Сопряжение [ПОВЕСТЬ]

Всем привет. Знаю, что на DTF не сильно любят читать рассказы подвальных писарей по типу меня, но все же захотелось поделиться своими трудами. Написал повесть, в общем. Состоит она из четырех частей, которые я здесь в полном объеме и представлю.

Вот аннотация:

В этом мире люди, идеально подходящие друг другу, начинают "светиться" при встрече. Это событие называется "Сопряжением". Происходит оно невероятно редко, но те люди,, которые пережили это чудо, моментально влюбляются, несмотря на то, что не знают друг о друге ничего. Это закон вселенной, и сопротивляться ему невозможно. Тем не менее, жизнь идет своим чередом. Люди женятся, растят детей и любят друг друга, ведь никто не готов сидеть в ожидании своей идеальной пары, если рядом есть тот, с кем и так можно быть счастливым.

История разворачивается вокруг простой семьи. Пара гуляет по торговому центру, пока жена по воле случая не оставляет мужа. Тот уходит с детьми, а через мгновение становится свидетелем чудесного явления — его жена встречает своего "суженого". Этот момент разрушает все, что было.

Жена, всецело поглощенная магией Сопряжения, больше не может быть с тем, кого любила до этого. Она стремится к тому, кто стал для нее идеалом, и ничто не может ей помешать. Муж, любящий свою жену, сталкивается с невыносимым выбором: как жить дальше, если то, что казалось невозможным, стало реальностью?

Как вернуть то, что вернуть уже невозможно?

А вот и обложка:

Приятного чтения!

Посвящается Ульяне.

На мне была новая футболка, легкая и не совсем по размеру. Несколько месяцев я ходил в своем старом, потрёпанном свитере серого цвета, и хотя зима уже давно закончилась, все никак не решался сменить его на что-нибудь другое. Не хотелось копаться в коробках.

Я шел по торговому центру. Немного поодаль шли мои дети — Кристина и Марк, а рядом с ними моя жена — Ева. Сегодня мы всей семьей решили выбраться за город, чтобы прогуляться и купить немного вещей. Пришла пора обновить гардероб. Я шел сзади, поскольку немного отстал от остальных, стоя в очереди на кассу, чтобы оплатить новую футболку. К слову, она была хвойного цвета. Мне всегда нравились подобные оттенки, ведь они создавали ощущение спокойствия.

Я предпочитал идти позади. Так было легче контролировать происходящее, а внутренний тревожник чувствовал себя спокойнее. Признаться честно, мало что способно вызвать у меня спокойствие. Такой уж я человек.

Дети болтали со своей мамой, идя вприпрыжку. Марк сегодня был одет в белую футболку и синие джинсы с нелепыми подтяжками. А Кристина была в легкой джинсовой курточке с розовой юбкой. У обоих на ногах были кроссовки. У мальчика, как полагается, мальчишеские — синие, у девочки — розовые.

Жена как всегда выглядела неотразимо. Наверное, я бы сказал то же самое, даже если бы она носила грязные лохмотья, настолько ее истинная женская притягательность была великолепной. Но сегодня на ней были черные джинсы с высокой талией, внутрь которых была заправлена серая футболка. На левой руке она носила серебряный браслет. Я подарил его ей еще в школе, когда нам было по шестнадцать лет. До сих пор помню, как проводил эту "спецоперацию": «Добыть браслет любой ценой!». Пришлось просить у мамы совета, а у папы — денег. Все было не зря.

Еве браслет очень понравился. Она всегда была неприхотливой особой. Она ценила знаки внимания и совсем не обращала внимания на деньги, сколько я нас помню. Мне бы стоило поучиться у нее, ведь я такими качествами похвастаться не могу.

Волосы Евы были закручены в косу и следовали в такт за бедрами. Наблюдать за женой сзади были особенно приятно, чего уж греха таить.

— Тебе еще куда-нибудь нужно?

