Следовать за толпой или идти против течения: психологическая проверка на конформизм
Как мнение большинства влияет на человека или почему люди боятся быть не такими как все.
Психологи давно задаются вопросами конформизма и пытаются выяснить, почему люди соглашаются с большинством, вопреки собственному мнению. Как оказалось, нет универсальной схемы, по которой можно предсказать поведение человека в толпе. Пол, возраст, уровень интеллекта, место проживания, окружение — влияет каждый фактор, но ни один не является ключевым.
Мы подобрали несколько известных психологических экспериментов, во время которых изучалась внушаемость человека. Рассказываем о классических примерах конформизма и пытаемся разобраться, почему человек идёт на поводу у толпы.
Я и другие
Истинные конформисты всегда готовы следовать за другими. Это опасные люди, ими легко манипулировать, они поддаются каждому последующему воздействию, у них нет внутреннего стержня, нет своей позиции. Конформистов в чистом виде не так много.
В то же время конформизм может быть формой продуманной социальной адаптации. Люди часто поступают конформно, если это им выгодно. Кроме того, исследователи зафиксировали резкое повышение конформности в нестабильные исторические периоды. В ситуации неопределенности, когда люди не знают, как себя вести, они невольно соглашаются с другими.
В 1971 году на Киевской киностудии был снят документальный фильм «Я и другие». На плёнку запечатлели несколько психологических экспериментов, которые провела тогда ещё кандидат наук Валерия Мухина. В их числе было несколько тестов на конформизм.
В качестве испытуемых молодой психолог выбрала как детей, так и взрослых. В каждом эксперименте был только один человек, не знавший об условиях опыта, остальные участники были подставными, с которыми заранее договорились. В случае с малышами группа состояла из четырёх человек, со взрослыми — из восьми. Как объяснила Мухина, именно такого количества людей достаточно, чтобы убедить одного в любой, даже самой невероятной мысли.
Две пирамидки и сладкая каша
Перед экспериментом Валерия Мухина объяснила трём подставным детям, что им покажут две пирамидки — чёрную и белую. Но ребята должны были сказать, что они обе белые. Однако на первом этапе испытания им действительно покажут две одинаковых фигуры одного цвета. На что дети разумно ответят, что они обе белые.
Дальше на столе появлялись пирамидки разных цветов, но трое подставных участников по-прежнему продолжали говорить, что они белые. Последний четвёртый ребенок, который и был испытуемым, сомневался, но послушно повторял за остальными, что обе пирамиды — одного цвета.
После этого психолог просила ребёнка взять в руки чёрную фигуру, и он брал. Это говорило о том, что он понимал, что она не белая. Малыша спрашивали, почему же он тогда сказал, что они обе одинакового белого цвета. Ребёнок по-детски признавался, что ему хотелось повторять за всеми.
В следующем эксперименте маленьких участников ждала каша, одну часть которой обильно посыпали сахаром, а другую — нещадно солили. Тут уже никто не знал о сути теста, ведь со стороны казалось, что им всем дают кашу из одной тарелки и они искренне хвалят её. Только был один нюанс: подставным участникам Мухина давала попробовать по-настоящему сладкую кашу, а последнему испытуемому — солёную.
Многие дети вслед за остальными, давясь невкусной едой, говорили, что каша сладкая. Однако за редким исключением были и те, кто стоял на своём — каша невкусная, потому что солёная. Такое независимое поведение — редкость для ребёнка, ему проще согласиться с остальными. Но, как оказалось, повторять за большинством предпочитают не только дети.
Похожие эксперименты Мухина провела и со взрослыми. Только на этот раз о сути эксперимента знали семь подставных участников, а реальным испытуемым был всего один человек. Для начала ему одному показывали пять портретов разных пожилых людей. У участника спрашивали, как он считает, не может ли быть среди фотографий двух снимков одного и того же человека.
Было очевидно, что это разные люди и испытуемый твёрдо отвечал: «нет». Дальше уже был групповой эксперимент, перед которым психолог просила семерых участников утверждать, что, например, первый и второй снимок — это один и тот же человек. Молодым людям и девушкам следовало находить аргументы в пользу своей позиции, но не передавливать. Испытуемый должен был отвечать после всех.
Несмотря на то, что все участники в индивидуальном задании утверждали, что люди на фотографиях разные, в групповом тесте многие меняли мнения. Если первые ответы участников вызывали у них удивление, то с каждым последующим — испытуемые окончательно теряли уверенность в себе и послушно соглашались.
Позже участники говорили, что начинали чувствовать себя глупее остальных, так как не замечали схожести между фотографиями или просто испытывали тревогу, что остались со своим мнением в одиночестве.
«Если семь человек говорят «да», то восьмому тяжело сказать «нет».
участник эксперимента
Интересно, что мотивы согласиться у испытуемых были разные — кто-то действительно начинал верить, что другие участники правы, кто-то просто не хотел идти против мнения большинства, кто-то оказался морально подавлен, что он не такой как все, и был готов присоединиться к другим — даже вопреки своей логике.
