Книжная полка: Бела Лугоши, война в Югославии и жизнь крестьянства в Российской Империи

Несколько книг разных эпох от классики до современной кинокритики, на которые стоит обратить внимание.

Три автора и чуть больше книг, о которых сегодня пойдёт речь. Но это не подборка самых лучших книг на тему. Не факт даже, что я их вообще все порекомендую прочитать. Это лишь небольшие отзывы на то, что я прочитал за прошедший месяц и мои мысли по этому поводу.

«ХХ век представляет. Кадры и кадавры»

Автор: Михаил Трофименков

Абстрактный экспрессионист Джексон Поллок
Абстрактный экспрессионист Джексон Поллок

Книга известного кинокритика Михаила Трофименкова «поднимает читателя над двадцатым веком на высоту птичьего полета, заставляет вглядеться в это страшное столетие целиком, а значит – обобщить и сделать выводы. Политика и культура, искусство и война, история и философия в этой книге дополняют и объясняют друг друга», – сообщает аннотация. Но политическая историю XX века – это лишь антураж для истории кинематографа и фотографии. И середина века связана с именем фронтового фотографа Роберта Капы.

Но это не исследование с одной магистральной идеей, а сборник эссе, объединённых несколькими общими темами. Когда я подумал что книга собрана из статей и заметок автора для разных изданий, то через несколько страниц наткнулся на целые абзацы из статьи «Абстрактное искусство пропаганды» о том как художники абстракционисты выполняли идеологический заказ напрямую от ЦРУ глаз сразу зацепился за «[американские правые] заслужив репутацию тупых и злобных куклуксклановцев, они тупо и злобно ее поддерживали, развязав в 1946 году охоту на "красных ведьм"». Так же я точно встречал статью про «свингующий Лондон» и Дэвида Боуи.

Кстати, если верить автору, свинг придумали американские пилоты, которые отправляясь на войну, напоследок развлекались с жёнами друг друга. В тесном профессиональном кругу, так сказать. Тут же раскрывается секрет «пинапа»: «Спорно даже само утверждение, что пинап – это про секс. Вы думаете, что пинап выдувает мыльные пузыри от инфантильной скуки: нет, это она [девочка на булавочке в раздуваемой ветром юбке] про тщету жизни напоминает. Собственно говоря, именно о том, что жизнь коротка всегда напоминает искусство».

Речь в книге идёт не о самых важных событиях века, а по той или иной причине интересных лично автору. Но где бы вы ещё узнали, что Луи де Фюнес в роли комиссара Жюва пародирует мимику де Голля, а принцип обратного отсчета, при запуске ракеты, например, придумали не ученые, а режиссёр Фрицем Ланг прямо на съемках «Женщины на Луне»? Очень интересно было прочесть про постановочные «документальные» кадры военной кинохроники начала XX века и как всё это преподносилось впечатлительной публике. Вот из таких очерков складывается хроника века и характер каждого десятилетия.

Но одно из достоинств оборачивается недостатком. Трофименков стремительно вываливает на голову читателя целый ворох занятных фактов, цитат, крайне вольных аналогий в конце концов допуская самые банальные ошибки. Зачем делать двузначные намёки, что Гагарин полетел в космос потому что его улыбка лучше смотрелась на фото? Рискну предположить, что этот миф перекочевал к Трофименкову от Льва Данилкина из его биографии «Гагарин» в серии ЖЗЛ, где тоже окончательный выбор первого космонавта зависел от его улыбки и фотогеничности.

А уж версия о том, что Сталин своевременно не сообщил Троцкому о смерти Ленина, чтобы он не успел на похороны и вовсе легенда, родом из 90-х, хотя вся эта история уже давным-давно была разобрана сначала советскими историками, а потом закреплена монографией Валентина Сахарова «Политическое «завещание» Ленина: реальность истории и мифы политики» (2003). Такие досадные ошибки подрывают доверие и другим утверждениям автора. Местами погоня за красивым слогом слишком уж явно бьёт по содержанию.

