«Я всё время ощущал, что записываю нечто, уже где-то существующее»: жизнь Джона Р.Р. Толкина

Рассказываем о жизни и карьере создателя Средиземья.

3 января 1892 года на свет появился создатель «Хоббита» и «Властелина колец» Джон Рональд Руэл Толкин. Человек, создавший одну из самых известных вселенных в мировой культуре, изобретатель двух вымышленных языков. А также известный языковед, автор множества научных работ и переводчик. Как сочетаются две черты его биографии?

В конце прошлого года на русском языке впервые за двадцать лет была переиздана биография легендарного Профессора, написанная британским литературоведом Хамфри Карпентером. Биография была написана ещё в 1977 году, поэтому Карпентер не мог себе и представить, сколько книг Толкина ещё успеет увидеть свет, однако он одним из первых получил доступ к архивам Профессора после его смерти, месяцами рылся в них, а ещё ему повезло лично навестить героя своей биографии за несколько лет до его смерти.

Его книга — крайне подробный рассказ о жизни создателя Средиземья, который наконец-то позволяет увидеть его в реальном свете.

Джон Рональд Руэл Толкин родился 3 января 1892 года в Блумфонтейне, столице бурской Оранжевой Республики. Отец малыша, банковский служащий Артур Толкин, перебрался в Южную Африку годом ранее — возможностей для продвижения по службе в родном Бирмингеме почти не было, а вот обнаруженные в Южной Африке золото и алмазы открывали большие перспективы для банковского дела. Деловитым и смекалистым служащим там были всегда рады.

Блумфонтейн походил скорее на небольшую деревню, чем на столичный мегаполис. Несколько административных зданий вокруг рыночной площади, пара церквей, больница, библиотека, президентский дворец, клуб для европейцев, вот, пожалуй, и вся цивилизация. В паре сотен метров от крайних домов уже начинался дикий вельд, где бродили волки и шакалы, а голодные львы соревновались в скорости с припозднившимся почтальонами.

В один прекрасный день малыш Рональд пропал — чернокожий лакей семьи Исаак попросту выкрал хозяйского мальца из колыбельки и отнёс в родной крааль — похвастаться белым младенцем. В другой раз делающий первые шаги ребёнок наступил на тарантула. Паук укусил малыша, и тот в панике метался по саду, пока няня не поймала его и не высосала яд. Толкин запомнил охвативший его ужас, но в дальнейшем настаивал, что никакого предубеждения перед пауками у него не осталось.

Так или иначе, условия для воспитания детей (спустя два года у Рональда появился младший брат Хилари) были не самыми подходящими, так что Мэйбл Толкин, урождённая Саффилд, спустя пару лет такой жизни сочла, что сырой британский климат пойдёт её сыновьям на пользу куда больше сухой африканской жары. В апреле 1895 года она забрала детей и вернулась в Бирмингем.

Предполагалось, что визит домой будет временным, и спустя год Мэйбл с сыновьями воссоединятся с главой семейства. Однако, оставшись без присмотра жены, Артур Толкин быстро заболел и скоропостижно скончался. О возвращении в Африку не могло быть и речи.

Новоиспечённая вдова осталась с двумя маленькими детьми на руках. Работы у неё не было, а Артур, несмотря на всё своё трудолюбие, не успел сколотить сколько-нибудь серьёзного состояния. У Мэйбл оставалась одна надежда — родственники, которые с пониманием отнеслись к её положению и старались помогать деньгами.

Летом 1896 года Мэйбл с детьми поселились в деревушке Сэрхоул, пасторальном местечке примерно в миле от южной окраины Бирмингема. Юный Рональд проведёт здесь четыре счастливейших года. Тихий и сонный Сэрхоул, со своими заливными лугами, полями, поросшим лесом песчаным карьером и стоящей на узкой, не шире ручья, речушке мельницей оставит в душе мальчика неизгладимые впечатления.

Пасторальные пейзажи и прочитанные книги сказок распалили детское воображение, и в семь лет Рональд уже принялся сочинять свою собственную сказку о драконе. Мать оставила несколько замечаний касательно неверного порядка слов в предложении, и малыш впервые задумался о принципах построения и развития языков.

Ничто не длится вечно, и пришла пора Рональду и Хилари поступать в школу. Толкины покинули Сэрхоул и вернулись в Бирмингем. Примерно в то же время Мэйбл приняла ещё одно важное решение, оказавшее важнейшее влияние на судьбу её детей: она приняла католичество. Казалось бы, вера — личный вопрос каждого конкретного человека, однако все Саффилды принадлежали к протестантству или англиканской церкви, и переход Мэйбл к «папистам» восприняли как личное оскорбление. О материальной поддержке со стороны родственников можно было забыть.