Ева повернулась плавно, нарисовав в воздухе очередной круг.

— Нет.

— Хорошо, тогда бери ребят и идите в игровую комнату.

— Куда это ты собралась?

— Ну, не тебе же одному футболки выбирать.

Она хихикнула. Дети подошли ко мне.

— С тобой не поспоришь. Тогда мы будем ждать тебя внизу.

Ева подошла ко мне и чмокнула в щеку. Затем потрепала за волосы Кристину и Марка. Дети зажмурились и издали задорный визг.

— Не скучайте, я скоро спущусь к вам.

Обаяние моей жены всегда усыпляло бдительность любого, кто с ней общался. И моя бдительность была не исключением. В последний момент я вспомнил, что у нее осталась моя банковская карта. И стоило мне только заикнуться, как я потерял Еву из виду.

Игровая комната находилась на первом этаже, недалеко от первого входа в торговый центр. По всей видимости, сделано это было для того, чтобы в случае чрезвычайной ситуации первыми могли выйти дети, а уже потом все остальные. Рациональное решение, хоть я и не до конца уверен, что все действительно так, как я описал.

Я оплатил полчаса игрового сеанса на кассе. В этой небольшой синей каморке сидела приятная на вид девушка, лет двадцати. Она прятала электронную сигарету в рукаве своей бежевой кофты. Когда она поняла, что я это заметил, то игриво приложила указательный палец к своим губам и улыбнулась. Я улыбнулся в ответ. Всем нужно как-то справляться со стрессом. Игровая была огромной: пять больших горок, множество батутов и яркие, кислотно-оранжевые стены. Дети носились то тут, то там, едва не расшибаясь в лепешку. Я никогда не мог спокойно смотреть на то, как дети играют, — чуть что возникало ощущение, что кто-нибудь из них покалечится.

Марк и Кристина вдвоем полезли на самую большую горку. Кристина не боялась высоты, а вот Марка трясло. В раннем детстве он залез на спинку дивана и благополучно с нее свалился, разбив себе бровь. Пришлось ездить зашивать. Видимо, с тех пор он и опасается всего высокого. Дочка у меня была смелой. Скорее даже безрассудной. По ней не скажешь, но она очень любит пакостить: засовывать предметы в розетку, ломать мебель и визжать если что-то идет не так, как она задумала. В школе она, тем не менее, всегда училась на "отлично". Ее взрывной характер позволял ей продвигать свое мнение, когда это было нужно. Учителя и одноклассники ее побаивались. В хорошем смысле этого слова (если он вообще может здесь быть).

Я стоял за отдельным столиком в зоне для родителей. Здесь, помимо меня, были мамочки, которые без устали болтали о подгузниках, своих мужьях и Бог знает о чем еще. Бытовая какофония, в общем. Прошло еще минут десять и тут ко мне подбежали Марк и Кристина.

— Пап, мы хотим есть.

— Хорошо, ребята. Сейчас я позвоню вашей маме и скажу, что мы с вами будет на фудкорте.

Я выбрал в контактах номер Евы. Она была у меня так и записана, разве что в самом конце стоял эмодзи сердечка. Нажал кнопку "позвонить". Пошли гудки, но ответа не было. Тогда я позвонил второй раз. Странно, обычно она сразу отвечает.

— Идем. Я думаю, она сама позвонит или догонит нас.

— Наверное, мама не может выбрать потратить с твоей карты пятнадцать тысяч или все двадцать. Ой.

Кристина задорно хихикнула, взяла брата под руку, и они побежали вперед. Но дети быстро остановились, когда откуда-то сверху раздался взрыв. Я схватил детей за руки и обернулся, ища источник шума. Люди вокруг удивленно смотрели по сторонам. И тут я увидел искры. Золотистые хлопья летали по всему торговому центру. Их было настолько много, что они застилали собой обзор. Сопряжение? Впервые вижу нечто подобное.

