Что нас пугает, почему, и как мы реагируем. Откуда первоисточник страха. Пришёл к выводу, что основа любого поджанра хоррора — бытовой ужас.Первоисточник хоррора, основа любого его поджанра — страх человека перед безвозвратной утерей самости, своим исчезновением, столкновением с Ничто, или, проще говоря, смертью. Почему человека пугает нарушение порядка вещей? Потому что это угрожает его жизни. Бытовой ужас — это угроза, которую мы ощущаем не прямо, а как бы спиной, каким-то внутренним чутьём.Это не бытовой ужас, а ужас как он есть. И в этом его главное отличие от страха. Страх обусловлен субъектно-предметными отношениями: когда я боюсь, я боюсь чего-то. Мой страх направлен на нечто конкретное, что можно «схватить» языком, назвать, выразить. Ужас же не имеет предмета. Он невыразим в языке и относится к чему-то, что должно обойти молчанием. Такая беспредметность ужаса близка к тревоге или тревожности. Я не знаю, чего бояться и стоит ли бояться, но ощущаю некую неудовлетворенность, неудобство, уязвимость, ожидаю удара, но не знаю, откуда он последует и последует ли вообще.
Короче, сначала смерть, ужас перед «не быть», а уж потом неупорядоченность, стресс ответственности, равнодушие Вселенной, всякие мета- и пара- и всё остальное.
Что нас пугает, почему, и как мы реагируем. Откуда первоисточник страха. Пришёл к выводу, что основа любого поджанра хоррора — бытовой ужас.Первоисточник хоррора, основа любого его поджанра — страх человека перед безвозвратной утерей самости, своим исчезновением, столкновением с Ничто, или, проще говоря, смертью. Почему человека пугает нарушение порядка вещей? Потому что это угрожает его жизни.
Бытовой ужас — это угроза, которую мы ощущаем не прямо, а как бы спиной, каким-то внутренним чутьём.Это не бытовой ужас, а ужас как он есть. И в этом его главное отличие от страха. Страх обусловлен субъектно-предметными отношениями: когда я боюсь, я боюсь чего-то. Мой страх направлен на нечто конкретное, что можно «схватить» языком, назвать, выразить. Ужас же не имеет предмета. Он невыразим в языке и относится к чему-то, что должно обойти молчанием. Такая беспредметность ужаса близка к тревоге или тревожности. Я не знаю, чего бояться и стоит ли бояться, но ощущаю некую неудовлетворенность, неудобство, уязвимость, ожидаю удара, но не знаю, откуда он последует и последует ли вообще.
Короче, сначала смерть, ужас перед «не быть», а уж потом неупорядоченность, стресс ответственности, равнодушие Вселенной, всякие мета- и пара- и всё остальное.