Кто такая Полин Кейл? Поговорим о героине нового фильма Квентина Тарантино
The Hollywood Reporter объявило, что Квентин Тарантино завершил сценарий своей новой и, скорее всего, последней ленты. Ее съемки начнутся уже осенью, а сюжет развернется в 1970-ые и будет говорить о кинокритикессе, основанной на реально жившей Полин Кейл (пока непонятно, будет ли это ее биография, или история вымышленного персонажа, основанного на Полин).
Квентин буквально вырос на рецензиях Кейл. С подросткового возраста он читал ее материалы, и однажды сказал: «Я никогда не ходил в киношколу. Полин Кейл была моим профессором в киношколе в моей голове». От нее он перенял любовь к французской "новой волне" с долгими диалогами о поп культуре и обыденной жизни. Полин писала, что "новая волна" составляет фильмы из того, что у американских криминальных драм иногда проглядывало между строк. Ее рецензии сильно отличались от привычной на тот день структуры, она часто попадала в скандалы и ее не любили многие режиссеры и продюсеры Голливуда. Поговорим о том, чем в истории кино запомнилась Полин Кейл.
Эмоции во главе всего.
Полин родилась в 1919 на ферме в Калифорнии. Ее родители были иммигрантами из Польши. Все свое детство она провела в сельской местности. Ее отец был отчаянным киноманом, обожавшим набирающие популярность кинопоказы. Он часто водил своих детей в кинотеатры, где с малых лет Полин влюбилась в кино, сохранив детские, простые, но очень яркие эмоции первых впечатлений. После этого она решила изучать искусство и поступила в университет Беркли. Правда, довольно быстро оттуда ушла. С момента отчисления в 1940 Кейл сменяла одну работу на другую, и даже не думала о профессии критика, пока в 1953 году она не заговорила в кафе со своей подругой о новой ленте Чарльза Чаплина «Огни рампы».
Их обсуждение увлекло сидевшего по соседству редактора журнала City Lights, который предложил девушкам прислать в редакцию рецензии на фильм. Кейл согласилась, и в первой же рецензии был ярко виден ее будущий почерк: в тексте она критиковала Чаплина за то, что в фильме чувства и эмоции выражались через комичные игры с глазами и мимикой, а не проявления, обсуждения чувств и поступки. В тексте Полин не описывала сюжет ленты, актерский состав, техническую составляющую. Только свои эмоции от просмотра.
Ее подход к критике называли антиинтеллектуальным. Во главе всего были эмоции. Кейн никогда не ходила на кино второй раз и писала лишь по первым свежим впечатлениям. Один критик того времени вспоминал: «Не помню, чтобы она хоть раз выкопала из фильма какие-то идеи или углубилась в его структуру дальше фраз вроде: „Этот мне нравится“ или „А этот мне не понравился“». И это работало. Обычных читателей не интересовали интеллектуальные сражения снобских критиков. Чересчур сложные предложения и анализ философии кино. Они чувствовали себя с этими критиками на разных планетах. Зато эмоциональные выплески Кейл показывали ее простоту, искренность, и это делало ее родной читателю. Она внушала полное доверие. Именно благодаря ей в будущих рецензиях разных авторов появилось больше впечатлений. Полин учила не анализировать кино, а чувствовать его полной грудью.
Возможно, это исходило из ее детства. Семья фермеров в глубинке штатов – это всегда простая, прямолинейная семья. С детства она выражала свои чувства прямо и не стеснялась этого. В подростковом возрасте ей было трудно ужиться со строгими правилами этикета и норм того времени, когда она хохотала во весь голос, не стеснялась неприлично и грубо выражаться, ни капли не вписываясь в стандарты приличной стеснительной образованной девушки.
Полин Кейл не просто чувствовала эпоху. Она была ее частью.
В 1966 году Кейл со скандалом уволили из журнала «McCall's», проработав там всего год. Уволили ее из-за рецензии на фильм «Звуки музыки». Это был добрый романтичный мюзикл о молодой девушке. И его целевая аудитория – замужние женщины, были от фильма в восторге, ходили в кинозал много раз с подругами. Они же были целевой аудиторией журнала, где Кейл выложила свою статью. В ней она писала:
«Из-за успеха фильмов вроде «Звуки музыки» другим становится все труднее снять что-то достойное, своевременное, изобретательное или выразительное. Банки, студии и продюсеры захотят дать зрителю то, чего, как им кажется, они хотят. Чем больше денег приносят эти «добрые» фильмы, тем менее добрым будет состояние американского кино. Испанский режиссер Луис Бунюэль однажды сказал: «Опиум для зрителя — это конформизм». И нет ничего более разрушительного и губительного для автора, нежели поставка этого наркотика.
