Sheryl Crow — «Sheryl Crow» (1996)
Альбом «Sheryl Crow» — не просто вторая пластинка одноимённой певицы, а её заявка на взрослую, самостоятельную карьеру. Если дебют «Tuesday Night Music Club» был коллективным экспериментом, то здесь Шерил взяла всё в свои руки: сама продюсировала, писала песни и играла на множестве инструментов. Результат — более мрачный, зрелый и разнообразный альбом, где рок, фолк, кантри и блюз сливаются в единый саундтрек к американской жизни 90-х.
Когда Шерил Кроу пригласила на альбом инженера Тчада Блейка и консультанта Митчелла Фрума — мастеров звуковой экзотики, известных по проекту Latin Playboys, — стало понятно: второй альбом не будет просто продолжением дебютного успеха. Вместо этого Кроу выстроила мост между корневым американским роком и шумной постмодернистской эклектикой.
В «Sheryl Crow» остаётся основа из фолка, блюза и рока, но поверх неё наслаиваются странные звуки, лупы, необычные инструменты и сбитый продакшен, словно специально созданный для того, чтобы альбом звучал именно в эпоху 90-х. Даже когда звучит откровенный стоунсовский драйв в «Sweet Rosalyn» или хипповая легкость в «Love Is a Good Thing», становится ясно: такой альбом мог родиться только в эпоху постгранжа, MTV и культурных фрагментов.
Это настоящий поп-культурный коллаж. По духу — нечто вроде «Paul’s Boutique» (1989) от Beastie Boys, только в более радиоформате. Кроу не стесняется кидать в тексты отсылки к селебам и брендам (вспомним хотя бы строчку «пью Falstaff, Mercedes Ruehl и арендованный Lear Jet»), и её поток сознания не всегда складывается в логичный сюжет, но он отлично ложится на тот музыкальный винегрет из рока, фолка, альтернативы, кантри и даже лёгкого хип-хопа.
При всём этом, в своей основе Шерил — традиционалистка. Её песни по-прежнему легко приживаются на радио: «A Change Would Do You Good», «Everyday Is a Winding Road», «If It Makes You Happy» — мелодии простые, цепкие и понятные. Но они поданы в столь неожиданной обёртке, что на выходе получается не просто мейнстримный альбом, а яркое, немного странное и очень узнаваемое полотно — одно из самых характерных высказываний 90-х.