Самый влиятельный фантаст, о котором вы не знали: творчество Олафа Стэплдона

Три книги, которые изменили фантастику.

Олаф Стэплдон — пионер многих направлений научной фантастики. Он написал самые грандиозные произведения в жанре, заслужившие восторженные отзывы современников и повлиявшие на многих классиков фантастики. К примеру, именно книги Стэплдона вдохновили Станислава Лема писать серьёзную фантастику.

Но при всём этом Стэплдон остался практически неизвестным для широкой аудитории. Рассказываем, что за книги он писал и почему они так важны.

Сюжет книги — история мутанта Джона Уэйнрайта, рассказанная единственным человеком, которого хоть как-то можно назвать его другом.

Джон родился у двух совершенно обычных родителей, но в отличие от них он — представитель нового вида Homo Superior. Мальчишка рос эксцентричным, гениальным, решительным, неуравновешенным и зачастую агрессивным. С возрастом он осознал себя как представителя следующей ступени эволюции, научился телепатии и запатентовал несколько изобретений.

Разочаровавшись в человечестве, Джон построил особые планер с яхтой и отправился странствовать по свету и общаться с другими мутантами. В конце концов он собрал команду сверхлюдей и решил основать в Тихом океане государство для Homo Superior, исповедующих силу разума.

Предшествовавшие «Странному Джону» произведения о мутантах в основном фокусировались на их способностях, а центральные персонажи этих книг скорее напоминали греческих героев. Так что Олаф Стэплдон взял за основу концепцию «сверхчеловека» Ницше и решил сконцентрироваться на социальных и психологических сферах жизни новой ступени эволюции человечества. Например, уже в юности Джон Уэйнрайт с презрением относился даже к величайшим мыслителям людей из-за ограниченности их разума. В книге многие мутанты, разочаровавшись в обществе, замкнулись и «ушли в себя».

Постгуманистические идеи романа быстро стали популярны среди писателей. Термин Homo Superior возвели в ранг синонима сверхчеловека. Авторы журнала Astounding Science Fiction растащили «Странного Джона» на отдельные элементы, послужившие основой для «Слана», «Мутанта», «Дитя Атома» и других романов. Этими сюжетами вдохновились Стэн Ли и Джек Кёрби при создании первых выпусков «Людей Икс».

Что интересно, из образа Джона появилось сразу двое главных героев марвеловского цикла: Профессор Икс, владеющий телепатией и путешествующий по миру ради основания обособленного от социума общества мутантов, и Магнето, с его агрессией и высокомерием к человеческому роду.

Но «Странный Джон» всего-то задал многие основы произведений о сверхлюдях. Другие книги Олафа Стэплдона в том или ином виде повлияли на всю фантастику.

Повествование идёт от лица писателя, которому голос из будущего диктует историю человечества с середины XX века и до последнего мига существования людей, наступившего спустя два миллиарда лет.

За такой астрономически длинный срок случилось множество катастроф: ядерные войны, вторжение марсиан, столкновение Земли с Луной, остывание Солнца — но человечество всё это переживало и шло дальше. Пускай для этого приходилось эволюционировать во что-то новое целых восемнадцать раз.

Люди успели примерить множество форм: волосатых гигантов-интеллектуалов на обломках раскуроченных континентов, летучих мечтателей над венерианскими океанами, примитивных животных, приспособленных к раскалённым нептунианским прериям с высокой гравитацией — и ещё многие другие.

Но не только внешние условия меняли людей — Стэплдон в своём труде огромное внимание уделял их духовным метаниям. Человечество то испытывало невероятный духовный подъём в автоматизированной утопии, то из-за религиозных терзаний обрекало себя на тиранию гигантских мозговых башен.

Первая часть сюжета, повествующая о человечестве до ядерной катастрофы — слабейшая в романе: здесь минусы «Первых и последних людей» проявляются наиболее ярко. Во-первых, Стэплдон не учёл ускорения прогресса, из-за чего к привычным нам вещам люди в книге приходят только через тысячелетия. Во-вторых, поведение людей у автора порой наивно и это упущение сразу бросается в глаза. В-третьих, проблема с самим стилем произведения. Это скорее футурологическое эссе, нежели традиционный художественный роман.

Впрочем, несмотря на всё это Стэплдон смог сделать целый ряд удачных прогнозов. Беря за основу труды Шпенглера, он написал сначала о снижении значения Европы для мира (пускай для этого Европу пришлось буквально уничтожить), а потом о возвышении США и Китая. Причём их культура описана так, что в какой-то момент забываешь, что книга была создана в тридцатые годы.

Плюс ко всему Олаф Стэплдон — один из первых фантастов, рассказавших о возможности массового использования биологического оружия, рассвете гражданской авиации, альтернативных источниках энергии в условии скорого исчерпания угля и нефти.

Идеи, послужившие основой для части сюжета с первыми глобально изменившимися людьми, Стэплдон позаимствовал из творчества Герберта Уэллса: эволюционировавшие ветви человечества из «Машины времени», марсиан, погибших от вируса во время вторжения на Землю, из «Войны миров» — но здесь эти образы выведены на новый уровень. К примеру, если морлоки и элои — просто глобально деградировшие люди, то пост-люди Стэплдона — это уже следующая эволюционная ступень после тотальной деградации цивилизации и человечества как вида. Во многом так получилось благодаря влиянию трудов Джона Бернала и Джона Холдейна.

