Я каталогизировал книгу, которой не должно существовать. Теперь ее последний владелец шепчет мне из темноты
(Запись из личного дневника Артура Блэка, главного библиотекаря Муниципальной библиотеки г. Роквуд)
1 октября, 2023. Поздно. Дождь стучит по крыше.
Боже, с чего начать? Руки все еще дрожат. И этот запах… он въелся в кожу. Пыль, тлен и что-то еще. Сладковато-гнилостное. Как старые цветы на могиле.
Все началось с коробки. Всегда с какой-нибудь проклятой коробки. Ее притащил старик Хемминг, местный чудак, который каждые полгода приносит нам хлам из своего чердака. Обычно это потрепанные романы Драйзера или кулинарные книги его покойной жены. Но в этот раз… в этот раз коробка была иной. Дубовая, тяжеленная, с выжженным на крышке странным символом – переплетенные змеи, кусающие собственные хвосты. Запах исходил именно от нее.
«Нашел в подполе старого дома на Элм-стрит, – буркнул Хемминг, избегая моего взгляда. Его пальцы нервно теребили край жилетки. – Кажется, книга. Может, вам… для коллекции?» Он всучил мне коробку и выскочил из библиотеки так быстро, словно за ним гнались псы ада.
Любопытство – вот мой главный грех. И проклятие библиотекаря. Я открыл коробку. Внутри, на ложе из истлевшего бархата, лежала Она.
Книга. Точнее, Том. Кожаный переплет, почерневший от времени, но невероятно прочный на ощупь. Холодный. Будто вырезан из льда. На обложке – тот же символ со змеями, но инкрустированный каким-то тусклым металлом, похожим на серебро, но… не серебром. Ни названия, ни автора. Только на корешке вытиснены слова: «Кодекс Умбрарум».
Я надел перчатки (протокол есть протокол) и открыл ее. Страницы – плотный пергамент, пожелтевший по краям. Текст – не латиница, не кириллица. Странные, угловатые символы, напоминающие то ли руны, то ли искаженные анатомические схемы. Иллюстрации… Боже, иллюстрации. Извивающиеся тени с глазами. Архитектура, ломающая законы перспективы, вызывающая тошноту. Существа, составленные из частей разных тварей, замершие в вечном крике. И везде – этот символ змей.
Но самое жуткое – пометки на полях. Кто-то вел диалог с текстом. Чернила – то темно-коричневые, почти черные, то ржаво-красные. Корявый, нервный почерк. Фразы на смеси латыни и старого английского: «Non est veritas hic» (Здесь нет правды), «Quaerit sanguinem» (Он ищет кровь), «Mihi non creditis? Videte!» (Вы мне не верите? Смотрите!), а рядом – скомканные карандашные наброски… моей библиотеки. Точнее, ее подвала.
И под последней иллюстрацией – чудовищного существа, пожирающего солнце – крупными, дрожащими буквами: «CAVE LECTOR. TENEBRAE VIVUNT» (Берегись, читатель. Тени живут). И подпись: «Э.Торн».
Элиас Торн. Местный учитель латыни. Пропал без вести лет тридцать назад. Ходили слухи, что он увлекся оккультизмом, сошел с ума. И вот его голос, застывший в чернилах на страницах этой… этой вещи.
Я должен был ее каталогизировать. Это моя работа. Но что писать? «Анонимный трактат предположительно оккультного содержания, бывший в собственности пропавшего Элиаса Торна»? Звучало как безумие. Я запер «Кодекс» в сейф для особо ценных (или особо сомнительных) изданий. Запах сладкой гнили преследовал меня до дома.
3 октября. Ночь. Тишина давит.
Он начался вчера. Шёпот.
Первый раз – когда я остался один, дописывая отчет. Тихий, как шорох крысы за плинтусом. Шипящий. Я списывая его на усталость, на скрип старых труб.
Сегодня – четче. Когда я проходил мимо стеллажей с местной историей, где хранились старые газеты. Шёпот доносился из-за стеллажей. Из темноты. Не слова. Скорее… призыв. Влажный, настойчивый звук, как будто кто-то пытается говорить с наполненным водой ртом. «Аааррр… тттхурр…»
Я замер. Ледяной ком встал в горле. «Кто здесь?» – выдохнул я, зная, что библиотека пуста. Шёпот стих. Но ощущение присутствия… тяжелого, холодного, голодного… висело в воздухе еще полчаса. Я сбежал, не доделав работу. Впервые за 20 лет.