Убедившись, что Марк и Кристина рядом, я отправился вверх по эскалатору, пробираясь сквозь толпу. На втором этаже людей оказалось еще больше. Они собрались в плотный круг, из-за которого мало что было видно. Но я смог различить мужской силуэт, опутанный в синевато-золотистую сферу. Народ перешептывался, кто-то снимал происходящее на телефон, кто-то аплодировал, а кто-то просто стоял с открытым ртом.

Потребовалось где-то полторы минуты, чтобы пробраться сквозь плотную массу. И наконец я увидел виновников "торжества". Неподалеку от терминала с картой торгового центра парил мужчина средних лет. У него была мощная щетина, он был одет в черную рубашку и бежевые брюки. На поясе блестел дорогой кожаный ремень. Рядом с ним парила девушка. Серая футболка, черные джинсы с высокой талией. И — серебряный браслет на левой руке. Ее глаза горели золотым светом, ровно тем же, в который были окрашены частицы, заполонившие все помещение. Глаза мужчины горели также.

Толпа загудела:

— Они просто созданы друг для друга!

— Видишь, как совпали…

— Смотри, даже взгляд похож.

Я стоял и смотрел, не чувствуя ни рук, ни ног. Мир замер.

Это была Ева.

В детстве моя мама иногда рассказывала мне о Сопряжении. Засыпая в своей детской комнате в обнимку с плюшевым зеленым дракончиком, я слушал замечательные истории воссоединения истинных влюбленных: Бонни и Клайда, Ромео и Джульетты, Кинг-Конга и Энн Дэрроу (шутка). А когда стал старше, то в школе слушал историю о более взрослом романе — между Владимиром Маяковским и Лилей Брик. Все они, по счастливой случайности, нашли друг друга и полюбили до конца жизни. Наш мир устроен так, что Сопряжение происходит нечасто. Из восьми миллиардов человек, которые ходят по этому голубому шарику под названием Земля, лишь немногие могут обнаружить свою истинную любовь. Такая любовь, от которой нельзя отказаться. Многие мечтают о Сопряжении, тратят годы в поисках того самого человека, с которым проведут остаток жизни, но мало кому удается его отыскать.

Сопряжение настолько редкая штука, что такие моменты принято показывать по телевизору, а интернет просто кишит видеороликами, на которых запечатлен этот трепетный момент. Однако мало кто задумывается о темной стороне этого явления. Ведь в нашем мире люди способны влюбляться и заводить семьи и без всякого Сопряжения. Я всегда задавался вопросами: "Что же происходит с теми несчастными, которые не испытали этого магического, всепоглощающего чувства?", "Что с ними будет, когда их вторая половинка вдруг вспыхнет в руках другого?". Проблема Сопряжения не только в том, что оно редкое и не поддается контролю. Проблема в том, что оно разрушает привычные устои, выбивает из колеи тех, кто даже не надеялся на это «чудо». И никто не может быть готов к тому, что его жизнь в одночасье способна рассыпаться, как замок из песка. Не был готов и я.

И вот сейчас, когда я вижу свою любимую жену, парящую в воздухе с другим мужчиной, я понимаю, что не могу сделать ничего.

***

Когда они опустились на землю, толпа аплодировала. Внутри меня все горело от осознания произошедшего. Я подбежал к Еве. Она все еще находилась в ступоре. Но уже сейчас, заглянув в ее глаза, я увидел лишь пустоту. Она посмотрела на меня и начала плакать, бросившись в объятия.

— Почему ты плачешь?

Ева лишь сильнее уткнулась мне в плечо. Сквозь её всхлипы я с трудом разобрал слова.

— Потому что я ничего не чувствую.

Слова отразились эхом по всему залу. Поток воздуха, образовавшийся из слов, произнесенных Евой, облетел весь торговый центр, несколько раз обойдя его по кругу и, набрав максимальную скорость, врезался мне в уши. Это было больно. *«Я ничего не чувствую».* Вообще ничего? Так странно осознавать, что вся наша жизнь, все эти годы, которые мы провели вместе, больше не значат для неё ничего. Я смотрел на неё, и в глазах не было ни боли, ни жалости — только пустота. И из этой пустоты лились слезы.

