Один короткий рассказ

Мы проиграли войну...

«Welcome on board» – эта выцарапанная надпись на стенах вагона приветствовала всякого входящего, а кондуктор с оторванной головой указал мне дорогу в мрачные глубины трамвая. В его горле пузырилась кровь, я следовал каждому трупному звуку, вырывающемуся из него наружу. У него не было глаз, но это не мешало ему излучать бесконечную уверенность.

В оторванное ухо дышал мой армейский товарищ, он попросил спрятать его руку от прожорливых насекомых. Я просунул ее в чехол от противогаза и повесил на ремень. Кровь пачкала китель, от запахов тошнило. Внутри вагона мне улыбнулись три с половиной девушки — я помахал им рукой приятеля.

Трамвай тронулся; под его металлическими колесами застонали демоны. Железная дорога была усыпана розами. За окном стелилась ледяная ночь. Гигантские кактусы с блестящими шипами тянулись к небу.

Встретил на лавочках родной взвод. Их ласкали некрасивые проститутки, стирая в кровь сухие влагалища. Солдаты пытались самоотверженно улыбаться, только лица бойцов не могли скрыть траур от горя и утраты. Одна из женщин приползла на корточках к моим ногам, кокетливо задрала юбку, хотела сесть рядом со мной или на меня, но я вежливо попроси ее пересесть к моему товарищу. В то время он был занят самоубийством. Мертвец засунул дуло автомата себе в рот и неудачно крикнул: «Ахонь!». В воздухе запахло порохом, его мозги стекали по спинке деревянной лавочки, словно макароны, впечатанные в стенку.

Трамвай остановился у лесной чащи, на его борт поднимались новые пассажиры. Я вышел, чтобы закурить самокрутку.

– Что будет, если отсюда убежать? – думал я.

Ко мне подошла женщина, попросила затянуться сигаретой. У меня было достаточно времени, чтобы про себя признать красоту незнакомки: прямые волосы до лопаток, тонкая фигура и большие груди, которые, как две бомбы, разрывали военный китель. Ее бледное лицо и впалые щеки околдовывали. Она служила в Красном кресте. Кожа, несмотря на цвет, была свежей и чистой, как будто во всем вагоне она была единственной, к кому смерть не приложила свою костлявую руку.

Затянулась. Выпустила дым. Схватила меня за руку, повела за собою в лес. Там без лишней болтовни ее влажные губы прильнули к моим – потресканным, высохшим от жажды губам. Во мраке лесной чащи мы уединились.

В воздухе пахло розами. Секс победил смерть. Экипаж тронулся без нас. Оставил одних, предаваться блуду, в лесу, на обочине дороги. А когда закончили, потрепанные и удовлетворенные шагали по тропинке, ведущей к полю из серых кактусов, смотрели вслед уходящему от нас трамваю и слышали, как где-то в темноте исчезал собачий лай.

Сначала мы шли в ногу, потом она остановилась и начала танцевать, взрыхляя балетками сухую землю. Я мог просто стоять, если бы она не подхватила меня и я, как дурак, неуклюже и невпопад пытался пританцовывать с ней. Конечно, моему счастью не было предела, ведь ноги читали мои мысли, слушали их, двигались им в унисон. Как в сказке. Только не в доброй. Эйфория пропала, когда мне показалось, что танцуем мы на человеческих могилах. Я видел, как из земли торчали кости. Мой предрассудок остановил танец. Прочитав мое настроение, девушка из Красного креста нарочито сняла китель, и слегка исцарапанные груди уже взывали к себе.

Нашу любовь прервал скрип тормозов. Рядом с нами снова остановился трамвай. Я не хотел забираться в желудок металлического червя, но моя спутница совершенно наоборот — была не против прокатиться километр-другой. Я прогнулся под нее и снова оказался среди трупов солдат, проституток и безглавого кондуктора. Последнему оставил приличную горсть монет и попросил водки и место, в котором я бы мог уединиться со своей новой возлюбленной. Безглавый показал на туалет. Ржавый и испачканный человеческим недержанием. Я шел уверенно, в обнимку с девушкой, пока меня не сбил с ног меткий удар, а потом стали топтать сапогами какие-то люди. Удары жалили, словно осы, я чувствовал, как сотрясается мой мозг. Бил мужчина. Моя возлюбленная обнимала его. «Шлюха!» – крикнул я и перестал сопротивляться. Она предательски зашла с ним в туалет. На ближайшей же остановке я вышел.

Смерть оказалась бесконечным насилием. Я снял с себя китель и лег на рельсы. Они дрожали, по ним скользил очередной металлический червь.

Я обнял свой автомат, оставил мокрый след на холодной стали, пожал оторванную руку товарища и съежился от скрипа тормозов.

– Твою!.. – ругался безголовый кондуктор, возбуждая пузыри крови в своей ране. – Бегом, идиот, кретин безмозглый! Бегом поднимайся ко мне! Мы победили! Бегом, собака! Бегом праздновать победу!

Я зашел в трамвай. Солдаты улыбались. Солдаты ликовали. Обнимали меня и целовали в губы. Все была счастливы от того, что умерли не зря, приблизили, как могли, победу. Они обнимали меня, не замечали, что я их враг, что форма не моего размера, не знали, что я снял ее с их мертвого друга. Я молча додумывал, ведь я был прав:

«Мы проиграли войну, а девушка из Красного креста оказалась шлюхой...»