Найти свой путь в сиянии звёзд
Научная фантастика полна противоречий. Она ошибается и устаревает, опирается, порой, на концепции, несовместимые с реальностью. Неужели в размышлениях о будущем имеют значение исключительно научные труды? Чем будут жить и во что будут верить люди? В этой статье я расскажу, как религия представлена в романах писателей-фантастов.
Содержание
Хочется нам того или нет, но очень многое в человеческом обществе связано с религией. Я сейчас не беру во внимание различие конфессий. В повседневности, любом искусстве и даже, господи прости, в аниме. На протяжении всей истории самые различные верования становились источником вдохновения для творцов.
Люди шли на подвиги, совершали ужасные вещи, создавали и разрушали. Если когда-нибудь нам суждено отправиться к звёздам, мы понесём за собой всё это нагромождение многовековой человеческой культуры. Какими тогда станут люди? Ожидает ли их явление новых божеств? Насколько велика сила неизбежности? И что, если мы сами изменимся до неузнаваемости?
История жертв человеческих
Без своих изобретений вы до ничтожества жалки, с ними — непостижимо велики. Беспомощные перед каждой стихией природы, вы одновременно — самая величественная из её стихий. Во Вселенной нет более могучих сил, чем вы, маленькие, неповоротливые люди.
Всё преодолеет человек, и всё склонится перед человеком. Но какова цена?
Смотря на утопичную картину будущего, нарисованную Советскими фантастами, я испытываю некоторую горечь. Нет, я не грущу о недостижимом идеале, но, скорее, ужасаюсь тому, что человечеству предстоит пережить только для гипотетической возможности его достижения.
Путь в космос — это путь, проложенный на костях. И не нужно даже обращаться к литературе: достаточно вспомнить шаттлы «Челленджер» и «Колумбия», корабли «Союз-1» и «Союз-11». И это далеко не весь список.
Люди, принесшие величайшую жертву пьедесталу прогресса. Чем движимы они на пути к неизведанному? Ради какой призрачной надежды они продолжают свой путь? Насколько же страшен риск так и не увидеть результаты своих трудов?
Так причём здесь религия? Материализм, вроде бы, даёт однозначный ответ. Но я прошу подумать вот о чём:
Когда я читаю, например, ранние книги братьев Стругацких, я удивляюсь безрассудному стремлению героев к первооткрывательству. «Страна багровых туч», «Путь на Амальтею», «Стажёры» — истории, положившие начало миру Полудня. Не хочу вдаваться в спойлеры, но если фамилии: Ермаков, Юрковский или Крутиков вам о чём-то говорят, вы меня понимаете. Мы сами себе пророки. Мы сами несём радость и несчастья. Мы сами себе божества.
Советская фантастика бессмертна не благодаря стремлению предсказать развитие технологий или попыткам нарисовать идеальное общество. Ценность её именно в Человеке, которого она описывает. В размышлении о том, чего мы можем добиться, рассчитывая только на самих себя. И вот уже весьма наивное представление о космосе воспринимается не далёкой от реальности фантазией, но символом безграничности человеческих возможностей.
Говоря о поздних этапах развития человечества, когда фокус с заботы о собственном выживании смещается в сторону помощи иным цивилизациям, я хотел бы вести речь не о Стругацких. Всё-таки для меня большим открытием стал Сергей Снегов с его трилогией «Люди как Боги».
И это удивительная книга. В том, как она общается с читателем, как представляет персонажей, как выстраивает их взаимоотношения. По сути, перед нами мемуары главного героя, Эли. Он проходит путь от молодого человека, впервые испытывающего влюблённость и потерю близкого друга, до матёрого командира, который способен повести экипаж к центру галактики.
Я могла бы ответить твоим любимым присловьем. Неизвестно, почему возникает любовь, неизвестно, почему она пропадает. Вряд ли тебя удовлетворит объяснение в твоем стиле. Так вот, я не люблю тебя, ибо не уважаю. На этот раз достаточно?
Люди здесь веселятся, мечтают о жизни, размышляют о судьбе и любви. Главный герой даже влюбляется в змеедевушку с Веги, диалог с которой приводит к более полному пониманию им самого себя, своих собственных чувств. И всё это лишь прелюдия к столкновению с враждебной инопланетной цивилизацией, которая могуществом своим сравнима с человеческой.
