«Когда я умру, мои книги, возможно, забудут. Останется один Пеннивайз»: главное из интервью со Стивеном Кингом

Известный писатель делится мыслями о пандемии, скандалах в Твиттере, той самой сцене из «Оно» и будущем своих произведений.

Автор The New York Times Дэвид Марчезе взял большое интервью у Стивена Кинга. На вопрос писателя «Зачем я вам вообще понадобился в такое время?» журналист ответил, что, на его взгляд, именно Кинг — по крайней мере, из ныне живущих писателей — наиболее точно отобразил поведение людей во время пандемии. Конкретно, в романе «Противостояние».

Марчезе стало интересно, как в период самоизоляции поживает автор, который известен своими многочисленными фобиями. Заодно журналист поговорил с Кингом про скандалы, связанные с неоднозначными высказываниями писателя в Твиттере и о том, смог ли бы он сейчас написать сцену секса из «Оно».

Мы выбрали самое интересное из интервью.

«Когда я умру, мои книги, возможно, забудут. Останется один Пеннивайз»: главное из интервью со Стивеном Кингом

Вначале Марчезе вспомнил о том, что Кинг как-то рассказывал об игре, в которую он играет со своими детьми и женой. Она заключается в том, что один из участников придумывает персонажа и сложную ситуацию, в которую он попал — а остальные пытаются придумать напряжённое разрешение для конфликта.

Журналист предложил Кингу такой сюжет: парень-гермофоб оказывается заперт в своём жилище во время пандемии. Он боится выйти — ведь по улице гуляет страшный вирус — а дома заканчивается еда. Службы доставки не работают из-за переизбытка заказов, больше никаких способов найти пропитание у него нет.

Так, значит, парень боится выйти на улицу — по-настоящему, до смерти боится. Он постоянно моет руки, он представляет, как по его рукам и вверх по локтям ползут микробы. Он дезинфицирует весь дом, но понимает, что очень, очень голоден. Где же найти еду? Он оглядывается по сторонами и говорит своей собаке: «Фидо. Подойти-ка сюда, Фидо».

Стивен Кинг, писатель

Марчезе поинтересовался у Кинга — как у человека, не раз в своих книгах обращавшегося к апокалиптическим сюжетам — что интересного он обнаружил в том, как мир отреагировал на пандемию. По словам писателя, больше всего его удивляет то, как быстро развиваются события — ещё месяц назад люди спокойно ходили в магазины, а теперь боятся показываться на улице без маски и перчаток.

«Когда я умру, мои книги, возможно, забудут. Останется один Пеннивайз»: главное из интервью со Стивеном Кингом

В его романе «Противостояние», правда, новый штамм гриппа распространялся ещё быстрее — настолько, что автотрассы оказались переполнены брошенными машинами. К счастью, в жизни такого не произошло.

Как отмечает Кинг, главное отличие реальной пандемии от тех, что обычно показывают в кино и книгах — это отсутствие разрушительной паники. Она, конечно, есть, но выражается скорее в слабом, зато постоянном чувстве страха.

Если ты чихаешь или кашляешь, первая твоя мысль — «Может, у меня эта болезнь».

Стивен Кинг, писатель

Больше всего в нынешней ситуации Кинга беспокоит количество еды в городах. Он вспоминает о романе «Второй сон» Роберта Харриса — его действие происходит в далёком будущем, через много лет после разрушительной эпидемии, случившейся где-то в XXI веке. Люди находят записи человека, который наблюдал катастрофу в реальном времени — и его описания, по словам писателя, уж очень напоминают ситуацию с коронавирусом.

Из этих записей становится ясно, что города в итоге сильно пострадали от голода. Всё из-за несовершенства продовольственного снабжения.

«Когда я умру, мои книги, возможно, забудут. Останется один Пеннивайз»: главное из интервью со Стивеном Кингом

Журналист также вспомнил, как в одном из рассказов Кинг писал, что его поколение авторов — последнее из тех, кто застал мир без повсеместных экранов. В связи с этим Марчезе поинтересовался, как, по мнению писателя, с тех пор изменилась способность людей фантазировать.

