Психология накопления: зачем нам «на всякий случай»

«На всякий случай» — это, пожалуй, самая популярная валюта внутренней безопасности. Мы копим не потому, что нужно, а потому что может быть. Может быть, пригодится. Может быть, наступит кризис. Может быть, мы внезапно станем людьми, которые чинят старые провода, шьют пуговицы и читают инструкции к мультиварке 2007 года.

В шкафу — коробка с кабелями, которые уже не подходят ни к одному устройству. В голове — тревога, что если выкинуть, то именно завтра они понадобятся. В душе — лёгкое чувство контроля. Мы не теряем, мы готовимся.

Психология накопления — это не про вещи. Это про страх. Страх перед неопределённостью, перед будущим, перед собой без запаса. Мы храним старые счета, потому что они напоминают, что мы когда-то платили. Мы храним одежду, которая «ещё нормальная», хотя она уже пережила три эпохи моды и одну моральную.

Ирония в том, что чем больше мы храним, тем меньше мы пользуемся. Запасы растут, а доступ к ним — уменьшается. Мы не знаем, где лежит нужное, но точно знаем, что оно где-то есть. Это создаёт иллюзию готовности. Мы не готовы, но мы почти.

«На всякий случай» — это философия. Это вера в то, что будущее обязательно потребует именно то, что мы сохранили. Это культ потенциальной пользы. И чем бесполезнее вещь, тем выше её шанс стать «незаменимой» в гипотетическом сценарии, где мы вдруг оказываемся в постапокалипсисе с нуждой в треснутой пластиковой крышке.

Но настоящая ирония — в том, что мы копим не только вещи. Мы копим обиды, старые идеи, чужие ожидания. Мы храним в себе «на всякий случай» — вдруг пригодится в споре, вдруг напомнит, вдруг защитит.

И вот уже внутренний склад переполнен. А мы всё добавляем. С лёгкой тревогой. С чувством ответственности. С верой, что однажды всё это пригодится.

А может, не пригодится. И это — тоже нормально.