. Гнев смешивался с эйфорией… это плохо. Это всегда приводит к чему-то плохому. Нужно было успокоиться.
Между тем, смутившись Оксана, перешла в нападение.
- Это обвинение? Ты сама была пресвитером, и знаешь, как укомплектовывается стандартная пресвитерская охрана. Вообще-то, я оставила самый минимум охраны. Специально, чтобы не казаться врагом народу Брегнанска. Чтобы не разводить тут милитаризм…
Марфа подняла руку, буквально обрывая тираду пресвитера.
- Почему ты не попросила воронов, которые приходят каждый день и помогают со всем? - Женщина остановилась, смотря на Оксану испепеляющим взглядом. - Чтобы они принесли ЧЕТЫРЕ ЧЕРТОВЫ ТРУБЫ.
Святогорова закрыла глаза, вдохнула, выдохнула. Женщина снова могла говорить конструктивно.
- Все, хватит... эта дорога не ведет никуда. Неважно что было. Важно что будет. Поговорим об этом.
Оксана примирительно кивнула.
- Да, давай перейдём к этому. Почему ты позволила себе присвоить полномочия Синода?
Марфа махнула рукой, показывая на разбитое радио:
- Ты слышала начало трансляции. То самое "единогласно". За что, по-твоему, советы проголосовали единогласно? За запрет процедуры причастия. И что? Это не в их компетенции. Не в твоей. И не в моей.
- Оставь все на самотёк, - произнесла Марфа. - Здесь уже не было бы тех, кто это сказал. Ты знаешь, что проповедовали на улицах. Ты видела, какая вера захватила сердца людей. А после Темного Яра наступила бы очередь Дождливого. И вот уже прекрасная возможность показать себя тем, в чьих компетенциях - прислать сюда богатырей и царь-зверей. Да что мне говорить. - Женщина показала в сторону двери. - Это уже началось.
- Дождливый Яр уже... - женщина тяжело вздохнула. - ...ладно, не важно. Допустим, ты спасла нас и судьбу нашей веры в Темном Яре. Что дальше?
- Тогда остались только мы, - произнесла Марфа. Эмоциональных сил не было, новость вызвала уже не вспышку гнева, а мучительное разочарование, скрашенное дымкой оптимизма… возможно, это хорошо, что настоящее разочарование ей было физически недоступно. Психика работала иначе.
- Тебе в общих чертах или конкретный план действий? - произнесла Марфа. - Начнём с общего. Мы восстановим Яр. Я получу поддержку вегласов. А люди загранного епископата почувствуют на себе "оборотную сторону" церкви очищения. И тогда волна пойдёт обратно, к гнойнику. Я дойду до Ересиарха и призову его к суду.
Женщина пожала плечами.
- А ещё напишу открытое письмо в газету, чтобы у людей епископата было чёткое понимание. Что борется против чего.
- Открытое письмо в газету? - женщина закатила глаза. - Ладно. Допустим, у тебя получится.
- Как мне объяснить Синоду, что ты попрала его полномочия? Марфа, мне уже пришёл приказ, подписанный лично Верховным Инквизитором, по которому я должна делать и отправлять еженедельный отчёт о твоей деятельности. Что будет, когда наверху узнают, что ты вытворяешь?
- Сегодня ты отправишь отчёт по событиям до моего самоуправства, - произнесла бывший дьякон, - через неделю, с попиранием полномочий и первыми результатами. Пока они будут думать, наступит вторая неделя - и всё решится окончательно. В любом случае, к тебе не подкопаются.
- Чудесно. И как же ты сделаешь всем хорошо за две недели? - Оксана скептически посмотрела на Святогорову.
- За две недели я сделаю так, что Советы утвердят ортодоксальную церковь, - произнесла веглас.
- А насчет причастия... когда в Бреганске оно вообще последний раз проводилось? Тем более что этот политический вопрос решился в нашу пользу, ратифицировано, что это возможная мера пресечения по желанию преступника.
