"Рыбный День" семьи Макгроу (Часть VIII)

Часть восьмая

Кристал схватила микрофон дрожащими руками

— Эй, — прошептала она, ее голос дрожал.

— Все хорошо. Ш-ш-ш. Все хорошо.

Ее шепот вырвался из колонок с силой звукового удара. Он прокатился по болоту волной чистого, успокаивающего спокойствия, которое на мгновение заглушило ментальный вопль.

«ВСЁ… ХОРОШО»Колоссальная фигура Ктулху замерла. Глаз размером со школьный автобус, до этого пылавший космической яростью, медленно повернулся, наводясь на крохотную сцену.

— Не останавливайся! — заорал Дуэйн.

Кристал схватила покрытый плесенью «Некрономикон», закрыла глаза и начала легонько постукивать ногтями по его древнему кожаному переплету. Усиленное тук… тук… тук… эхом разнеслось по болоту, как тихий, мерный стук гниющей дождевой воды по ржавой жести.

— У тебя был долгий, долгий день, — успокаивал её шёпот. Она осторожно перевернула страницу, и усиленный шелест древнего пергамента прозвучал как пересыпающийся прах в старой могиле.

«ТЫ… ТАК… УСТАЛ».

Психический визг стих до глухого гула. Давление в черепе Дуэйна ослабло. Мечущиеся щупальца замедлились, а затем застыли, повиснув в воздухе, как огромные, внимательно слушающие змеи.

Что-то небольшое ударилось о доски рядом с Кристал и покатилось. Это была старая зажигалка Zippo. Кристал все поняла. Она с щелчком открыла крышку и поднесла крохотный, оранжевый язычок пламени к уголку страницы. Потом придвинула микрофон ближе, когда та загорелась, и звук тлеющего древнего пергамента, мягкий, интимный треск сгорающей плоти, заполнил ночь.

«ПОСЛУШАЙ… КАК… ОГОНЬ… УМИРАЕТ».

Великий Древний содрогнулся, его колоссальная туша пошла волнами. Затем изо рта или того места, что было его ртом, вырвался звук — не вопль, а глубокий, сотрясший землю вздох облегчения. Колоссальная голова начала опускаться. Щупальца обмякли, растеклись по болоту, как груды протухших колбас. Огромный обелиск его тела начал медленно погружаться в черную жижу. Последним исчез гигантский желтый глаз, который моргнул один раз, медленно, с таким безмолвным "спасибо", что Дуэйну стало не по себе. Потом глаз скрылся, и темная вода сомкнулось над ним, как могильная плита.

Болото еще немного побурлило и успокоилось. Остались только разбросанные тотемы, перевёрнутые машины и ровный, тарахтящий стук дизельного генератора который украшала обугленная голова на крабьих ножках.Кристал понизила голос до последнего, интимного шёпота.

— Больше никакого Лавкрафта…

Её лицо было перепачкано грязью. По щекам текли слезы. Она уронила микрофон. Тот с гулким стуком ударился о сцену. Всё было кончено.

Дуэйн привалился к гудящему генератору. К нему подошел Клаус, одетый в то, что осталось от его костюма, и протянул бланк. — Нужно подписать. Отчет для страховка!

Дуэйн молча взял у него ручку и поставил подпись.

В этот момент с неба начало падать. ШМЯК. Толстая, жирная камбала приземлилась в грязь у ног Клауса. ХРЯСЬ! Кальмар размером с автомобильную покрышку шлепнулся на крышу пикапа. Пошел дождь из рыбы и прочих морских тварей, которых Ктулху вытащил за собой из глубин.

Тетя Дорис выбирала тех что покрупнее и кидала в кузов пикапа, где уже лежала здоровенная клешня и большое щупальце глазами и присосками. — Не пропадать же добру, — пробормотала она. В семье Макгроу было одно неписанное правило: они ели всё. Особенно то, что собиралось сожрать их самих.

