Польза чтения художественной литературы
Статья появилась благодаря потребности содержательно ответить на вопрос “скажите, а в чем польза чтения художественной литературы?”, который я регулярно слышу/читаю в интервью с разными книголюбами. Книголюбы почему-то с ответом не справляются, говорят обычно нечто вроде “мне очень нравится читать художку”, то есть сводят пользу ко всего лишь удовольствию. С нонфикшном, что характерно, ситуация яснее: прочитал – стал более информирован о нужном аспекте действительности – вот и польза, если, конечно, там написан не бред и прочитанное было понято правильно. А с художественной литературой что?
В первом приближении пользы от чтения художественной литературы действительно не больше, чем от любого другого развлечения, позволяющего на время отрешиться от нервяка жизненных обязательств. Кто-то сериалы смотрит, кто-то в игры играет, кто-то в спортзале время проводит, кто-то сидит в интернетах (я), кто-то бухает, ну а есть люди, кому веселее книжки с придуманными историями читать. Любое из этих занятий может помочь человеку добраться по черной полосе до белой, найти друзей и даже жён/мужей, во всех есть какие-либо образовательные элементы (насчет бухла не уверен), так что тут с пользой все понятно: сугубо индивидуальная, одним помогают книги, другим от них пользы никакой.
К такому подходу необходимо еще добавить, что любое из развлечений-удовольствий со временем может перерасти в зависимость и пойти уже по статье вреда. Поэтому, наверное, у книгочеев и спрашивают об общей для всех пользе художки, ведь слишком уж их личное увлечение чтением походит на тихий алкоголизм: сидит-читает, а в это время жизнь проходит мимо, часики тикают, пошел бы в качалочку, что ли, или хоть с подружками встретилась.
Меня этот ответ совершенно не удовлетворил, поскольку сам я, получая неподдельный кайф от чтения, не использую его как развлечение – для этого у меня есть пяток форумов и соцсетей с информационно-коммуникативной хряпой, особенно бесконечный, затягивающий, жрущий мозг YouTube. А вот чтение я воспринимаю как-то иначе, намного ближе к производству, чем к потреблению. В чем тут дело?
Пятый абзац статьи, самое время начать с начала. Чтобы ответить на вопрос “в чем польза художки?”, сначала необходимо ответить на подвопрос, что полезно человеку вообще в принципе. Поскольку такой подвопрос сводится к поиску наиболее универсального определения слова “польза”, он относится к сугубо философским, то есть результат поиска зависит от философской системы отвечающего. В моей системе ответ таков: полезно то, что работает на долголетие человека (если это делать, человек проживет дольше, чем если он не будет это делать). То, что сокращает срок жизни человека, вредно (если человек не будет это делать, он проживет дольше, чем если он будет это делать), а все остальное находится вне категории пользы-вреда. Потому что для меня смысл жизни – это долголетие, очень хочется, несмотря на все болячки, прожить подольше и посмотреть, что там как в будущем (концепция жизни как очень медленной машины времени).
Грамотные физические нагрузки, здоровая еда, свежий воздух, полноценный сон (перечислил автор всё, чем он пренебрегает) – полезны, особенно в меру. Малоподвижный образ жизни, пластмассовая жратва, мегаполисный смог, развлечения в ущерб сну – вредны, особенно не в меру. Тут все понятно: механизм, который используется так, как он задуман, и обслуживается так, как ему надо, работает дольше, чем если использовать его из рук вон плохо и пренебрегать элементарными требованиями эксплуатации. В итоге общая для всех польза в петровском понимании сводится к здоровому образу жизни – банально, скучно, но допустим. Тогда другой подвопрос: что такое чтение художественной литературы?
В целом чтение есть восприятие и понимание письменного кода. Ваши глаза/кожа передают в мозг формы графических знаков, мозг распознает их в зависимости от привычности как известные ему отдельные буквы, отдельные слоги, целые слова и целые фразы. Хотя объективно такие слоги, слова и фразы являются последовательностями знаков, но благодаря их привычности они воспринимаются как целые знаки с готовыми значениями. Распознавание ведется пакетами, чей размер зависит от широты восприятия, и, распознав один пакет (например, “распознавание ведется пакетами” или “распознавание ведется пакетами, размер зависит от широты восприятия”, но или “рас”), мозг его запоминает и переходит к следующему. Таков технический уровень процесса чтения - порционная загрузка информации в голову через перевод письменного языкового кода в нейронный код.