Отрезки
Одним из первых и самых известных экспертов, кто изучал конформность, был американский психолог Соломон Аш. Его знаменитый опыт с отрезками, проведённый в 1951-м, позднее неоднократно повторяли другие исследователи и неизменно получали похожие результаты.
Изначально Аш был уверен, что его эксперимент докажет обратное — независимо от того, что будут говорить другие, испытуемый будет доверять тому, что видит сам. Участникам так и было озвучено, что проверять будут их зрение. Результаты эксперимента удивили даже самого психолога.
Участникам теста показывали две карточки — на первой был один вертикальный отрезок, на другой — три линии разной длины. Одна из них совпадала с отрезком на предыдущей карточке, а две другие были короче или длиннее. Задача была найти два одинаковых отрезка.
Если в индивидуальном испытании 99% участников отвечали правильно, то результаты группового эксперимента были не такими однозначными.
Для своего исследования Аш также использовал восемь участников, семь из которых были подставными и только один — настоящий, который не знал о том, что происходит. Группе было предложение восемнадцать пар карточек, психолог заранее просил семерых человек специально ошибаться в двенадцати случаях. В каждой попытке реальный испытуемый всегда отвечал последним.
Вопреки первоначальному утверждению Аша, человек начинал верить не своим глазам, а тому, что говорило большинство. Видя, что предыдущие участники отвечают неправильно, последний всё же повторял за ними. И только 25% испытуемых всегда, до последнего вопроса оставались при своём мнении и противостояли большинству.
Третья волна
Один из самых известных экспериментов на конформное поведение случайно провёл учитель истории американской средней школы в Пало-Альто Рон Джонс. Как показала практика, этот опыт ещё очень хорошо иллюстрировал, как толпа безмолвно следует за авторитарным лидером.
На уроке про немецкое общество во времена национал-социализма один из учеников задал Джонсу вопрос, почему большинство немцев никак не реагировали на то, что происходит в стране, как они могли не замечать страшных событий.
Тогда учитель решил провести на своих уроках небольшой эксперимент. Он был готов к тому, что ученики начнут жаловаться родителям и довести до конца его задумку не получится, но всё же с понедельника приступил к заданию.
Я определенно хотел, чтобы студенты имели некоторое представление о Холокосте. Я думал, что это будет ступенькой к пониманию, что значит быть в тоталитарном государстве, если они будут следовать указаниям учителя в приказной манере.
Для начала учитель провозгласил «силу дисциплины», попросив класс сидеть и стоять смирно, молча и спокойно покидать аудиторию и также тихо возвращаться на свои места. Чтобы задать вопрос или ответить, ученик должен был использовать три или даже меньше слов, в конце добавить «мистер Джонс» и обязательно встать. К своему удивлению, учитель увидел, что даже хулиганы и двоечники присоединились к его «игре».
На следующий день, зайдя в кабинет, учитель обнаружил, что ученики сидят ровно в той же позе, о которой он говорил на предыдущем занятии. Тогда Джонс придумал слоган и характерное движение, а также название для их группы — «Третья волна». В конце урока учитель вместо слов, чтобы отпустить подростков с урока, вскинул руку в салюте и инстинктивно весь класс ответил ему тем же движением.
На третий день учитель предложил всем желающим получить у него членские билеты их движения — ни один ученик не отказался и не покинул класс. Дальше Джонс попросил всех опустить голову и несколько минут смотреть в пол, а сам за это время выбрал трёх студентов, которые должны были теперь сообщать ему, если кто-то из одноклассников не следует установленным им правилам.
Забегая вперёд, стоит отметить, что анонимные доносы стали приходить не только от назначенных учителем, учеников. Тех, кто нарушит правила группы, как обещал учитель, ждёт наказание — общественный суд.
Утром он зашёл в аудиторию и встал перед классом, где мы смирно сидели. Затем он достал листочек из кармана рубашки и назвал имя. Этот человек встал и он сказал: «Моя секретная полиция информировала меня, что вы нарушили правило. Что вы можете сказать в своё оправдание?… Если мы собираемся быть дисциплинированной группой и совершать великие дела, мы не можем держать здесь нарушителя».
Затем он стал спрашивать студентов одного за другим: «Этот человек виновен?» до тех пор пока каждый не стал скандировать: «виновен, виновен, виновен». И это страшно меня напугало.
Обвинённый студент был исключён из «Третьей волны» без права вернуться обратно. На следующий день в класс истории пришла не только группа Джонса, но и подростки из других групп. Всего в движении уже участвовало около шестидесяти подростков. Того, что эксперимент так стремительно начнёт набирать обороты, не ожидал даже сам учитель.
Однажды один из студентов сидел в коридоре и ждал Джонса, другой учитель заметил, что это не место для учащихся, на что подросток ответил, что он не ученик, а телохранитель.
