Call of Duty и Операция «Chastise». Часть 1

Играя в первую часть данной серии игр, в одном из брифингов была озвучена информация о странной спец.операции. Поискав информацию в интернетах, несложно было найти, что это была за операция.

Бесконечные километры окопов и колючей проволоки давали понять, что методы войны необходимо менять. Верданская операция была этому хорошим примером. Ядовитые газы и танки не давали нужного результата. По этой причине, после окончания Первой Мировой войны, сумрачный гений продолжил искать новые методы ведения войны.

И новый метод предложил в 20-х годах итальянский генерал Джулио Дуэ. Его идея была просто и лаконична, но по южному горяча. Стратегические бомбардировки. Стоит заметить, что данную мысль он выдвинул в нужное время, когда пилоты со всего мира боролись за создание независимых ВВС. Ведь ранее авиация являлась не более чем армейским подразделением, вроде саперного батальона. И вот появляется пророк, который обещает решить все проблемы одним мановением руки. Не нужно создавать многомиллионные армии, чтобы потом перемолоть их на какой-нибудь «высоте 172,2». Вообще не нужно воевать. Гораздо проще «выбомбить» противника из войны. Но для этого требуется построить несколько тысяч самолетов (что все равно дешевле нескольких сотен дивизий) и полностью развязать летчикам руки. Но для многих концепция «стратегических бомбардировок» казалась жестокой. Тезис на который опирался Джулио Дуэ был в следующем: целью стратегических бомбардировок станут гражданские объекты. Бомбить будут не окопы, а города. Объектом бомбардировок будут заводы. Если удастся сломить промышленный потенциал, то противнику не останется ничего другого, как поспешно капитулировать. Но так же, Дуэ развивал свою мысль и в другом направлении. Объектом бомбардировок может стать «воля к сопротивлению». То есть, он изначально допускал возможность террористических бомбардировок жилых кварталов.

Генералы ознакомившись с данной идей по началу прибывали в шоке. Это не было похоже на те войны к которым они привыкли. Где гражданский, пока был без оружия, мог относительно надеяться на свою безопасность. Но потом они согласились. Убивать чужих обывателей как-то проще, чем отправлять на бойню собственных солдат. Тем более, что вдруг и получится.

Не стоит забывать, что так же после ПМВ многие страны стали активно наращивать военную мощь, в том числе и ВВС.

Программа Соединенного Королевства на 1934 года предусматривала строительство 4000 бомбардировщиков. Вскоре премьер-министр Болдуин гордо заявит: «Приблизительно через год мы будем опережать Люфтваффе немцев по численности наших ВВС в Европе на 50%». На деле все оказалось далеко не так просто. Королевские ВВС технически отставали от Германии. Медленные истребители, которые не могли догнать Германские бомбардировщики. Поголовное вооружение пулеметов с винтовочным калибром 7,62 мм, которые были угрозой только для краски на фюзеляже. КВВС вступила в новую войну практически не готова. Но со временем ситуация выровнялась. Знаменитые «рейды 1000 бомбардировщиков» стирали в пыль немецкие города, но производство не останавливалось, воля немецкого народа тоже была не сломлена. Бомбардировщики «ланкастеры» разрывались сотнями под огнем германских истребителей. С германской стороны ситуация тоже была не лучше. Налеты на английские города не приносили должного эффекта. Теория Джулио Дуэ не выдержала испытания практикой.

Данная статья поведает о боевой деятельности 617-й эскадрильи Бомбардировочного Командования. Она была создана для решения одной весьма специфической задачи и вполне логично превратилась в эскадрилью специального назначения.

Барнс Уоллис понимал, что война неизбежна. Это напряжение висело в воздухе. И все кругом только и ждали, когда догорит этот фитиль. Он долго думал: что может сделать он, авиаконструктор и инженер, чтобы сократить войну? Ни одна из странных идей, посетивших его в это время, не была блестящим озарением. Не было ни одного случая, когда Барнс Уоллис кричал бы: «Эврика! Я нашел!» Мысль ученого редко работает столь картинно. Идеи медленно зреют в его голове на плодородной почве, подпитываемые учебой и размышлениями. Сначала неясные и бесформенные, они выкристаллизовываются и принимают законченную форму.

