Не есть, не спать, не мыться: как актёры всего мира работают по системе Станиславского

Как создавался знаменитый метод, в чём он заключается, за что его критикуют и до каких крайностей он доводил актёров.

О системе Станиславского слышали многие, но что именно заложено в его методе знают далеко не все. За сколько часов был создан Московский Художественный Театр (МХТ) и зачем Станиславскому понадобился новый подход к актёрской игре? Кто самые знаменитые последователи его системы и на какие жертвы они идут, чтобы зритель им поверил?

Рассказываем о судьбе Константина Станиславского и его методе, основываясь на его автобиографии «Моя жизнь в искусстве». А также вспоминаем самые яркие примеры актёрской игры последователей его системы.

Константин Алексеев (фамилию Станиславский он взял позже в честь любимого артиста) родился в январе 1863 года в Москве. Его отец был богатым промышленником, а мать, наполовину француженка, дочка парижской актрисы Варлей — занималась домом, в котором помимо Константина воспитывалось ещё девять братьев и сестёр.

С раннего детства Константин пытался всячески организовать родственников, чтобы давать домашние представления. Сначала это был цирк, потом он пытался поставить балет, а дальше сделать кукольный спектакль. Увлечение искусством привело к тому, что мальчик стал посещать московские театры, где обучался азам профессии, вслед за которыми покупал похожие кукольные материалы для своих спектаклей.

Важным в семье Алексеевых считалось и музыкальное образование, поэтому братьев стали рано возить в итальянскую оперу. Мальчиком Константин мало ценил эти выезды и предпочитал, по возможности, ехать вместо этого в цирк. Намного позже он был благодарен родителям за то, что они привели его к музыке и воспитали в нём чувство звука и ритма.

Согласно традициям того времени, все десять детей Алексеевых обучались дома.

Однако, когда Константину было уже тринадцать, его всё-таки пришлось отправить в гимназию, как того требовало общество. Мальчик должен был поступить в третий класс, но с треском провалился и с большим одолжением к семейству Алексеевых был взят только в первый.

Все воспоминания Станиславского о гимназии сводились к бесконечным наказаниям и скуке, которая одолевала его на уроках. Ему было совершенно неинтересно учиться, а учителей он, в лучшем случае, считал чудаками. Но строгая дисциплина лишь породила в нём изобретательность и фантазию.

Ещё задолго до появления его знаменитой системы, Станиславскому удалось придумать способ, как обхитрить учителей на экзамене, чтобы никто не догадался.

Самыми сложными выпускными экзаменами считались греческий язык и латынь. Важное событие происходило в огромном зале, где на большом расстоянии друг от друга сидели за отдельными партами ученики. Почти около каждого выпускника стоял учитель или надзиратель, чтобы пресечь любые попытки списать. Посредине комнаты за длинным столом во главе с директором восседала специальная комиссия.

В тот год все ученики-одноклассники Константина Алексеева успешно сдали экзамен. Однако учителя были вынуждены признать, что у всех были абсолютно одинаковые ошибки. Было очевидно, что все они списали экзамен у одного ученика, но никто не понимал— как?

На самом деле секрет был прост — вместо того, чтобы учить греческий и латынь, все ученики, кроме одного, кто действительно знал предметы, занялись изучением языка глухонемых. Все вечера вместо подготовки к экзамену, они тренировались общаться на пальцах. В итоге на глазах у учителей и инспекции ученик передавал с помощью языка глухонемых содержание своей работы одноклассникам, которые с успехом сдали экзамен.

Дебют в качестве актёра у Константина случился, когда ему было четырнадцать лет. Это был домашний театр Алексеевых, а поводом стали именины матери. Впервые подросток почувствовал волнение и счастье перед выходом на сцену. Первый блин вышел комом — зрители были в растерянности, юный актёр старался говорить быстро, много махал руками, торопился, от чего публика даже не понимала суть происходящего.

На следующий спектакль мальчик вышел абсолютно несчастным и расстроенным и вдруг после пьесы услышал в свой адрес похвалу. Это был один из первых уроков актёрского мастерства для будущего мастера, который привёл к работе над собственными ошибками. Именно из таких шагов и складывалась позже знаменитая система.