— Ты правда не можешь быть со мной? — спросил я уже тихо, больше сам у себя, чем у неё. Ева помолчала где-то с минуту.

— Я люблю его.

Я посмотрел на неё. Она стояла, чуть наклонив голову, как будто пыталась найти оправдание своим словам, но мне не было важно, что она скажет дальше. Моему мозгу тяжело было воспринять полученную информацию.

— Ты серьезно? Ты уходишь? Ты просто… любишь его? — спросил я, хотя понимал, что ответ всё равно не изменит ничего.

Ева тихо кивнула, не поднимая глаза. Она все-таки не пыталась оправдаться. Её лицо было всё таким же холодным, и я не знал, что с этим делать. Слезы на ее щеках почти высохли.

— Ладно. — Я повернулся и сделал шаг в сторону, но она схватила меня за руку. Не сильно, почти небрежно. Но хватка была твердая. Я замер.

— Я не хочу, чтобы ты меня ненавидел, — сказала она, её голос был тихим, почти еле слышным. — Ты для меня многое значил. Ты… ты был моим всем. Но он — это нечто большее. Я не могу этого объяснить. Я не хочу, чтобы ты меня ненавидел.

Тогда я впервые посмотрел на ее «суженного». Мужчина средних лет, костюм, черная щетина. На носу нелепые квадратные очки. Он топтался неподалеку и на его лице можно было отчетливо различить неловкость. Я же испытывал лишь злобу. На него, на жену, на это глупое Сопряжение. Сейчас я стоял и ненавидел его за то, что он оказался в этом месте в этот момент. Ведь если подумать логически, то стоило им с Евой разминуться лишь на пару шагов и они, возможно, никогда бы не встретились.

— Привет, я… — он немного замялся, непонимающе оглядываясь, как будто пытаясь понять, что делать. — Я, правда, не знаю, что сказать. Я не хотел, чтобы получилось именно так. Простите, я… я не знал.

Он закашлялся, его взгляд опустился в пол, и он словно пытался найти слова, которые могли бы хоть как-то облегчить ситуацию. Я уже не обращал на него особого внимания. Все, что сейчас меня заботило — это Ева. Ее лицо. Да, я старался запомнить ее лицо.

Дети стояли неподалеку и наблюдали за происходящим. Не уверен, что они до конца понимали, какие перемены нас всех теперь ждут. Ева снова посмотрела на меня, но я даже не попытался встретиться с ней взглядом. Мне было... противно?

— Мне нужно идти, — сказала она и повернулась к своему «суженному».

Я встал как вкопанный. Куда идти? Она что, вот так просто с ним уйдет? В этот момент я почувствовал, что мира, который я знал, больше не существует. И, наверное, не будет существовать. Всё, что было раньше, теперь казалось чуждым.

— Не уходи, — пробормотал я, но она уже сделала шаг вперёд, сжала его руку. Он ответил тем же.

Мне оставалось только смотреть на их спины, которые, постепенно превращаясь в расплывающиеся силуэты, покидали торговый зал.

Прошел примерно месяц. Ева постепенно перевозила вещи в свой новый дом. Мы толком не разговаривали с момента Сопряжения. На развод она тоже подала без колебаний. По закону, Сопряжение является основанием для развода и разделения совместно нажитого имущества поровну. Если в браке родились дети и достигли 8 лет, они могут самостоятельно выбрать, с кем из родителей остаться. Правда служба опеки все равно будет проверять всех причастных к разводу. Чтобы дети не пострадали.