Кинг заметил, что он совсем не ретроград и не считает, что экраны как-либо испортили жизнь людей. Как и большинство, писатель проводит большую часть суток перед экранами тех или иных девайсов. И ещё активно ведёт Твиттер, где шутит с фанатами, делится событиями из жизни и выражает гражданскую позицию по поводу актуальных социальных вопросов.

По его словам, всё дело в привычках — экраны стали неотъемлемой частью нашей жизни, и это нормально.

Знаете, это как истории про двух ослов: они идут, значит, по мосту — у одного за спиной ничего, другой весь обвешан посылками и грузами. Первый осёл говорит: «Господи, ну и ноша у тебя». А второй отвечает: «Какая ноша?».

Стивен Кинг, писатель

Говоря про Твиттер, писатель вспоминает о нескольких скандалах, в которые он попал из-за резких высказываний в сети. В первый раз он возмутился тому, что издатель — который должен был опубликовать мемуары Вуди Аллена — отказался от своих обязанностей. Всё потому, что режиссёру начали массово припоминать давнее дело о педофилии, в котором его вина так и не была доказана.

Во второй раз Стивен Кинг написал о том, что нельзя распределять «Оскары» только из-за цвета кожи или гендера номинантов — надо в первую очередь смотреть на талант. И в том, и в другом случае на писателя обрушилась критика со стороны пользователей и известных деятелей культуры.

Кинг жалуется на то, что общество в наше время стало слишком «пуританским». Теперь нужна смелость, чтобы отстаивать непопулярное мнение в интернете — ведь на тебя сразу же набросятся несогласные, чувствующие свою безнаказанность из-за сетевой анонимности.

Впрочем, отмечает Кинг, он не собирается извиняться за эти высказывания. Если его слова кого-то обижают, он может задуматься насчёт своей правоты, но если писатель уверен в своих словах, то будет отстаивать их до последнего.

«Когда я умру, мои книги, возможно, забудут. Останется один Пеннивайз»: главное из интервью со Стивеном Кингом

Кинг в целом не в восторге от современных социальных веяний. Он вспоминает, как писательницу Жанин Камминс обвиняли в «культурной апроприации» за роман «Американская грязь», в котором она, будучи белой, описывает жизнь иммигранта-латиноса.

Кинг считает, что писатели имеют право писать от лица персонажа любого пола и расы — только так и работает литература. Только так зачастую можно достучаться до людей, обсуждая определённые проблемы.

Культурная апроприация — это то, что раньше называли воображением.

Стивен Кинг, писатель

Журналист поинтересовался, что Кинг думает насчёт высказываний о том, что эпизод группового секса детей в романе «Оно», дескать, «не очень хорошо сохранился».

Писатель говорит, что во время написания книги эта сцена вообще не казалась кому-то странной или избыточной. Она очень важна для проблематики романа и ярко показывает переход персонажей из детства во взрослую жизнь.

Но если бы Кинг писал «Оно» сейчас, такого эпизода, конечно, не было. Его не пропустят нынешние редакторы, да и общественность явно отреагирует не лучшим образом — времена, отмечает автор, меняются, хочешь этого или нет.

Когда люди пишут об этой сцене, они судят о произведении из 80-х с позиции XXI века. Сейчас вообще так часто делают.

Стивен Кинг, писатель
«Когда я умру, мои книги, возможно, забудут. Останется один Пеннивайз»: главное из интервью со Стивеном Кингом

Примером того, как общество судит о старых произведениях через оптику современности, Кинг называет то, что теперь в школах не изучают «Приключения Гекльберри Финна» — ведь там произносят слово на «н».

В последнем романе Майкла Коннелли — замечательный, кстати, писатель — это слово, «ниггер», записано как «н***». Зато слово «*****» (совершать действия сексуального характера, — DTF) он пишет открыто. В 50-е было ровно наоборот, а теперь вот так — вещи меняются.