Он работал на заводах Виккерса еще до Первой Мировой войны. Когда она началась, Уоллис проектировал первые британские дирижабли, однако высшие правительственные сферы решили остановить эти работы, так как война не продлится более 3 месяцев. Поэтому Уоллис добровольцем отправился в пехоту. Поскольку через 3 месяца война и не думала завершаться, был отдан приказ возобновить работы над дирижаблем. Уоллис был отправлен обратно к чертежной доске.

В 20-х годах он спроектировал R-100, самый удачный британский дирижабль. В 30-х он применил геодезические принципы для проектирования самолетов и, используя их, создал «Уэллсли», который побил мировой рекорд дальности полета. Потом он создал «Веллингтон», который был становым хребтом Бомбардировочного Командования в первые 3 года войны.

Планыпо бомбардировке Германии существовали ещё в 30-е годы, поразить важные цели было не так-то просто. Даже в 1941 году менее 10% сброшенных ночью бомб падало в пределах пяти миль от назначенной мишени. К тому же многие объекты были рассредоточены, что не позволяло накрыть их небольшим числом рейдов. Уоллис анализировал структуру германского производства, занимаясь поиском уязвимых мест. Заводы – гиганты, день и ночь изрыгающие необходимую для войны технику, амуницию, предметы снабжения. Нет, заводы можно рассредоточить, перенести под землю, некоторые можно даже замаскировать. Что же тогда? Может, узлы сообщения? Уничтожить железнодорожные вокзалы, станции, порты? Тоже нет, все это слишком быстро восстанавливается. Следовало найти объекты, строительство которых занимает годы, объекты, уничтожение которых возымеет по-настоящему страшный эффект.

Обстоятельный и кропотливый анализ дал результат. Дамбы. На них теоретически можно было бы скинуть всего одну бомбу — но зато очень большую. Например, весом около 10 т (или 22 000 фунтов), при весе взрывчатки внутри в 7 т. Если такую бомбу сбросить с высоты более 12 км, то она, превысив скорость звука, уйдёт глубоко в землю и только тогда взорвётся. Сотрясение от взрыва разрушит цель — так что даже не потребуется прямое попадание.

Однако ни таких бомб, ни самолётов ещё не существовало даже в проекте. Имеющиеся у англичан авиабомбы весили до 1000 фунтов (450 кг). Причём заказ на 1000-фунтовые бомбы был размещён лишь спустя полгода после начала войны. Уоллес сам придумал огромный шестимоторный бомбардировщик весом в 50 тонн, чьей защитой должна были служить высота полёта (до 14 км) и скорость (до 510 км/ч). Однако в мае 1941 года штаб ВВС ответил отказом Уоллесу на его предложения и по бомбе, и по самолёту, который вряд ли успели бы достроить ранее окончания войны. Понял Уоллиса только один человек, который сделал все, что мог, — Артур Теддер. Однако он был всего лишь вице-маршалом авиации.

Уоллис перебрал множество вариантов, и ни один из них не был осуществим даже на стадии расчетов. Шло время. Когда стало получаться нечто, во что было бы не стыдно поверить, ученому после бесконечного хождения по кабинетам удалось заинтересовать министерство авиации. Был даже организован специальный «Комитет по воздушным атакам дамб», который наблюдал за опытами Уоллиса. В частности, была построена уменьшенная копия одной из дамб, толщиной всего в полметра. Барнс произвел серию экспериментальных подрывов, что дало неутешительные результаты – чтобы разрушить цель, требовалась бомба весом в тридцать тонн. Столько весил, к примеру, лучший британский бомбардировщик «Ланкастер», к тому времени еще даже не принятый на вооружение.