И вот тут история раскрывается с иной стороны: союзы распадаются, былая любовь исчезает, а нависший над всем человечеством вопрос: «А так ли необходимо вмешательство в жизнь других?» — раскалывает общество. Люди, решившие все внутренние проблемы, оказываются в смятении. На помощь же вновь приходит самопожертвование.
И эти романы не были бы столь трогательными, если бы не человек, стоявший за их написанием. Когда ты читаешь про выдуманного учёного Танева или про друга главного героя, который попадает в плен и лишается рассудка от мучений, то не предаёшь этому какого-то особого значения. Но, когда я узнал, что Сергей Снегов сам прошёл через Советские лагеря, а один из его знакомых в этих самых лагерях сошёл с ума, мне стало… Грустно? Во всяком случае, я до сих пор думаю над этим.
Собственно, Танев жил, а не был придуман, о его жизни многое известно, хотя тюремные его тетради были найдены лишь через двести лет после смерти. Но правда так переплелась с выдумкой в истории Танева, что достоверно одно: в начале двадцатого века по старому летосчислению жил человек, открывший превращение вещества в пространство и пространства в вещество, названное впоследствии «эффектом Танева», этот человек долго сидел в тюрьме и вел свои научные работы в камере.
Вы сейчас прочитали размышления главного героя, который стоит в аллее памятников и смотрит на скульптуру человека с заложенными за спину руками. Весь лёгкий настрой книги моментально улетучивается. Человек, которому люди обязаны своим процветанием, был людьми же заперт в камере. Не забит камнями и не распят, но отвергнут и заперт.
Кроме того, не было бы никаких свершений, если бы не нашлись первопроходцы. Те, кто не испугался риска, кто не пожалел жизни, чтобы указать всем остальным на то, чего они в упор отказывались замечать. В этом кроется и боль, и своеобразная романтика.
В данном случае не порочность людей выставляется на первый план. Но их способность эту порочность преодолеть, стать лучше, нести свет и процветание в пустую и холодную Вселенную. Человек не идеален, и праведность — не всегда залог правоты. Но он учится, строит машины и приспосабливается к любым условиям. И в этом смысле Вселенная с её чудовищно сложными законами — лишь очередная преграда на пути к торжеству Человека. Вопрос лишь в расплате за это торжество.
Пророки новых истин
— Сражаясь со мной, ты сражаешься с самим собой, — спокойно сказал Майк. — Ибо ты еси Бог — и аз есмь Бог — и все, что грокает, есть Бог — и нет иного Бога.
Планируя перейти от Советской фантастики к Американской, я не ожидал, что сам себя поймаю в ловушку. Ведь мне казалось, что эти книги будут говорить совершенно о разном. Политический строй, специфика в развитии общества, в конце концов: отношение к религии. Однако, даже с учётом всех этих различий, теперь мною прослеживается определённая схожесть в произведениях. Но вначале: «Нью-эйдж».
Середина ХХ века. Мир оправляется от Второй мировой войны. Но как с этим уживается Американское общество? Прежние устои вдруг подвергаются сомнению. Если не они привели к войне и сопутствующим бедствиям, то что тогда? Люди пытаются по-иному истолковать старые истины, ищут новые, тем самым являя на свет множество религиозных течений. Разумеется, писатели-фантасты и здесь не остались в стороне.
Итак, что если, исследуя космос, человечество столкнётся с чем-то таким, чего не сможет понять? Вдруг чужаки, встреченные в будущем, будут обладать силами, для нас непостижимыми? И что, если таким чужаком окажется другой человек?
Роман «Чужак в стране чужой» тяжело описать одним абзацем. Он объёмен, не все его смыслы очевидны, и не все из них легко принять. Да и, признаюсь, я очень далёк от того, чтобы в полноте его грокнуть. Тем не менее, Хайлайн пишет приземлённо, его персонажи всегда становятся своеобразными проводниками в мир произведения, его читаешь с увлечением. Так и в «Чужаке», хоть история и обращается вокруг человека с Марса, главные герои, всё же, обыкновенные люди.
Встречайте же: Майкл. Человек, рождённый на Марсе и воспитанный Марсианами. Он впитал в себя не только чужой образ жизни, но и способность грокать, то есть понимать вещи и события в недоступном для Землян смысле. И, как людям тяжело понять Майкла, так и для него непросто оказывается влиться в человеческое общество. Только со временем он учится понимать новых сородичей и осознает роль, которую ему предстоит сыграть в истории.