Неприязнь близких и новые финансовые трудности плохо сказались на здоровье Мэйбл, однако её новоиспечённая вера оказалась крепка, и она принялась приучать к католичеству и сыновей. Толкины начали посещать службы в Бирмингемской молельне, и один из местных священников, отец Фрэнсис Ксавье Морган, довольно скоро стал духовником и близким другом семьи.

Когда в ноябре 1904 года Мэйбл заболела и умерла, именно отца Фрэнсиса она назначила опекуном своих детей. С годами образ матери плотно переплелся у Рональда с его собственной верой — он искренне считал, что его мать была мученицей, погубившей себя ради того, чтобы её дети смогли сохранить принадлежность к католичеству.

Отец Фрэнсис как мог старался заботиться о детях Мэйбл. Оплачивал расходы, пополнял оставшийся от матери капитал, подыскал подходящее жильё — сначала комнату под самой крышей в доме их тётушки Беатрис, единственной родственницы со стороны Саффилдов, которой не было никакого дела до религиозной принадлежности братьев, а затем в доме миссис Фолкнер, замужней женщины, устраивавшей музыкальные вечера, частенько посещаемые католическими священниками.

В доме миссис Фолкнер были и другие жильцы, в том числе Эдит Брэтт, очаровательная девятнадцатилетняя девушка, снимавшая комнату прямо под братьями. Эдит также была сиротой, даже не знавшей имени своего отца. Она была на три года старше Рональда, но разница в возрасте их не смутила, тем более что Толкин выглядел взрослее своих лет, а Эдит — младше. Молодые люди принялись вместе гулять, ходить по кафе, беспрестанно общаться и вскоре поняли, что любят друг друга.

Вести об их романе вскоре дошли до отца Фрэнсиса, и католический священник пришёл в ярость. Рональду надлежало готовиться к сдаче экзаменов на получение оксфордской стипендии, а не развлекаться, поэтому Морган попросту… запретил своему подопечному встречаться с Эдит. В те времена было принято слушаться своих родителей и наставников, к тому же Рональд материально зависел от опекуна и в принципе не был бунтарём, поэтому… продолжил встречаться с Эдит тайно. Но отец Фрэнсис узнал и об этом.

Морган переселил Толкинов на другую квартиру и настрого запретил Рональду даже видеться с Эдит. В противном случае, пообещал опекун, юноша может забыть об Оксфорде. Запреты только укрепили решимость Толкина. Молодые люди обсудили сложившуюся ситуацию и решили подождать три года: как только Рональду исполнится двадцать один и он станет совершеннолетним, слово отца Фрэнсиса перестанет быть для него законом.

Лишившись общества Эдит, Толкин с головой ушёл в учебу и дружбу. У него сложился близкий круг друзей — Крис Уайзман, Роб Джилсон и Дж. Б. Смит. Друзья пили чай в школьной библиотеке, затем переместились в универсам Бэрроу на Корпорейшен-стрит и шутки ради начали называть себя сначала Чайным клубом, затем Бэрровианским обществом и в итоге остановились на аббревиатуре ЧКБО. Друзья обсуждали литературу и живопись, писали стихи, декламировали друг другу отрывки на латыни и греческом и со временем пришли к выводу, что им вместе надлежит сделать что-то новое и значимое.

В декабре 1910 года Толкина приняли в Оксфорд. Город пришёлся Рональду по вкусу, и он с головой окунулся в университетскую жизнь: играл в регби, вступил в несколько дискуссионных клубов и сделался завсегдатаем шумных компаний. Именно в кругу друзей, за кружкой пива, сидя в клубах табачного дыма за увлечённой беседой Толкин чувствовал себя лучше всего. Об учебе первые два триместра он особо и не вспоминал, хотя в качестве основной специализации и выбрал себе сравнительное языкознание.

Уже тогда он четко представлял себе будущее. Рональда интересовала академическая карьера, он собирался всерьёз посвятить себя научной работе. Но сперва нужно было разобраться с тем, что он и так уже долго откладывал.

3 января 1913 года, как только часы пробили полночь и Рональду исполнился двадцать один год, он сел в постели и написал Эдит письмо, спрашивая, когда же они, наконец, смогут пожениться. Вскоре пришёл ответ. Эдит сообщала, что помолвлена и готовится выйти замуж за брата своей школьной подруги.