- Месяц назад. 'Причастили' серийного убийцу… - Оксана покачала головой. - Я так понимаю, ты заручилась поддержкой вегласов?
- Ордалии и Баха, - произнесла Марфа, - выбросы будут ликвидированы, свалки уничтожены. Появятся рабочие места сотрудников ГЕОЭС и фермы экзотической фауны. Как разрешу текущие проблемы, продолжу свою работу в этом направлении. Сейчас в моих планах начать процесс реновации Славко силами волонтеров. Вовлечь людей в работу, и запустить 'поезд', достраивая рельсы на ходу, - ответила веглас. - Попутно вдохнув госзаказ в литейное и трубопрокатное производство, а также в строительные предприятия.
Оксана несколько секунд молчала, обдумывая сказанное.
- То есть, ты хочешь, чтобы я дала тебе ещё две недели полного кредита доверия?
Вопрос несколько озадачил Марфу.
- А что ты хочешь? Что тебе даст, если ты немедленно напишешь инквизитору и объявишь меня анафемой?
- Это не вопрос, чего я хочу. У меня есть долг, Марфа. Мои обязанности перед Церковью, Синодом, Матриархом. Я буду только счастлива, если у тебя получится.
- Мое предложение - рассказать часть правды сегодняшним отчетом. А оставшуюся - отчетом следующей недели, - произнесла Веглас. - А потом говорить только то, что ты видишь. Тебе скрутили руки, и заставили быть печатной машинкой, пишу что вижу и отправляю в центр. Ты сама говорила, что тебе запретили все.
Оксана ещё молча подумала некоторое время.
- Ну хорошо, - сдалась она, - Я сделаю так, как ты говоришь. Скажи, чем пресвитерство может помочь тебе в деле помощи Брегнанску, и я это сделаю.
- В первую очередь освещением, - произнесла Женщина. - Мне нужен доступ к средствам массовой информации. Радио, церковная газета, билборды... Люди должны видеть результаты работы их рук. И что важнее - видеть прогресс. И понимать,причину и следствие изменений.
- Мы не контролируем все СМИ, но какая-то часть под нашим контролем, - ответила Оксана. - Это несложно.
- Во-вторых. Я пока не привлекла инвестора в лице вегласа звонкой монеты - и не смогу сделать это за эти две недели, - продолжила Марфа. - Но бюджет нужен уже сейчас, есть ратифицированная резолюция советов по реновациям. Мне потребуется хоть какой-то бюджетный минимум для госзаказа. Цемент, трубы, кирпичи, строительная техника. Я смогу найти добровольцев. Мне под силам за пару часов сделать их дипломированными специалистами в области строительных и ремонтных работ, уровня дьякона технической службы Алмазного города. Но у людей должны быть инструменты и сырье. Что-то можно будет выжать из средств, выделенных на гуманитарную миссию. Я не хочу выжимать из людей "пожертвования", не в текущей ситуации. А для получения бюджетов извне... ты сама говоришь - мы остались одни. Церковь Очищения сожрала Загранный Епископат.
- Дьякон технической службы за пару часов обучения? Чушь какая-то, - заявила Оксана. - Хотя, ты же веглас… Ладно, слушай. В окрестностях есть несколько заброшенных заводов, которые стоят на балансе государства. Я могу оформить тебе на них краткосрочную аренду. Однако, учитывай, что там всё плохо - оборудование старое, а воры растащили всё, что было ценного, за время простоя. Разве что на металлолом не попилили. В документах напишем, что "предоставлено в пользование в связи с чрезвычайной ситуацией". Режим ЧС всё равно надо вводить...
- И в-третьих, выписать мне штраф в размере 18 прожиточных минимумов за нападение на сотрудника органов правопорядка при исполнении служебных обязанностей, с занесением в личное дело, - произнесла Марфа. - Тюремное заключение и арест - не то, что можно позволить в рамках текущей ситуации.