5 октября. Рассвет. Холодно.
Он стал смелее. Шёпот слышен теперь и при свете дня, когда в библиотеке есть люди. Только я его слышу. Он следует за мной. Из читального зала – в архив, из архива – в мой кабинет. Все ближе. Все настойчивее. Сегодня, когда я листал каталог, он прошипел прямо у моего уха: «Тттооорррнн…» Холодное дыхание коснулось шеи. Я вскрикнул, швырнул каталог. Ассистентка, Мэри, смотрела на меня как на сумасшедшего.
Я достал «Кодекс» из сейфа. Надо было что-то делать. Страницы… они казались теплее. Или это мне мерещилось? Я открыл его наугад. На странице с изображением спирали, затягивающей в черноту, была новая пометка. Свежие, липкие чернила цвета запекшейся крови. Мой почерк. Но я не писал этого! «Он близко. Он голоден. Он нашел дорогу.»
7 октября. Глубокая ночь. Я в подвале.
Не могу больше. Он здесь. В библиотеке. Не шёпот. Он.
После закрытия. Я проверял замки. Шаги. Тяжелые, мокрые шаги в главном зале. Шлеп. Шлеп. Шлеп. Как будто кто-то идет по луже. Я спрятался за стойкой выдачи. Сердце колотилось, как птица в клетке. И увидел Его.
Фигура. Высокая, но сгорбленная. Завернута во что-то темное, мокрое, похожее на истлевшую профессорскую мантию. Лица не было видно – только глубокая тень под капюшоном. От него исходил холод и тот самый сладковато-гнилостный запах «Кодекса», усиленный в сто раз. В одной руке – длинный, костяной предмет, похожий на стилус, но черный и влажный. Он медленно шел между стеллажей, проводя этим «стилусом» по корешкам книг. Там, где он касался, оставался темный, маслянистый след.
Он остановился перед сейфом. Там, где лежал «Кодекс». Повернул свою безликую тень в мою сторону. Я почувствовал, как его взгляд (хотя глаз не было!) впивается в меня сквозь стойку. Невыразимый ужас, первобытный и леденящий, сковал меня. Он знал, где книга. Он знал, где я.
Шлеп. Шлеп. Шлеп. Он двинулся ко мне. Не спеша. Наслаждаясь моим страхом. Я побежал. Не помню как. Оказался в подвале. Запер дверь на тяжелый засов. Он пришел сразу. Стоит с той стороны. Молчит. Но я чувствую Его присутствие сквозь дерево. Холод идет волнами. Запах гнили заполняет подвал.
8 октября. Подвал. Свет фонаря дрожит.
Он стучит. Не кулаком. Чем-то твердым. Тук. Тук. Тук. Методично. Как будто отмеряет время до чего-то. Дверь трясется. Засов держит… пока что.
Я не спал. Нашел здесь старую бензиновую горелку, которую сантехники забыли. И бутылку керосина. Безумная мысль созрела за эти часы ужаса. «Кодекс» – ключ. Он открыл дверь для Торна. Вернее, для того, во что Торн превратился. Книгу нужно уничтожить. Сжечь. Дотла.
Я достал ее. Она пульсирует в руках. Теплая. Живая. Символ змей на обложке будто шевелится в свете фонаря. Шёпот вернулся. Теперь он звучит внутри моей головы. Голос Торна, но искаженный до неузнаваемости, полный боли и бесконечной злобы: «Нееет… Моооооо… Тьмааа… живет…»
ТУК! ТУК! ТУК! Дверь треснула по диагонали. Сквозь щель я увидел… пустоту под капюшоном. И ощутил нечеловеческий голод, исходящий от этой пустоты. Он хочет не только книгу. Он хочет меня. Сделать меня частью своей вечной тьмы.
Нет времени. Я облил «Кодекс» керосином. Страницы впитывают его, будто губка. Зажег горелку. Пламя взвилось с синим отблеском.
Последняя запись. Не знаю числа. Времени. Здесь только Тьма.
