«В нашей индустрии постоянно безумные времена»: главное из интервью с Тимом Шейфером

О Psychonauts 2, будущих проектах и «российских ботах» в твиттере.

На конференции D.I.C.E. Summit 2019 журналистам VentureBeat и Variety удалось пообщаться с Тимом Шейфером, создателем Full Throttle, Grim Fandango и других легендарных игр, а ныне главы Double Fine Productions. Знаменитый разработчик рассказал о работе над сиквелом Psychonauts, а также поделился мыслями об открытом общении между разработчиками и игроками. Мы выбрали из интервью главное.

Мы достаточно большие, чтобы иметь возможность создавать впечатляющие вещи, но достаточно маленькие, чтобы иметь возможность делать что-то своё.

Таковы наши амбиции — делать игры определённого масштаба. Когда я пришёл в Lucas Arts, там работало 40 разработчиков, а когда я уходил, их было уже 300. Мне кажется, это отличный размер для студии, чтобы сотрудники могли чувствовать себя семьёй.

У нас [в Double Fine] очень гибкий подход к финансированию. Иногда мы можем профинансировать разработку сами, из наших денег. Иногда мы финансируем игры при помощи краудфандинга. Иногда мы прибегаем к помощи издателя. Мы используем все три варианта.

Сейчас у нас две команды — одна, большая, работает над Psychonauts 2, а вторая, маленькая, делает одну секретную вещь, которую мы пока не анонсировали. Помимо этого, у меня есть ещё пара идей: мне хочется сделать что-то новое, не сиквел. Это будет новая IP.

Сейчас мы делаем сиквел, и я испытываю острую потребность сделать не-сиквел.

Для Psychonauts 2 я лично пишу все диалоги. Это забавно: хотя в реальной жизни прошло около десяти лет, сюжет второй части начинается прямо на следующий день после финала первой. [...] Я пытаюсь мысленно вернуться в то состояние, в котором был, когда писал первую Psychonauts.

В Psychonauts 2 очень много шуток, но мы также касаемся темы жизни и смерти, печали. Мы оживляем и показываем людям их внутренних демонов. Но я всегда стараюсь напоминать себе, что это комедия — иначе можно чересчур увлечься проработкой сюжетных поворотов и забыть о том, что вообще-то ты должен заставить людей смеяться.

Когда Pixar анонсировали «Головоломку» — «мы снимаем мультфильм о том, что происходит у человека в голове, а потом мы снимем мультфильм про День Мёртвых», — я подумал: «Погодите, что с этой компанией происходит?». Сначала я был очень воодушевлён этой мыслью [о том, что Pixar берёт идеи для мультфильмов из моих игр], а потом расстроился, когда узнал, что они об играх даже не знали. Но потом мы им их показали!

За последние пять лет Psychonauts принесла больше денег, чем за первые пять лет с момента релиза. Ей понадобилось время, чтобы найти свою аудиторию. Она нравится очень узкой прослойке игроков — тем, кому нравятся юмор и платформеры.

Мы всегда знали, что игроки не проходят наши игры до конца. «Будем добавлять финальную катсцену? — Её же никто и никогда не пройдёт!». Это были времена, когда игроки не могли искать подсказки в интернете.

Мы делаем Psychonauts 2 из-за огромного количества людей, которые говорили, что хотят сиквел. От нас этого требуют. Нам нужно её сделать.

[Когда я блокирую людей в твиттере], я не ограничиваю их свободу слова — лишь их доступ ко мне. Ведь у меня есть право не слушать, как люди пользуются свободой слова. Twitter — это такой фестиваль ненависти, в котором тебе приходится принимать участие.

Я общаюсь с людьми в соцсетях из принципа. Когда я был ребёнком, я был бы готов убить ради доступа к разработчику игр. Я писал им целые поэмы: «Как получить работу в индустрии? Как вы делаете игры?». И, конечно, они ничего не отвечали. А сейчас ты играешь в игру, и можешь просто взять и пообщаться с человеком, который её сделал. Этим не стоит злоупотреблять, это нужно ценить. Если ты используешь такую возможность, чтобы сыпать оскорблениями и вести себя грубо — тебя нужно забанить.

Когда делаешь игру, становишься очень уязвимым. Ты болезненно воспринимаешь фидбек — обычно в форме обзоров. Разъярённые люди, которых не сдерживают даже базовые правила приличия, говорят о тебе ужасные вещи — думаю, нашей команде всё это дорого давалось. Но сейчас, как мне кажется, мы прошли этот этап и не обращаем на такое внимания.

Сейчас я крепкий орешек. У меня больше нет чувств. Я как Дедпул.

Люди, которые [ужасно] ведут себя в интернете — можно ли считать, что это реальные игроки? Может быть, они из тех самых организованных фабрик ботов? [...] Нужно выделять из потока мнения игроков, которые действительно играли в вашу игру, и у которых нет никакой другой повестки. Мы научились их отделять, и поняли, кого нужно банить. Не нужно переживать о том, что вы оскорбите чувства российского бота.

[Эми Хенниг] сказала: «Сейчас индустрия переживает безумные времена», а я подумал: «А что, когда-то были не безумные?». В нашей индустрии никогда не было скучно; никогда не было так, чтобы один год просто предсказуемо сменял другой. Мы всегда справлялись с любыми вызовами, потому что были находчивыми, умели меняться, учились работать с разными платформами и моделями финансирования.

#опыт