Уоллис исходил из расчетов на близкое попадание, метрах в десяти от стенки дамбы. Разорвись бомба вплотную, да еще и у основания, и потребуется гораздо меньше взрывчатки. Но при обычном бомбометании шансы на такой удачный сброс практически нулевые. И все же Уоллис нашел способ. Впоследствии появилось множество легенд, как именно ученый додумался до этого (например, наблюдая как играю дети кидая камни по воде), но о том, как все обстояло на самом деле, можно только гадать. Тем не менее, финальная идея была проста и изящна. Бомба представляла собой цилиндрическое устройство, подвешенное под самолетом так, чтобы при сбросе весело поскакать по водной глади – вперед, к дамбе. Таким образом можно было миновать противоторпедные сети. Затем бомба ударялась о стенку плотины, и скатывалась по ней под воду, к самому основанию. Остальное было делом техники – гидростатический взрыватель, реагирующий на давление, приводил устройство в действие. Весь девайс в сборе весил немногим менее пяти тонн, что было вполне приемлемо.

Единственное «но» заключалось в том, что непосредственно перед сбросом самолет должен был лететь низко, на высоте, меньшей, чем размах его крыльев, при этом соблюдая определенную скорость. Он не имел права даже вильнуть. Сбросить бомбу следовало в строго необходимой точке, иначе она перепрыгнула бы через гребень дамбы. От поверхности воды до гребня должно было быть лишь несколько метров. Все потому, что разрушать дамбы разумно лишь в конце весны, когда талые снега наполняли искусственные озера до краев – так больнее для германской экономики, немцы потеряют больше воды. Конкретные цифры скорости, высоты и точки сброса должны были дать долгие, кропотливые расчеты и серия испытаний.

Стоит заметить, что полет на сверхнизких высотах для КВСС не было чем-то необычным. Американцы стремились подняться повыше и загнали «Сверхкрепости» чуть не в стратосферу, а англичане пытались вжаться в землю.

Последующие недели Уоллис еще не раз думал, что на его долю выпало больше, чем он мог выдержать. Жизнь превратилась в сплошную работу от рассвета до полуночи — планирование, черчение, размышления и обсуждение, работа с карандашом в одной руке и сэндвичем в другой.

Он объяснил своим рабочим, что он от них хочет, но не то, что должны сделать эти бомбы. Только он и еще несколько специально отобранных людей знали все секреты. Каждый мастер делал свою деталь, ничего не зная об остальных.

Командная работа шла прекрасно. По обычным стандартам эту работу нельзя было выполнить за отведенное время. Однако начальник штаба КВВС сказал, что это НУЖНО сделать, и люди спокойно нарушали неписаные правила и срезали углы, где это было возможно.

Бомба нормальных размеров имела диаметр 7 футов (213,36 см) и неожиданно малую длину. Рой Чедвик, старший конструктор фирмы Авро, для начала снял крышки бомболюков с «Ланкастеров», а потом проделал с самолетами и другие не менее странные операции. Специалисты по взрывчатке, местные власти, секретные службы и сотни других людей участвовали в проекте. Над Германией на высоте 25000 футов (7,62 км) каждый день летали разведчики «Москито», фотографируя дамбы. Глубоко в подземных бункерах Бомбардировочного Командования офицеры изучали эти фотографии с мощными лупами, чтобы уточнить уровень воды и найти все зенитные батареи. Если секрет просочится наружу, немедленно появятся добавочные зенитки и налет придется отменить. Да и то, что предстояло, уже сильно напоминало самоубийство. Было выявлено по крайней мере 6 батарей только вокруг дамбы Мён, что было крайне неприятно, так как бомбы следовало сбрасывать с малой высоты, такой малой, что пилот, высунувшись из кабины, смог бы дотянуться до воды. Самолетам придется пролететь между двумя башнями на гребне дамбы, а некоторые орудия были обнаружены именно на этих башнях.

Маршруты «Москито» выбирались очень тщательно, и они пролетали над дамбами вроде бы случайно, так, чтобы не встревожить немцев. В первые несколько дней был обнаружен тревожный признак — на фотографиях было замечено, что противоторпедные сети перед дамбой Мён приведены в порядок. Раньше они неопрятно болтались, а теперь их подтянули и залатали. Но больше ничего не случилось, и потому все предположили, что была проведена рутинная проверка и профилактика. Работы в Англии мчались на всех парах, а немцы не делали ничего.

