ЛОЖЬ

"Рассуждения о безнравственности лжи кажутся высокомерными. Создается впечатление, что автор, словно не в курсе, что в мире есть страны, где в норме политическое притиснение. Там скрывать свои убеждения значит оставаться на свободе, а за правду придется расплачиваться тюрьмой или смертью. Неужели в обществе, где постоянно убивают гомосексуалистов, атеистов или других нарушителей устоев, людям не следует скрывать правду о своей личности? Сначала, после прочтения книги, я разделяла это мнение.

Недавно я думала о том, как мое воображение и стремление сделать мир лучше постепенно ограничивались реальностью. Бессилие и ощущение собственной ничтожности в этой системе вынудили меня отказаться от своих взглядов. Начинает казаться, что человек с идеалами, мечтающий и с бесконечной фантазией о лучшем будущем, всего лишь беспечный фантазер, витающий в облаках. Многие консервативные люди смотрят на него как на дурака, который отрицает реальность и обречен проиграть обреченного проиграть в ее жестокой игре. Я сама больше не мечтала о утопических зеленых городах будущего. Неповоротливость и безразличие обрекли мои фантазии на забвение в моей голове. В итоге мечты о лучшем будущем начали казаться детскими фантазиями, мои глаза потухли, и я поплыла по течению.

Когда среди имеющих весомое воздействие людей, наравне с религиозным фанатизмом, бытует уверенность в нерушимости и невозможности иного пути, кроме текущего уклада жизни, а социальные институты подтверждают это убеждение, иная точка зрения не находит поддержки и выглядит, по меньшей мере, странно. Желание выступить против сложившейся системы кажется безумием, под угрозой выбора утонуть в бедности и отчуждении или плыть по течению, чтобы остаться с социуме. В этом потоке невыносимо отчетливо ощущается одиночество, которое и подталкивает выбрать вариант выживания.

Однако все это лишь иллюзия. Если смотреть шире, перспектива быть одиноким в своих взглядах исчезает, как и уверенность в невозможности их реализации. На планете так много стран с разным уровнем технологического развития и прогрессивностью взглядов. В каждой из них разный уровень творческой реализации и их экономической поддержки. Даже если кажется, что единомышленников нет, можно найти поддержку в истории, когда один человек подвергался гонениям, пыткам или смерти за свои взгляды, а через много лет становился символом прогресса и просвещения. Но всегда стоит задуматься о том, не является ли одиночество лишь информационным пузырем.

Когда у меня появился доступ в интернет, я узнала о мегапроектах зеленых городов будущего, которые активно поддерживают некоторые страны. А также о многих уже существующих городах, большими шагами идущих к концепции утопического города. Поэтому я могу утверждать, что многие идеи кажутся безумными, лишь потому, что их обладатель находится не в том месте или не в тот момент. Мне кажется, стоит давать полет фантазии, как бы ни было страшно, что она разобьется о реальность. Так как установки загоняют мышление в рамки, не давая ответить на множество вопросов. Так как, если не думать широко и свободно или не мечтать о чем-то большем, чем есть сейчас, прогресс остановится, и появится страх, который предшествовал самым темным и страшным временам в истории.

Возможность на время абстрагироваться от своих убеждений, чтобы понять чужие идеи, дает возможность личностного роста. Поэтому я дала шанс идеям Сэма Харриса проникнуть в мою голову. Во время чтения я испытывала сильное отторжение, несмотря на мою открытость к новому, потому что концепция отказа от лжи казалась слишком наивной и идеалистичной. С каждой новой главой у меня возникал едкий вопрос к автору: "Неужели он никогда не контактировал с внешним миром?" Однако с каждой главой он опровергал мои сомнения, предлагая альтернативу и доказывая, что жизнь без лжи может быть более приятной, чем с ней.

В главе, где Сэм Харрис обсуждает ложь в "экспериментальных ситуациях", содержатся утверждения, которые кажутся несовместимыми с этической философией, проповедуемой им в главе "моральный ландшафт". В этой главе описывается ситуация: хозяин дома укрывает у себя ребенка, за которым пришел и уже ломится в дверь убийца. Надо решать, как действовать. Я была возмущена и зла убеждениям автора, что даже в таких обстоятельствах этичные люди должны отдавать предпочтение методам, которые позволяют говорить правду. Автор выражал обеспокоенность, что "ложь оказалась самым простым (и далеким от этики) вариантом" и предполагал: если читатель предпочел ложь, то "это вовсе не означает, что кто-то более сообразительный не сумел бы выкрутиться с помощью правды".

Сэм Харрис приводит в пример китайского философа Лао-цзы, который, пригласив этого убийцу на чашку чая, наверняка убедил бы его раскаяться и сдаться полиции без сопротивления. После этого примера я задумалась о том, почему считала невозможным такое развитие событий. При том, что автор не утверждает, что данный подход применим абсолютно всегда, так как в определенных случаях ложь или решительные действия отважного героя помогли бы избежать больших жертв. Он считает, что хотя большинство людей, вероятно, не смогло бы повторить поступок Лао-цзы, мы все же можем открыться возможности подобного развития событий. Сначала меня охватила ярость от того, что я не могла представить такую ситуацию, а слова автора казались оскорблением моего интеллекта. Это заставило меня задуматься о рамках собственного мышления.

Я долго думала о причинах отторжения, но лишь когда отпустила установки, смогла понять причину, о которой я писала выше. После этого мне стало намного легче смотреть в будущее и оценивать настоящее. Будто с моей шеи упал якорь, а сама жизнь снова начала обретать смысл. Конечно, суть книги была в отказе от лжи, но никогда не знаешь, куда заведет очередная мысль."