"Рыбный День" семьи Макгроу (Часть I)

...

1.

Дуэйн Макгроу пялился в зеркало. Зеркало пялилось в ответ. Оба, похоже, были не в восторге.

Эта беззвучная дуэль разыгрывалась в ржавом трейлере, который выглядел, как консервная банка, которую собака протащила через две гравийные парковки, немного пожевала, а потом еще и обоссала для верности. Дуэйн снова попытался изобразить на своей физиономии ту отстранённую маску бесстрастного стрелка, что столько раз видел в старых вестернах: холодный взгляд, обещающий смерть, губы, сжатые в тонкую нитку. В общем то самое выражение, которое действовало на девиц из фильмов как липучка на мух. Но старое, щербатое зеркало знало его лучше родной матери и на эту дешевую херню не покупалось. Оно просто показывало факты: худого, двадцатидвухлетнего деревенского парня в чистой, что было само по себе чудом, рубашке — событие столь же редкое, как трезвый дядя на Рождество. Джинсы, с которых он три дня отдирал машинное масло до состояния «в темноте сойдут за приличные». И волосы так усердно зализаные гелем тёти Дорис, что они блестели, как брюхо дохлого сома на полуденном солнце.

Снаружи на крыльце дед Вернон восседал в кресле-качалке. Он сколотил его из досок от старого гроба. По крайней мере, так он утверждал. Дуэйн считал, что это брехня, но с дедом никогда нельзя было быть уверенным на все сто.Старик гонял зубочистку от одного желтого клыка к другому и смотрел на внука с выражением человека, который повидал достаточно дерьма, чтобы узнать его вонь за милю против ветра.

— И куда это ты вырядился? — Голос звучал так, будто старик полоскал горло гравием и запивал скипидаром. — В банк за кредитом собрался?

— На Рыбофест, — буркнул Дуэйн, дергая воротник, который, казалось твердо решил его придушить.Вернон смачно сплюнул коричневую жижу в жестянку из-под кофе «Folgers». Звук был резкий, как выстрел.

— За девками, значит.

— За культурным опытом. — огрызнулся Дуэйн.

— За культурным опытом с сиськами, — кивнул старик, и уголок его рта скривился в то, что с натяжкой можно было назвать ухмылкой. — Хочешь, расскажу про такие опыты? Кончаются они одним из двух: либо триппером, либо свадьбой. А если ты совсем везучий, то и тем, и другим сразу.Дуэйн закатил глаза и попер к пикапу.

— В шестьдесят третьем, — продолжил Вернон, откашливаясь так, будто пытался выхаркнуть дохлую кошку, — был тут такой же шабаш. У Гнилого Озера. Хиппи. Вонючие, с бубнами. Сначала горланили песни про мир, жрали грибы. А потом взялись за настоящую хрень — круги рисовать, кур резать, бормотать на мертвых языках. Похоже, кого-то вызывали.

Он помолчал, выковыривая что-то из зуба.

— Только ни хера у них не вышло. Приехал шериф Хэнкок и разогнал к чертям всю эту богадельню. Тех, кого потом из дурки выпустили, свалили в Калифорнию. Говорят, они там теперь компьютеры делают. Не вышло, значит, настоящего демона вызвать — так они решили своего, из проводков да микросхем, сварганить.

— Дед, ты окончательно спятил.

— Презервативы не забудь! — крикнул Вернон ему вслед, когда Дуэйн уже открывал скрипучую дверцу пикапа. — А то будем тут твоего малька с жабрами нянчить!

Двигатель завелся с хриплым кашлем туберкулезника. Это был «Форд» F-150 девяносто второго года. Когда-то он был гордо-красным, но краска давно облезла и выгорела под беспощадным солнцем. Теперь пикап был красно-ржавый, цвета засохшей крови на старом ноже.

В зеркале заднего вида Дуэйн видел деда. Старик сидел неподвижно. Только кресло чуть качалось, да оранжевый огонек самокрутки тлел в сгущающихся сумерках, как злобный глаз циклопа.