Благодаря такому количеству братьев и сестёр, Константин без проблем организовал Алексеевский кружок и давал один спектакль за другим. Источником вдохновения для него служил Малый театр, где он не пропускал ни одной премьеры. Кроме того, в Москву часто приезжали с гастролями зарубежные актёры, и юный Алексеев с удовольствием следил за их игрой, пытаясь их копировать.

Взрослея, он всё увереннее учился не только на своих, но и на чужих ошибках. Поэтому каждый раз внимательно смотрел за актёрами на сцене, а потом разбирал их игру с товарищами по театру.

«Когда играешь злого, — ищи, где он добрый. Когда играешь старика, – ищи, где он молод; когда играешь молодого, — ищи, где он стар, и т. д.» — стало очередным правилом Станиславского. Он не только играл сам, но и ставил спектакли как режиссёр, набрав в труппу других актёров-любителей. Его театр имел успех и даже ездил на гастроли.

Всё переменилось в 1897 году, когда он получил записку с предложением приехать на переговоры в московский ресторан «Славянский базар». Внизу стояла подпись «Владимир Немирович-Данченко». На тот момент как драматурга его называли преемником Николая Островского, а он предпочитал заниматься со студентами актёрским мастерством, выпуская один за другим артистов, которые разъезжались играть по всей стране.

Самым известным стал выпуск 1898 года, когда его школу Московского Филармонического общества закончили Ольга Книппер (впоследствии жена Антона Чехова), Маргарита Савицкая, Всеволод Мейерхольд, Екатерина Мунт, Борис Снегирёв.

Также как и Станиславский, Немирович-Данченко безнадёжно смотрел на состояние русского театра конца 19 века — «театральное дело в те времена находилось, с одной стороны, в руках буфетчиков, а с другой – в руках бюрократов. Можно ли было рассчитывать при таких условиях на процветание искусства?».

Историческое заседание в ресторане Немировича-Данченко и Станиславского продлилось восемнадцать часов, его результатом стало создание Московского Художественного театра.

В его биографии были как проходные, так и выдающиеся спектакли. Была и триумфальная московская премьера «Чайки» Антона Чехова, которая буквально воскресила творческий дух писателя после провала в Петербурге.

В основном ставил Немирович-Данченко, изредка Станиславский. Его основной метод был самому проиграть мизансцену за всех актёров, а потом показать им как играть. Но режиссёр чувствовал, что это нерационально и нужно искать другой подход. Он продолжал наблюдать за актёрами и всё чаще убеждался, что артисты делятся на два типа: те, кто в последние пять минут вбегают в театр и впопыхах выходят на сцену и те, кто за несколько часов приезжают, чтобы запереться в гримёрке и подготовиться к роли.

Станиславский чётко понимал, что не может актёр, переполненный домашними волнениями, бытовыми вопросами, семейными ссорами, выходить на сцену и вдохновенно играть сцену влюблённого поклонника. Человеку требовалось перестроиться, поверить в происходящее, чтобы сыграть так, чтобы и зритель, в свою очередь, поверил ему.

Так родилось понятие «если бы». Станиславский на себе начал отрабатывать метод, при котором ставил себя в условия, если бы это всё было правдой. Само собой складывались движения, походка, вызванные ситуацией. Испробовав на себе, новатор попытался внедрить это среди коллег-актёров, но потерпел неудачу.

Постепенно Станиславский пришёл к выводу, что работать надо не с опытными актёрами, а с молодёжью, которая поверит тому, что скажут педагоги, и последуют системе. Так оно и получилось, а одним из первых выпускников нового направления стал Евгений Вахтангов, будущий основатель театра в Москве. Чуть позже возникла Первая студия Художественного театра для студентов по системе Станиславского.

Многие отмечали, что с появлением новой теории сам Станиславский как актёр стал играть хуже. Кто-то удивлялся, что без системы он блистал на сцене, тогда зачем все эти учения. А мастер считал, что на ошибках он создаёт что-то, настолько важное, что его актёрские амбиции могут подождать.

Несмотря на то, что позже появилось устойчивое выражение «система Станиславского», сам автор не оставил после себя никакого свода правил. О его методе можно прочесть лишь в его книге «Работа актёра над собой». Основным постулатом стало правило не играть, а проживать на сцене, не притворяться, а по-настоящему чувствовать.