- Как будто я могла бы запереть тебя в клетку, даже если бы очень хотела, - Оксана грустно усмехнулась. - Что-то ещё?
- Ты - да, - произнесла Марфа. - Но скажи, если инквизитор пишет тебе такие письма, то что меня ждет, даже если я преуспею? Ты окажешь мне услугу, если эта ситуация получит разрешение до того, как станет инструментом в руках Ее Святейшества.
- Если бы Матриарх делала всё, что говорит ей Митродора, половина метрополии бы сидела в тюрьмах, - возразила Оксана. - А другая половина бы охраняла. Ну или царь-звери бы охраняли, как в Дремлянске. Но... я понимаю, о чём ты.
- Хорошо. Что-то ещё?
- Возьми четыре чертовых трубы у Ангелы, - Марфа поднялась с кресла.
- Пусть Матриарх покажет нам путь.
- Пусть поможет нам Художник...
***
18-ое месяца грибосбора 37-ий год, шестой миллениум. Алмазный Град, улица Просковьи Смольной 34. Квартира 17
- Она была совсем молодой, - произнесла Наталья Святогорова, разглядывая фотографию. - Всего сорок семь... Это её самое последнее фото?
Марфа остановилась, нож так и остался лежать на пучке укропа. Взгляд иподьякона тайного приказа перешёл на шкаф справа. Маленькая и старая кухня, знавшая ремонт лет пятнадцать назад... Людмила почти никогда здесь не бывала.
- Да, - произнесла ещё недавняя выпускница духовной семинарии, но вот уже год как сотрудник Тайного Приказа при Алмазной епархии. - Её для газеты "Благие Вести" буквально вынудили сфотографироваться в Дремлянске.
- Да, мама не любила всю эту болтовню, - произнесла бухгалтер и отложила фотографию в сторону.
Усилие воли... Марфа медленно выдохнула, нож застучал по зелени... селедка по-весеннему сама себя не сделает.
- ...не могу поверить, что они решили отправить её останки в эту дыру... Камизы? Да нет, Кармизы, - продолжала говорить Наталья, открыв крышку кастрюли с супом. - Всю жизнь тратила себя без остатка, выжимала до суха. А потом бац... выводишь детей из обрушившейся шахты в какой-то богом проклятой Элентальской дыре - и теперь твой труп должен лежать...
Вжух!
Марфа смела укроп в салатницу и зло посмотрела на сводную сестру.
- Ты сама из такой же Элентальской дыры, - прошипела Марфа.
Опустив нож на стол, иподьякон посмотрела на недоумевающую девушку.
- Что бы ты делала в своём лагере для беженцев? - продолжала служительница церкви. - А Толик? Остался бы на этом поезде? А Пётр...
Марфа стиснула зубы и подняла взгляд к потолку.
- ...да, он и в Элентале занимался тем же самым. Барыга.
- Что ты такая злая? - нахмурилась женщина. - Барыга, а ты мент. И вообще, я понимаю, что ты нас не любишь, но держи себя в руках. Это поминки.
- Думаешь, она хочет видеть, как мы даже после её смерти только и делаем что ругаемся?
Марфа отвернулась и положила селедку на доску, снова взяла нож в руки.
- Людмила Святая, - произнесла Марфа, - уклад таков, что мощи чудотворцев принято сохранять там, где впервые проявились их чудесные силы...
- А семья не в счёт? - возмутилась Наталья, пробовав ложкой поминальный бульон. - Может, я не хочу, чтобы она исчезала из моей жизни? Хочу прийти на её могилу? Элементарно её любимую сирень посадить. И поливать каждый день.
- Не сломаемся, билет не так дорого стоит, - произнесла Марфа, - хотя бы раз в год кто-то из нас точно приехать сможет. А сирень ты поливать не сможешь каждый день и так, даже если её похоронят в Алмазном Граде. Отсюда до Садов-Ярусов не день пути.
Наталья, почему-то замолчала. Как-то замялась и выключила плиту.
