Шпрехен зи дойч? [ЛонгРид]
Уже 25 лет я живу в Австрии и довольно хорошо знаю немецкий язык. В нём, как и в русском, есть странные выражения, которые сразу и не поймёшь. В этом посте я поделюсь некоторыми из таких выражений, которые присущи типичному австрийскому языку с его безумными словосочинениями.
Auf der Leitung stehen
Начну с самого популярного. Выражение «auf der Leitung stehen» в немецком языке — это идиома, и буквально она переводится как «стоять на проводе». Но по смыслу это значит «тупить и не догонять чего-то». Когда тебе кричат «широкую на широкую», то можно сказать «oida, i steh‘ auf da Leitung».
Эта фраза пришла из того времени, когда телефоны только-только развивались. В первое время качество передачи сигнала было крайне плохим — чем дальше друг от друга находились люди, тем хуже была связь. Если разговор прерывался во время телефонного звонка или человека, с которым разговаривали, было трудно понять, у людей часто возникло представление о том, что кто-то врывается на их телефонную линию, из-за чего сигнал ухудшается.
Тогда многие представляли, что разговор будет течь по линии, как вода по водопроводу. Если бы кто-то влез на такую телефонную линию, она бы стала ещё уже, и связь была бы плохой. Что-то вроде того, как если бы человек встал на водопроводный шланг.
Со временем такое понимание ситуации превратилось в поговорку «Я стою на проводе» и говорилось это когда у кого-то временно возникали проблемы с пониманием чего-либо.
Aus dem letzten Loch pfeifen
«Свистеть из последней дырки»
Но это совсем не то, что вы тут могли подумать😏🤣
Это не просто фраза, это почти боевой клич всех, кто доживает до пятницы, пишет диплом за ночь или, скажем, решил, что кардио на голодный желудок — это хорошая идея. И когда ты, выжатый как лимон после пьяной вечеринки в сауне, шепчешь сквозь пот и отчаяние: «Я уже свищу из последней дырки», — это значит, что официально всё. Физически, морально, энергетически ты — в говно, но держишься из последних сил, потому что гордый.
Ты уже всю душу выдул — в прямом и переносном смысле. Последнее отверстие — задействовано. Давление — на пределе. Вены на лбу вырисовывают топографию Швейцарии. И ты всё ещё пытаешься как-то «жить», работать, бегать по делам, улыбаться, изображать бодрость. А внутри — только этот прощальный писк, который слышат разве что собаки.
Происхождение у фразы вполне культурное — в отличие от тех, кто ею пользуется. Речь, как ни странно, про флейту. Так вот, если подуть в последнее отверстие, то флейта выдаст свой максимум — самый высокий писк, дальше просто некуда. И вот теперь представь себя этим инструментом.
Фраза идеально подходит для всего: – после недельной смены без выходных? Свищу из последней дырки. Ты пробежал стометровку быстрее Усейна Болта до автобуса, а он перед носом уехал? И воздух в лёгких, и надежда на жизнь — свистит в той же дырке. Или спорил в интернете три часа о вкусах и предпочтениях в играх? Задняя дырка уже не свистит, а дымится.
Короче, это универсальное состояние: когда ты вроде бы ещё здесь, но уже почти тело без души, только с функцией поныть. И свистеть из последней дырки — это уже не стыдно. Это стиль. Это знак, что ты старался. Это ты — человек эпохи, у которого всё через жопу, но с песней. Точнее, со свистом. Пронзительным. И из последней дырки🤣
Auf den Hund kommen
А вы садились на собаку? Я точно уже сидел и не один раз.
Короче, «сесть на собаку» — это не про уютные вечерние посиделки с вашим барбосом на диване. Это когда ты так глубоко в жопе финансового, морального и вообще жизненного кризиса, что уже не просто видишь дно — ты сидишь на нём, гладишь его, и оно гладит тебя в ответ.
И да, у австрийцев это не дно, а собака. Не добрый лабрадор по имени Боня, а мрачная, облезлая сука из подворотни, с лицом налогового инспектора и глазами, полными злости и разочарования.