Этап понимания начинается тогда, когда знаки складываются в непривычную последовательность, то есть такую, для которой в мозге нет готового соответствия в нейронном коде. Такую последовательность можно обработать несколькими путями: создать для нее отдельную ячейку нейронного кода (запомнить без понимания) либо просто пропустить, мозг же не резиновый, либо преобразовать ее в ряд привычных последовательностей. Преобразование загруженной извне незнакомой информации в знакомую и есть понимание. Для этого необходимо разъять непривычное на фрагменты привычного (и это не только лексика, но и грамматика, которая очень и очень помогает понимать языковой текст), выделить в них главные и зависимые элементы, установить, какие у последовательности есть связи с предыдущими пакетами знаков, а возможно, и с последующими (тогда целостного понимания требует значительный отрезок текста), суммировать весь набор получившихся данных и синтезировать из них смысл – продукт понимания.
Это я рассказываю о том, как понимается отдельное предложение, то есть как работает чтение на микроскопическом уровне (предшествующее предложение как раз является хорошим примером непривычной последовательности, с которой вам надо немного поработать, чтобы понять). Уже на масштабе четырех-пяти предложений мозг перестаёт быть резиновым окончательно и начинает стирать информацию о предыдущих прочитанных отрезках текста, оставляя от них одно лишь обобщенное понимание, о чем там сообщалось. Чем больше вы читаете текст, тем больший объем воспринятой и понятой информации из него вы забываете, но тем сильнее мозг работает с обобщением. В абзаце мы помним многое, на странице уже заметно меньше, на 10 страницах общую цепь действий персонажей и особо совпавшие с умонастроением пассажи, на 100 страницах можем забывать целые эпизоды, даже очень важные.
И это нормально. Прочитав книгу до конца, вы забудете ее почти полностью. Любой не слишком короткий текст, читаемый впервые, представляет собой ту же самую непривычную последовательность знаков, которую вашему мозгу требуется понять (разъять на фрагменты, выделить главное, сравнить, суммировать, синтезировать смысл), так что результатом чтения будут только память о сумме ключевых для вас событий и набор смыслов. При перечитывании запомнившиеся события и смыслы будут использоваться мозгом как знакомые элементы текста, сокращая количество непривычных последовательностей, поэтому понято будет больше, а забыто – меньше. Строго говоря, только второе чтение является подлинным актом восприятия и понимания текста, поскольку на первом заходе вы только формируете систему гипотез о его смыслах, не зная, какие эпизоды важнее других, и вынуждены, двигаясь от начала к концу, постоянно корректировать эту систему – а на втором вы уже в курсе, что там происходило, на что лучше обратить внимание, и теперь занимаетесь верификацией выводов.
Художественная литература с точки зрения процесса чтения отличается от нонфикшна радикально. Хороший нонфикшн стремится как можно более полно раскрыть тему текста, все объяснить, создать у читателя доскональную картину какого-либо события, ответить на вопросы, с которыми человек к этой книге обратился (плохой делает все то же самое, только плохо). Поэтому нонфикшн начинается с заявки темы, продолжается рассмотрением ее аспектов в обещанной полноте и завершается подытоживанием изложенных данных, чтобы читатель а) ознакомился, о чем идет речь в книге, б) узнал об этом все, что может ему рассказать автор, в) проверил, что он понял правильно и не очень. И в конце еще приложения. Цель нонфикшна – быть понятным, так как его задача – информировать и обучать.
Художественная литература не такая. Ее цель – быть понятой, так как ее задача – передать историю. Тут открывается отдельная бездна абзацев пояснений, что такое история, я просто укажу, что история состоит из “что-это-тут-происходит”-начала, “так-все-менялось”-середины и “так-вот-о-чем-все-это-было”-конца, где начало всегда загадывает загадку – чем все это кончится?, движение от начала к концу дает постепенную детализацию финальной картины, а конец обнажает, о чем на самом деле была история (а мы-то думали). То есть вместо того, чтобы сразу сообщить, в чем соль и зачем вообще это рассказывать, история предлагает человеку совершить путешествие из что-то обещающей, но ничего не гарантирующей неясности вверх по горе (или вдоль по реке, кому как нравится) то более, то менее существенных подсказок к вершине/устью, откуда откроется потрясающий вид и на проделанный путь позади, и на нечто важное впереди, ради чего все и задумывалось.