Стивен Кинг, писатель

Эти изменения, считает Кинг — не плохие и не хорошие. Они всего лишь продукт эпохи и специфического мышления людей XXI века. Такие вещи, впрочем, нестабильны и постоянно меняются с течением времени.

Марчезе поинтересовался у писателя и о том, каким он видит своё место в мировой литературе. Кинг скромно ответил, что его творчество точно плохо укладывается в понятие «романа XX века» — ему точно не место рядом с Фолкнером, Апдайком или Стэйнбеком.

Он вспоминает, что раньше его часто высмеивали за его якобы коммерческий подход к творчеству — была даже известная карикатура, где Кинг сидит перед печатной машинкой, а из неё ему в лицо летят денежные купюры.

Секрет в том, что я просто пережил большинство своих критиков.

Стивен Кинг, писатель
«Когда я умру, мои книги, возможно, забудут. Останется один Пеннивайз»: главное из интервью со Стивеном Кингом

Теперь Кинга страшит то, что будет с его произведениями после его смерти. Он вспоминает о всех тех авторах, которые были популярны во время его детства — и понимает, что сейчас о них никто не знает. Как будто вместе с их смертью исчезают и их книги.

Он не питает особых иллюзий насчёт собственного творчества — Кинг вполне допускает, что и его быстро забудут.

Не уверен, что будет, знаю только, что Пеннивайз никуда не денется. Остальные книги забудут, но через 200 лет люди будут говорить: «а Пеннивайз-то и правда страшный».

Стивен Кинг, писатель

Журналист The New York Times замечает, что с количеством романов, которые написал Кинг, просто невозможно сделать так, чтобы их все запомнили. В связи с этим он спрашивает, есть ли у писателя — до того, как он пустил книгу в тираж — какое-то понимание, «выстрелит» она или нет.

По словам Кинга, он «никогда не писал что-то, что по его мнению должно было сработать». Примерно на середине каждой книги ему кажется, что он делает полную чушь. Исключения — «Оно» и «Под куполом».

Ты должен напоминать себе, что тебе платят за то, чтобы ты подавлял эти сомнения. Ты можешь быть неправ. Книга может оказаться хорошей.

Стивен Кинг, писатель
«Когда я умру, мои книги, возможно, забудут. Останется один Пеннивайз»: главное из интервью со Стивеном Кингом

В конце Кинг рассказывает о том, как многие пытаются отыскать причину его увлечения ужасами в детстве писателя. Мол, наверняка у него какая-то травма, повлёкшая за собой все эти страхи и фобии.

Правда, говорит Кинг, в том, что его никто не бил в детстве, не насиловал и не похищал. Тяга к ужасам родилась в нём естественно — так же, как у людей формируется вкус к той или иной еде.

Разве что его мать любит рассказывать историю о том, что маленький Стивен якобы видел, как другого мальчика сбивает поезд. Сам писатель ни о чём таком, конечно, не помнит.

Помню только то, что мать рассказывала, будто им пришлось собирать тело по кусочкам в корзинку. Вот это деталь, да? Моя мама легко могла бы стать Стивеном Кингом.

Стивен Кинг, писатель
393393
242 комментария

Ну справедливости ради помимо Пенивайза есть ещё вот такой забавный мем. 
Так что пусть не расстраивается.

204
Ответить

Пару лет назад адаптировал сей великий мем для своего витчероёбского блога, до сих пор сам с него шумно выдыхаю носом

126
Ответить

Вот этот "забавный" мем точно запомнят

9
Ответить

Дед, два фильма по твоему творчеству занимают две верхние строчки во всех топах всех агрегаторов. Тебя не забудут уж точно.

79
Ответить

Учитывая тот анекдот (так и не знаю, реальный случай или нет) про женщину, которая доказывала Кингу, что не он написал «Побег из Шоушенка» — всё возможно)

59
Ответить

Да, читал его Крестного отца, великий мужик


https://www.imdb.com/chart/top/

16
Ответить

Да большинство кстати да, не знает что Кинг автор произведений по которому снялись эти два фильма 

18
Ответить