В сумме она приезжала раз пять. Здоровалась с детьми, а затем бежала в нашу с ней комнату, чтобы собрать вещи. Из-за работы она все никак не могла забрать всё разом. Это меня сильно удручало. Ненавижу растягивать такие моменты. Всегда, когда мы ссорились, я был инициатором того, чтобы завершить конфликт как можно скорее. А у Евы была плохая черта, из-за которой она все время затягивала наши передряги. И каждый раз это было очень и очень больно.

Годы совместной жизни начинают проноситься по ночам. В такие моменты я вспоминаю все, что вспоминают люди, которые только что пережили разрыв: первую встречу, первое мороженое в парке, первый секс. Приятного в таких воспоминаний мало, особенно в нынешних обстоятельствах. Но я стараюсь справляться с эмоциями, ведь мне уже не пятнадцать лет. Но смотреть на детей особенно тяжело. Им, пожалуй, хуже меня в разы. Марк замкнулся в себе и проводит большую часть времени в своей комнате, играя в солдатиков, ну или залипая в экран своего телефона. Вдобавок ко всему, он стал злиться на меня и Кристину. Пытаться его чем-то завлечь стало тяжелее. Думаю, что он воспринял уход Евы наиболее серьезно. Кристина же, в соответствии со своим характером, вела себя стойко. Она даже не плакала, когда ее мать уехала. Но бесконечно задавала вопросы. "Мама больше нас не любит?", "Мама больше ТЕБЯ не любит?", "А у мамы теперь будут новые дети?". Подобные вопросы выводили меня из равновесия. Отвечал я так, как было написано в статьях, посвященных Сопряжению.

В большинстве из них писали о том, что нужно смириться с новым порядком вещей и убедить остальных сделать то же самое. Но в моей голове не укладывалось, как можно отпустить человека, с которым ты провел огромную часть своей жизни и даже построил семью. Забавно, но ведь у нас все было хорошо. Действительно хорошо. Нечасто такое бывает в современном мире. Счастливый брак стал размытым понятием, которое каждый интерпретирует по-своему. За прошедший месяц я много читал про Сопряжение и часто натыкался на различные истории, связанные с этим явлением. В том числе и на самые страшные. К примеру, один мужчина из Иллинойса (США) убил свою бывшую жену через год после ее Сопряжения. Не выдержал разлуки. Он считал, что это предательство и что она оставила его без всякой на то причины. Была еще одна история, когда молодая девушка увидела, как ее бойфренд попал в Сопряжение с неизвестной дамой. Причем та была значительно старше, чем этот парень. Через две недели после этого девушку нашли мертвой в ванной ее собственной квартиры. Соседи стали жаловаться на мерзкий запах. Вот и закон Вселенной. Ты можешь лишь реагировать на случившееся, но повлиять ты уже не способен. Все, что ты можешь сделать, так это жить дальше.

Нового мужа Евы я видел всего один раз после того, что случилось. Все та же борода, темная одежда, дорогие часы. Он приехал вместе с моей бывшей женой, чтобы помочь ей забрать вещи. В квартиру не зашел, стоял в дверном проеме, печально кивая, когда видел меня. Мы не перекинулись ни единым словом.

Помню один момент, когда глубокой ночью я лежал в нашей комнате и смотрел телевизор. В руке бутылка дешевого пива с фруктовым привкусом. Химоза та еще, но иногда что-то внутри так и манило купить эту убийственную смесь. И в момент, когда я засыпал, в комнату вошли дети. Вошли они молча и просто залезли на кровать, а затем прижались ко мне. Так мы и проспали до утра.

***

Прошёл ещё один день. Из тех, которые ничем не отличаются друг от друга. Детей я уложил около десяти — Кристина попросила почитать ей ту самую книгу, "Слепая звезда". Она всегда просит её, особенно в те вечера, когда скучает по маме. История простая и грустная: девочка по имени Лея жила в мире, где Сопряжение видели все — сияние, вспышки, знаки. Все, кроме неё. Она думала, что с ней что-то не так, пыталась притворяться, что видит, чтобы никто не дразнил. А потом в её жизни появился мальчик, тоже "слепой". И только когда они по-настоящему сблизились, полюбили друг друга, она впервые увидела свет — не яркий и ослепительный, а тёплый, мягкий, как свеча в темноте.

