"Рыбный День" семьи Макгроу (Часть II)

2.

Рыбофест проходил на Гнилых болотах, в тридцати милях от города.

Там, где асфальт заканчивался и начиналась грунтовка, а потом и грунтовка сдавалась превращаясь в настоящее месиво из грязи, стоячей воды и гниющей растительности, которая разлагалась тут со времён динозавров.

Место выбрали не случайно. Организаторы — шайка психов из интернета, называвших себя Дети Дагона — хотели уединения. А еще им нужно было место, где естественная вонь болот перебьет их собственную.

Потому что участники воняли. Господи, как же они воняли.

Дуэйн учуял их еще до того, как увидел первые палатки. «Рыболюды» — а именно так называли себя эти клоуны — воняли так, будто их неделю мариновали в брюхе мертвого кальмара, потом достали, помочились сверху и засунули обратно. Именно поэтому фестиваль и переехал на болота, где густой, влажный воздух мог без стеснения разносить по округе вонь немытых тел, тухлой рыбы и дешёвой наркоты, смешивая её с собственным парфюмом болот — первобытным разложением и пузырящимся метаном. Идеальное сочетание. Настоящая симфония смрада.

Парковка была полем, которое вчерашний дождь превратил в жидкую грязевую кашу. Машины торчали где попало, увязнув по оси, будто решили тут и сдохнуть. Дуэйн загнал свой пикап на относительно сухой пригорок и заглушил кашель мотора.

Было семь вечера, но темнело быстро. Туман, густой и липкий, как сахарная вата, цеплялся за древние кипарисы, с ветвей которых свисал испанский мох, похожий на бороды прокаженных. Во мгле плавали огни — дрожащие факелы, дымные костры, жалкое химическое свечение дешевых светящихся палочек. Музыка долетала волнами — тяжелый, ритмичный грохот, похожий на биение огромного больного сердца. Народа уже собралось изрядно. Человек триста, а может и больше. Хрен разберешь в этом дыму.

И что за народ, мать его.

Первым Дуэйн увидел толстяка в гидрокостюме. Не в обычном гидрокостюме для дайвинга, а в самодельном — из черных мусорных мешков, скрепленных скотчем. На башке — кривая маска из папье-маше, изображающая рыбью морду с выпученными глазами и отвисшей челюстью. Его собственные поросячьи глазки блестели из прорезей истекая потом и жутким энтузиазмом. Рядом топталась тощая девица в бикини из рыболовной сети. Оно ничего не скрывало и, судя по всему, было мучительно колючим.

— Добро пожаловать, брат! — заорал толстяк, протягивая Дуэйну размокший флайер.

Дуэйн сунул бумажку в карман и шагнул вглубь этого безумия. Грязь с жадным чавканьем вцепилась в его ботинки.

Это был чертов цирк уродов. Немцы в резиновых костюмах с нарисованными жабрами потели как свиньи в сауне. Японцы щеголяли силиконовыми щупальцами, свисающими с капюшонов — выглядело это так, будто им на головы насрали гигантские инопланетные осьминоги. А американцы — толстые, потные, в футболках с изображениями тварей, от одного вида которых хотелось блевать — бродили вокруг с выражением религиозного экстаза на опухших лицах.

Музыка гремела из огромных колонок, расставленных по периметру. Зайдеко мешалось с блюзом, блюз с чем-то похожим на горловое пение шаманов, а горловое пение с записью хрипа умирающего моржа. Запах жареной рыбы боролся с запахом марихуаны, марихуана с запахом пота, пот с вонью болота. А тухлятина побеждала их всех.

Не успел Дуэйн сделать и десяти шагов, утопая по щиколотку в жиже, как из влажного, освещенного факелами вонючего хаоса выплыла она.

Лет двадцати пяти. Короткие шорты, которые даже не пытались сделать вид, что что-то прикрывают. Топ с нарисованным осьминогом, чьи щупальца вызывающе обвивали ее грудь. Волосы цвета токсичных отходов, подстриженные так, будто она делала это пьяной, в темноте, ножом для разделки рыбы. Глаза подведены так густо, что казались дырами в иное измерение. На шее красовалось ожерелье из рыбьих костей.

