Трансметрополитен: времена, когда антигерои не стеснялись быть "анти"

В последние годы в массовой культуре заметна тенденция на публичное покаяние и облагораживание тех персонажей, которые ранее входили в число безбашеннейших головорезов. Одним из самых характерных и известных примеров тому является Кратос, некогда в одиночку выполнявший работу всех маньяков и военных преступников древнегреческого мира, а в продолжении превратившийся в пускающего скупую мужскую слезу и умеющего прощать недругов заботливого отца, стремящегося преподать отпрыску моральные нормы на собственном примере, что с учетом его предыстории выглядит довольно иронично. Жестокость в популярном искусстве пошла "на понижение" около 20-30 лет назад, после своего пика, когда появились так называемые "антигерои 90-ых" вроде Дэдпула, Калеба из Blood и Роршаха из Хранителей. Эти славные джентльмены были законченными утилитаристами, впитавшими в себя столько недостатков, что от отъявленных злодеев золотой эпохи их отличало порой лишь наличие харизмы. И тем не менее это были герои, хотя сейчас, конечно, публике издатели уже стесняются представить хладнокровного саркастичного маньяка, массового убийцу, пиромана, каннибала, сектанта и просто хорошего человека вроде Калеба в качестве положительной стороны конфликта.

Характерным срезом той эпохи выступает Спайдер Иерусалим из комикса Трансметрополитен, в названии отсылающего на трансгуманизм, хотя некоторые в нем находят скрытую иронию над фетишистами. После легендарных Хранителей авторы вслед за ними временно взяли курс на взрослые темы в комиксах, взрослые настолько, что у некоторых читателей случался передоз цинизма всего через несколько прочтенных выпусков. Разговор на политические и социально-экономические темы с публикой стал состоять из едчайших острот, разочарованием в человечестве был пропитан воздух в эру гранжа сиэтлской четверки. Только те еще не обремененные цензурой времена позволили создать выглядящего и ведущего себя как сумасшедший наркомана-социопата, который каким-то чудом не превратился при этом в показного эджлорда, поскольку иронизировал над всеми моральными нормами кроме одной. В этой бочке дегтя ложкой меда была нелицеприятность - желание говорить правду и только правду, наплевав на то, что за это будет. Комикс был настоящей одой гонзо-журналистике, постмодернистски вплетая в себя кучу отсылок на самых разных кумиров Америки и ее исторические события, безжалостно критикуя сложившийся общественный строй и низость деградирующей публики, населяющей города, о которых писал один признанный мастер изобразить реальную жизнь в виде фэнтэзи:

Здесь же реальность стала киберпанком, люди научились лечить большинство смертельных болезней, чудеса науки доступны каждому, изобилие возможностей должно было бы построить утопичное будущее, но за развитием технологий, как завещал Эйнштейн, не поспела человечность. Разнообразные и, как ни странно, органично смотрящиеся фрики не перестанут удивлять читателя даже 60 выпусков спустя, чему способствует сдобренная юмором и отсылками щедрая прорисовка мелких деталей, позволяющая получить двойное удовольствие для внимательных.

Большим неуважением было бы заспойлерить даже завязку происходящего, поскольку вопреки всем царящим в представленном мире чудесам техники сценарий до физической боли реалистичен. Темы, поднимаемые в нем, становятся наиболее актуальны сейчас, спустя 20 лет после выхода финальных выпусков. Если вам когда-нибудь захочется показать кому-то, насколько падшими были раньше герои по сравнению с нынешними морализаторами, просто покажите ему Спайдера Иерусалима. Как заметила одна из ассистенок главного героя, самое неприятное - что он все-таки хороший парень.