Хотя Рональд отлично проводил время в Оксфорде, все эти годы им двигала мечта о будущем счастье с Эдит, и он не собирался с этой мечтой расставаться. Он сел на поезд и отправился в Челтнем, где теперь жила девушка.

Для Эдит три года разлуки сложились совсем иначе. В Челтнеме она стала активно участвовать в буднях местной англиканской церкви, вступила в консервативное общество и принялась жить уездной версией светской жизни. Однако со временем она начала чувствовать себя старой девой. Все ровесницы давно уже были замужем, а долгая разлука с Рональдом заставила сомневаться в его чувствах. Боясь навсегда остаться одна, она приняла первое подвернувшееся предложение. И тут вернулся Толкин.

Рональду потребовался всего один день, чтобы Эдит разорвала помолвку и согласилась выйти за него. Правда, оставался ещё вопрос религии: чтобы церковь благословила их брак, Эдит следовало перейти в католичество, отказавшись от своего видного положения в челтнемском англиканском приходе. Эдит боялась, что, как и мать Толкина, перейдя в католичество она лишится всякой поддержки близких и друзей, но Рональд и слышать ничего не хотел. «Моя мать пережила, и ты справишься», — заявил он.

Эдит послушалась жениха. И это стало первой из многих уступок, на которые ей пришлось идти. Всё случилось, как она и опасалась: перейдя в католичество, девушка была вынуждена покинуть Челтнем и переехать поближе к жениху. Она скучала по прошлой жизни, девушку раздражало, что пришлось погрязнуть в новой домашней рутине, а Рональд в это время беззаботно кутил с друзьями в Оксфорде и честно рассказывал невесте о всех попойках, пьянках, гулянках, походах в кино и прочих студенческих шалостях.

Толкин настолько привык к шумным мужским компаниям, что дома всегда чувствовал себя несколько не в своей тарелке. Его раздражали банальные домашние заботы и прочие не заслуживающие внимания мелочи, а не получившая должного образования Эдит, со своей стороны, боялась общества высоколобых друзей мужа. Она так никогда и не привыкнет к жизни в Оксфорде, и самые счастливые годы её жизни пройдут вне стен университетского города.

4 августа 1914 года Британская империя объявила войну Германии. Тысячи молодых людей записались в армию добровольцами. Толкина война поначалу не коснулась. Он рассчитывал остаться в Оксфорде и закончить обучение, но, глядя на царящий вокруг ажиотаж (все приятели ушли на фронт), Рональд записался в Корпус военной подготовки — добровольную организацию, предназначенную для подготовки офицеров без отрыва от учёбы. Обычные занятия пришлось совмещать со строевой подготовкой, но Толкину двойная нагрузка только нравилась.

В конце июля 1915 года Рональд сдал экзамены и получил ученую степень бакалавра, чин младшего лейтенанта и назначение в 13-й батальон полка ланкаширских стрелков. Его друзья по ЧКБО уже были на фронте — Смит служил в том же полку, но в другом батальоне, Джилсон — в суффолкском полку, а Уайзман получил распределение во флот, на корабль Его Величества «Сьюперб».

Первые несколько месяцев службы ушли на армейскую подготовку. Толкина и других молодых офицеров учили рыть окопы и разбираться в устройстве пулемета, кормили несъедобной бурдой и постоянно перебрасывали из одного лагеря в другой.

Постепенно Толкин решил, что ему интереснее быть связистом. Работа со словами, сообщениями и кодами больше соответствовала его страсти к языкам и привлекла куда сильнее перспективы командования взводом и ответственности за жизни солдат. Рональд выучил азбуку Морзе, научился пользоваться гелиографом, фонарем, ракетницей, сигнальными флажками и даже почтовыми голубями.

Приближалась дата отправки во Францию. Глядя на ужасающие списки погибших, Рональд и Эдит решили сыграть свадьбу как можно быстрее: оба прекрасно понимали, что домой он может и не вернуться. 22 марта 1916 года Рональд Толкин и Эдит Брэтт обвенчались в католическом соборе в Уорике. 3 месяца спустя пришёл приказ об отправке во Францию.

4 июня 1916 года младший лейтенант Рональд Толкин отправился на войну.

Первое время ничего не происходило. За 1915 год война окончательно превратилась в позиционную, линия фронта практически не двигалась с места, но вся Британия жила в ожидании так называемого «Большого Натиска», крупномасштабного наступления, которое должно было вышвырнуть фрицев из их окопов.