Хотя эти ошибки явно ненамеренные, ведь автор не скрывает симпатий к левым идеям. А сравнивая Красный и Белый террор как в России, так и вообще, он пишет про карательные экспедиции Колчака: «Жены и дети этих убитых не бегут за границу и не пишут потом мемуаров о сожжении старинной усадьбы с ее Рембрандтами и зверствах Чеки». Невозможно досконально знать все детали и мировой политики и культуры всех стран. А книга из таких деталей состоит. Даже Титаник в книге затонул в 650 километрах от Новой Земли, хотя на самом деле от острова Ньюфаундленд.

Книжная полка: Бела Лугоши, война в Югославии и жизнь крестьянства в Российской Империи

Но если искать общую нить повествования, то масса событий, описанных автором, были прямым или косвенным следствием белого террора разных стран и эпох. Например, голливудские звёзды братья Корда, Майкл Кертиц и Дракула Бела Лугоши были красные, бежавшими от резни, устроенной белыми венграми после подавления Венгерской Советской республики. И заканчивает повествование Трофименков историей фильма «Акт убийства» (2012) посвящённый индонезийскому военному перевороту и последовавшей резне коммунистов и всех, кого назначили им сочувствующими, в результате чего было убито более 2 миллионов человек.

При этом книга рассчитана на подготовленного читателя, который не теряется ни только в основных событиях XX века, но и, скажем, знаком с тонкостями британской политики на Ближнем востоке в 1930-е годы. Если общих чертах про Голливуд 1940-х и 1960-х и Сухой закон слышали многие, то как насчёт политического пути Кемаля Ататюрка, соглашения Сайкса — Пико, противостояния Чан Кайши и Мао Цзэдуна, национально-освободительной войны в Алжире и карательных экспедиции Франции? В противном случае придётся самим разбираться что к чему.

Ради чего стоит прочитать:

Михаил Трофименков – человек безусловно очень эрудированный. Книга плотно фактами, постепенно дополняющую мозаику насыщенного XX века. О многих из упомянутых событий вы совершенно точно не были осведомлены. А их парадоксальность и непредсказуемость поначалу вызвала бы сомнения в подлинности. На протяжении всей книги оставалось только сожалеть, что автор получше не рассказал вот об этом и вот том. Ведь самое интересное только начиналось, но десятилетие уже закончилось и вот мы уже перепрыгнули к непростой судьбе Элвиса Пресли. Вы вообще много про Элвиса знаете?

Хоть автор и удачно выбрал дистанцию, с которой описывает все события, не позволяя превращаться повествованию в бессвязную череду фактов, но опять же при условии знакомства с эпохой в целом. И всё же такая вот сборная солянка отлично работает в череде отдельных статей, но в случае книги уже через сто страниц текст запросто может вызвать большие сомнения в целесообразности потраченного на чтение времени. Но зато я точно рекомендую прочитать его же «Красный нуар Голливуда», если интересуетесь историей кино.

«Балканский рубеж. Русские добровольцы в боях за Сербию»

Автор: Михаил Поликарпов

Книга написана историком, который сам был среди добровольцев в Войске Республики Сербской, и на сегодняшний день является наиболее полным описанием всех русских отрядов, которые сражались в Боснии и Герцеговине. Речь идёт о сотнях человек за всю войну, и ни о каком влиянии на ход войны речи не идёт. Помощь эта была именно что символическая.

РДО – Русский добровольческий отряд
РДО – Русский добровольческий отряд

История делится на две части. Первая описывает личный опыт автора и начинается ещё в Москве погружая в атмосферу лихих 1990-х, какими их видел обычный студент истфака МГУ, отправившегося в 1994 году в Югославию воевать в Боснии на стороне сербов. На фронте он пробыл более месяца, поучаствовав в нескольких боях, после чего вернулся обратно.