Кристина слушала, затаив дыхание, хотя знала каждое слово.

Я сидел на кухне, попивая, уже успевший остыть, зеленый чай. Телефон лежал экраном вниз. Никаких уведомлений. Никаких новых сообщений от Евы. Я уже почти привык к этой тишине. И тут — звонок с незнакомого номера.

Первой мыслью было: опять какая-то реклама или спам. Я хотел было сбросить, но потом что-то одернуло меня. И я всё же ответил.

— Алло?

— Привет. Это... это Артём.

Я сразу понял, что это он.

— Прости, если поздно. Я понимаю, это странно. Но мне нужно поговорить с тобой. Лично.

Молчание с моей стороны затянулось. Я не знал, как правильно дышать в этот момент. Его голос был спокойным и неуверенным, почти извиняющимся.

— Не буду тянуть. Я просто не могу нормально спать. Я чувствую, будто влез в чужую жизнь. Как вор какой-то. И мне нужно тебе что-то сказать. Это не из-за Евы. Если тебе интересно, то это из-за тебя. И ваших с ней детей.

Он не умолял и не оправдывался. Но звучал так, будто ему было действительно больно.

— Хорошо, — сказал я. — Когда и где?

— Давай завтра в семь. Адрес отправлю позже. Выпьем, познакомимся и обсудим всё. Не хочу выглядеть полным мудаком.

После этого звонок завершился.

Встреча была назначена на семь часов, у старого городского бара "Светлячок". Ходила старая городская байка, что однажды здесь некий мужчина провёл восемь вечеров подряд за одним и тем же столом, дожидаясь женщину, с которой они договорились встретиться двадцать лет назад. Прямо в этом баре. Но она так и не пришла. Он пил, и молча смотрел в окно — и каждый вечер оставлял для неё второй бокал. Бармены не спрашивали лишнего. На девятый день Борис не появился. Больше его никто не видел.

Не самое популярное место, несмотря на всю свою богатую историю. Внутри все было сделано из дерева: столы, стулья, даже стены были будто обиты досками. Воздух пах пылью, сыростью и пивом. Из динамиков под потолком играла медленная блюзовая композиция, которую вряд ли кто-то узнает.

По своему обыкновению, я пришел несколько раньше и занял столик. Бармен жестом задал вопрос: "Что будешь заказывать?", на что я также жестом ответил, что ему нужно немного подождать. Мужчина лишь кивнул. Через двадцать минут пришел он. На этот раз он был одет более "бедно". Какая-то зеленоватая куртка и самые обычные джинсы. Часы были на месте.

— Здравствуй.

— Привет.

Повисло неловкое молчание. Артем снял куртку и повесил ее на стул, а затем и сам присел.

— Как поживаешь? Как дети?

Мне было мерзко оттого, что он спросил про Марка и Кристину. Но я не стал накалять обстановку. Судя по тону, спрашивал он довольно искренне.

— Все в порядке, привыкаем понемногу. Ребятам, конечно, тяжело. Особенно Марку.

Артем покачал головой. Его веки устало опустились. На мгновение показалось, что он вздохнул.

— Прости. Я действительно хотел бы извиниться. Наверное, для этого я и позвал тебя сюда. Давай закажем выпить и обсудим то, что я хотел.

Я неловко заерзал за стуле. Артем встал, собираясь подойти к барной стойке. Я протянул ему деньги за пиво.

— Не парься, я оплачу.

Я лишь пожал плечами. Спустя пару минут он вернулся.

— Взял нам два литра светлого. Мне нравится здешнее пиво, оно очень освежающее. И еще мне нравится, что тут почти никогда никого не бывает. Очень спокойно и тихо.

— Есть такое.