Три недели спустя батальон двинулся в сторону фронта и остановился неподалёку от берегов реки Сомма. 1 июля здесь начнётся одно из самых кровопролитных сражений в истории человечества. Оно продлится до середины ноября и унесёт жизни более миллиона человек, в том числе четырёхсот тысяч британцев. Тогда, разумеется, об этом никто не знал.

В субботу, первого июля, в 7:30 утра, британские солдаты выберутся из окопов, построятся в шеренги и медленным шагом двинутся на врага. Наступлению будет предшествовать массивный артобстрел. Офицеры пообещают, что немецкая линия обороны практически сметена, колючая проволока уничтожена, а в окопах почти не осталось живого противника. Однако марширующие шеренги прекрасно видят, что ограждение практически невредимо. Когда наступающие подберутся поближе, заговорят немецкие пулемёты.

В тот день погибнет двадцать тысяч британцев и французов, в том числе старый товарищ Толкина по ЧКБО Роб Джилсон. Батальон самого Рональда не примет участия в сражении, оставшись в резерве. На передовую они попадут только четырнадцатого июля.

Толкин своими глазами увидел весь ужас войны. Грязь и разруха, отчаяние, пустота и безразличие, почерневшие стволы деревьев, сожжённые остовы домов и превращённая в безжизненное месиво земля. И трупы — гниющие, истерзанные, изувеченные трупы людей и лошадей. Те, что лежали на Ничейной земле, так и оставались гнить там, а тех, что лежали ближе к окопам, просто не успевали хоронить.

К концу войны из всего батальона Толкина в живых не останется почти никого. Рональд и сам бы наверняка навеки остался среди маков Фландрии, если бы не болезнь. В конце октября он подхватил «окопную лихорадку», вызываемое вшами заболевание, косившее солдат тысячами. Как правило, лихорадка быстро проходила, и бойцов возвращали обратно на фронт. Но организм Толкина никак не мог справиться с недугом, и 8 ноября его отправили в Бирмингем.

Месяц спустя он получил весточку от Уайзмана — Крис с прискорбием сообщал о гибели Дж. Б. Смита. Незадолго до смерти Смит, словно предчувствуя скорый конец, написал Джону Рональду письмо.

Окопная лихорадка лечится довольно быстро, но организм Толкина, по всей видимости, никак не хотел возвращаться обратно во Францию. Поэтому, стоило только врачам завести речь о выписке, как Рональд снова заболевал. В общей сложности он провалялся в госпиталях два следующих года, а когда всё же выздоровел окончательно, война уже подходила к концу, и в возвращении на континент не было необходимости.

После конца войны Толкины поселились в Оксфорде. Рональд вошёл в состав группы, работавшей над составлением «Нового словаря английского языка» и постепенно начал преподавать.

Первый послевоенный визит в Оксфорд не продлился долго — летом 1920 года Толкин подал заявку на должность преподавателя английского языка в университете Лидса. Промышленный Лидс совершенно не походил на сонный университетский Оксфорд, но Толкины быстро привыкли к этому городу и крепким и суровым местным студентам.

Студенты тоже полюбили нового профессора. У Толкина была несколько невнятная дикция, он говорил очень быстро, буквально выплевывая слова словно из пулемёта, но только лишь из желания вместить как можно больше информации в отведённое ему время. Когда слушатели привыкали к манере речи лектора, они быстро понимали, что видят увлечённого своим делом человека, который стремится поделиться с ними своими соображениями, искромётно шутит и искренне считал всех равными себе по уровню знаний — поэтому он никогда не объяснял вещи, которые считал «очевидными».

В 1925 году в Оксфорде освободилась должность профессора англосаксонского языка. Толкин вернулся в свою «альма матер» и проработал там вплоть до выхода на пенсию. Преподавал, готовился к урокам и лекциям, встречался с друзьями, занимался домашней рутиной… и на досуге написал две книги, ставшие мировыми бестселлерами.

Стихи Толкин начал писать ещё во время учёбы в школе, и довольно быстро в них стали встречаться имена и названия, которые позднее обретут свою форму в легендариуме Средиземья. В одном из стихотворений говорится о плавании Эаренделя, Вечерней звезды, по небесному океану, в другом — о шагающих по лесной тропе гномах.

В 1914 году Толкин решил написать стихотворно-прозаический роман в духе «Дома сыновей Волка» Морриса. В качестве основы он взял историю Куллерво, несчастного мстителя из «Калевалы», по незнанию соблазнившего собственную сестру и покончившего с жизнью, бросившись на собственный меч. Роман так и остался незаконченным, но в 2010 году текст был опубликован в седьмом номере журнала Tolkien Studies под редакцией Верлин Флигель. Пять лет спустя текст был издан отдельной книгой. На русский язык не переводился.

