Совершенные лжесвидетельства. Юлия Кокошко
Юлия Кокошко – русский поэт и прозаик, лауреат премий Андрея Белого и Бажова, в середине 80-х училась на Высших курсах сценаристов и режиссеров, с 1980 по 1990 работала ассистентом режиссера и сценаристом.
«Совершенные лжесвидетельства» - сборник прозы, соединяющей в себе метафоричность, поэтичность и автобиографические мотивы.
«Любовь к восемьдесят пятому году» и «Из книги Пира» объединяет сценарный опыт автора. В первом случае во время её обучения на высших курсах сценаристов, во втором – работы сценаристом. В "Любви" герой – молодой повеса и прожигатель жизни. В "Пире", предположительно, - сценарист, который совмещает писательские амбиции. Если первое - это ностальгические этюд о студенческих годах, то второе - античная стилизация, рассказывающая о пире телесном и духовном, напоминающая нам сцены из «Сатирикона» Феллини.
«Забывчивость повторяющейся реки» - попытка осмыслить отсутствие своего отца, оставившего семью, и его место в своей жизни, совмещающая новороманистские опыты в духе Пенже и Саррот и похожая на повествование Данило Киша в «Песочных часах», который также писал об отце и его влиянии на свою жизнь.
«Бывший Мотыльков и те, кто на него смотрят» - фикциональная стилизация под Чехова. Герой - непонятый гений, писавший «несценические пиесы», а под конец полузабытый.
«Меланхолия Тема нераскрытого города» - пожалуй, самая невнятная повесть, отдаленно напоминающая психогеографическую прозу В. Г. Зебальда или Уолтера Абиша. Некоторые сцены, такие как процессия злых детей, отдают опытами Вернера Херцога и Федерико Феллини.
Общее же в «лжесвидетельствах» Кокошко – скрытая правда в виде повествований:
здесь, не повторяясь о природной моей склонности к лжесвидетельству, нашедшей щедрое поприще, признаюсь — в почти неестественной правде, от коей мне так же не по себе, как от всякого прикосновения зимы и земли — их недолета и перелета…
что, пожалуй, справедливо и, в целом, для художественной литературы.