В этот момент я понял, что этот молодой человек перешёл невидимую черту и это была уже не игра или школьная активность. Это было что-то реальное для этого человека и я тоже перешёл эту черту. Мне начали нравятся порядок и прислуживание. Это опьяняло.
Эксперимент зашёл слишком далеко, и учитель уже сам хотел, чтобы кто-то вмешался и прервал его. Но ни родители, ни коллеги, ни сами ученики не предпринимали таких попыток. А директор школы вообще был восхищён воцарившимися тишиной и порядком. Тогда Джонс решил усугубить условия опыта.
На следующий день он без тени улыбки на лице зашёл в аудиторию и закрыл занавески. В полумраке он сообщил студентам, что это была не игра и не эксперимент, а создание реальной новой политической партии, куда все они были отобраны. Он рассказал им, что молодёжные отделения «Третьей волны» создаются по всей стране.
Джонс анонсировал, что в тот же день в обед состоится выступление их лидера по телевизору. Далее под его руководством «Третья волна» должна совершить революцию на политическом поле, а их лидер стать президентом.
Вооружившись плакатами и постерами, студенты собрались, чтобы услышать своего лидера. Через несколько минут полной тишины на экране стали показывать документальную хронику с участием Гитлера и Третьего Рейха. Всё стало понятно и без слов, но Рон Джонс сказал:
«Послушайте внимательно, я должен сказать вам что-то важное. Садитесь. Нет никакого лидера. Не существует такого понятия, как национальное молодежное движение под названием «Третья волна». Вас использовали. Манипулировали. Ваши собственные желания привели вас туда, где вы сейчас находитесь. Вы не лучше и не хуже немецких нацистов, которых мы изучали».
В аудитории повисла тишина, периодически прерываемая всхлипываниями наиболее чувствительных студентов. Нашлись и те, кто стали говорить, что с самого начала подозревали, что это шутка и просто подыгрывали учителю. Но для большинства — это был серьёзный урок.
Однако о проведённом эксперименте узнали далеко не сразу. После случившегося из-за стыда никто не стал придавать огласке испытание и на долгие десять лет об этой истории забыли. Только когда Джонс описал этот эксперимент в своей книге по педагогике, о «Третьей волне» заговорили и выяснили несколько деталей.
Многие бывшие участники признавались, что следовали правилам только потому, что хотели получить хорошую оценку от учителя. Ведь перед экспериментом, Джонс открыто заявил, что высший балл получат те, кто будут не просто слушаться, но и проявлять себя в ходе эксперимента. Те, кто просто будут следовать правилам, получат удовлетворительный балл. Те, кто не захотят подчиняться, останутся с низшей оценкой.
В итоге только две студентки вышли из «Третьей волны». Первой покинула движение Шерри Тусли, её как раз исключили за нарушение правил: именно ей пришло в голову подвергнуть сомнению эксперимент и участие в нём.
Когда девушка спросила у учителя, почему она не может открыто говорить своё мнение о «Третьей волне», Джонс отправил её в библиотеку до конца семестра. Тусли была растеряна и не знала, что делать дальше — это всё меньше было похоже на игру. Она понимала, что библиотекарь начнёт задавать вопросы, почему она не в классе и тогда девушка решила посвятить её в историю, взамен Тусли получила важный совет.
Она поделилась со мной, что родилась в нацистской Германии и рассказала, в какой атмосфере она выросла. Она сказала: «Это всё очень похоже на то, что было тогда, поэтому ты не можешь сидеть сложа руки, ты должна что-то делать».
Вечером девушка рассказала обо всём родителям и поделилась идеей организовать движение «анти-волны». Тусли попросила отца помочь ей распечатать листовки с призывом выйти из движения и нарисовать постеры, мотивирующие открыть глаза на происходящее в «Третьей волне». На тот момент девушка была одной из лучших учениц на курсе у Джонса и за выход из эксперимента ей грозил низший балл.
Второй студенткой, вышедшей из движения, была Алиса Хейс. В последний день эксперимента она активно призывала своих одноклассников не участвовать в митинге в поддержку неизвестного лидера и перестать подчиняться «Третьей волне». Много лет спустя она рассказала о своём опыте.
Казалось совершенно ясным, что если группу старшеклассников из Пало-Альто, у которых было всё и им было нечего терять, — можно было так легко втянуть, зная, что это всего лишь игра, то было понятно, как это должно было быть для реальных людей, которые теряли работу и семьи. Это не значит, что не было способов сопротивляться или что они не могли этого сделать, но мы сами даже не представляли, как это можно было сделать.
Важно понимать, что причины согласия с мнением большинства, вопреки собственному, разные. Это может быть прямая выгода, пассивное участие или нежелание идти против толпы.
Кого-то мнение большинства действительно способно переубедить, а кто-то чувствует себя глупым, одиноким, отвергнутым, если отличается от других. Человеку всегда проще слиться с большинством, чем противопоставлять себя ему.