- Суп готов. И насчёт Садов-Ярусов, Марфа, я бы хотела…
Старенькая однокомнатная квартира, почти в самом центре Алмазного Града, огласилась ревящим гулом звонка - он, как и всё здесь, был старым, дремучим обломком... чего-то, что Людмила притащила из Эленталя.
- Я открою, - произнесла иподьякон и направилась к двери. Внутри всё гудело... цветы поливать. Пока всё было хорошо, взваливали на неё все проблемы. Этому кредит возьми, эту по знакомству устрой... этого отмажь. Неблагодарные. Тот факт, что мама никогда ничего не просила, не значило, что ей ничего не нужно!
Вот так на автомате, Марфа передернула собачку на замке и открыла дверь. На пороге стоял Анатолий.
-Привет, голубка - невесело произнес мужчина с авоськой с продуктами - не сильно опоздал?
- Нет. Пока только я и Наташа, - произнесла церковница, забирая авоську из рук мужчины и пропуская его вперёд. После рефлекса в живую брата она видела первый раз. - Только с поезда?
- Нет, я уже целый день здесь, все инстанции обошёл, - произнес мужчина, разуваясь и проходя в коридор. - Прямо бесит! Мыши церковные.
Марфа выдохнула.
- И что мыши церковные тебе сделали? - проронила "церковная мышь".
- А то не понятно? - взмахнул руками крупный мужчина. - Они одичали, маму в Эленталь! В жопу мира! В Кармизы! Их бы эту задницу Благовести отправили...
Марфа снова сдержалась... тщательно подбирая слова, как только успокоились женщина начала свою тираду.
- Она чудотворец, святые мощи...
- Может, я хочу, чтобы моя мама была в столице мира, а не её очке? Может, я хочу, чтобы дети хотя бы после смерти бабушку увидели? Может, я хочу скамейку поставить рядом с её могилой. Думаешь, мне не стрёмно, что какой-то посторонний хрен будет ей надгробие поправлять?
- Нужно было заботиться, пока жива была! - огрызнулась Марфа и, развернувшись на каблуках, направилась на кухню. - ...скамейку он хочет поставить.
Стрёмно ему, чтобы какой-то посторонний хрен могилу поправлял... А деньги, значит, на свадьбу от мамы ему было не стрёмно? Не стрёмно было, чтобы она взяла на себя церковную ипотеку в Дремлянске и весь первый взнос оплатила?
Здоровый лоб...
Пролетев насквозь однушку, Марфа бухнула авоську на стол.
- Это Толик, - произнесла Марфа, не дожидаясь вопроса Натальи. - Принёс вина и какие-то консервы.
- А разве можно вино на поминки? - произнесла Наталья, поднимая взгляд от стола, накрытого на пять персон.
- Не приветствуется, - произнесла Марфа, пытаясь успокоиться, - но... в общем, захотят - пусть пьют.
Наталья снова замялась.
- Так вот, Марфа... - произнесла одинокая девушка, бухгалтер, - я смотрела объявления...
- Привет, Наташ! - бодро произнес дюжий мужчина, входя на кухню. - Че, Марфа такая злая?
- Она тут рядом стоит, - произнесла бухгалтер, - я не сторож своей сестре.
Иподьякон тайного приказа взяла в руки распечатанную фотографию в широкой рамке и бережно поставила на стол рядом с одной из тарелок с супом.
- Простите меня... - произнесла двадцатисемилетняя девушка, не сводя глаз с фотографии, - эмоции накатывают... и срываюсь на всех подряд.
Марфа закрыла глаза.
- Мама бы этому не радовалась, - произнесла иподьякон.
- Воу, ты что, - произнес мужчина, - я первый слышу, чтобы ты маму мамой называла, а то всё Людмила, Людмила...
- И ВОТ ИЗ-ЗА ЭТОГО Я И СРЫВАЮСЬ! - заорала Марфа на брата, после чего села на табуретку рядом со столом... девушка потерла виски и смотрела в пол.