Инопланетяне Уэллса были в научной фантастике настоящей революцией, потому что физиологически никак не походили на людей. Пришельцы Стэплдона были большим скачком вперёд из-за непохожести вообще ни на один земной вид. При этом, в отличие от Лавкрафта, не вдававшегося в подробности строения «неописуемых вселенских ужасов», Стэплдон об инопланетянах рассказывал подробно.

В «Последних и первых людях» в условиях менее плотной атмосферы и меньшей гравитации на Марсе появились организмы, существующие в виде летающих облаков-колоний, объединённых радиоволнами. Поэтому марсиане постепенно утратили свои индивидуальности, слившись в коллективный разум. Решив, что разумная жизнь в принципе может быть подобна лишь им, они организовали экспедицию на соседнюю планету, добравшись туда на солнечных парусах. Целью было освобождение всех алмазов от «неподобающей им формы существования». Марсиане даже не задумывались, что человечество может быть разумно.

По сюжету в какой-то момент человечество превратило себя в гигантские мозги, существование которых поддерживалось специальными устройствами. Концепция улучшения способностей человека при помощи особых искусственных конечностей не нова в литературе — можно вспомнить хотя бы произведения о Гёце фон Берлихингене с его железной дьявольской рукой. А если приводить пример из фантастики — то уже с 1908 года выходили книги о Никталопе, супергерое-киборге. Но примеров такой массовой и настолько радикальной киборгизации до выхода «Последних и первых людей» не было.

Темы генной инженерии в фантастике до этого тоже практически не поднимались. Например, у Чапека в «R.U.R.» все биороботы создавались с нуля из биоплазмы. Так что свою концепцию Стэплдон позаимствовал из трудов Джулиана Хаксли. Долгое время после «Последних и первых людей» генетику в фантастике использовали только для каких-то мелких изменений: уже в вышедшем через год «О дивном новом мире» речь шла скорее об удержании статуса-кво в обществе.

Ещё любопытнее в таком контексте становится часть сюжета о телепатической связи одного из подвидов людей. И хотя ещё в 1863 году Жюль Верн в рассказе «Париж в ХХ веке» описал всепланетную информационную сеть, там это всего лишь глобальный телеграф. Сеть из телепатов в романе Стэплдона уже больше походила на интернет, ведь «всемирная паутина» — нечто большее, чем просто средство обмена сообщениями.

Генетические эксперименты, киборгизация, телепатическая связь, похожая на интернет; восстание против мирового правительства, зомбировавшего большую часть населения Земли; сами устроители нового мирового порядка, бывшие фактически биокомпьютерами; агенты гигантских мозгов, неотличимые от остального человечества — фактически Олаф Стэплдон в тридцатых годах придумал концепцию традиционного киберпанка.

Книги Стэплдона повлияли на Ван Вогта, Станислава Лема и других авторов. Они в свою очередь повлияли на писателей, вдохновивших Уильяма Гибсона и Брюса Стерлинга. В общем, «Последних и первых людей» можно назвать пра-прадедом киберпанка.

Ещё один важный элемент «Людей» — терраформинг. В частности, человечество там пыталось изменить климат Венеры, попутно устроив геноцид аборигенам.

Некоторые описания терраформинга можно встретить ещё в «Войне миров» Уэллса, где марсиане меняли экологию Земли под себя. Тогда фантасты либо вовсе не задумывались над этим вопросом, либо априори считали иные планеты пригодными для колонизации.

Так что «Последние и первые люди» — не только прародитель киберпанка, но и первая книга, в которой более-менее детально описывался процесс искусственного изменения климата планеты. А ещё это чуть ли не первый роман о миграции человечества с умирающей Земли. В то время большинство философов-космистов (к котором также относился и Стэплдон) не рассматривало катастрофы на Земле как причину колонизации других планет.

Сам термин «терраформирование» придумал Джек Уильямсон только в 1942 году, в рассказе «Орбита столкновения».

Эпизод с деградацией и последующим развитием людей в различные примитивные виды опять же не нов. В первоначальной версии «Машины времени» Уэллса был эпизод со зверьками, похожими на кроликов, которые оказались ещё одной ветвью деградировавшего человечества. Так как эти зверьки были кормом для гигантских многоножек, издатель решил, что картина такого падение человечества слишком уж угнетающая для читателей.

Однако Стэплдон вывел концепцию на новый уровень: он населил Нептун практически только потомками людей, занявшими почти все природные ниши. Таким сюжетом вдохновилось множество фантастов, сформировавших особый поджанр, посвящённый эволюции людей.

Концепции «cемени жизни» и прогрессорства потомков стали появляться в литературе примерно с тридцатых годов. Первую можно эпизодически встретить даже в «Интерстелларе» 2014 года. Вторая встречается гораздо реже, но, например, двадцатое путешествие из «Звёздных дневников Ийона Тихого» — прямая пародия на эту идею.