Я накопал в интернете вот что: эта идиома пошла из тех времён, когда у людей были сундуки. А в сундуках были деньги. А под деньгами — нарисованная собака. Почему? Потому что фиг его знает, видимо, древняя версия «не потрать всё, дебич». Собака типа должна была пугать воров. Или хозяина. Или просто напоминать, что в жизни надо быть бережливым, а не жрать на завтрак устрицы в кредит.
И вот ты такой: жил себе, тратил, кайфовал, покупал ненужные штуки на Wildberries, заказывал такси на 700 метров, «инвестировал» в крипту, ставил на «точный счёт» в матче Андорры с Лихтенштейном… А потом — БАЦ! — и в сундуке собака. А ты сел прямо на неё. Прямо всей своей жопой сел, и придавил сверху всем весом ошибок. А собака, сучка такая, холодная, мокрая, облезлая, и молчит. Потому что судить уже некого. Потому что ты сам себя уже осудил, просто глядя на свой банковский счёт и вспоминая, что вчера ты заказывал «ещё один коктейль» — на свои последние сто шекелей.
Но! Это не только про бабки. Можно «сесть на собаку» и по здоровью. Это когда организм после очередной тусовки сказал: «А ты куй у белки видел?» и ты проснулся не свежим и бодрым, а больным и несчастным. С высоким давлением!
Можно и по морали туда сесть. После токсичных отношений, когда тебя высосали, как капучино через трубочку, и бросили. Или когда ты пересмотрел три сезона говносериала подряд и понял, что не просто убил время, а совершил культурное самоубийство. Короче, «сесть на собаку» — это не приговор, это диагноз эпохи.
Ты на дне? Ну то есть, на собаке? Добро пожаловать. Мы все тут. Некоторые даже кресла принесли и раскладушки. Главное — знай: собака, конечно, под тобой, но ты всё ещё можешь встать. Или хотя бы перекатиться.
Auf den Keks gehen
А этим постоянно занимаются родители моих клиентов — детей и подростков, в любое свободное время. А точнее: бесят!
Эту фразу первый раз я услышал, когда работал в Красном Кресте на скорой. Там мой напарник, Манфред, всегда орал на диспетчера: «Heast, du gehst mia scho auf den Keks!» И нет, он ему не кексы предлагал. Это вообще не о чаепитии с печеньками и тётушкой Гертрудой. Это — вежливая форма того, как (более менее) культурный австриец говорит: «Мля, ты меня уже зайоп!»
Ну и, конечно, я, как человек с вечным синдромом «погуглить всё и сразу», полез искать, откуда же вообще взялся этот ёкарный бабай. Спойлер: точного ответа нет.
Интернет, как всегда, полон версий, но не дает ни одной чёткой. Прям как «психологи» после полугодовых курсов. Одна из гипотез — якобы это от английского слова «cake», которое в 60-х (то ли в Лондоне, то ли в каком-то Джибути) применялось к психам.
Типа если у тебя в голове пироженка вместо мозга, то ты, значит, уже слегка ку-ку. Тут и всплывает родственная фразочка «einen weichen Keks haben» (иметь мягкий кекс). То есть у кого-то мозг уже настолько мягкий, что всё, до свидания.
В общем, если человек с мягким печеньем лезет вам в душу с советами — он начинает вам «идти вам на Кекс». На тот самый, священный, ментальный Кекс, к которому никому прикасаться нельзя😤
Blau machen
«Делать синим»
Тут и объясняться не надо… казалось бы. Но австрийцы не так просты. Фраза, признаться честно, пахнет нафталином, но, как ни странно, в моём окружении до сих пор живее всех живых. Даже во вчерашней газете писали, что мол, австрийские политики снова «делают синим»🤗
Первый раз, когда услышал эту фразу — «сделать синим»,— я, как человек с богатым алкогольно-фольклорным прошлым, решил, что речь идёт о бухлишке. Ну типа, «насинячился», «синька», привет из 90-х и тому подобное… Но нет. Нифига. Это вообще не про бухло.
