Иногда я стараюсь представить мир без литературы. Я бы скучал по книгам в самолетах. В книжных магазинах и библиотеках было бы много лишнего места на полках (а мои книжные полки больше не были бы перегружены). Издательское дело не существовало бы в привычных нам формах, не было бы Аmаzоn и ничего не лежало на моем ночном столике для тех случаев, когда не спится ночью.
Все это доставило бы досаду, но это лишь блеклый намек на то, что было бы потеряно, если бы литературы никогда не существовало, если бы истории рассказывались лишь устно и не были записаны. Для нас почти невозможно вообразить такой мир. Наше чутье истории, расцвета и падения империй и государств было бы совершенно иным. Большинство философских и политических идей никогда бы не появились, поскольку литература, породившая их, никогда бы не была написана. Почти все религиозные верования исчезли бы с манускриптами, в которых были зафиксированы.
Литература существует не только для книголюбов. С тех пор, как она появилась четыре тысячелетия назад, она сформировала жизнь большинства людей на планете Земля.
Пока языки были разговорными, они умирали с исчезновением всех своих носителей. Но с тех пор, когда истории начали фиксироваться пометками на глине, древние языки сохранялись.
Предоставление читателям доступа к прошлому было самым основательным последствием письма. Пока истории рассказывались устно, они приспосабливались к новым аудиториям и слушателям, оживая в настоящем времени. Однажды зафиксированное на письме, прошлое выжило. Для знающих письмо оно возвращало голоса с прошлых веков, даже тысячелетий, голоса настолько старые, что вполне могли происходить с допотопных времен. Письменность создала историю.
Импульс рассказывать истории, составлять события в определенную последовательность, формировать сюжеты и доводить их до завершения настолько фундаментален, словно он биологически укоренен в наш вид. Для нас естественно выстраивать связи – от А до В и от В до С. В этом процессе мы развиваем идеи о том, как перейти от одного пункта к другому, что двигает историю вперед, где решение – в космической судьбе, случайности, социальных силах или воли протагониста. Сплошь и рядом персонажи скрывают тайну, которую не должны разглашать, и все же мы стремимся ее раскрыть – и, по закону повествования, их тайна выдавливается из них – хотя бы только для удовлетворения любопытства царя и нас. Независимо от того, какие силы двигают этими протагонистами, мы наблюдаем, как они пробиваются по зловещим или благоприятным обстоятельствам – и прежде чем мы это осознаем, перед нами раскрывается целый мир.
Так действуют тексты – они изменяют способ нашего видения мира, а также способ нашей деятельности в нем.
Благодаря мощной культуре интерпретации читатели непременно добавляют в текст собственные идеи, ценности и культуру, по-новому понимая те же слова, которые просуществовали сотню, тысячу или три тысячи лет. Мы не должны стремиться уменьшить или ограничить этот процесс.
Болезненный урок для литературы: единственной гарантией ее выживания является лишь непрерывное использование: чтобы сохраниться со временем, текст должен оставаться достаточно актуальным для перевода, переписи, перекодирования и прочтения в каждом поколении. Не полагайтесь на глину или камень. Именно образование, а не технология обеспечит будущее литературы. Все подлежит забвению, даже письмо.
Комментарий недоступен
Вы блядь серьёзно из-за мовы срач устроили? Увидели мову и сгорели? Хоспади...
Комментарий недоступен
Читаю, але суттєво менше аніж художки. В запасах є трохи усякого від Віхоли і до "Лондону" Акройда треба десь доповзти.
А можно увидеть книжный шкаф?) Любопытно как выглядит место хранения книг у человека с такими ежемесячными объемами.)
Вполне возможно, что автор поста не покупает книги, а, например, меняется ими в местном книжном клубе. Но да, вопрос интересный)