А вот вторая часть книги описывает боевой путь добровольческих отрядов от лица нескольких героев. История некоторых из них начинается ещё в Преднестровье и боях за Тирасполь. В одном из таких добровольцев без труда узнаётся небезызвестный Игорь Стрелков. Хорошо показано как на Балканы в разгар 90-х отправлялись и монархисты, и националисты, и коммунисты, ещё мыслившие такими категориями как интернациональный долг. И пока держался этот идеалистический миф о панславянском братстве все они как-то уживались.

И тем не менее, как пишет автор, «практика еще раз показала, что добровольческие русские отряды численностью более полутора десятков человек являлись неустойчивыми. Бойцы группировались вокруг своих неформальных лидеров и фактически становились самостоятельными подразделениями. Перевесить это мог лишь какой-то серьезный внешний фактор или харизма очень сильного лидера».

Русские добровольцы уходят в рейд
Русские добровольцы уходят в рейд

Описывается конфликты с властями, мародёрство, религиозные и межэтнические конфликты, когда найденный казаками-добровольцами Коран, пришлось тут же прилюдно сжечь, чтобы сербы их потом не перерезали, заподозрив в казаках мусульман (это специфическое деление на сербов и мусульман, а не по национальному признаку в книге тоже объясняется). В общем, показаны все прелести националистического угара Югославии 1990-х, переросшего в гражданскую войну, этнические чистки и все сопутствующие преступления.

Через четыре дня произошел случай "с бабушкой". Шедшие в разведку добровольцы обратили внимание, что на хуторе на пороге дома стоит бабушка-мусульманка. Поинтересовались, нет ли бойцов противника. Убедились, что нет - и пошли дальше.

За русским шла группа сербов во главе с молодым парнем, у которого мусульмане вырезали семью. Ас услышал лай собаки и две короткие очереди.

"Что случилось?" – спросил он по рации.

– Застрелил собаку, – был ответ.

– А где бабушка?

– Спавает ("Спит"). Ну, понятно, как она спит – упала, где стояла. Русских очень сильно покоробило такое убийство, но умерла так умерла, и они заминировали тело.

– За что он ее, ведь бабка совсем безобидная?

– У парня муслики всю семью вырезали. Отца, мать убили. А младшую сестру сначала изнасиловали, а потом выпотрошили. Вот у него теперь аллергия на них...

Михаил Поликарпов, «Балканский рубеж»

Первое издание книги вышло ещё в 1990-х, можно сказать по горячим следам и к сожалению, не лишена не столько романтических, сколько мистических рассуждений о судьбе, духе и прочем. Встречаются даже такие программные фразы как «есть у русских традиция давать бой ЗЛУ, даже если этот бой безнадежен». Надо полагать, где-то есть народы, в чьей традиции есть давать бой ДОБРУ? И всё же подобного не много и общую картину это не портит, а скорее отражает атмосферу эпохи, когда ещё была сильна советская инерция и память о советской помощи Вьетнаму, Анголе, Корее и т.д.

Автор не концентрируется на чернухе, показывая, что на войне есть место самым разным событиям, чувствам и поступкам. А непосредственно боевые действия занимают лишь малую часть всей войны. Хотя они описаны очень подробно, но относительно мирным эпизодам и жизни в тылу уделено не меньше места. В основном описываются взаимоотношения внутри добровольцев и между различными подразделениями, но есть и общеполитические отступления.

На войне существует черный рынок оружия. ООНовский контингент был идеальным посредником между воюющими сторонами – и через него к мусульманам шло оружие, мусульмане же продавали сербов, не успевших вовремя уехать из Сараево. Последних перевозили во французских БТРах. В дальнейшем часть оружия растекалась по контрабандным тропам в Косово и в меньшей степени в Воеводину. И апофеоз абсурда войны – часть оружия продавалась противнику, правда, вырученные средства шли потом в том числе и на покупку дефицитного горючего.