Тут, как оказалось, про прогулы. То ли это школа, работа, собеседование, терапия или всё остальное, что требует хоть капли ответственности и чистых носков. И вот я полез разбираться: какого лешего прогул вдруг стал синим, а не, скажем, розовым, как в честь розового вина и лени, или жёлтым, как справка из психушки? И тут история, как водится, пошла в разнос.
Оказывается, всё началось с «Синего понедельника», и это, черт побери, не название артхаусной депрессии, а вполне себе рабочий термин из… мира красильщиков. Ну тех самых парней в фартуках, которые макали тряпки в ванны, а потом сидели и пялились, как краска «сама» работает. Особенно если эта краска, зараза, начинала синеть на воздухе. Представляешь, да? Ты стоишь, куришь папироску, тряпка «сама» синеет и вроде бы работа идёт, только ты при этом нихрена не делаешь и получаешь деньги. Рай!
Так вот, в воскресенье доблестные мастера макали ткань в волшебную синюю жижу, а в понедельник… «делали синим». То есть тупо ждали, пока оно посинеет, и ни пса не делали. Ну, максимум чаёк, поболтать о смысле жизни, повтыкать в голубей. И вот так эта пассивная красильная философия жизни потихоньку переросла в привычку — валять дурака и называть это работой.
Поэтому теперь, когда ты «делаешь синим» — ты не просто прогуливаешь. Ты становишься наследником древней традиции псевдозанятости, ты почти буддийский монах, наблюдающий за тканью, которая синееет. Только ткань — это отчёты, дедлайны и уроки, на которые ты клал из штанов не вынимая.
Так что, дорогие друзья, если уж и «делать синим» — то с гордостью. С историческим шиком. Ведь ничто не красит человека так, как красивое ничегонеделание, замаскированное под культурное наследие.
Da wird der Hund in der Pfanne verrückt
И снова собаки… они, кстати, очень часто встречаются в австрийских и немецких поговорках и пословицах. «Тут собака сходит с ума в сковороде». Так говорят, когда происходит что-то из ряда вон выходящее и уму не постижимое.
Смысл выражения — в состоянии крайней офигевшести. То есть, если ты слышишь, как кто-то говорит: «Да тут собака на сковороде с ума сходит!», значит, только что произошло нечто настолько тупое, необъяснимое и идиотское, что остаётся только разводить руками и искать, где тут скрытая камера.
А теперь драматическая вставка из глубин немецкого фольклора. Всё это — не просто набор слов бухого австрийского деда. Нет. Корни этой фразы уходят в добрые старые времена, когда Тиль Уленшпигель (полу-мифический персонаж 14го века, прообраз Мистера Бина и Петросяна) ещё не был мемом, а жил полноценной жизнью профессионального тролля.
И вот однажды, по недоразумению вселенского масштаба, его нанимает некий пивовар. У того была собака по имени Хопф (хмель). Потому что зачем называть собаку Барон или Гром, если можно сразу по-алкогольному.
Один раз пивовар, ни в чём не подозревая, говорит: «Уленшпигель, иди-ка ты и начинай варить пиво! Только хмель сначала хорошенько прокипяти!»
На что Тиль, не растерявшись и будучи долбоё… человеком прямолинейным, берет и… запихивает собаку Хопф в варочный чан. То есть, этот баран в буквальном смысле вскипятил собаку, потому что его не учили, что у слов, оказывается, бывают значения. Видимо, уроки метафоры и здравого смысла он прогулял ещё в утробе.
Конечно, после такого пивовар схватился за голову, за сердце и за палку, которой и отметелил «шутника». Убил или нет, неизвестно, но с тех пор и пошла фраза «Da wird der Hund in der Pfanne verrückt!» как универсальный способ сказать: «Ты, блядь, серьёзно сейчас?!»
Das kann kein Schwein lesen!
«Этого ни одна свинья прочитать не сможет»
«Это, блин, даже свинья не прочитает!» — так я обычно рычу себе под нос, когда моя врач выписывает рецепт почерком, будто писала его во время землетрясения… носом.