В Германии все же был человек, который мог спасти дамбы. 29 августа 1939 обербургомистр Дилльгардт написал письмо из своей мэрии в Руре в штаб вермахта в Мюнстер. «Учитывая сложившееся военное положение», как он деликатно выразился, обербургомистр поднимал вопрос о защите больших дамб, таких, как Мён и Эдер. Дилльгардт оказался исключительно проницательным человеком, его ум дилетанта сработал в том же направлении, что и ум профессионала Уоллиса.

Дилльгардт писал, что его крайне беспокоит мысль о тяжелой бомбе, которая может взорваться метрах в двадцати от дамбы. Такой взрыв, благодаря гидродинамическому удару, пробьет в дамбе огромную брешь. Он скромнодобавлял, что эксперты не согласились с его мнением, однако он нарисует грубый набросок того, что произойдет в случае разрушения дамбы. И Дилльгардт пришел практически к тем же заключениям, что и Уоллис. Он осторожно предложил усилить оборону дамб.

Военные верха прислали вежливый ответ. Дилльгардт «может быть совершенно уверен, что затронутый вопрос будет тщательно и всесторонне изучен». Дилльгардт, как чиновник, превосходно понимал подлинный смысл этой фразы и написал второй раз, ссылаясь на книгу «Курс бомбометания». В ней Камилл Ружерон рассуждал об опасностях атаки дамб. Командование еще раз поблагодарило его, но вопрос так и остался «в стадии рассмотрения».

В последующие 3 года Дилльгардт продолжал бомбардировать командование вермахта отчаянными призывами, на которые следовали успокаивающие, уклончивые отписки. В мирное время бумажная битва гражданского чиновника с военными может завершиться его победой, но в дни войны грохот кованых сапог заглушает все. Поэтому вояки в Мюнстере остались непоколебимы.

Дилльгардт даже предсказал, что атака будет произведена в мае, когда водохранилища полны. Он отмечал увеличившиеся размеры и мощь британских бомб, запрашивал усиленные противоторпедные сети, аэростаты заграждения, прожектора и тяжелые зенитные орудия. И каждый раз его обманывали ложными заверениями. Но в конце концов он одержал победу. В начале 1940 вермахт установил несколько тяжелых орудий и прожекторов вокруг Мёна, возможно, чтобы заткнуть рот Дилльгардту. Через несколько недель их сняли.

Еще дважды настойчивость Дилльгардта приводила военных в отчаяние. Вермахт уступал и размещал возле дамбы несколько мелких зениток, чтобы потом снова снять их. Так как Дилльгардт продолжал настаивать, в ответных письмах начало сквозить раздражение, они становились все менее вежливыми. Генералы язвительно благодарили штатского чиновника за то, что он разъясняет им их обязанности. Упрямый Дилльгардт продолжал посылать новые напоминания, пока один из взбешенных генералов не ответил:

Майор Гай Гибсон в КВВС, по своему признанию, он вступил незадолго до войны лишь для того, чтобы научиться летать, получить необходимый опыт, и затем уйти в высокооплачиваемую гражданскую авиацию. Зато пилот из этого невысокого, рыжего человека был отменный – 173 вылета на территорию Рейха являлись лучшей рекомендацией. Когда у Харриса спросили, кто мог бы возглавить новую, «специальную» эскадрилью, он, не задумываясь, назвал это имя. Гибсону по количеству боевых вылетов полагался отпуск, но деятельная натура не давала ему сидеть спокойно – как только молодому человеку сделали щедро снабженное намеками на особую роль предложение, он мгновенно согласился.

День спустя, 17 марта 1943 года, с новоиспеченным командиром эскадрильи поговорили более предметно, ничего, впрочем, по сути, так и не сообщив. Гибсон узнал только то, что операция должна состояться через два месяца, а также, что от него требуется сформировать эскадрилью с нуля, причем из самых лучших пилотов-бомбардировщиков. Кроме того, летчику сообщили, что потребуются тренировки в полетах на сверхмалой высоте, к которым следует приступить уже через 4 дня. Базироваться его соединение будет на аэродроме в Скэмптоне.