Я поднес пламя. «Кодекс» вспыхнул не желтым, а зеленым огнем. Вопль – не в ушах, а прямо в мозгу – оглушил меня. «ААААРГХ!» Это был крик и Торна, и чего-то Другого, огромного и древнего.
Дверь разлетелась вдребезги. Оно ворвалось. Холодный ураган, полный гнилостного запаха и шепчущих теней. Зеленое пламя от книги осветило Его на мгновение. То, что было когда-то Элиасом Торном. Обезвоженная, почерневшая оболочка, обтягивающая нечто неправильное, извивающееся. Пустота под капюшоном теперь сияла двумя точками мертвенно-голубого света. Голод. Бесконечный голод.
Оно бросилось на меня. Холодные, костлявые пальцы впились в плечи. Боль, как от обморожения. Я упал. Горящая книга выскользнула из рук, покатилась по бетону, оставляя за собой зеленый огненный след. Оно зашипело, отпрянуло от пламени, но не отпустило меня. Его «лицо» склонилось надо мной. Запах тлена заполнил легкие. Те самые мертвенные голубые точки горели в сантиметре от моих глаз. Я увидел в них… отражение. Себя. Искаженного. Стареющего на глазах.
– Мое… место… – прошипело Оно голосом, похожим на скрип несмазанных дверных петель. – Ты… открыл… Книга… зовет…
Я понял. «Кодекс Умбрарум» – не просто книга. Это дверь. Ловушка. И Торн не просто ее владелец. Он стал ее… стражем. Привратником. И когда я открыл ее, прочитал, впустил в себя ее тени… я подписал контракт. Торн устал. Он искал замену. Читателя, который станет новым якорем для Тьмы в этом мире. Библиотекаря, который будет охранять Врата.
Оно тянуло меня к горящей книге. Не для того, чтобы спасти ее. Нет. Зеленое пламя не гасло, но и не пожирало пергамент. Оно очищало. Готовило. Чтобы принять нового хозяина. Я чувствовал, как моя воля тает, как лед на солнце. Холод проникал в кости, заменяя кровь ледяной слизью. Шёпот Тьмы заполнял разум, обещая покой небытия и силу вечной ночи. Так легко сдаться…
Но в последний момент, глядя в эти мертвые голубые глаза, я увидел не только голод. Я увидел муку. Вечность плена. Вечность служения Тьме. Вечность в оболочке, которая медленно гниет заживо, питаясь лишь страхом и отчаянием случайных жертв.
Нет. Лучше гибель. Лучше пепел.
Я собрал последние силы. Не для побега. Для рывка. Не от пламени – к нему. Я рванулся вперед, вывернувшись из ледяных клешней, и упал грудью на пылающий «Кодекс».
Боль. Неописуемая. Зеленый огонь впился в меня, как тысячи игл из жидкого азота. Я закричал, но звук поглотил рев пламени и бешеный шипящий вой Торна. Я чувствовал, как пергамент вплавляется в мою кожу, как чернила текут по венам, как символ змей выжигается на грудине. Знания, ужасные и древние, хлынули в мозг, угрожая разорвать его. Тень Торна нависла надо мной, его костлявая рука потянулась, чтобы стащить меня с книги, спасти свой проклятый якорь…
Но было поздно. Книга и я стали одним целым. Пламя погасло. Остался только чад и страшный ожог на груди, в форме переплетенных змей. Оно, Торн, замерло. Его мертвенно-голубые точки смотрели на меня. Не с голодом. С… пониманием? С насмешкой? С облегчением?
– Твоя… очередь… – прошелестел Его голос, слабея. – Храни… Врата… Жди… Читателя…
Его фигура начала расплываться. Мантия потеряла форму, превратившись в клубящийся черный дым. Запах гнили сменился запахом озона и пепла. Через мгновение в подвале никого не было. Только я, пепелище на полу и нестерпимая боль в груди. И тишина. Глухая, абсолютная тишина. Шёпот прекратился. Навсегда.
===== ЛИЧНОЕ ДЕЛО № [GRAF] =====
Субъект: Андрей Граф
Специализация: Генерация нарративных кошмаров (Хоррор/Триллер)
Статус: Активен. Проникновение в сознание читателя продолжается.
ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЕ МАТЕРИАЛЫ ДЕЛА:
===== ДОСТУП РАЗРЕШЕН =====