«Призрак в доспехах» 2017г. Киноразбор

Авторское примечание: читать без знания разбираемого фильма настоятельно не рекомендуется. Внутри много спойлеров.

Июнь 2019-го. С момента выхода в прокат западной адаптации аниме «Призрак в доспехах» от режиссёра Руперта Сандерса прошло 3 года. За этот период времени данный фильм мною был пересмотрен, как бы не соврать, раз 5-6, если не больше. Это всё ещё не сравнится с числом пересмотра оригинала, но цифра всё равно внушительная. Причина этому одна — выход западной адаптации, личной для меня, стал знаковым. Именно благодаря ей (адаптации) я познакомился с оригиналом, что помог мне выбраться из круга стереотипного мышления относительно кино и мотивировал изучать кинематограф глубже. Если бы в 2017-ом я не был впечатлён, кто знает, может, мои труды продолжили пестрить такими тегами, как «логичность», «клише» и «тупые персонажи».

Но одно дело я, другое дело — остальные люди, для которых фильм Руперта Сандерса оставался и до сих пор остаётся просто боевичком, который потерял всё то, за что все любили оригинал. В какой-то степени, моё нахождение в числе подобных лиц тоже нельзя исключать, потому что с людьми я согласен и их понимаю. За тем исключением, что меня с фильмом связывает что-то большее; есть какая-то сентиментальная история, не позволяющая его просто забыть. А потому спонтанный пересмотр не подразумевал ничего большего, кроме самого факта пересмотра; кроме инъекции в кровь малой дозы киберпанка для поддержания тела в тонусе в преддверие выхода проекта от CD Project Red. Что же получилось в итоге? В итоге вы читаете этот материал, а, значит, пересмотр обернулся интересной находкой, с которой спешу с вами поделиться.

Нужно ещё добавить, что интерпретировать «Новый Гитс» (буду его так называть) я пытался много раз. Как мне тогда казалось, не в последнюю очередь из-за того, что сам фильм прост как две копейки, я увидел в нём всё, что только мог увидеть. Это был ошибочный вывод. Проблема оказалось в том, что мои попытки интерпретации начинались с конца фильма, и логика тут вполне очевидна. Очень часто для более понятной передачи сути истории создатели в конце этой же истории прямым текстом передают зрителю движущую идею через строчку диалога, закадровый голос или последние слова. В «Новом Гитсе» эти слова тоже есть и звучат они так:

«Мы цепляемся за воспоминания, словно они определяют нас, но нас определяет то, что мы делаем. Моя душа выжила, чтобы напомнить следующим из нас, что гуманность — вот наша добродетель. Я знаю, кто я такая, и для чего я в этом мире»

Где подвох? Подвох есть, и не один. Во-первых, в данном контексте переводчикам уместнее было бы использовать слово «человечность», а не «гуманность», потому что в следующей сцене персонаж готовится убивать людей, между прочим. Эмоциональный окрас у двух слов совершенно разный. Это можно счесть за грубую ошибку локализации. Во-вторых, роль воспоминаний в определении человека сводится к нулю. И для зрителя это оказывается ключевой проблемой в понимании фильма, ведь в 100% киберпанк-историй, от детского «NextGen'а» и до «Бегущего по лезвию», не говоря уже об оригинальном аниме, где так или иначе затрагивается тема воспоминаний, говорится об обратном. Говорится о том, что воспоминания играют ключевую роль в формировании личности. Обратное утверждение могло бы сойти за альтернативную точку зрения, но не тогда, когда предшествует ей банальная, простая и предсказуемая история. Это тоже самое, если бы Василий из 7 «А» утвердительно заявил, что Земля плоская. Заявление сильное, но мало кто поверит.

Тем не менее, к этому тезису вернёмся позже, а пока начнём делать примерно то же самое, что и в предыдущем разборе — наблюдать за действиями персонажей, параллельно с этим подмечая интересные нюансы.

Открывающая сцена рождения Миры Киллиан (Мотоко Кусанаги в исполнении Скарлетт Йоханссон) практически полностью повторяет аналогичную сцену из аниме, не предлагая при этом чего-то нового. Смысловая нагрузка осталась идентичной и никак не противоречит новой истории. Основной мотив — рождение главной героини через сборку кибертела. Здесь добавить нечего.

Последующая же сцена знакомит зрителя с ключевыми лицами данной истории — с доктором Уэлет и Каттером, главой компании «Ханка». Доктор Уэлет объясняет только что «собранной» Мире (рождённому ребёнку), что та чуть не погибла, и что им удалось пересадить её мозг в синтетическое тело, а уже за кулисами, наблюдая за реакцией девушки на сие открытие, Каттер говорит, что его проект заступит на службу в Девятый Отдел в роли оружия. Доктор же настаивает на том, что это решение ошибочное, ведь для выполнения приказов сойдёт и обычная машина. Иными словами, глава корпорации «Ханка» ждёт от нового проекта чёткого выполнения поставленных задач(!) и послушания(!), когда как Уэлет видит в этом глупость. Как бы то ни было, Мира всё-таки заступает на службу в Девятый Отдел, а действие плавно перетекает к следующей сцене, опустив где-то за кадром отрезок времени в год. Каттер добился, чего хотел.