- ...я столько не сделала, того, что нужно было сделать...
Анатолий вздохнул и сел рядом с Марфой.
- Ну... голубка. Харе плакать, - мужчина обнял девушку, и иподьякон, бессильно хныча, уткнулась ему в плечо.
- Мы с тобой, - послышался голос Натальи, девушка положила ладошку на плечо Марфы, пыталась казаться спокойной... но дрожащие нотки не давали сомневаться в том, что девушка тоже с трудом сдерживается, все-таки слезы близких заразительны.
- ...Я виновата... я ничего не сделала, - как в бреду бормотала иподьякон, вцепившись пальцами в спину Анатолия, а лицом в его плечо, - они все мертвы... а я жива...и я не сделала ничего... она выбрала меня... а я... пустышка...
- Так у неё опять началось! - Наталья прижала девушку к себе и начала покачивать, - Марфуш, всё хорошо. Ты здесь. Ты с нами. Ты ничего не должна...
- Вдохни... выдохни... вдохни... выдохни.
Вдох, выдох... вдох... выдох. Это помогало, постепенно припадок отступал. Приходило ощущение безопасности... и тень самоконтроля.
- ...я тряпка, - произнесла девушка, всё ещё не готовая отпустить брата.
- Ты тряпочка, - с дружеской подколкой произнес Анатолий и потрепал челку старшей сестры.
- ...я тряпочка, - не стала спорить иподьякон Тайного Приказа.
- Зато наша, - произнесла Наталья, - давай пересядем за стол, Петр полюбому задержится... давай вина, что ли, Марфе дадим. В медицинских целях.
Бессмысленно и пусто Марфа смотрела на стол... на антураж кухни Людмилы.
А брат и младшая сестра, между тем, крутились в поисках штопора.
- О, художник! Где же здесь штопор? - в сердцах произнес Анатолий, открывая ящики, - да и вообще, планировка дебильная - когда въедем, всё перестрою...
- Стоп! - резко взбрыкнула девушка-бухгалтер, - Куда это ты собираешься въехать?
Анатолий остановился и недоуменно посмотрел на Наталью.
- В смысле, куда? - произнес мужчина, - Сюда.
- Так, братец, ни с того ни с сего, - произнесла девушка, неожиданно переходя на грубость, - Завещания мама не оставляла. Всё общее.
- Да, всё общее, - произнес Анатолий.
- Я продам квартиру в Дремлянске, - произнес мужчина, - мы с семьей переедем сюда. Деньгами верну вам ваши доли.
- Да, квартира в Дремлянске раз в десять дешевле, чем в центре Алмазного Града! - вспыхнула Наталья, - За счет чего ты вообще нам компенсируешь?! И вообще, у тебя есть квартира! Трехкомнатная! У тебя большая семья, а я вот однушку снимаю.
Девушка гневно ткнула пальцем в грудь мужчины.
- И вообще, я здесь прописана! Я всю жизнь должна ходить по съемным? Мне нужнее!
- Я не собираюсь тебя выписывать! Живи с пропиской Алмазного Града, - произнес мужчина, примирительно разведя руками, - а деньги - я все узнал. Если удастся добиться того, что маму похоронят на обычном кладбище, то за уход за мощами и могилой я буду получать большие деньги. Она же чудотворец! Церковь платит, за пять лет, как раз верну вам вашу долю. У меня семья, Наташ - ты мужа найдешь себе, богатого с твоими-то данными, Петр везде всплывет, а Марфа вообще на казенных харчах и казенном общежитии. Может быть, как и мама, потом получит церковную квартиру за службу.
- Я хочу, чтобы мои дети пошли в школы Алмазного Града. Я хочу, чтобы моя жена работала не в заурядной поликлинике Дремлянска, а в перинатальном центре в самом сердце метрополии. Я хочу, чтобы у моей семьи было будущее! Мама бы этого тоже хотела.