Талант к языкам юный Рональд продемонстрировал очень быстро. Уже к пяти годам мать обучила его основам латыни и французского, а в школе он уже бегло говорил на греческом, готском и древнеанглийском. Позже к ним добавятся среднеанглийский, древнеисландский, финский, валлийский, немецкий, русский, испанский, итальянский и множество других языков. Довольно скоро Рональду стало скучно просто знать языки, ему стало интересно, почему эти языки стали именно такими, какими они есть. Он стал искать общие элементы во всех наречиях и постепенно увлёкся филологией.

В конце концов, любовь к словам вдохновила Толкина на создание собственных языков. Он разрабатывал собственную систему грамматики и фонологии, а затем принялся развивать выдуманные языки в прошлое, придумывая «более ранние» формы слов. Зная, что ни один язык не сохраняется в неизменной форме, Рональд искренне считал, что настоящему, пусть даже выдуманному с нуля языку нужна своя история. Затем он сообразил, что язык не может существовать без народа, который бы на нём говорил. У этого народа тоже должна быть своя история. Перед самой отправкой на фронт Рональд решил, что на созданном им языке говорят эльфы, которых встречает Эарендель во время плавания на своём небесном корабле. Начало было положено.

Вторым мотивом Толкина было желание создать для Англии комплекс собственных мифов, по сложности и проработанности не уступающий финским и древнеисландским сагам. Ему не хватало только какого-то стимула, и стимулом этим оказались ставшие прощальными слова Смита.

Толкин принялся за работу над корпусом мифов, включающим в огромное количество историй, начиная от легенд о сотворении мира и заканчивая сказками о трагичной любви. Свою мифологию он решил назвать «Книгой утраченных сказаний».

В центре вымышленной мифологии лежали три основных сюжета. Сперва Толкин записал «Падение Гондолина», рассказ о взятии последней эльфийской твердыни силами зла. Хронологически «Падение» относилось к концу цикла, но на бумагу Рональд переложил её ещё лёжа в госпитале, в начале 1917 года.

Следом он сочинил повесть о злосчастном Турине Турамбаре. Текст перекликался с трагедией Куллерво из так и не законченной перед войной вариации мифов «Калевалы».

Последней родилась волшебная романтическая история о любви смертного человека Берена и бессмертной эльфийской девы Лутиэн. Идея этой истории впервые пришла к Толкину в голову, когда его стали выпускать из госпиталя на прогулки, они с Эдит гуляли по окрестным лесам, и жена танцевала ему среди зарослей болиголова. В конечном итоге Лутиэн настолько прочно стала ассоциироваться у Рональда с женой, что имена «Берен» и «Лутиэн» даже высекли на их могильном камне.

К середине двадцатых работа над «Сильмариллионом» (как теперь называлась «Книга утраченных сказаний») была почти закончена. Однако вместо того, чтобы дописать текст, Толкин вернулся к самому началу и принялся менять, шлифовать, переписывать и пересматривать его.

Параллельно с работой над «Книгой утраченных сказаний» Толкин занимался академической деятельностью: писал научные работы и эссе, готовил к изданию аннотированные версии лучших образцов древнеисландских, древнеанглийских и среднеанглийских текстов, переводил эти тексты на современный английский и претворял в жизнь свою кампанию по реформированию программы обучения в Оксфорде.

Толкин обожал свою работу. Университетскому профессору полагалось проводить не меньше тридцати шести лекций или семинаров в год. Толкин проводил минимум в два раза больше необходимого минимума, а в один год он и вовсе прочёл сто тридцать шесть лекций. К каждому выступлению он готовился так тщательно, что от некоторых курсов приходилось отказываться банально потому, что он не успевал их составить.

Своих студентов он учил относиться к древним текстам не только как к вехам в развитии языка, но и как к настоящим шедеврам литературы, заслуживающим самого пристального литературоведческого анализа.

Есть две основные причины, по котором большая часть трудов Толкина, как художественных, так и академических, так никогда и не была опубликована при его жизни.

Во-первых, Рональд отличался неуёмным перфекционизмом. Не доведя какой-то проект до конца, он постоянно брался за его редактирование, которое в половине случаев превращалось в переделывание с нуля — Толкин внезапно приходил к выводу, что написанное не выдерживает никакой критики. Толкин по несколько раз переписывал каждую главу, каждую строчку, каждое слово, и всё равно итоговый вариант при каждом следующем рассмотрении казался ему далёким от идеала.