Мы еще немного помолчали, дожидаясь, пока нам принесут пенное. И вот, спустя пять минут оно оказалось на столе.

— Наконец-то.

Он отпил и сделал характерный выдох. Я повторил за ним.

— Послушай, я не хочу, чтобы ты думал, что я законченный ублюдок. Это чертово Сопряжение... — Он выругался, почти про себя. — В общем, я расстался с девушкой из-за этого всего.

Я молча отпил и продолжил слушать его речь.

— Мы собирались играть свадьбу. Я сделал ей предложение за пару недель до того, как произошло то, что произошло.

Я почувствовал, как горькая пустота зияет внутри. На мгновение мне даже стало его жаль.

— Ты понимаешь, что для неё это значит? Кошмар ведь. Это как удар током.

— Да, кажется понимаю. — Я сжал стакан, стараясь не выдать, как сильно меня это задело. — Но у меня до сих пор остались дети. Мы с ней семья, какой бы странной ни была эта ситуация.

Артем кивнул, будто соглашаясь.

— Что ты думаешь об этом всём? Как ты справляешься?

Я вздохнул, на мгновение замолчав.

— Да никак. Всё ещё борюсь с этим. Мне нужно понять, как жить дальше.

Вижу, что он задумался.

— Понимаешь, я не люблю Еву. Но и не могу не быть с ней. Это странно до безумия. Меня тянет к ней, а ее ко мне, но я ее совсем не знаю. А она не знает меня. И это убивает всё. Я просто не понимаю, как себя вести.

Я продолжал слушать.

— Все эти сказки про Сопряжение, все эти лозунги селебрити о том, как важно попытаться найти свое истинное счастье — полное дерьмо. Ты прожил с человеком долгие годы, вы строили карьеру, растили детей, планировали отпуска, ремонт, дачу. Делили заботу, страхи, она вытирала тебе пот со лба, пока ты болел. А потом "бац", — и вот вы уже друг другу никто. Просто потому, что биохимия в мозгу решила: «О, вот теперь твой человек». Это несправедливо. Это не любовь. Это — проклятие с красивой обложкой.

Я отпил из своей кружки, чувствуя, как горечь пива сливается с горечью внутри.

— Да, пожалуй. Но какая теперь разница?

— Знаешь, что мы делаем у меня дома? Сидим поодаль, изредка перекидываясь словами. Потому что мы чужие друг другу люди. Абсолютно. Мы даже кофе варим по-разному. У неё — с корицей и молоком, у меня — чёрный, как уголь. И всё, что между нами, — это тишина и какая-то странная, липкая близость. Нас тянет. Какая-то неведомая сила заставляет нас с Евой сближаться, будто за нас всё уже решили. И она это чувствует. А потом я вижу, как она плачет. Каждый вечер. Сначала в ванной, потом — уже не скрываясь. Как будто она обязана любить, и не может этого не делать. Как будто внутри неё работает какой-то механизм, к которому нет инструкции. И я ощущаю себя не лучше. Я рядом и мне хочется быть с ней. Но стоит мне только заснуть, и мне снится не она.

На секунду вспомнил все те разы, когда Ева плакала. Из-за наших ссор, из-за обид. Вспомнил, как тяжело ее успокоить в такие моменты.

— И что будем делать?

Я смотрел на него и молчал. Ответов не было. Только усталость, словно осадок на дне бутылки. Кажется, всё уже было сказано. Где-то между глотками пива и невысказанными упрёками мы оба поняли: ничего вернуть нельзя. Время прошло, как поезд, в который мы не успели запрыгнуть. Я кивнул, не зная зачем — просто чтобы заполнить тишину. Он тоже кивнул в ответ, будто ставя точку.

***

За окнами тускло горели фонари. Уже совсем стемнело. Свет от них пробивался сквозь пыльные окна, рисуя на деревянных стенах мутные, дрожащие пятна.

— Хочешь, закажу ещё? — спросил он.

— Давай.

Конец.