- Вот же ты... - захлебываясь от возмущения произнесла Наталья, - любимчик, елки-палки. Марфа, ты посмотри, какой он козел...
- Какие же вы все-таки уроды, - послышался голос женщины.
Наталья обернулась и только сейчас увидела, что еще недавно "полуосознавшая" Марфа стояла и смотрела на них, вытаращив глаза, как будто заглянула в глаза преисподней.
- Мы?! - возмутилась девушка, - да я...
- Сирень поливать?! - захлебываясь от нахлестывающих эмоций, произнесла иподьякон тайного приказа и перевела взгляд на Анатолия, - скамейку поставить?!
- Вот зачем ты все так поворачиваешь! - возмутился Анатолий, неловко отворачиваясь в сторону, судя по всему, слова Марфы... звучали не очень приятно, - мама хотела...
- ХОТЕЛА? ЭТО ВЫ ОТ НЕЕ ВСЕ ХОТЕЛИ! - вспыхнула как спичка Марфа Святогорова, - Все время вам от нее было что-то надо. Квартира. Поручительство. "Скажи там!" "Попроси за нас здесь!" "Привези то!" И вот она мертва, и вы до сих пор кружите как стервятники. Урвать бы кусок!
- Что ты несешь?! - закричала Наталья, - совсем крышей поехала, чокнутая?! Если ты такая болванка, которая не может поверить, что тебя можно любить просто так и безусловно, то не ровняй всех по себе! Мы любили маму, и она нас любила, ее наследство...
- Семья, привет! - послышался бодрый возглас в дверном проеме.
В помещение со саквояжем влетел Петр Святогоров. На ходу похлопав брата по плечу, чмокнув Наталью в щечку и мгновение спустя без инстинкта самосохранения обнял готовящуюся взорваться Марфу.
- Я так рад вас видеть! Что такие накаленные?! - произнес бизнесмен, отпустил сестру и, подвинув салат на столе в сторону, поставил саквояж. - У меня есть кое-что, что поднимет вам настроение! Я вот думал, как же увековечить память о маме. И вот...
На столе, к всеобщему обозрению, появилась бутылка с минеральной водой. С говорящим названием "Святогорова".
- Я зарегистрировал товарные знаки "Святогоров" и "Рябина-Святогорова", - деловито произнес мужчина, - и теперь минералку с маминым именем будут пить по всему Алмазному граду! Я договорился с фабрикой "Крапива-на-Кол", и они выпустят лимитированную серию. Но...
Мужчина достал из саквояжа бланки и ручки.
- Мне нужно доказать, что я единственный владелец торговой марки, - произнес мужчина, - поэтому если вы сейчас подпишите отказные...
- УБЕЙСЯ! - закричала Марфа, которая будто отошла от оцепенения, - СДОХНИ, ПОЖАЛУЙСТА!
Пётр недоуменно уставился на Марфу.
- Сестрёнка, ты что, я же...
- СДОХНИ! - заорала Марфа и ткнула дрожащим пальцем в сторону Анатолия и Натальи, - и вы...
- Я вас видеть больше не хочу. Всех, - зашипела Марфа. - Отказ от наследства я напишу завтра и пришлю заказным письмом.
Марфа сорвала со стены старую и потертую дьяконовскую сумку Людмилы Святогоровой.
- Марфуш... ну ты что, - начал было Анатолий, - ну это же просто квартира, мама...
- А ЭТО Я ВОЗЬМУ СЕБЕ, - огрызнулась девушка и махнула сумкой перед лицами братьев и сестры, - ПОДАВИТЕСЬ ОСТАЛЬНЫМ!
- Выпей таблетки, может, отпустит, - зло произнесла Наталья, когда Марфа вылетела прочь из кухни.
Из старой потертой приватизированной однушки…
Прочь из их жизней.
Картинки из интернетов, ряд сцен написаны в соавторстве с ДИ. Главу 3 и Главу 1 смотреть в оглавлении или по тегу #веглас_веры.
< назад | вперед >