Михаил Поликарпов, «Балканский рубеж»
Книжная полка: Бела Лугоши, война в Югославии и жизнь крестьянства в Российской Империи

Ради чего стоит прочитать: Подробная история добровольческих отрядов в Югославии, написанная со знанием дела её непосредственным участников. Книга построена на уникальных свидетельствах ветеранов и собрана в череду атмосферных и увлекательных рассказов, которые автор дополняет довольно объективными оценками сил сторон, не впадая в шапкозакидательские мифы. Каждое крупное сражение, в котором участвовали добровольцы, по возможности, описывается с двух сторон.

Остаётся только пожалеть, что авторы одноимённого фильма решили экранизировать свои фантазии, а не истории реальных людей, которые прекрасно справляются с демонстрацией самых благородных человеческих порывов души. Но вот что привело к войне, и кто воспользовался её результатами внутри самой Сербии не особо раскрывается. Хотя для автора тема вовсе не запретная и в своих публикациях, которые не сложно найти, об этом говорится.

«Нравы Растеряевой улицы» и «Власть земли»

Автор: Глеб Успенский

Книжная полка: Бела Лугоши, война в Югославии и жизнь крестьянства в Российской Империи

Глеб Иванович Успенский, как и многие писатели второй половины XIX века, был выходцем из среды разночинцев и своими глазами наблюдал чем живёт пореформенная деревня, на что похожа крестьянская община и провинция. Не могу не остановится на самом авторе, поскольку Успенский писал рассказы, а не романы и более того, внутри своего же рассказа он выступает ещё и публицистом. Так что бессмысленно останавливаться на каком-то одном произведении. А названия в заголовке отражают лишь главные темы автора.

«Нравы Растеряевой улицы» – это один из первых его крупных и успешных образцов «физиологических очерков» пореформенной России. На этой улице живут и отставной генерал, и чиновники средней руки, военный писарь, кабатчик, ростовщик, мещане, рабочие оружейного завода, швеи, ремесленники и просто «разный растеряевский люд», «обглоданные жители».

Вечное, беспрерывное беспокойство о «виновности» самого существования на свете пропитало все взаимные отношения, все общественные связи, все мысли... Уверенности, что человек имеет право жить, не было ни у кого: напротив - именно эта-то уверенность и была умерщвлена.

Глеб Успенский, «Нравы Растеряевой улицы»
Книжная полка: Бела Лугоши, война в Югославии и жизнь крестьянства в Российской Империи

А вот такой образ сельского попа он даёт в рассказе «Неизлечимый»: «Он, отец Иван, есть не более как кошелек, – я думаю, он и сам так представлял себя, – кошелек одушевленный. Это был кошелек, да и сам он если не считал себя кошельком, то не отказался бы от этого прозвания, а вся вселенная, все, что есть между небом и землей, все это не более как вместилище разного рода крупных и мелких денег, которые частью должны перейти в кошелек отца Ивана. И как только какая-нибудь монета, вращавшаяся во вселенной, попадала к нему, он был счастлив и доволен, и цель его жизни поддерживалась как нельзя лучше».

Так о нём говорит его подчинённый поп, который болен «свинской болезнью», в душевном смысле, естественно. И вот они долго не могли понять зачем молодая девушка из города приехала учить крестьянских детей. Долго и мучительно они искали её корыстный интерес и в итоге его сами себе придумав, успокоились на первое время, походя отнимая у крестьян кур и ведя «звериные разговоры» о том, как кого посадить и что отжать.

Если Чехов создал такой типаж «человека в футляре» – гимназического учителя, который вошёл в историю фразой «Как бы чего не вышло», а Горький сформировал образ босяка – полукриминального элемента и просто уголовника, правда излишне романтизируя их силу, отвагу, злобу и способность жертвовать собой. Ещё до них Гоголь описал помещиков середины XIX века, сделав Чичикова именем нарицательным.

