Я напоминаю, что это произведение - чуть ли не сингулярность постмодерна. Здесь форма перманентно превозобладает над любым смыслом, ирония - это искренность, любая жизнь - олицетворение декаданса, божественный замысел - пыль. Поэтому суждения о роялях в кустах, внезапных фазмидах, нераскрытых любовных линиях они справедливы целиком и полностью, но исключительно в положительном ключе - эти приемы здесь применены уместно и, соответственно, преднамеренно. А вот теориям о поиске Гарриером себя, примирением с обществом и всё такое здесь нет места.