Порой Толкину просто не хотелось заканчивать работу над той или иной рукописью. В случае с «Сильмариллионом» это привело к тому, что к концу жизни у Профессора накопилось такое количество противоречащих друг другу версий текста, что он сам уже запутался, какая является актуальной.

И, наконец, третья причина низкой продуктивности Толкина заключалась в его излишней увлечённости. Работая над одним текстом, он мог придумать десяток новых идей и быстро переключиться на что-то новое, и в итоге друзья или издатели, ждущие от него финальный вариант одной статьи регулярно получали первые наброски новой.

Он так и не выпустил аннотированные издания древнеанглийской поэмы «Исход» и среднеанглийской поэмы «Перл», элегий «Скиталец» и «Морестранник». Ряд готовых к изданию эссе и переводов не вышел просто потому, что Толкин не написал обещанные издателю предисловия, послесловия или комментарии.

Любопытно, что при всём своём перфекционизме Толкин практически не принимал во внимание чужую критику. Точнее, как не принимал… Как вспоминает его давний друг Клайв Стейплс Льюис, когда он раскритиковал «Жесту о Берене и Лутиэн», Толкин не принял почти ни одну из предложенных им правок, но переделал все раскритикованные отрывки практически с нуля.

У Рональда и Эдит было четверо детей. Сказки им Рональд начал рассказывать ещё в Лидсе, когда у первенца, Джона, начались проблемы со сном. Толкин рассказывал детям о приключениях рыжеволосого сорванца Морковки, неукротимого злодея Билла Стикерза и его противника, майора Роуда Ахеда, а когда младший Майкл потерял на пляже плюшевую собачку, отец сочинил историю о пёсике Ровере, который встретил волшебника, превратился в плюшевую игрушку, а потом побывал на Луне и познакомился с Белым Драконом.

Каждое рождество Толкин писал письма от Рождественского деда, причём с каждым годом письма становились все сложнее и интереснее, в них добавлялись новые персонажи, а помимо самого Деда к ручке прикладывались Белый Медведь или секретарь Деда, эльф Ильберет.

В какой-то момент Толкин, поспорив с Льюисом, начал писать «Утраченный путь», роман о путешествиях во времени, в котором два путешественника, отец и сын, пытаются найти утраченный путь в легендарный Нуменор из эльфийских легенд. Правда, задумка была заброшена вскоре после прибытия героев в Нуменор.

А затем, как-то летом, сидя у окна своего кабинета и проверяя экзаменационные работы, Толкин нашёл пустой лист и написал на нём одно предложение «В норе на склоне холма жил да был хоббит». И тут ему стало интересно, кто же это такой.

Бильбо Бэггинса Толкин словно списал с себя. «Я и в самом деле хоббит во всем кроме роста, — говорил он, — я люблю сады, деревья и немеханизированные фермы, курю трубку и предпочитаю хорошую простую пищу. Люблю узорчатые жилеты и обожаю грибы. Путешествую я тоже нечасто».

«Хоббит» начинался как ещё одна забавная сказочка, которую Толкин читал детям на ночь. Затем дети выросли, необходимость в чтении отпала, а «Хоббит» так и остался незаконченным. Толкин набрал большую часть текста на бумаге, но повествование обрывалось на гибели Смауга, а последние главы существовали только в черновых набросках.

А затем Толкин познакомился со Сьюзен Дагналл, сотрудницей лондонского издательства «Джордж Аллен энд Анвин». Дагналл приехала в Оксфорд, чтобы обсудить с одной из учениц профессора издание отредактированного перевода «Беовульфа», услышала о существовании «Хоббита», попросила рукопись, показала её в издательстве… и вскоре Толкин уже получил письмо с просьбой как можно скорее дописать финал, чтобы книгу можно было издать в следующем году.

Толкин приступил к работе, и несколько месяцев спустя готовая рукопись уже лежала на столе у директора издательства Стэнли Анвина. Анвин счёл, что лучше всего о детских книгах могут судить сами дети и показал «Хоббита» своему десятилетнему сыну Рейнору. Рейнору книга понравилась, и судьба «Хоббита» была решена.

Книга поступила в продажу 21 сентября 1937 года. Особого ажиотажа она не вызывала, но уже к Рождеству первый тираж был распродан, и Анвин срочно заказал допечатку. В следующем году «Хоббит» вышел в Америке, получил премию «Нью-Йорк геральд трибьюн» как лучшая книга для детей, и издатель ненавязчиво намекнул Толкину, что пора писать продолжение истории о хоббитах.

