Когда прошлое убивает: ностальгия и Fallout: New Vegas

Fallout: New Vegas — великая игра. Никаких “на мой взгляд” и “я так считаю” — просто факт. И если вы играли в неё в правильное время, в правильном возрасте, то, скорее всего, она живёт в вас до сих пор и не оставляет равнодушным. У меня, как и у любого энжоера Вегаса, есть традиция: я стараюсь перепройти его хотя бы раз в год. А если и не перепрохожу, то хотя бы в сотый раз пробегаю сюжет от Гудспрингса до Стрипа. И в этой статье мне хотелось бы немного удариться в СПГС и порассуждать на тему того, почему моя традиция, возможно, губительна.

В постапокалипсисе всегда прячется что-то глубоко ностальгическое. Люди живут в погибшем мире среди руин, но продолжают слушать старые песни, беречь старые вещи, искать "реликты" Старого мира. В постапок-сюжетах важно не то, что наступило "после", а то, что осталось от "до". Герои живут среди ржавых автомобилей, мёртвых торговых центров, газет с давними датами - и как будто боятся что-то кардинально менять. Разумеется, в ситуации глобальной катастрофы первостепенно выживание среди говна и палок, однако, как мне видится, очень редко постапокалипсис как тематика или сеттинг пытается нам преподнести историю о том, как на руинах Старого мира строят принципиально Новый. В этом чувствуется довольно тонкая человеческая черта - в первую очередь цепляться за то, что напоминает о времени, когда всё было "как надо".

В романе «Дорога» Кормака МакКарти (как и в экранизации) отец и сын блуждают по выжженной земле, находя остатки прошлого — игрушки, фотографии, кока-колу — словно эти вещи помогают удержать в памяти не только Старый мир, но и человечность. Каждый найденный предмет становится символом утраченного мира и одновременно напоминанием о том, что необходимо оставаться человеком.

В «Книге Илая» эта самая книга - символ культурного ядра, которое нужно сохранить любой ценой. В этом мире, где разрушено почти всё, люди готовы сражаться буквально за символы и страницы прошлого. В постапокалипсисе прошлое будто бы становится единственным ориентиром человечества.

И одним из самых ярких примеров того, как ностальгия формирует атмосферу и идентичность постапокалиптического мира, является вселенная Fallout.

Весь мир Fallout держится на остатках довоенной цивилизации и, конечно, ретро-футуризме. Ностальгия в Fallout — это не просто грусть по утраченному, а каркас и скелет всего мира. Она в песнях первой половины двадцатого века, которые звучат из старого радио; в пузатых терминалах; в лозунгах на плакатах; в попытках выживших сохранить хоть какие-то традиции. В этом и присутствует своеобразная ирония и суть ностальгии - тоска возникает не по реальному прошлому, а по представлению о нём. Как для нас в роли игрока, так и для людей во вселенной игры. Ни мы, ни они никогда не были в этом волшебном мире, однако одинаково по нему тоскуем.

Уникальность Нью-Вегаса заключается в том, что в его постапокалиптическом мире люди борются уже не за выживание, а за идеалы, символы и идеи, что логично: спустя 200 лет можно уже перестать бегать в соседний супермаркет за бесконечными консервами, а ставить какие-то фермы и водоснабжение на объединённой чем-то общим земле. Так рождаются цивилизации. И в этом контексте, когда речь идёт о выстраивании сообщества, ностальгия постапокалиптичного Вегаса также является уникальной - это не та светлая тоска, что вызывает печальную улыбку, уносит куда-то далеко в грёзы и тёплые воспоминания, меланхолию. Это всепоглощающая, почти деструктивная одержимость прошлым.

В мире Нью Вегаса ключевые фракции — это словно живые памятники давно ушедшей эпохе. Каждая из них отражает определённые идеалы, ценности и идеологии, существовавшие до ядерного апокалипсиса, и не просто пытается сохранить их, а воспроизводит. Причём буквально. Причём даже карикатурно:
Новая Калифорнийская Республика стремится возродить довоенную Америку со всеми её достоинствами и недостатками — бюрократией, милитаризмом, идеей цивилизации и национальной гордостью. Но в этом возрождении уже скрываются те же пороки и ошибки, которые когда-то привели к падению старого мира - в первую очередь, расширение территорий без оглядки на собственные возможности.
Легион Цезаря, напротив, переносит древнюю модель империи в пустошь. Цезарь сам говорит о том, что хочет быть "антитезисом" НКР, которую он считает слабой для нынешних реалий системой. Однако Цезарь не отдаёт себе отчёт о том, что при диктаторской системе власти - где преобладает культ личности - в случае его смерти, Легион, состоящий из дикарей, которые на латыни знают два слова, распадётся так же быстро, как он собрался. Цезарь строит свою империю, вдохновляясь Римом, которого сам же до конца не понимает. Он копирует его форму, но не содержание. И как в Риме начался кризис после смерти диктатора, так и Легион обречён.
Мистер Хаус - это квинтэссенция ностальгии: живой памятник прошлому (с моделькой садового гнома), который сам превратился в капсулу времени. Сохранивший Лас-Вегас в том состоянии, каким он был в его детстве, просто потому что ему нравится Лас-Вегас. Его действия и мотивация — это не стремление к благополучию или прогрессу, а лишь попытка удержать и защитить воспоминания о давно ушедшем мире. Мистер Хаус много говорит о том, как он собирается колонизировать космос и сделать всё хорошее и быть против всего плохого, однако, помимо Стрипа, вряд ли на пустошах хоть что-то изменится при власти Хауса.
Эти фракции не просто противостоят друг другу в борьбе за власть — они символизируют разные формы и проявления человеческой склонности цепляться за прошлое, даже если это значит отказаться от настоящего и, тем более, от будущего.

