«Обещание» — неоднозначный фильм о важном

До обидного шаблонная драма о жутком событии прошлого.

Геноцид армян — тема крайне значимая и вместе с тем сложная. После Холокоста это самое кровавое уничтожение определённого этноса в современной истории. Даже сам термин «геноцид» в своё время был предложен для описания массового убийства армян в Османской империи и евреев на территориях нацистской Германии.

Турция и Азербайджан до сих пор на государственном уровне отрицают заключения историков и сам факт геноцида. По их словам, произошедшее — часть Первой мировой войны и крушения Османской империи, но никак не систематические попытки уничтожить народ.

Более того, даже обсуждение случившегося считается уголовным преступлением в Турции («оскорбление турецкой идентичности») и карается лишением свободы до двух лет. Для сравнения представьте, что Германия внезапно заявила бы: «Гибель евреев — часть огромной войны, но не что-то преднамеренное» ​

Вместе с тем про геноцид армян, в отличие от Холокоста, знают далеко не все. Поэтому так важно, чтобы эти истории рассказывало искусство, будь то книги или кино. И тем обиднее, что фильм «Обещание» рассказывает их так неудачно.

«Обещание» — до предела рафинированная и стерильная картина. Кажется, что её снимали по книжке «Классическая голливудская драма», причём не лучшего издания. Герои говорят клише, события предельно предсказуемы, а первый час фильма и вовсе распадается на отдельные шаблонные сцены.

​Вот главный герой прощается с семьёй и уезжает в Константинополь, а все повторяют: «Не подведи нас». Вот заводит друзей. Вот он знакомится с местной девушкой и влюбляется в неё. Вот турки громят армянские лавки. Всё вышеперечисленное было бы спойлером, если бы не было настолько ожидаемо. И не происходило в первые 20 минут фильма.

Но из-за этого теряется контекст и экспозиция. Если пытаться показывать трагедию народа глазами одной семьи (а это не самый плохой приём), то стоит хоть что-то о ней рассказать, вызвать эмоциональную привязанность, показать сам народ через призму семьи, в конце концов.

«Обещание» же как будто пробегает мимо собственных сцен, ставя формальные галочки в чек-листе. Возникает логичный вопрос — зачем вообще вводить персонажей, если выглядит это как «потому что нужно».

То же относится к картинке. Она безусловно красивая, но слишком причёсанная и искусственная. Как в спагетти-вестернах Серджио Леоне посреди пыльного города на героях всегда белоснежные штаны, так и «Обещание» даже в самые напряжённые моменты идеальными деталями ломает всю атмосферу.

Сложно в полной мере проникнуться страданиями героя, когда даже в рабских условиях у него идеально причёсанная борода и профессиональный грим. То, что у Леоне работает как часть стиля и жанра, в «Обещании» — обидные недочёты.

Возможно, это особенности русского перевода, но порой сказанное персонажами и вовсе остаётся висеть бессмысленными фразами в воздухе. Будучи в Константинополе, герой отмечает французскую шляпку своей знакомой. Девушка отвечает: «Да, я прожила в Париже много лет, но я истинная армянка». Здесь нет никакого противопоставления, но девушка произносит это с крайне гордым видом. И таких примеров немало.

Проблемы с мотивацией не только у персонажей. Первые полчаса нет ни намёка на конфликт между двумя нациями, а затем словно по щелчку пальца армян называют «опухолью на нашем теле» и турки принимаются грабить дома, выгонять людей и убивать их. Какие к этому предпосылки? Почему между народами такие напряжённые отношения?

Да, конечно, «Обещание» — не документальный фильм. Но вместо часового описания жизни главного героя, может, стоило показать нарастающую напряжённость между людьми? Тем более что здесь есть что рассказать.

К примеру, Армения — первая страна во всём мире, официально принявшая христианство. И, окружённая мусульманскими государствами, она страдала от этого на протяжении всей истории. Или другой факт — в начале двадцатого века Османская империя разваливалась, и армянское население стали воспринимать социальной и культурной угрозой, которая может начать отстаивать свою независимость.

Увы, создатели фильма словно намеренно не используют исторические факты и эпизоды, которые могли бы сделать картину насыщенней и интересней.

Более того, Кристиан Бейл, который до съёмок практически ничего не слышал о геноциде армян, узнавая новые подробности, каждый раз подходил к режиссёру и спрашивал, почему он не включил эти факты в фильм. И, честно говоря, во время просмотра я задавался точно такими же вопросами.

К слову, Бейл — лучшее, что есть в фильме. Его персонаж, американский журналист из горячих точек, получился объёмным и живым. Эмоциональным, несдержанным, принципиальным и — самое главное — выделяющимся на фоне остальных героев.

​Но есть и другая сторона медали. При всех своих недочётах и минусах, «Обещание» странным образом выполняет свою цель, пусть и косвенно. После выхода картины в сентябре прошлого года в Канаде на IMDB началась настоящая война оценок. Рейтинг ленты неожиданно упал до 1,8, буквально за считанные часы.

Разгневанные турецкие пользователи интернета, которые даже не смотрели фильм, выставляли ему минимальную оценку просто потому что он есть. По словам актёра Даниэля Хименеса Качо перед съёмками в «Обещании» с ним связался турецкий посол и подчеркнул, что геноцида, в котором погибло более полутора миллиона армян, на самом деле не было.

Что ещё интересней, буквально за шесть недель до выхода «Обещания» в прокат вышла картина «Османский лейтенант», спонсированная турецкими инвесторами. Её сюжет удивительным образом перекликается с «Обещанием», но сам фильм совершенно по-другому трактует исторические события. Словно в кинотеатры одновременно попали картины, которые зеркально отражают друг друга.

Истории с рейтингами, звонком дипломата и фильмом-конкурентом подчёркивают самое главное — что проблема действительно есть. Что про армянский геноцид знают далеко не все, и что кто-то пытается замалчивать его всеми доступными способами.

Тем обиднее, что качество «Обещания» как фильма дискредитирует его основное послание. В правильных руках и с хорошим сценарием фильм вызвал бы намного больший общественный резонанс.

Тем более что снимался он на деньги армянского миллиардера Кирка Керкоряна, который выделил 100 миллионов долларов на создание картины с целью рассказать миру о геноциде армян. А все доходы от фильма будут направлены на благотворительность.

Однако потратить 100 миллионов, чтобы заработать 4,1 и пустить их на доброе дело — сомнительная экономия. Да, удачная картина на эту тему могла бы стать известной и рассказать об ужасных событиях максимальной аудитории, причём так, что об этом узнали и следующие поколения. Стать своеобразным «живым музеем». Но этого не случилось.