Двухмиллиардная история человечества из «Последних и первых людей» — выжимка практически всей фантастики тех лет, с огромным числом собственных нововведений и уникальным показом духовных метаний людей будущего.

Лишь одна книга пробовала браться за масштабную историю будущего в те времена — «Горы, моря и гиганты» Альфреда Дёблина 1924 года. Роман, написанный в стиле модернизма, рассказывал двадцать семь веков истории человечества будущего.

Дёбин описал разрушение Восточной Европы, ассимиляцию европейцев и мигрантов с Африки и Ближнего Востока, регресс построенной антиутопии, генную инженерию, синтетическую пищу, растопку льдов Гренландии, с последующим переселением туда всех преступников и оживлением некогда вмёрзших в те льды древних чудовищ. Благодаря своему модернисткому стилю книга была очень сложной для читателя. «Последние и первые люди» Стэплдона оказалась гораздо проще для восприятия, масштабней и с куда лучшей научной базой

После тридцатых годов тоже были попытки описать всю историю будущего человечества, но по масштабам они не могли приблизиться к «Последним и первым людям». Тот же «Город» Саймака не идёт ни в какое сравнение ни по масштабу истории, ни по количеству использованных фантастических концепций. А потому Стэплдону пришлось самому создать продолжение, ещё более масштабное.

Однажды вечером обычный английский писатель получил способность усилием мысли отделять свой разум от тела. Он сразу же воспользовался этим, отправившись сквозь пространство и время. Посещая другие планеты, герой со временем в полёте соединился с другими такими же путешественниками.

Первая увиденная рассказчиком инопланетная цивилизация была схожа с людской. Помимо несколько иной внешности, у «других людей» были слабей развиты зрения и слух, но лучше — обоняние и вкус. Развитие радиотехники позволило расе создать передатчики, транслирующие по всей планете смесь вкусовых и ароматических тем, погружающих в различные иллюзорные видения — в чём-то аналог виртуального пространства.

Большинство других пришельцев на землян походило мало. Описывались разумные наутилоиды, покрывшие поверхность всех океанов планеты. Рои насекомых и стаи птиц, формирующих единый разум, роль отдельных индивидов в котором сродни клеткам в организме. Полуживотные-полурастения, перешедшие к вечной медитации на планете, лишившейся атмосферы. Раса иглокожих, пришедших к искусственному оплодотворению и погибших от того, что женщины предпочитали мужчин только одного типа. Симбиотические виды ихтиоидов и арахноидов: первые остались в океанах родной планеты, а вторые отправились покорять космос, телепатически обращаясь к гораздо более интеллектуальным ихтиоидам. В книге были описаны даже планеты-разумные организмы.

Большинство разумных видов погибло, так и не освоив технологию космических путешествий. Но всё же несколько рас сумело построить галактические империи, путешествуя по Млечному Пути, изменяя курс своих светил. Эпоху враждующих империй закончила всегалактическая федерация, объединившая телепатической связью планеты и звёзды (те тоже обладали разумом). В итоге разумная жизнь задалась целью достучаться до бога и узнать у него смысл жизни.

«Создатель Звёзд» тоже написан скорее в форме футурологического эссе, вдохновлённого философией космистов. Идеи романа довольно спорны, а рассуждения о природе бога — противоречивы. Несмотря на всё это, титанический труд Стэплдона вновь вдохновил фантастов, которые использовали его как как энциклопедию сюжетов. Такого разнообразия инопланетных культур до этого никогда не собирали на страницах одной книги. Как и такого количества событий галактической значимости.

В итоге концепции «Создателя звёзд» послужили одним из главных источников вдохновения для Брайана Олдисса, Артура Кларка, Станислава Лема и Вернора Винджа.

К сожалению, труды Олафа Стэплдона активно вдохновляли новых писателей лишь на протяжении нескольких десятков лет. Научная картина мира тридцатых годов устаревала. Литературоведы не признавали книг Стэплдона из-за испортившейся репутации фантастики (последний автор, писавший преимущественно фантастику, успевший стать известным до создания «фантастического гетто» — Карел Чапек), а философы не воспринимали его произведения всерьёз за излишнюю литературность.

Неискушённые читатели считали стиль автора скучным и даже не пытались вникнуть в суть романов. Ну а критики не указывали его даже в списках фантастов.

В итоге нужно было всем напоминать, кто вообще такой Олаф Стэплдон. На Западе этим активней всех занимались Брайан Олдисс и Артур Кларк. В Восточной Европе в семидесятых Станислав Лем писал, что вся современная научная фантастика — один сплошной регресс, в сравнении с книгами Стэплдона. В Латинской Америке Борхес продвигал переиздания работ автора.

В 2001 году Олаф Стэплдон посмертно первым получил премию Кордвейнера Смита за выдающиеся заслуги перед жанром, недооценённые в своё время. В 2014 году он попал в Зал славы научной фантастики и фэнтези. В XXI веке западные фантасты наконец-то снова вспомнили про человека, подарившего жанру просто колоссальное число сюжетов.

#литература #месяцкосмоса #истории #long