— Нет, в том-то и дело. Я грокаю людей. Я теперь настоящий человек и могу объяснить тебе всё человеческим языком. Я понял, почему люди смеются. Они смеются потому, что им больно, и смех — единственное, что может заглушить их боль.
Люди смертны. Люди боятся смерти. Майкл же, бессмертен. Его тело для него самого — лишь оболочка. Оболочка истлеет, но дух и разум его — вечны. Мыслью он может менять материальный мир, развоплотить любого, кто будет ему угрожать. Нужно только это грокнуть в полноте.
Знакомясь с человеческими религиями, выходец с Марса стремится исцелить людей от страданий, создаёт собственную церковь и обучает своих ближних тому, что было им недоступно. Таким образом, автор романа переиначивает явление Христа, описывает появление среди людей бога, который укажет им новый путь.
В противовес коммунистической утопии, Хайлайн описывает общество потребления, сродни современному. В центре истории оказывается всё ещё человек, как существо, способное к безграничному развитию. Но появляется мессия, который поведёт к этому безграничному. Подобно прошедшему заключение Таневу, Майкл сам оказывается преследуемым. Его ненавидят, его хотят убить. Неужели для людей так типично стремление избавиться от своего собственного спасителя?
В этом, как мне кажется, и сходство этих двух историй. Любая идея должна пройти через непринятие. Любое изменение или революция становятся возможны только благодаря какой-то жертве. И, будь то мессия, несущий новые истины, томящийся в тюрьме учёный или отчаянный первооткрыватель, прокладывающий дорогу к свершениям, они все — есть лишь ступени к пьедесталу, на который человечеству только предстоит взойти.
И случится то, что должно случиться
— Ты слыхал, что животные отгрызают себе ноги, чтобы вырваться из капкана? Так поступают животные. А человек останется в ловушке, выдержит боль, прикинется мертвым, чтобы убить охотника и навсегда отвести эту опасность от своего рода.
До этого момента я говорил о человечестве, как о едином целом. Несмотря на культурные различия, всех людей на нашей планете сейчас объединяет следующее: мы все Земляне. Однако, пройдут сотни лет, возможно, тысячелетия, и вырастут поколения, для которых Земля станет просто далёкой планетой. Родиной предков, но не собственным домом. «Час Быка» Ивана Ефремова показывает, что даже коммунистическое общество подвержено подобному распаду. Но что до Галактических Империй?
Распространившись по всей Галактике, люди уже представляют из себя силу, могущество которой тяжело вообразить. И как быть, если одни люди захотят направить это могущество против других людей? Видимо, пришло время вспомнить «Дюну».
Итак, хрупкий мир между Великими Домами поддерживается Императором, который, в свою очередь, сам заинтересован в ослаблении Домов. Трудности бытия аристократической монархии во всей красе, да ещё и в масштабах Млечного Пути. А повествование, тем временем, переключается на планету Арракис и легенду о Myад’Дибе.
Да съедят меня с потрохами несогласные с Вязниковым, но Пауль Атрейдес, по сути, является Пророком. Он не обладает способностями Майкла, а значит, и с Христом его сравнить не получится. Myад’Диб видит будущее, как совокупность вероятностей, но, в итоге, вынужден принять единственный путь, который обеспечит выживание человечества.
В предвидении его могущество, его слабость и его трагедия. Всё его естество было против становления мессией, он не хотел становиться Императором, не хотел джихада. Зверь, возможно, отказался бы от такой судьбы, любым способом избавился бы от пророчеств. Но Пауль остался человеком.
И снова события разворачиваются вокруг мессии. И пусть Myад’Диб не был наставляем никаким богом, но древняя генетическая программа и сама совокупность вероятностей будущего все выборы сделали за него. Он — религиозный пророк, только описанный в несколько ином виде.
Пауль молча сидел во мраке. Единственная холодная мысль владела им: «Моя мать – враг мне. Это она влечет меня к джихаду. Она родила и воспитала меня. И она – враг мне».
Упоминая Myад’Диба, уже сложнее говорить о непринятии. Его ждали, вокруг него сплотился целый народ. Да, у него были свои враги, но камнями его не забивали. В книге скорее можно проследить конфликт самого Пауля с его судьбой. Однажды лицезрев будущее, рискуешь стать его пленником. Кем, собственно, и стал Myад’Диб.