Письменный код – идеальный медиум для историй. Во-первых, он на 100% пассивен, в отличие от устного рассказа, который сам льется вам в уши, и тем более кино, которое само показывает все события вашим глазам; их истории происходят рядом с вами, вы являетесь лишь внешним наблюдателем. Светлые страницы, испещренные темными значками (или наоборот), не сообщают вам ровным счетом ничего, пока вы не начнете активно с ними взаимодействовать – читать, то есть, как написано выше, узнавать привычные последовательности знаков и понимать непривычные, дробить текст на фрагменты, выделять важное, сравнивать, суммировать и синтезировать смысл. Загружая и обрабатывая письменный код, вы вынуждены конструировать историю прямо в своей голове, и нигде кроме вашей головы она не существует, в книге ее нет, там только алгоритм воссоздания истории. Благодаря этому история не наблюдается со стороны, а восстанавливается из текста и происходит непосредственно с вами в главной роли – в роли читателя, который ее творит.
Уже на этом открытии, что читатель есть творец истории по чертежу разработчика-писателя, что книга только передает вам историю, а вы ее создаете, можно было бы кончить и закурить. Но раз уж я полез в философские+технические дебри, стоит допеть до конца осанну письменному коду. Во-вторых, он на 100% всесилен. Язык способен назвать абсолютно все, в том числе не-воспринимаемое органами чувств; и если для чего-то пока не существует готового слова, такое слово легко назначить, а если что-то невозможно изобразить никаким способом, оно называется готовым словом “неописуемое”. Но письмо способно на еще большее, так как, с одной стороны, лишено недостатков устной речи (импровизации, необратимости и неразборчивости речи противостоят композиция, повторяемость и бесперебойность письма), а с другой стороны, усилено знаками препинания, особенно пробелом и точкой, принципиально облегчающими восприятие и понимание текста – то есть является совершенной формой языка. Будучи дискурсом чертежей историй, художественная литература имеет все для того, чтобы передавать их максимально точно.
В итоге стартовый вопрос через ответы на подвопросы раскрывается в "работает ли на долголетие человека восприятие и понимание письменного кода, передающего истории для их конструирования в голове читателя?" Ответ: да. Чтение художественной литературы – это необходимая психическая нагрузка для здорового образа жизни вашего мозга точно так же, как физическая нагрузка необходима для здорового образа жизни всего организма в целом; а еще это аналог какого-либо из элементов правильного питания, только не тела, а ума, мне почему-то больше нравится сравнение с клетчаткой. И то, и другое следует из его специфики, описанной выше.
Регулярное восприятие письменного кода тренирует вашу память, а художественная литература делает это наиболее эффективно, поскольку, во-первых, она не дает при первом прочтении маркеров “здесь более важно, здесь менее важно” для упрощения выбора, что запоминать (и приходится сначала запоминать на всякий случай все, что кажется более или менее существенным, а впоследствии восстанавливать то, что выглядело как неважное, но вот как выскочило в сюжете, как завертелось); во-вторых, каждый роман нагружает память редким в реальной жизни объемом информации, это настоящая big data, которую, прежде чем обработать, надо загрузить в голову; а в-третьих, это чистой воды спорт: запомненная фактура художественного текста, если это не были эпизоды обучающего нонфикшна, никак вам в жизни не пригодится (разве что о литературе поговорить), а значит, можно прокачивать память, не беспокоясь, что запомните что-то не то, а то самое позабудете. Нырнули в книгу, как в мнемонический бассейн, поплавали вволю разными стилями, вынырнули, душ отзывами на лайвлибе приняли, пошли делами заниматься.
Регулярное понимание письменного кода с большим количеством непривычных последовательностей знаков на микроуровне наращивает систему привычных последовательностей в мозгу, проще говоря, запоминание (с пониманием) новых слов и выражений совершенствует ваш язык. Преимущество чтения художественной литературы здесь в том, что оно намного ближе к естественному обучению языка, чем чтение нонфикшна, так как вы получаете голый контекст без каких-либо объяснений и вынуждены самостоятельно его анализировать и осваивать, встраивая в личный языковой опыт. Если автор нонфикшна пишет по схеме “вот нужное вам новое слово для понимания темы, вот что оно означает и вот в каких контекстах необходимо”, и вы сознательно пытаетесь принимать это слово к сведению, то автор чертежа истории просто бросает в вас горсть неведомых слов и их сочетаний, задействуя в вашем мозгу старые добрые механизмы самообучения. Нейросети сами разберутся, какие языковые знаки им пригодятся, просто дайте им пищу.