— Первый раз на Рыбофесте? — спросила она с пугающим энтузиазмом.

— Угу, — Дуэйн попытался изобразить непринужденную ухмылку, но вышло так, будто у него запор.

— А ты?— Каждый год приезжаю. Я Кристал. Из Сиэтла. Осознала себя гибридом после того, как прочитала Лавкрафта.

— Гибридом чего?— Глубоководных, глупыш. Ты читал "Тень над Иннсмутом"?

— Не-а.

— Зря. Там всё про нас. Про тех, кто наполовину человек, наполовину... ну, знаешь, морские создания. У меня даже жабры есть. Хочешь покажу?

Не дожидаясь ответа, она начала задирать топ. Дуэйн увидел край корявых татуировок на ее ребрах — символы, похожие на каракули безумца.

— Может, потом, — поспешно сказал он. — Слушай, а что тут вообще делают?

Кристал улыбнулась. Зубы у неё были острые. Не накладные — настоящие. Подпиленные.

— Днём тусуемся, бухаем, курим, трахаемся. А ночью проводим ритуалы. В общем обычный фестиваль, типа Вудстока, но вонючий.

— Ритуалы?

— Ага. Вызываем Древних. Тех, кто спит в глубинах. Конечно из этого никогда ничего не выходит, ну зато весело.

— Она наклонилась и ее голос перешел на заговорщицкий шепот.

— Но теперь у нас есть настоящая книга.

— Что за книга?

— «Некрономикон», конечно! Ну, типа настоящий. Какие-то африканцы в затонувшем городе нашли и на е-бэй выставили. Кругленькую сумму хотели. У нас правда таких денег нет. Но спонсоры проплатили.

— Спонсоры?

— Какие-то технари из Калифорнии. — Кристал пожала плечами. — Проплатили весь фестиваль.

— Зачем им это?

— Хрен знает. Говорят, хотят использовать энергию хаоса для квантовых вычислений или еще какой-то херни. Слишком заумно для меня.

Дуэйн прищурился. Действительно, между контейнерами и впрямь сновали люди — не ряженые фрики из местного цирка, а обычные айтишники. Бледные, в очках, с глазами красными от хронического недосыпа.

В животе стало нехорошо. Не от паршивого местного пива. От предчувствия. Но Кристал уже тащила его вглубь бурлящей, вонючей толпы.— Пойдём, покажу наш лагерь! Там ребята крутые. Один японец привез настоящую такояки-машину. Говорит, если ритуал сработает, приготовит щупальца по рецепту бабушки.

Дуэйн сначала хотел уточнить чьи именно щупальца. Но потом решил что не хочет этого знать.

По дороге Кристал рассказывала ему о своих "воспоминаниях из прошлых жизней", когда она плавала в каком-то подводном городе и ела планктон с лапок самого бога. В общем девушка оказалась милой, но ебанутой настолько, что её ебанутость имела собственное гравитационное поле.

Её друзья оказались ещё хуже. Лысый Барри утверждал, что его отец — буквально слизь из другого измерения, которая оплодотворила его мать на вечеринке Tupperware. Немец Ганс потел в резиновом костюме как сосиска на гриле и бормотал что-то про "аватара водной стихии". А японец Кенджи показывал всем фотки, где он трахает надувного осьминога.

— Подготовка, — серьёзно сказал он. — Когда Великий проснётся, я буду готов.

Дуэйн взглянул на фотографию, сделал глоток тёплого пива “Яйцо Дагона”, выплюнул его в грязь и решил, что культурного опыта на сегодня хватит.

Но Кристал уже волокла его дальше, к поляне в центре болота, где пылал огромный костёр. Вокруг него уже собирался народ. Человек пятьдесят, истинно верующих, все в масках или гриме. По периметру стояли тотемы — уродливые деревянные фигуры с щупальцами, слишком большим количеством глаз, и ртами в тех местах где их быть не должно.

— Начинается, — прошептала Кристал, — в её голосе был чистый детский восторг, от которого Дуэйну стало по-настоящему жутко. — Это будет охуенно.