Ведь у всего есть свой предел. Взбираясь по ступеням от от одной планеты к системе, от системы к созвездиям, от созвездий к галактике, человечество, рано или поздно, столкнётся с непреодолимым. Что, если никакое озарение, никакой мессия и никакая технология, не смогут справиться с неизбежным?
И кто сказал, что люди изберут правильный путь? Слова, сказанные не к месту. Один человек, фатальная ошибка которого может привести к трагедии. Ложный пророк и слабый вождь, непредвиденная случайность. В конце концов, кто, если не сами люди усложняют себе жизнь?
Я думаю, Лю Циысинь в «Задаче трёх тел» прекрасно иллюстрирует подобный момент. Озлобленность одного человека навлекает на мир угрозу. А наивное желание помогать иным цивилизациям для пришельцев вдруг оказывается чуждым. Наш разум, наше воображение заставляют нас искать пути в ситуациях, для разрешения которых ещё не существует алгоритма. Мы запросто выберем неверный путь. То, что давало нам эволюционные преимущество сегодня, в один момент может оказаться залогом нашей гибели.
В конце концов, я ведь просто человек
Представь, что у тебя есть ум, но нет разума, есть задачи, но нет сознания. Твои нервы звенят от программ выживания и самосохранения, гибких, самоуправляемых, даже технологических — но нет системы, которая приглядывала бы за ними. Ты можешь подумать о чем угодно, но не сознаешь ничего.
Мне представляется, что между очевидным и непостижимым есть прослойка. Что-то такое, с помощью чего мы избегаем мыслей, которые не можем или не готовы принять. Это может быть религия, воображение, рациональная убеждённость или банальное заблуждение. Мы никогда не горкнем смерть. Мы мечтаем, воображаем, верим или просто избегаем мыслей об этом. Но кто «Мы»?
Человек эволюционировал, чтобы избежать вымирания, изобретал, чтобы выжить в непригодных условиях, приносил жертвы и терпел лишения, чтобы отыскать новый путь. Люди грезили о пророке, мессии или спасителе, который помог бы им справиться с тем, чего нельзя преодолеть. Но мы скованы собственным разумом, мы не можем выйти за рамки.
Люди давно придумали киберпанк и так же давно исследуют вопрос о том, что делает человека человеком. Способен ли искусственный интеллект осознать себя? Нужно ли ему это? Если сегодня наше «Я» выгодно нам, означает ли, что оно окажется таковым спустя тысячелетия?
— Но это, наверное, была бы не совсем победа? Какая разница — мертв ты или просто не сознаешь, что жив?
Когда я несколько лет назад читал «Ложную слепоту», я не испытывал тех чувств, которые книга вызывает во мне теперь. Я ужасаюсь. Я ведь не могу просто взять и исчезнуть, но при этом продолжить существование? И в этом свете нынешние нейросети пугают меня ещё больше. Они ведь великолепны в своей способности подражать нам. Мы, как будто, стремимся создать имитацию самих себя, при этом не обременённую медлительным и противоречивым рассудком.
Только, я ведь не знаю ничего о самосознании. Это что-то само-собой разумеющееся, что-то, что существовало всегда. Мне не нужно быть учёным, не нужно читать этих книг, чтобы знать, что «Я» — это я. И все надстройки в виде религий, культа индивидуальности или постоянного самосовершенствования, как будто бы, созданы лишь для поддержания иллюзии, что сознание — есть что-то, без чего не может быть меня. Потерять память — всё равно, что стать другим человеком. Лишиться рассудка равносильно смерти.
Все наши представления о будущем неизбежно рассыпаются о действительность. У Венеры нет спутника. Коммунистической утопии не случилось. Нет на Марсе цивилизации, и не может человек силой мысли изменять мир. Разум — великий строитель иллюзий. Неужели для победы над смертью Вселенной, нужно избавиться от осознания собственной жизни?
Я не знаю. В конце концов, я ведь просто человек.
***
Статья написана для конкурса «В глубинах космоса»
Саша, спасибо за превью, ты замечательная!: З
cr01100001ig, спасибо за организацию конкурса, ты замечательный! И гайд замечательный (спасибо за раскладку, правда)
Я, кстати, уже немного писал про книги, вот, например: