«Главное дело было в том, что он, до самой последней минуты, никак не ожидал подобной развязки. Он куражился до последней черты, не предполагая даже возможности, что две нищие и беззащитные женщины могут выйти из-под его власти. Убеждению этому много помогли тщеславие и та степень самоуверенности, которую лучше всего назвать самовлюблённостию. Пётр Петрович, пробившись из ничтожества, болезненно привык любоваться собою, высоко ценил свой ум и способности и даже иногда, наедине, любовался своим лицом в зеркале. Но более всего на свете любил и ценил он, добытые трудом и всякими средствами, свои деньги: они равняли его со всем, что было выше его. Напоминая теперь с горечью Дуне о том, что он решился взять ее, несмотря на худую о ней молву, Пётр Петрович говорил вполне искренно и даже чувствовал глубокое негодование против такой “черной неблагодарности”.
А между тем, сватаясь тогда за Дуню, он совершено уже был убеждён в нелепости всех этих сплетен, опровергнутых всенародно самой Марфой Петровной и давно уже оставленных всем городишком, горячо оправдывавшим Дуню. Да он и сам не отрёкся бы теперь от того, что всё это уже знал и тогда. И тем не менее он всё-таки высоко ценил свою решимость возвысить Дуню до себя и считал это подвигом. Выговаривая об этом сейчас Дуне, он выговаривал свою тайную, возлелеянную им мысль, на которую он уже не раз любовался, и понять не мог, как другие могли не любоваться на его подвиг. Явившись тогда с визитом к Раскольникову, он вошёл с чувством благодетеля, готовящегося пожать плоды и выслушать весьма сладкие комплименты. <…> Дуня же была ему просто необходима; отказаться от неё для него было немыслимо. Давно уже, уже несколько лет, со сластию мечтал он о женитьбе, но всё прикапливал денег и ждал".
Комментарий недоступен
Ппкс. Сам бы лучше не написал (разве что про Лизавету ещё упомянул бы).
Но почему-то девочкам нравится сильно.
А у меня Раскольников вызвал жалость. Если бы не его гитлеровская теория....
Эх, я в своё время в школе не осилил. Дочитал до конца первой части, и забросил. Скучно было.
Я в принципе в школе терпеть не мог литературу. Хотя читать любил очень.
та же фигня. Достоевский пишет - будто неотфильтрованный поток сознания тупо на страницы вываливает. поначалу, забавно, но потом этим стилем он начинает конкретно так оправдывать свою фамилию, в том смысле, что достает.
Может, преподавали не так? Галопом по Европам и всё слишком поверхностно?
наконец-то лонг здорового человека. мы тут такое не заслужили. читаем