Далее. Мира (уже Майор) стоит на крыше небоскрёба и докладывает Арамаки Сану, своему прямому начальнику, о наличии неизвестного эхо-бокса, с помощью которого злоумышленник подслушивает за сотрудником «Ханки». Спустя несколько секунд персонаж замечает, что в здание ворвались террористы и спрашивает про подкрепление. Подкреплению, во главе которого стоит Бато, понадобится две минуты, чтобы быть на месте. И тут происходит первое полноценное действие главной героини — понимая, что люди в опасности, и что Бато не успеет вовремя, Мира принимает решение незамедлительно взять инициативу в свои руки и единолично расправиться с террористами. Арамаки запрещает ей это, ведь есть риски потерять ценного сотрудника, но Мире уже плевать. Она воплощает задуманное в жизнь — прыгает со здания, расправляется со взломанными гейшами и с вооруженными бандитами. Что произошло на самом деле? Она не подчинилась(!) приказу прямого начальника, ставя в приоритет жизни людей.

В этой же сцене, когда подкрепление уже пришло, а злоумышленники разбиты, Мира начинает болезненно реагировать на свою природу, отмечая схожесть своего тела с телом робота. Тут я тоже хотел бы немного остановиться и поставить пару точек над «и». Дело в том, что такой реакции есть оправдание, но проблема в другом. Это оправдание дадут ближе к концу фильма и не прямым текстом. К чему это приводит? Зритель здесь и сейчас видит так называемые «сопли» — действие персонажа, показывающее, что ему плохо, но не имеющее достаточных оснований для того, чтобы зритель поверил в это. В конкретном примере это усугубляется ещё и тем, что взаимосвязь между настоящим возрастом Миры и такой реакцией на ситуацию не очевидна. Это уже прокол режиссёра, ведь задуманное им на деле воспринялось иначе. В тот момент, когда завеса тайны приоткрывается и зритель узнаёт, что Мира является подростком, и что ей свойственна инфантильность, нужно было хотя бы краткими вспышками флешбеков напомнить зрителю, что её «детскость»(!) на протяжении всей истории проявлялась. И что её столь радикальное отличие от остальных людей, делающее её одинокой, связано с возрастом. Иначе же выходит так, как вышло у Руперта Сандерса. Просто какие-то непонятные сопли. Просто какие-то непонятные вспышки гнева. Хотя это можно было исправить пяти-десятисекундной вставкой. Магия монтажа.

Постановка точек над «и» немного поломало повествовательную часть, но давайте будем считать, что всего это пока что не было. Следующая сцена. Сюжет продвигается, давая важную для себя же информацию. Например, мы узнаём о том, что у Миры бывают глюки, что нападение на сотрудников «Ханки» было не единственным. Это сейчас нас не интересует. Прежде всего, тут важен диалог между Мирой и Арамаки, в котором первая, понимая свою ошибку, говорит, что исправится, что в будущем сделает то, что от неё требуется(!). Вопреки её ожиданиям, Арамаки не отчитывает её. Он лишь напоминает, что она является ценным сотрудником, и, цитата:

«Когда нашу уникальность мы увидим как добродетель, только тогда мы обретём мир».

Речь, конечно же, идёт не о мире во всём мире, хотя и с этой точки зрения фразу можно интерпретировать. Слова Арамаки направлены на мир одного человека внутри себя. Я не буду держать тут какую-то интригу, ведь фильм все видели и все прекрасно понимают, что в нём заложены мотивы самоидентификации и самопознания. Для этого не нужно быть кинокритиком. Я лишь просто скажу, что слова уместны и имеют связь с нарративом.

Наконец, зрителю даётся возможность что-то узнать о Бато — напарнике и друге Миры. Бато, получив некое задание, между делом решает навестить своих четвероногих друзей, собак. Так как с ним послали ещё и Миру, то между ними получается интересный диалог, демонстрирующий разные точки зрения персонажей на одну ситуацию. Бато говорит, что собаки любят его, а он любит собак. У них любовь просто взаимная. На что Мира отвечает: «Потому что ты их кормишь». «Бессердечная» — отвечает он. Эта разница во мнениях показывает, насколько Мира не только физически, но и в голове, математична и далека от других людей в отличие от Бато. Такой расклад вещей напрямую связан с её одиночеством, о котором она будет говорить потом, и c ещё несформировавшейся личностью. Она ещё не познала себя, а потому не понимает даже таких простых вещей, пусть и довольно логичных. Вообще эта разница мнений кажется мне весьма символичной и метаконтекстуальной, ведь Бато тут легко проецируется на сам фильм, когда как позиция Миры, более логичная и математичная, близка к позиции фильма оригинального. Конечно, без злого умысла или упрёка со стороны молодняка, но просто «Новый Гитс» более бытовой. Простой.