Думаю, что не ошибусь, если скажу, что когда столь дорогостоящий продукт современных технологий вроде «Звуков музыки» пытается угодить всем, то это потому, что нет ничего более безопасного и беспроигрышного. Кого оскорбит этот фильм? Только тех из нас, кто, несмотря на отклик, ненавидит, когда ими манипулируют подобным образом и понимает, насколько вызванная реакция проста, дешева и просчитанна. Это приукрашенная ложь, которую людям, похоже, нравится жрать.»
В адрес редакции обрушился шквал критики людей, любивший этот фильм и почувствовавших себя оскорбленными. Редакция подумала, что самый безопасный способ уладить конфликт – прилюдно уволить Полин. Сам же фильм оказался хорошим. Он нравился людям. Получил пять Оскаров, включая лучший фильм и лучший режиссер. Но Кейл была права в каждой строчке своей статьи, и вот почему:
До конца шестидесятых в США действовал так называемый «Кодекс Хейса» - этический негласный свод законов Голливуда. По сути – жесткая цензура. Кодекс запрещал показывать в кино эротику, коррупцию (если она не наказывалась), открытую жестокость, осквернение власти и духовенства. И если твой фильм не вписывался в эти рамки, то он просто не получал прокатного удостоверения. Поэтому такие фильм вроде «Звуков музыки» были, по сути, единственными на рынке. Но народ, включая Кейл, хотели большего. Она чувствовала этого, и как только ее уволили – как специально, мир вокруг начал меняться. Протесты против войны во Вьетнаме, набиравшее силу движение бунтующих подростков, желающих свободы, Вудсток 1969 года – все это сняло запрет на цензуру и открыло творческую свободу авторам. Начался период небывалых экспериментов, игр с жанрами и темами, который назвали в будущем «Новый Голливуд». Первым фильмом новой волны были «Бонни и Клайд», который чуть было с треском не провалился и едва не был запрещен. Сегодня фильм культовый, и во многом благодаря усилиям Полин.
«Бонни и Клайд» показывали бандитов как положительных героев, в ленте была откровенная жестокость и убийства. Массы народа были в шоке. Но знающие чувствовали – начались перемены, которые не остановить. New Yorker cразу нанимает Кейл, где она проработает до 1990 года, и задает ей написать рецензию на Бонни и Клайда. Полин защищает фильм, эмоционально, в своей манере выставляя как плюс шок зрителя и разделение на тех, кто за, и кто против. Она делает акцент на том, что такие же эмоции вызывает авторское европейское кино, и это хорошо. Кейл побудила людей заинтриговаться и пойти в кино, чтобы потом понять, из какой они группы – любящих или ненавидящих новый фильм.
Благодаря ей фильм стал хитом, а в дальнейшем она поддерживала и побуждала зрителей пойти на новых авторов, среди которых были Коппола с его «Апокалипсисом сегодня», Скорсезе с «Таксистом», Хоппер с «Беспечным ездоком», Вуди Аллен, Де Пальма, и другие именитые авторы нового времени.
Конечно, Полин Кейл была и противоречивой личностью. Репутацию многих режиссеров она загубила отрицательными и грубыми рецензиями. После ее плохих слов про «Бегущего по лезвию» Ридли Скотт перестал читать отзывы, а Лукас после разгрома в ее статье на «Звездные Войны» добавил в один из своих сценариев злодея по имени «Кейл». Если в начале пути Полин призывала снять цензуру и дать свободу в кино с реалистичными темами и освещением проблем, то в дальнейшем она жаловалась на засилие жестокости и мрачности в кино. Она оскорбляла Клинта Иствуда за его образ убицы, а он в ответ ненавидел ее и даже пытался обвинить в зависти и влюбленности. Но все эти реакции режиссеров говорили об одном – им было не все равно на ее мнение. И не смотря на противоречивость, она внесла огромный вклад в становление многих именитых авторов, от Скорсезе и Копполы, до Тарантино, вдохновившего уже меня на написание этой заметки.