На этом фоне главный герой игры - Курьер - становится символом надежды и возможности прорыва. Он человек без чётко заданного прошлого, "чистый лист", на котором можно написать новую историю. Его свобода выбора и возможность строить собственный путь — это, конечно, игровые условности, но также (при жёском уровне СПГС как у меня в данный момент) это посыл игры: чтобы двигаться вперёд, нужно научиться отпускать оковы прошлого, перестать бояться изменений и смотреть в будущее открытыми глазами.
Моя абсолютная любовь к Нью Вегасу заключается в том, как он показывает ностальгию не как тёплое чувство "светлой грусти", а как серьёзную психологическую и культурную проблему, которая парализует развитие, заставляет повторять старые ошибки и отказываться принимать новое.
Но что, если тема боязливой цепкости за прошлое - это не только черта фракций и персонажей Нью Вегаса, но и студии, которая создала игру?

Ностальгия в контексте Нью Вегаса - это не только про сеттинг. Это про ностальгию о том самом Fallout, который 10 лет назад в ту самую эпоху культовых RPG сделали те самые Black Isle, которые на момент разработки Нью Вегаса засели в обсидиан. И вот это "то самое" пронизывает большую часть истории моих любимых мальчиков из Obsidian Entertainment.
Обсидиан - это студия, которая с невероятным упорством цепляется за прошлое. Почти каждая их игра пронизана ностальгией и попыткой восстановить утраченное.
Когда обсидиан работали над Нью Вегасом, они не просто обращались к Fallout 1 и 2, они вписывались в ту же традицию и продолжали её.
Как и Pillars of Eternity - игра на кикстартере собирала деньги и позиционировалась как дань уважения Baldur's Gate. От обеих частей пилларсов (как и от Tyranny, хоть она и создала принципиально уникальный сеттинг, а не перерисовала D&D) несёт инфинити эндженом за версту.

The Outer Worlds буквально со всех трейлеров и рекламных роликов позиционировалась как игра от создателей того самого (улавливаете, да?) Fallout New Vegas, буквально духовный наследник. В этом ключе забавно то, как выстраивается цепочка "духовного наследия": The Outer Worlds духовный наследник того самого Нью Вегаса, а Нью Вегас в свою очередь духовный наследник тех самых Fallout от Black Isle.
Outer Worlds буквально кричит: "смотри, я помню, как было в том самом Нью-Вегасе!", как и PoE в открытую реставрирует Baldur's Gate.

Проблема обсидиан (не знаю правда, сейчас остался ли там хоть кто-то кроме Джоша Сойера) в том, что они не то что не могут отмыться от репутации студии, которая из раза в раз будет придерживаться той формулы, с помощью которой им комфортно делать игры, они как будто и не стараются. В этом смысле студия словно оказалась в собственной ловушке: они продолжают цепляться за своё прошлое, свои великие игры и идеи, порой боясь сделать решительный шаг в новое, из-за чего их творчество становится своеобразным «блюзом Старого мира».
Конечно, я не считаю, что Обсидиан реально вкладывала в Нью Вегас какой-то там метакомментарий и самоиронию про собственные проблемы, это просто личное непроизвольное наблюдение. Оно иронично, но ещё и по-человечески трогательно, потому что в этом есть абсолютно искреннее восхищение былым, от чего никто не застрахован.
Да и поэтому, возможно, Нью Вегас получился настолько живым. В нём нет какой-то "компиляции отсылок", потому что игру делали люди, у которых Fallout - это часть их прошлого и истории. Они не просто играли в него, они им были. И когда они его делали, это был не фан-сервис, а продолжение того, что они хотели донести.

Для меня Нью Вегас — это не просто ролевая игра про постъядерный мир, а наглядный пример того, как ностальгия может быть одновременно вдохновением и проклятием. Она может удерживать целые цивилизации и отдельные личности в цепях прошлого, не позволяя увидеть настоящее и строить будущее.
Ирония судьбы в том, что игра, которая рассказывает эту историю, которую я возможно выдумал, была создана студией, которая сама проживает этот конфликт, балансируя между любовью к классике и страхом перед изменениями.
Нью Вегас - это зеркало, в котором отражаются и персонажи пустоши, и разработчики видеоигрулек, и, возможно, мы с вами — люди, для которых ностальгия порой становится преградой на пути к настоящему и будущему.

#fallout #постапокалипсис #obsidianentertainment