Затем следует небольшая сцена, в которой Мира, восстанавливая руку после повреждений, общается с доктором Уэлет. Подмечу лишь две вещи. Во-первых, их диалог очень похож на диалог между дочерью и матерью, где вторая объясняет, что «нет, твои подружки тебя любят, ты такая же, как они, ты ничем не хуже, ты не одинока». Плохо себе представляю подобный диалог, ведь дочерью сам не был, но контекст, думаю, вы понимаете. Она просто вешает ей лапшу на уши, чтобы дочка успокоилась. Во-вторых, перед удалением глюков, мешающих Мире, Уэлет спрашивает её разрешения. Как мы потом узнаем, процедура эта формальная и реального выбора(!) у Миры нет. В этой же сцене главная героиня как раз говорит о том, что мы прошли в предыдущем абзаце — об отсутствии связи с окружающим миром. Эту связь, как мы уже выяснили на примере с собаками, Бато имеет.

Сцена погружения в гейшу. Помимо протаптывания сюжетной тропинки, здесь важно понимание того, что делает Мира. Она вновь, понимая риски, помня о своей важности для Арамаки, предпринимает попытку погрузиться в сознание машины, открыв тем самым свой разум для антагониста. Иными словами, делает то, что ей делать запрещено(!). Тем не менее, с помощью Миры Девятый Отдел нашёл зацепки и отправился на ловлю Кудзе — того самого антагониста. Попытка не увенчалась успехом. Более того, Бато лишился глаз, а Мира половины кибертела. Родительская взбучка от Уэлет гарантирована. А после родительского «Уххх, так делать нельзя, не суй пальцы в розетку» продолжается сюжетная линия с собаками. Бато, получив каноничные протезы глаз, стесняется навестить своих друзей, а потому просит об этом свою железную подругу. Подруга с задачей справляется. Связь с внешним миром маленькими шагами формируется. Причём, прошу заметить. Почему Бато не решается сделать то, что для него никогда не вызывало проблем? Поменяв свои глаза, он, прежде всего для него самого, изменился. И такое частичное и, безусловно, временное неприятие себя уже даёт о себе знать. Эта арка заканчивается, когда ближе к концу фильма зритель видит, что Бато не только смог восстановиться в прежний ритм, но и сделал нечто большее — приютил собак.

Мира же, надо сказать, вошла во вкус, аки гулящая девица. Опыт «общения» с собаками дал нужный для неё толчок, чтобы попытаться понять и себя, и окружающих. И сцена с проституткой, когда Мира разглядывает её веки, лицо и морщины, этой самой попыткой и является. В трейлере (олды не дадут соврать) был ещё и поцелуй, но в финальной версии его уже не оказалось. Можно лишь предположить, что изначально здесь подразумевался какой-то сексуальной подтекст — определения себя с точки зрения пола. Подтекст и тут никуда не делся, но он перестал быть ярко выраженным. И, надо кинуть пару камней в огород режиссёра, лучше бы поцелуй был, потому что с акцентированием внимания и с выражением ключевых для истории вещей у фильма наблюдаются некоторые проблемы.

После идёт массивный сюжетный блок, где, как оказывается, Кудзе убил ещё одного сотрудника «Ханки», чтобы найти информацию о проекте 2571, где он пытается убить уже доктора Уэлет, где он взламывает мусорщиков и т.д. Это, опять же, для разбора не важно. Можно отметить лишь некий «срыв» Миры, когда она избивает взломанного мусорщика. Опять же, инфантильность, «детскость», но ещё принимаем во внимание факт того, кем является доктор Уэлет для неё, то есть матерью. И подобное избиение можно трактовать как попытку обезопасить в дальнейшем жизнь близкого человека и столкновение с по-настоящему стрессовой для конкретного персонажа ситуацией.

Для протокола перескажу дальнейшие события. Кудзе ловит Миру, она узнаёт, что у неё с ним есть какое-то общее прошлое, что «Ханка», на самом деле, не те, кем представляются. Под предлогом того, что Майора взломал террорист, Каттер решает поймать её, утилизировать и продолжить делать «более послушного»(!) киборга. На этом месте, кстати, заканчивается сюжетная арка Уэлет. Вместо того, чтобы послушаться злого батю и убить свою дочь, она даёт Мире ответы на вопросы. Можно сказать, пускает во взрослую жизнь в тот момент, когда она уже готова её принять. За это, к сожалению, доктору пришлось заплатить своей кровью.Трактовать значимость подобной смерти для главной героини можно, но не тут, а дальше.