Заинтригованный Гибсон приступил к делу – будучи одним из самых опытных пилотов, он отлично знал большинство экипажей, и довольно быстро составил список, который отправился в войска. Примечательно, что командиры эскадрилий, которых вынудили отдать лучших людей, в отместку пытались отыграться за счет отправки обслуживающего персонала, насчет которого не было четких инструкций. В частности, Гибсон с удивлением обнаружил, что к нему отправили двух ленивых и скользких типов, от которых он сам не без труда пытался избавиться в прошлом. На фоне этого даже попытка сослать к нему двух беременных женщин из вспомогательной службы, последовавшая немногим позже, не выглядела такой издевательской.

На бумаге эскадрилья была сформирована уже 20 марта, однако все необходимое для тренировок поступило лишь через 5 дней. Впрочем, и это время не терялось даром – Гибсон лично совершил несколько полетов на сверхмалых высотах, чтобы лучше понимать специфику дела.

Сверхнизкие полеты имели ряд особенностей, в том числе и для штурманов. На большой высоте земля проплывает под самолетом медленно, но на малой проносится с огромной скоростью. В этом случае штурманам приходилось бы постоянно менять листы с картами, теряя нить полета и превращая самолет в склад разбросанной бумаги. Для борьбы с этим ушлые британцы на коленке изготовили рулонные карты нужного масштаба и специальные держатели для них. Помимо этого, было принято решение обучить бомбардиров и радистов читать карту – в таком случае, на них можно было возложить наблюдение и поиск ориентиров, что снимало какую-то часть нагрузки со штурманов.

Оставалось решить, как быть с ночью. В Англии луна почти всегда тусклая и невнятная, что не давало возможности получить практику, близкую к боевой. Мало того, существовала возможность в первое время по неопытности побить самолеты. Командир эскадрильи долго думал, как бы притащить на Альбион полную, яркую луну, но ему помог один из пилотов, рассказав, что слышал, как вспомогательная авиация изобрела способ имитации ночного полета – для этого требовалось лишь затемнить стекла кабины синим цветом, а всему экипажу надеть желтые очки. Еще одна мелкая техническая проблема была решена.

На следующий же день Гибсона вызвали на личную встречу с Уоллисом. Пройдя ряд процедур секретности, изощренности которых позавидовали бы многие шпионские романы, командир эскадрильи попал к ученому. Там ему показали видеофильм испытания уменьшенного макета бомбы на самолете «Веллингтон». Уоллис задал требование – полет по прямой со скоростью 240 миль в час, на высоте в 50 метров. В этих вопросах требовалась чрезвычайная точность. Единственное, чего еще не знал Гибсон, так это цели. Впрочем, сочетание сверхмощной прыгающей бомбы, которая минует противоторпедные сети и водной поверхности убедили пилота, что это будет линкор «Тирпиц», прятавшийся в норвежских фьордах и угрожавший северным конвоям в СССР. Через несколько дней интенсивных тренировок командиру эскадрильи пришли три больших ящика с пометкой «Хрупкий груз». В телефонном разговоре с начальством его многократно предупредили о полнейшей секретности. Немало провозившись с тщательно заколоченными посылками, Гибсон извлек содержимое. Внутри оказались диорамы дамб и прилегающей территории, изготовленные согласно информации, полученной с самолетов-разведчиков. Пилот искренне порадовался, что это не «Тирпиц», располагающий десятками огневых точек.