Готовясь к каждой роли, мастер предлагал погрузиться в характер и представить, как бы герой вёл себя в той или иной ситуации — как бы он ходил, что бы он ел, как бы он выглядел, что бы он чувствовал. Важно, чтобы всё это строилось на жизненном опыте актёра, поэтому, если артист что-то не знает, ему требуется изучить профессию или образ жизни героя.

Станиславский настаивал, что всё должно быть просто, логично и последовательно. Чем больше усложняет актёр, тем выше шанс, что в итоге он сам же и запутается в своей роли, уверял мастер. Ещё важнее для актёра — понять своего героя, его мотивы, идеи, а не навязывать ему свои. Доносить нужно смысл, заложенный автором или сценаристом, а не подгонять роль под себя. Не всем это удаётся, и тогда про некоторых актёров говорят, что они во всех ролях играют только самих себя.

Мастер был уверен, что актёр должен взять за правило анализировать свою жизнь и поведение. Например, если артист идёт на разговор с высокопоставленным человеком, волнуется и нервничает, он должен запомнить свои ощущения и, возможно, в своей следующей роли, если того потребует сюжет, вспомнит те чувства и выразит их по-настоящему, как он их испытывал в жизни.

Одним из самых преданных поклонников системы Станиславского в Голливуде является актёр Дастин Хоффман. Ещё на съёмках фильма «Марафонец» в 1976 году для того, чтобы вжиться в роль, по примеру своего героя он не спал трое суток, плохо питался, не мылся, не брился.

После очередной совместной сцены к Хоффману подошёл партнёр по фильму Лоуренс Оливье и спросил, всё ли с ним в порядке. Актёр признался, что делает это специально по системе Станиславского, на что британская звезда ответила:

Но слова именитого и опытного Оливье не переубедили Хоффмана, и он продолжал готовиться к ролям, как считал нужным. Уже на следующий год он получил свой долгожданный «Оскар» за фильм «Крамер против Крамера».

Русская система стала ключевой и в карьере Роберта Де Ниро — к каждой своей роли он подходил по методу Станиславского. Готовясь к съёмкам в «Таксисте», актёр получил лицензию водителя такси в Нью-Йорке и две недели день и ночь работал на улицах города. Интересно, что для получения опыта он специально выбрал неблагополучные районы Нью-Йорка. Работа получилось не только тяжёлой, но и рисковой.

Для подготовки к роли Вито Корлеоне во второй части «Крёстного отца», Де Ниро уехал на Сицилию, чтобы прочувствовать местный колорит. Кроме того, он изучал итальянский с сицилийским акцентом в языковой школе и с частным преподавателем. Для роли в драме «Бешеный бык» актёр, не задумываясь, набрал 27 килограмм.

Том Круз также отличается следованием системе Станиславского. Если роль предполагает от актёра показать эмоции, которых он никогда не испытывал, Круз не жалеет времени на подготовку. Когда в начале 2000-х годов ему предложили главную роль в фильме «Соучастник», актёра заинтересовала задача сыграть человека, который обязан быть незаметным.

Будучи очень узнаваемым человеком, Круз представить себе не мог, как это - слиться с толпой. Для этого он устроился в реальную службу доставки, немного изменил внешность и начал развозить посылки.

После нескольких удачных попыток, оставшись неузнанным, актёр стал заводить беседы с незнакомцами, подсаживаться к случайным попутчикам. Сам Круз остался доволен полученным опытом и с энтузиазмом приступил к роли.

Когда Роман Полански предложил Эдриану Броди главную роль в фильме «Пианист», актёр с радостью согласился и полностью изменил свою жизнь. Он глубоко погрузился в образ польско-еврейского пианиста Владислава Шильмана, которого ему предстояло сыграть. Для начала он продал машину, бросил свой дом, отключил телефоны и переехал в Европу.

И без того стройный актёр сел на жесточайшую диету и похудел на тринадцать килограмм. Он даже расстался со своей подругой, понимая, что у его героя не могло быть никакой личной жизни. Кроме того, ежедневно Броди по четыре часа играл на фортепиано под руководством учителя-пианиста. Таким образом, помимо актёрского мастерства, ему удалось продемонстрировать и музыкальное, сыграв в фильме без дублёра концерт Шопена.

Старания увенчались грандиозным успехом и россыпью наград. Тем не менее Броуди понадобилось около полугода, чтобы прийти в себя после роли.