Ключ к прошлому Миры называется «Авалоном». Естественно, такое название не могло быть просто для красоты, поэтому я отправился в интернет для поисков ответа, на Википедию. В общем, Авалон по мифам и легендам, — это остров, на котором был перезахоронен Король Артур. Как это связано с нарративом? Ну, для Миры Авалон является местом второго рождения, потому что здесь она знакомится с настоящей матерью, когда как представление о прошлой матери погибает вместе с Уэлет. И сцена трогает. Не только меня. Мои знакомые, что смотрели фильм, чаще всего выделяли именно эту сцену, сцену воссоединения матери и дочери. И заслуга этого целиком и полностью режиссёра. Некоторые могут сказать, что само по себе событие такое, волнующее, но могу привести в пример фильм «Капитан Марвел», где была похожая сцена, в которой потерявшая память Кэрол лично встретилась с подругой из забытого прошлого. Буквально всем было плевать. А тут не плевать, но мы сейчас не про режиссуру и подробно разбирать данный нюанс не будем (если кратко, то большую роль в этом сыграла инфантильность главной героини. Несмотря на то, что в кадре общаются две взрослые женщины, подсознательно зритель понимает, что Мира ещё ребёнок).

По сюжету оказывается, что Миру зовут Мотоко, что она в прошлой жизни была той ещё бунтаркой(!) и часто ссорилась с матерью(!). Её мама так и говорит:

Смышлёные читатели, наверное, уже поняли, к чему я клонил и к чему я клоню. Не зря Мотоко—ребёнок в теле взрослой женщины. Весь путь персонажа, от А до Я, она делает две вещи: бунтует и пытается добиться правды. Буквально то, что делает каждый ребёнок — капризничает и пытается понять этот мир. Лишь с возрастом дети понимают, что наши мама и папа не были плохими, когда не купили нам нового «бионикла». Лишь с возрастом мы начинаем более-менее понимать себя и окружающих. Лишь немного повзрослев, мы начинаем думать о девочках или мальчиках; нам становится интересно, что это у девочек за «веки» такие; а проживая переходный возраст, мы становимся просто невыносимыми. Мы опускаемся под толщу воды (уходим в себя, как в фильме) и упрекаем всё живое во всех смертных грехах (Бато же приплыл за Мирой, чтобы её убить, а не для того, чтобы поддержать и спасти друга). Вся арка персонажа Миры Киллиан — это путь абстрактного взросления ребёнка, принятия окружающих его людей и себя, и поиском связи с этим миром.

Но это ещё не всё. Вопрос с воспоминаниями остался открытым. Так почему же они не определяют человека? Начнём с того, что формирование и определение — разные понятия. Воспоминания и опыт — из той же оперы. Проблема тут в том, что фильмы под одними понятиями подразумевают разные вещи. Иные картины рассматривают воспоминания именно как некий опыт человека, когда как «Новый Гитс» интерпретирует понятие буквально, перетягивая его значение в более бытовое русло. Да-да, как Бато в сцене с собаками.

Дело ещё в том, что воспоминания в данном фильме прочно ассоциируются с чем-то алгоритмичным, программным, с какими-то предписаниями. Например, когда Миру спрашивают её согласия на стирание памяти или когда просят от неё быть покорной и делать только то, что говорят. Вы ведь задавались вопросом, что это за восклицательный знак стоит на ключевых точках текста? К тому же, способ, с помощью которого Каттер пытался подавить свободу воли в Мотоко — воспоминания, связанные с террористической атакой, чтобы мотивировать персонажа эффективней бороться с террористами. Как раз-таки в данном случае, в условиях, когда душу запирают в доспехи, проявляется та самая человечность, о которой шла речь в начале материала. Суть Мотоко, как говорит её мама — в бунте. Она по существу бунтарка, необузданная (может быть, лишь в силу возраста), и её характер просто дал о себе знать даже под толщей лживых воспоминаний, направленных на погашение человеческой воли. А кульминационный выбор, когда Кудзе и Майор лежат вместе, не имеет значения в своей сущности. Важно то, что чтобы не выбрала Мотоко — это будет её выбор. Выбор по её воли, в отличие от «Я — Мира Киллиан, даю своё согласие…»

Вот так порой удивляют фильмы, которые, как тебе казалось, ты знаешь вдоль и поперёк. Со всем вышеописанным пониманием, множество диалогов обретают второй смысл. Так, например, в фильме часто говорится о том, что вскоре все станут такими, как Мира. В буквальном смысле — киборгами. В переносном — все люди без исключения станут взрослыми.

#gits #обзор #motoko #ghostintheshell #призраквдоспехах