Вернон поднял из грязи рекламный флаер, прилипший к его ботинку. Отряхнул. На нем были изображены уродливые клоуны в свете луны. Надпись гласила: "ПОЛУНОЧНЫЙ ЦИРК. Только одно представление. О дате прибытия будет объявлено дополнительно."

И это, звучало как обещание новой порции дерьма.

Эиплог

Спустя год Кристал стала знаменитой. По-настоящему знаменитой.

Её книги и вирусные посты в блогах заполонили интернет. А её основополагающая критика «Почему мистер Лавкрафт боялся сильных женщин: взгляд из Иннсмута» стала обязательным чтением на курсах гендерных исследований от Беркли до Йеля.

Но настоящим феноменом стал «Хеллоу Ктулху».

Мягкие игрушки с большими добрыми глазами заполнили полки магазинов. По субботам показывали детский мультсериал о милом, неуклюжем Ктулху, который помогал морским обитателям решать их проблемы. Футболки с надписью «Обними Древнего» расходились миллионами. Лицензионные сделки приносили миллиарды.

"Хеллоу Ктулху" был везде — на ланч-боксах, рюкзаках, постельном белье.А главное — люди любили его. По-настоящему. Дети засыпали в обнимку со своими плюшевыми Ктулху. Подростки делали татуировки с его милой, пухлой мордашкой. Взрослые покупали коллекционные фигурки. Никто больше не писал о нём страшные истории. Только милые.

Где-то в глубинах Тихого океана, в затонувшем городе Р'льех, Ктулху видел сон. Хороший сон. Сон, в котором не было Лавкрафта. Не было безумных культистов. Не было дурацких ритуалов с курицей из KFC. Ему снились безмолвные, чёрные океаны космоса, холодные, далёкие звёзды и миллионы детей, обнимающих его игрушечные копии. Сон был тёплым, как одеяло, сотканное из вечного забвения. Впервые за тысячелетия он спал глубоко и спокойно.

А где-то в иной плоскости небытия душа Говарда Филлипса Лавкрафта корчилась, слушая очередной подкаст о его расизме, ксенофобии и женоненавистничестве. И о том, что его «Зов Ктулху» на самом деле — метафора на неумение общаться в паре и невротическом страхе перед влагалищем.

Только жизнь семьи Макгроу осталась прежней. В основном.

Вернон сидел на крыльце в своём кресле-качалке, смотрел новенький 80-дюймовый плоский телевизор и вырезал из дерева фигурку с короткими, пухлыми щупальцами и большими, дружелюбными глазами. Весёлая песенка играла, пока счастливый зелёный персонаж на экране помогал морской звезде найти дорогу домой.

Тётя Дорис, чистила рыбу на перилах, напевая под нос: «Кто наш друг из синих вод? Хеллоу Ктулху! Кто от зла нас всех спасёт? Хеллоу Ктулху!»

И лишь Дуэйн, на заднем крыльце, сверлил взглядом свою долю того, что Кристал отправила им в последней посылке. В открытой коробке с эмблемой «Хеллоу Ктулху» дремал маленький аквариум. В его мутной глубине плавала икринка, размером с кулак Дуэйна. Внутри икринки что-то шевелилось. К стеклу была приклеена записка, написанная петляющим почерком Кристал: «Позаботься обо мне, папочка, пока мамочка в книжном туре».

Год спустя Вернон стал замечать, что из мастерской начали пропадать инструменты. А их трехногая водонапорная башня каждое утро оказывалась не совсем на том месте, где он оставлял ее вечером. Причем днём из ее глубин доносилось какое-то подозрительное постукивание и жужание шлифовальной машинки.

Впрочем, старик был доволен и даже немного горд. — Такой малой, а уже вон чего вытворяет, — сказал он Дуэйну, сплюнув табачную жвачку. — А ласты у него там или щупальца — не так уж и важно.

Главное, что в ржавом баке водонапорной башни подростал настоящий Макгроу.