Толкин сказал издателю, что у него имеется несколько детских сказок, неоконченный роман «Утраченный путь» и «Сильмариллион». Анвин ознакомился с рукописями, оценил сказки, но твёрдо сказал, что в следующей истории обязательно должны быть хоббиты.

С этим была проблема. Толкин считал, что тема хоббитов себя исчерпала и плохо представлял, о чем писать дальше. В финале первой книги ясно говорилось, что Бильбо прожил долгую, счастливую и лишенную приключений жизнь, и любые новые приключения противоречили бы этому финалу.

Однако уже через несколько дней он написал первую главу продолжения. В первой версии главным героем по-прежнему был Бильбо. Он уходил из Шира, потому что у него «кончились и золото, и драгоценные камни», что он принёс из своего первого похода.

Затем Толкин сменил протагониста, и в повествовании появился новый герой племянник Бильбо по имени Бинго Болджер-Бэггинс, который тоже отправился в путь, но уже в компании родичей Одо и Фродо. В конце второй главы герои неожиданно даже для самого Толкина повстречали загадочного Чёрного всадника, а сам автор задумался, что их приключения могут быть как-то связаны с тем самым кольцом, которое Бильбо нашёл в пещере Голлума.

Толкин вкратце наметил дальнейшее развитие сюжета: «Бинго собирается что-то сделать с Некромантом, который намерен напасть на Шир. Они должны найти Голлума и узнать, откуда он взял кольцо, потому что нужны три». После этого его интерес к книге на какое-то время угас.

Спустя пару месяцев Толкин подумал, что кольцо, должно быть, создал Некромант, оно такое не единственное, а уничтожить его можно только в огненных расселинах страны Мордор далеко на востоке. Идеи хлынули сплошным потоком, задумка вышла из-под контроля, хоббиты повстречали Тома Бомбадила и дошли до Бри, Бинго Бэггинс превратился в Фродо, а Толкин придумал название.

Масштабы истории постепенно разрастались. Толкину было неинтересно писать очередную сказку, он хотел сочинить эпическую историю, по духу близкую «Сильмариллиону». Работа пошла веселее, но до конца было ещё далеко, тем более что профессор регулярно отвлекался то на одно, то на другое. К тому же, началась новая война, и хотя поначалу в жизни Толкина ничего не поменялось, постепенно тяготы военного времени сказались и на нём.

Написание «Властелина колец» затягивалось, но Анвин продолжал ждать книгу даже после того, как понял, что «Хоббит-2» ни появится в течение двух лет после выхода первой части.

Толкин несколько раз прерывал работу над книгой на довольно-таки продолжительное, до пары лет, время, но сюжет всё же медленно полз вперёд. В декабре 1942 года Толкин сообщил издателю, что написал уже тридцать одну главу, и до финала осталось около шести.

Он ошибся. До финала оставалось ровно столько же — тридцать одна глава. Причём стремление Толкина к совершенству лишь замедляло процесс: он постоянно сверялся с нарисованной сыном картой, высчитывал время и расстояние, чертил сложные хронологические таблицы и следил даже за такими мелкими деталями как восход и фаза луны. Кстати, последняя деталь заставила его переписывать часть текста — оказалось, что в ряде глав луна одновременно вставала в одних местах и садилась в других.

В конечном итоге, работа над «Властелином колец» была закончена только осенью 1949 года. Всё это время Стэнли Анвин смиренно ждал текста. Но тут Толкин решил, что его не устраивает перспектива отдавать обещанную рукопись в «Аллен энд Анвин».

За время работы над «Властелином колец» Толкин убедил себя, что его прежний издатель ему вовсе не друг. Писатель вбил себе в голову, что Анвин никогда не издаст «Сильмариллион», и задался целью найти издателя, который согласится одновременно выпустить и «Властелина колец» и «Сильмариллион».

Такой издатель нашёлся в лице редактора издательства «Коллинз» Мильтона Уолдмана. Толкин почти договорился с ним по всем деталям, оставалось лишь убрать с дороги «Аллен энд Анвин». Сделать это оказалось весьма просто: Толкин написал Анвину хамское письмо, где выдвинул настолько невозможные и ультимативные требования, что Анвин был вынужден отказаться.

Толкин отправил рукопись «Властелина колец» в «Коллинз» и принялся ждать. Ожидание затянулось. Затем из «Коллинз» ответили, что текст требует серьёзного сокращения. Ну а «Сильмариллион», без которого Толкин не хотел отдавать в печать «Властелина колец», и вовсе был далёк от завершения, существуя только в виде разрозненных рукописей. Толкин попытался было поставить очередной ультиматум, но результат был вполне ожидаем. Присмирив амбиции, профессор вспомнил адрес Стэнли Анвина и согласился издать «Властелина колец» без «Сильмариллиона».