Ещё одним ярым поклонником системы Станиславского называют Дэниела Дэй-Льюиса. Получив роль в драме «Моя левая нога», он начал подготовку с того, что постоянно навещал в Дублине клинику для людей с подобным заболеванием, как у его героя — церебральным параличом.

Когда съёмки начались, он полностью перевоплотился в художника-инвалида Кристи Брауна. Он жил в инвалидном кресле, ел, рисовал, писал с помощью ноги, также как делал по сценарию его герой. Когда кто-то из ассистентов пытался помочь актёру, он раздражался и продолжал работать по системе. За роль в «Моей левой ноге» Дэй-Льюис получил свой первый «Оскар».

А вот актёр Шайа Лабаф переусердствовал с подготовкой к роли военного в фильме «Ярость». Артист на несколько недель отказался от душа и выбросил зубную щётку. Лабаф хотел прочувствовать, что испытывал его герой, оказавшись в траншеях на передовой. Однако эксперимент с гигиеной не показался необходимым партнёрам по фильму и на актёра стали жаловаться. В итоге продюсеры приняли решение отселить Лабафа в другой отель подальше от всего каста.

Еще одним фанатом актёрского метода называют актёра Джареда Лето. Получив роль Джокера в триллере «Отряд самоубийц», артист, войдя в образ сумасшедшего злодея, разослал партнёрам по съёмкам использованные презервативы и дохлых крыс.

В боевике «Бегущий по лезвию 2049», чтобы прочувствовать как видел его персонаж, он надел специальные контактные линзы, которые сделали его частично слепым. В драме «Морбиус» Лето предпочёл даже в туалет ходить на костылях, чтобы не выходить из образа героя, которого он играл — учёного с редким заболеванием. Тем самым актёр постоянно задерживал работу группы и раздражал партнеров, но до последнего не соглашался пересаживаться в инвалидное кресло, для ускорения процесса.

Поклонником системы Станиславского оказался и Стивен Спилберг. Готовясь к съёмкам фильма «Спасти рядового Райна», режиссёр знал, что это будет не боевик с каскадёрами и спецэффектами, а военная драма. Поэтому актёры просто не могли после съёмок сцен на поле боя, возвращаться в свой тёплый трейлер и пить горячий чай. За помощью в подготовке каста Спилберг обратился к бывшему капитану морской пехоты США Дейлу Даю.

Описывая подготовку к фильму, актёр Эдвард Бёрнс назвал это худшим периодом своей жизни. Подобного опыта не избежал даже Том Хэнкс, а вот актёр Мэтт Деймон, на спасение героя которого и были брошены солдаты по сценарию фильма, от военной подготовки был освбождён. С позволения Спилберга, актёр появился на площадке спустя шесть недель после начала съёмок со стаканчиком кофе в руках.

Можно только представить чувства, которые бушевали в душах остального каста. А режиссёру это только и было надо — герой Деймона должен был вызывать именно такие эмоции у военных, рискующих жизнью, проходящих ад, чтобы спасти и вернуть его живым домой. Напряжение между актёрами сохранялось на протяжении всего фильма. Стивен Спилберг получил за «Спасти рядового Райна» свой очередной «Оскар».

Очевидно, что не все актёры, как и британец Лоуренс Оливье, разделяют восторги системой Станиславского. Например, Сэмюэл Л. Джексон на протяжении всей карьеры избегал этого метода, считая, что достойно играть можно и без таких самопожертвований. Актёр считает, что играть должно быть весело, а метод не всегда предполагает, что артисты наслаждаются рабочим процессом.

В свою очередь актёр Джон Бернтал уверен, что проблема в том, что многие просто весьма вольно интерпретируют систему Станиславского и их методы не имеют ничего общего с задумкой автора. Актёр знает не понаслышке о чём говорит, ведь он учился в театре, созданном Станиславским.

Несмотря на то, что свою систему Константин Станиславский создавал для театра, она оказалась вполне пригодна и для кино. Ученики мастера когда-то завезли его метод в США, где он приобрёл уважение и популярность и распространился по всему миру. До сих пор, по-разному интерпретируя, все его последователи по-прежнему стремятся к одному — чтобы зритель им поверил.

#актеры #лонг #робертдениро #томкруз