Но вот что интересно — я думал, это просто народный способ выразить священное непонимание человеческого почерка. Не тут-то было! Тут история с поворотом, как в дешёвом сериале!
Оказывается, триста с гаком лет назад народ читать умел примерно так же, как я — танцевать балет. То есть никак. В каждом уездном городе был буквально один-два человека, у которых хватало мозгов, терпения и зрительных нервов, чтобы складывать буквы в слова.
И вот была некая семья Суин — эдакие местные гении расшифровки. К ним бегали все деревенские с письмами от солдат, любовников, банков и налоговой — ну, в общем, полный пакет. Но иногда попадались такие перлы, что даже эти Суины садились, чесали репу и говорили: «Ну его нахрен. Даже мы не можем это прочитать!» А народ подхватывал и говорил: «Даже ни один Суин не может это прочитать!»
Ну а дальше история, как всегда, всё испортила. Произношение съехало и «Swyn» (старое нижненемецкое имя той самой семьи) превратилось в «Schwein», то есть, прости господи, «свинью».
Так и родилось то, что мы теперь с удовольствием вставляем в разговор, когда видим почерк уровня «последние слова умирающего таракана» — «Das kann kein Schwein mehr lesen!»
Den Löffel abgeben
«Отдать ложку»
В Средние века у каждого была своя деревянная ложка, которую многие носили на шнурке на шее, как личный аксессуар. Эту ложку использовали по назначению, но было это чем-то личным, даже интимным. Прям как будто твоя ложка — это секретный ключ от дверей в мир счастья.
Но вот момент, когда всё заканчивалось, был всегда печальный: ложку забирали только тогда, когда человек умирал, потому что она ему больше не была нужна.
То, что человек «отдал свою ложку» могло означать только одно: переезд на тот свет.
Den Teufel an die Wand malen
«Малевать чёрта на стене»
Значит так, фраза «малевать чёрта на стене» — это тебе не про граффити возле сортиров на вокзале. Это старая как сам чёрт штука, пришедшая ещё из тех времён, когда люди боялись молний, чесотки и собственной тени. То есть — из Средневековья. А в те времена, чтоб ты понимал, если ты чихнул не в ту сторону — тебя уже сжигали как ведьму или колдуна. Весёлое было время: молоко — с кровью, блохи — с паспортами, а в церквях пахло тухлой капустой и страхом.
Так вот, считалось, что если ты нарисуешь чёрта или даже просто про него вслух скажешь, то он реально придёт! Не в переносном смысле, а прям вот выйдет из стены, даст поджопник и заберёт твою душу в ад. Ну и людей за такие художества на костёр — моментом. Типа «нечего тут сатане по фрескам шастать».
И вот тогдашние умники (в холщовых трусах и с гнилыми зубами) придумали эту фразу, чтобы объяснить другим дебилам: не надо вызывать говно на свою голову. Не говори о плохом, а то оно и случится. Типа, вселенная услышит и скажет: «О, да ты, вижу, хочешь жопу? Ща будет!»
А потом эту фразу подхватили всякие писари, монахи, да и обычные крестьяне, которые чесались от вшей и матерились на дожди. И к 16 веку сам Лютер, тот самый, который с католиками сцепился и Библию на немецкий переводил, записал эту фразу у себя в записях: «Не стоит чёрта на стене малевать» — мол, нечего зря сгущать краски.
А сегодня? Кто-нибудь скажет:
— «Чёт мне кажется, всё пойдёт по жопе…»
И тут же рядом найдётся бабка, которая шикнет:
— «Не малюй чёрта на стене, дурак!»
Короче, мораль тут простая, как уши у дохлого коня: не вызывал говно — не воняет. Не надо заранее ждать пиздеца — он и так придёт, если уж захочет. А ты сиди, пей свой кофе, жуй свою булку и не малюй себе в башке ад, пока всё ещё более-менее норм.
Конечно, такого «контента» в немецком языке много, хоть в карты режь. Я выбрал самые интересные из того, что знаю. А пока искал информацию, в голову пришла идея для следующего поста. Но это уже совсем другая история.
Спасибо, что читаете и комментите!
Увидимся, бандиты!