А Глеб Иванович ввёл в литературу фигуру Ивана Ермолаевича – герой нескольких его рассказов крестьянин-середняк, который «бьется над работой из-за того только, чтобы быть сытым, точно так же бились ни много, ни мало, как тысячу лет, его предки и, можете себе представить, решительно ничего не выдумали и не сделали для того, чтобы хоть капельку облегчить ему возможность быть сытым». И часто он так и пишет «Иваны Ермолаевичи» подразумевая, что таких как его собеседник по всей России очень много.

Книжная полка: Бела Лугоши, война в Югославии и жизнь крестьянства в Российской Империи

И за счёт совмещения беллетристики с публицистикой Успенский на примере села Распоясово из «Чековой книжки» воссоздаёт взаимоотношения многих крестьян с властями и их мироощущение: «Не понимая путем того, что читал приехавший чиновник, они догадывались, однако, что в бумаге нет ничего насчет того, чтобы все «повернуть к ним», как обещано, и потому говорили, что эта бумага «не та» что подписывать ее не будут».

И тут же предстаёт типаж купца и фабриканта нового времени: «словно сказочный богатырь, наделенный непомерною силою денег, Иван Кузьмич начинает буквально двигать горами. <…> Отечество даже обязано ему благодарностью за то, что он жертвует своим капиталом на общую пользу, и хотя действует из личных выгод, но зато дает другим хлеб, оживляет "мертвые местности" и капиталы, как пишут в газетах (с которыми Иван Кузьмич частию знаком). В этом убеждении Ивана Кузьмича укрепляет общественное мнение, мнение печати и та действительная нищета, среди которой его капиталы, его хлеб - действительно благодеяние».

Но если Иваны Кузьмичи действуют открыто и никого не стесняются, не терпя разговоров о «правах», назначают каждому из разорённых крестьян свою цену, то про других Успенский писал говорил: «Язык болтал либеральные фразы, а руки тянулись грабить». У него масса других героев, характеризующих эпоху: старые помещики, журналисты, промышленники, кулаки. Есть ряд очерков о Европе 1870-х годов. Например, «Выпрямила» и «Больная совесть» о поездках в Германию, Бельгию и Францию.

Ради чего стоит почитать:

Можно конечно посоветовать читать полное собрание сочинений, но лично у меня есть только этот двухтомник. И если из первого тома, кроме нравов «Растеряевой улицы» и «Больной совести», выделю «Книжку чеков», а вот второй том могу рекомендовать целиком.

Даже человек знакомый с классической литературой найдёт в рассказах Успенского массу интересных героев и новых типажей, преимущественно их крестьян или находившихся рядом с крестьянами. Это настоящая галерея российской жизни после отмены крепостного права, которая сопровождается авторскими комментариями, так что если в общих чертах с историей страны знакомы, то запутаться будет сложно.

Ну и в конце концов злободневность: картины полуторавековой давности ещё конечно ещё не видно за окном, но стоит немного подождать… Тут и коллекторы с полицейскими, самые «честные» торговцы с судьями, попы и чиновники, конокрады и помещики. Актуальность утратили только специфические крестьянские проблемы, но это пока они не встречаются с вышеназванными персонажами.

Если вам интересны такие небольшие рецензии и хотите чтобы рубрика стала регулярной, то поддержите лайком. А у меня как раз будет стимул наконец начать регулярно читать разные книги по 3-4 в месяц и делится своим мнением в таком формате или делать тематические подборки.

5858
7 комментариев
6
Ответить

Bela Lugosi's dead

4
Ответить

Undead undead undead

4
Ответить

Зашел чтобы написать этот комментарий

Ответить

Действительно интересно. Немного сумбурная манера письма, но все равно дочитал до конца.

Ответить

интересно

Ответить

Из пожеланий: в первом абзаце по каждой книге - кратенько о чем книга и в чем её особенность,  а дальше уже все подробности.

Ответить