Стэнли Анвина тоже пугал размер книги. После войны с бумагой в стране была напряжёнка, и печать такой толстой книжки могла влететь издательству в копеечку. В конце концов, Анвин решил рискнуть. Чтобы минимизировать издержки, он уговорил Толкина разбить роман на три тома и предложил автору поделить прибыль — Толкин получал половину, но только после того, как издатель отбивал все затраты.

Тираж первого тома был три с половиной тысячи экземпляров, у второго и третьего он должен был быть ещё меньше. «Две твердыни» пошли в продажу следом за «Братством кольца», а вот выход «Возвращения короля» задержался — Толкин никак не мог сдать обещанные приложения.

Продажи постепенно росли, «Властелина колец» стали издавать за рубежом, а Толкин стал получать первые письма от поклонников. Но настоящая популярность началась в 1965 году, после того, как американское издательство Ace Books выпустило пиратское издание «Властелина колец» в мягкой обложке.

Причём у официального американского издателя был шанс опередить пиратов и выпустить свою версию раньше. Но для этого кое-кто должен был как можно быстрее прислать определённый объём правок к новому изданию, а Толкин был слишком занят сочинением сказки «Кузнец из Большого Вуттона», переводом «Гавейна» и составлением примечаний к эльфийскому стихотворению «Намарие».

К тому моменту, как Толкин выслал нужные правки, Ace Books продало сто тысяч экземпляров пиратского издания «Властелина колец». А дальше… дальше сыграли популярность и общительность Толкина. Профессор тратил кучу времени, отвечая на письма фанатов, и многие из этих писем приходили из Америки.

Когда американские фанаты прознали, что Ace Books нарушает права их любимого автора, они подняли такой шум, что представители издательства сами предложили Толкину заплатить ему роялти за каждый проданный экземпляр. Поднявшаяся в прессе волна только прибавила к Толкину интереса, и продажи официального мягкого издания вскоре превысили миллион экземпляров.

Рост популярности «Властелина колец» позволил Толкину перестать волноваться о близящейся пенсии и возможной нехватке денег. Неожиданно свалившееся на голову богатство он тратил на помощь детям: одному сын купил дом, второму — машину, внучке полностью оплатил обучение. Себе профессор стал позволять дорогие жилеты и роскошные обеды.

Он вышел на пенсию и наконец-то получил возможность уделять время жене. Единственное, что его беспокоило — это огромный интерес со стороны репортеров и фанатов. Профессору постоянно досаждали гости, возле дома то и дело маячили посторонние, посреди ночи его будили звонки людей, не знающих о существовании разных часовых поясов. В большинстве своём фанаты были довольно безобидны, но встречались и буйные.

Впрочем, эту проблему удалось решить с помощью переезда. Здоровье Эдит начало барахлить, и Рональд решил перевезти жену к морю, в Борнмут. Они прожили там три счастливых года, а затем Эдит умерла. Убитый горем Рональд вернулся в Оксфорд.

Старость угнетала Профессора. Он всё больше впадал в депрессию и начал подозревать, что так и не сможет довести до ума «Сильмариллион» — с возрастом он стал отвлекаться ещё чаще, продуктивность снизилась до нуля, а необходимость разбираться в десятках вариантов различных рукописей пугала его до чёртиков. Впрочем, он знал, что в случае чего сможет положиться на своего младшего сына Кристофера, знающего Средиземье не хуже него.

Дед Толкина со стороны матери дожил почти до ста лет, и сам Профессор рассчитывал, что у него ещё есть в запасе несколько лет. Но спустя год после смерти жены начал сдавать и он. В конце августа 1973 года он поехал в гости к друзьям. Ночью ему стало плохо, вызвали скорую. В больнице обнаружили острую язву желудка с кровотечением. Вскоре развился плеврит. 2 сентября 1973 года Джон Рональд Руэл Толкин скончался. Ему был восемьдесят один год.

Говорить о вкладе Джона Рональда Толкина в развитие современной культуры можно часами. Без воображения этого человека просто немыслимо представить современное фэнтези, да и кинематограф многим обязан одной весьма удачной экранизации. Однако за величием «Властелина колец» несколько теряется фигура самого профессора, а она заслуживает пристального внимания ничуть не меньше его книг.

#лонг #властелинколец