Регулярное понимание письменного кода на макроуровне с целью конструирования из него истории дает комплексную нагрузку на интеллект. Нарастающий с каждой страницей поток данных требует от вас строить гипотезы о событиях истории, искать подтверждения и противоречия этим гипотезам, переделывать их при необходимости, интерпретировать отдельные эпизоды в поисках их места в целой конструкции, комбинировать эти интерпретации, постоянно менять фокус взгляда на возводимое здание с крупного плана на общий – и в каждой главе, в каждом абзаце, в каждой фразе дробить информацию на фрагменты, делить их на главные и второстепенные, сравнивать с окружением, суммировать полученную аналитику и синтезировать смысл. В итоге чтение художественной литературы – это лучший спорт для мозга, прокачивающий вам и память, и язык, и все механизмы интеллекта. Мозг, как и любой другой орган тела, живет тем дольше, чем регулярнее им пользуются, а конструирование историй как раз заставляет использовать все те его отделы, что работают со второй сигнальной системой (кроме речи, ее прокачивает не чтение, а письмо) и часто простаивают из-за рутинности жизни.
На этом статью можно и закончить, но напоследок необходимо сделать одно важное дополнение: как и в случае с физическими нагрузками, художественную литературу для нагрузки психики требуется подбирать сугубо индивидуально, соразмерно возможностям и потребностям вашего мозга. Для удовольствия, разумеется, можно читать что угодно и сколько угодно, даже не читать вообще, я тут все это написал вовсе не о том, что вы кому-то, включая себя, что-то должны (тем более как человек, очень плохо следующий собственной жизненной цели долголетия, я скорее лежу в сторону мечты, чем иду к ней). Но если говорить именно о выборе полезной для мозга художественной литературы, то наибольшую пользу с точки зрения прокачки памяти, языка и интеллекта будут приносить книги чуть выше вашего среднего читательского уровня. Чертеж истории должен быть такой, чтобы над ним приходилось немного потрудиться.
С книгами ниже вашего среднего читательского уровня все понятно: там мало непривычных последовательностей знаков, запоминать и понимать особо нечего, история конструируется по шаблонам, которые в голове уже есть. Книги вашего среднего читательского уровня хороши во-первых, после большого перерыва в практике чтения, потому что мозг попросту отвык от восприятия и понимания письменного кода, передающего историю, и надо его немного разогреть, вернуть в былую психическую форму; во-вторых, в перерывах между нагружающими книгами, чтобы, с одной стороны, дать мозгу отдохнуть (особенно если у вас зависимость), а с другой стороны, установить ваш текущий средний читательский уровень, может, и вырос уже. Книги существенно выше вашего среднего читательского уровня не принесут вам никакой пользы, как и, например, попытки поднять вес, который вам не по силам: интеллект забуксует уже на невозможности построить связную стартовую гипотезу истории, быстро устанет пытаться отделить главные фрагменты от второстепенных, ничего не вынесет из сравнения с другими эпизодами, и в результате суммировать и синтезировать смысл ему будет попросту не из чего. Грызть недоступно сложные книги – все равно что накачивать мускулы синтолом, ничему не помогает и выглядит странно.
Поэтому для пользы мозгу лучше брать книги, приятно его нагружающие. От здорового чтения должно ощущаться особого рода удовольствие, подобное чувству комфортной усталости в мышцах после грамотно подобранных и исполненных физических упражнений. Открывшийся с вершины горы потрясающий вид на проделанный путь позади и нечто важное впереди должен еще некоторое время не отпускать, оставлять интеллекту пространство для работы, завершения конструкции истории и корректировки ее элементов в соответствии с итоговой гипотезой, что же именно вы строили по чертежу автора все это время. Результат строительства будет полезно закрепить в отзыве на книгу (то есть в личном эскизе истории, срисованном с натуры в вашей голове), чтобы потренировать письмо, впрочем, о пользе письма подробнее стоит написать в отдельной статье. А о пользе чтения художественной литературы у меня все.
В чем польза чтения художественной литературы?
В том, что оно способствует долголетию вашего мозга.