Апельсиновый трип

К черту апельсины.

С самого начала. С той самой точки сингулярности в занюханном детсадовском зале, где время свернулось в липкий, воняющий хлоркой калачик, а вселенский закон был прост и жесток: вот тебе шар цвета закатной агонии, вот твои пальцы – делай.

ДЕЛАЙ.

Чисть.

Маленькими, сука, детскими пальцами. Этими нежными отростками, еще не знавшими ни ожогов, ни порезов, ни мозолей от бессмысленного труда. Вонзить ноготь в эту пористую, толстокожую броню – это как пытаться вскрыть банковский сейф зубочисткой. Первый прорыв – и тебе в лицо бьет струя едкой кислоты, ослепляя, заставляя мозг вибрировать от цитрусового шока. А дальше – ад. Кровавая баня под ногтями. Кожура не сдается, она рвется клочьями, она спаяна с этой омерзительной белой ватой, этой альбедо-дрянью, горькой, как разочарование.

Ты ковыряешь, рвешь, терзаешь эту оранжевую плоть, а она истекает. Сок течет по рукам, по запястьям, капает на казенные шорты. Все становится липким. Липкое – первичное состояние греха. Ты сам становишься этим апельсином, раздавленным, униженным, истекающим бессильной сладостью. Дольки, эти ублюдочные сегменты, не желают расставаться, они вросли друг в друга, как сиамские близнецы в кошмаре Кроненберга. Ты отрываешь одну, а за ней тянутся волокна, рвется мембрана соседней, и все опять течет, все липнет, а воспитательница смотрит на тебя взглядом надзирателя из Паноптикума. Ешь. Сказали.

Это была инициация. Не в жизнь, а в бессмысленную борьбу с материей. Тебе дали идеальную форму и приказали разрушить ее самым нелепым и мучительным способом. Тебе внушили, что путь к наслаждению лежит через боль и унижение липкими пальцами. И я поверил. Я возненавидел апельсины как символ навязанного, криворукого страдания.

А потом… годы спустя, в припадке какой-то кухонной ясности, когда нейроны в голове сошлись в правильной, блядь, конфигурации – я взял нож.

Острый. Стальной. Холодный и рациональный, как скальпель хирурга или мысль психопата.

И я совершил не насилие. Я совершил таинство.

Вжжжих – отсекаю макушку, полярную шапку этого маленького солнца. Вжжжих – отсекаю задницу. А потом – вертикальные разрезы, словно меридианы на глобусе. Круг за кругом. Не круги ада – круги рая. Солнечные диски, мандалы света, влажные, истекающие нектаром. И в каждом срезе – геометрия спасения. Идеальный узор из прожилок и соковых мешочков. Потом каждый диск – пополам. А половинки – еще раз. И вот они. Ломти. Дольки. Идеальные треугольные улыбки, которые не надо вымучивать. Кожура теперь не барьер, а удобная ручка, плотик, на котором в твой рот вплывает чистая радость. Ты просто берешь ее, подносишь к лицу и вгрызаешься, как в арбуз в июле. Никакой липкости. Никакой борьбы. Только чистый, незамутненный взрыв.

И в этот момент, с соком, стекающим по подбородку уже не от бессилия, а от избытка, ты понимаешь.

Ты понимаешь, ЧТО ИМЕННО ты впускаешь в себя.

Это не просто фрукт. Это концентрированный солнечный свет, упакованный природой для уставших приматов. Каждый укус – это инъекция аскорбинового бога прямо в кровь, удар по цинге и вселенской усталости. Этот витамин С – не просто кислота, это, мать его, главный архитектор твоего иммунитета, он латает твои сосуды, штопает соединительную ткань, он тот парень, который стоит на страже, пока ты спишь, и отгоняет от твоего тела призраков свободных радикалов. А там глубже, в оранжевой мякоти, сидят его кореша – флавоноиды. Гесперидин, нарингенин – звучит как имена демонов из шумерского эпоса, но эти парни на твоей стороне. Это телохранители на клеточном уровне, ликвидаторы ржавчины души, они гасят воспаления, чистят кровь, делают твои артерии эластичными, как подвязки стриптизерши. Это они заставляют твой мозг работать четче, выдавая вспышки озарений, как сейчас. А клетчатка! Эта грубая щетка для кишок, которая выметает весь вчерашний мрак, весь шлак и токсичную ностальгию.

Это дешевый и легальный спидбол от самой Геи. Он разгоняет метаболизм, дает энергию, чистит твою оптику, и мир перестает быть серым и липким.

И вот она, вся философия на одной тарелке. Дело никогда не было в апельсине. Он всегда был идеален. Космически прекрасен. Дело было в методе. В навязанной, идиотской парадигме. В детсадовской травме, в приказе «чисть пальцами». Вся наша жизнь – это такой апельсин. Нам дают нечто прекрасное – любовь, знание, свободу, саму жизнь – и говорят: «Ковыряй ногтями. Страдай. Мучайся. Становись липким. Таков путь».

К черту такой путь.

Найди свой нож. Режь по своим правилам. Создай свою геометрию кайфа. И только тогда ты поймешь настоящий вкус того, что тебе дали. Только тогда ты вырвешься из этой оранжевой тюрьмы с липкими прутьями. И поймешь, что свобода – это просто правильно нарезанный апельсин. И ничего больше.