Количество технических проблем у командира эскадрильи резко выросло. Прежде всего, надо было понять, когда именно сбрасывать бомбу – тут требовалась необычайная точность, несколько метров ошибки могли стоить в лучшем случае неудачи, в худшем же бомба могла перескочить через парапет дамбы, и ухнуть там, взрывной волной уничтожив самолет. Для этого к Гибсону направили лучшего в Британии специалиста по прицелам, и тот решил задачу менее чем за час. Зная, что на каждой из дамб имелись башни, и зная расстояние между ними, этот человек произвел ряд математических расчетов, вычислив размер примитивного, но эффективного устройства, края которого должны были совпасть со строениями на нужном расстоянии от цели. Пара минут работы лобзиком, и мастер-модели прицелов были готовы. Было известно, что башни на дамбе Мён находятся на расстоянии 600 футов одна от другой. Плотник ровно за пять минут сколотил фанерный треугольник с глазком в одном углу и двумя гвоздиками на остальных углах. Надо было смотреть сквозь глазок так, чтобы башни на дамбе поравнялись с гвоздиками, в этот момент бомбардир нажимал на кнопку сброса бомбы. Расстояние от точки сброса до стены дамбы получалось ровно 425 ярдов. Также поступили и с другими дамбами, которые тоже имели надстройки над плотинами.

Выдержать скорость 240 мили в час особых проблем не вызывало. На первый взгляд, при наличии барометрического альтиметра, не вызывало особых проблем выдержать и высоту сброса бомбы в 50 метров. Но вот измерить величину атмосферного давления непосредственно над целью в момент атаки не представлялось возможным. Солдатская смекалка подсказала, что надо поставить один прожектор в носу самолета, а другой под брюхом. Лучи должны быть направлены вниз и внутрь так, чтобы скреститься, ровно в 50 метров под самолетом. Когда на воде два пятна сольются в одно, высота над поверхностью водохранилища будет ровно 50 метров.

16 апреля произошли первые испытания полноразмерного прототипа бомбы, на которые пригласили и командира эскадрильи – «Ланкастер» летел на высчитанной Уоллисом высоте в 50 метров, со скоростью в 270 миль в час. Происходящее снимала кинокамера. Казалось, все пройдет неплохо, но устройство не выдержало удара о воду, расколовшись на 6 кусков.

Ученый здорово расстроился, но сдаваться не спешил – в ангаре имелся еще один экземпляр бомбы, который мог сработать нормально, при усилении конструкции стальными листами. Работа кипела 10 часов, до пяти вечера.

И вновь тщетно – вторая бомба точно так же разлетелась на куски. По итогам испытаний настроение у всех было более чем паршивое, однако жизнь решила, что этого как-то маловато, и у возвращавшегося в Скэмптон на легком самолете Гибсона взял и отказал единственный мотор. В результате аварии летательный аппарат был разбит вдребезги, однако командир эскадрильи и сопровождающий отделались царапинами и ушибами.

Испытания бомб продолжались. Дни напролет «Ланкастер» поднимался в воздух. Трещала кинокамера, десятки глаз напряженно смотрели на отделяющийся от самолета девайс, всегда следовал сильный всплеск, и… неудача. Уоллис уже потерял счет попыткам, но постепенно, исписав графиками, формулами и цифрами сотни листов, он нашел требуемое соотношение скорости и высоты – 20 метров и 232 мили в час. Ученый спросил Гибсона, могут ли его пилоты летать с такой точностью. Командир эскадрильи, посомневавшись, все-таки ответил утвердительно.

617-я плотно занялась тренировками. Самолеты летали буквально над верхушками деревьев. Чудом не совершив ни одной аварии, экипажи, должно быть, напугали немало капитанов местных барж, но искусство сверхнизких полетов над водой освоили в совершенстве. 1 мая 1943 года стало ясно – полет на высоте 20 метров выполним. Убедившись в этом, Гибсон позвонил Уоллису, сообщив, что пилоты могут выполнить его условия. Через несколько дней были проведены испытания – на этот раз бомба запрыгала по водной глади, как и рассчитывалось, и радости присутствующих не было предела. Спустя несколько дней провели финальные тесты – с бомбами, заряженными взрывчаткой. Все сработало идеально.

К десятым числам мая уровень воды в Германии достиг нужной отметки – до гребня дамб оставалось лишь 2,5 метра. Рейды самолетов-разведчиков подтвердили – ПВО на объектах оставалась прежней.

Источники информации:

Брикхилл Пол. Затопить Германию! (The Dam Busters)

Гибсон Гай Пенроуз. Впереди вражеский берег (Enemy Coast Ahead)