Жаркая страна льдов: как миф о Гиперборее превратился в инструмент пропаганды

От Геродота до неоязычества.

Некоторые мифические страны часто вспоминают до сих пор. Шамбала, Агарта, Лемурия, Авалон, Эльдорадо, Атлантида постоянно мелькают в фантастике о расхитителях гробниц, героическом фэнтези и псевдонаучных передачах на телевидении.

В список входит и Гиперборея, рассказы о которой особенно популярны в России: вспомним хотя бы безумные байки о том, что гиперборейцы — предки славян. Но как так получилось, что мифическую страну древних греков до сих пор так часто вспоминают? Приготовьтесь, это странная история, в которой замешаны древние греки, оккультисты и даже нацисты.

Самые ранние известные нам упоминания Гипербореи встречаются в «Истории» Геродота, написанной в V веке до нашей эры. В ней автор ссылается на источники подревнее — давным-давно утерянные произведения вроде неизвестной поэмы Гесиода и почти целиком утраченной эпической поэмы «Эпигоны» то ли Гомера, то ли другого автора.

Но Геродот не особо доверял этим источникам и потому сильно сомневался в существовании Гипербореи. Тем более что всякий, кто писал о гиперборейцах, никогда их лично не встречал.

Геродот упоминал, что большую часть знаний о Гиперборее греки получили от народа исседонов. Они обитали дальше скифов, которые к тому моменту расселились от Северного Причерноморья до границ Алтая. Сказания исседонов в своей утерянной «Аримаспее» то ли в VI, то ли в VII веке до нашей эры записал Аристей Проконнесский, и позже на неё ссылался чуть ли не каждый, кто хоть что-то рассказывал о гиперборейцах.

Уже это питало сомнения Геродота: ещё его современники в V веке не особо верили в реальность путешествия Аристея, к тому же никто не понимал, кого он называл исседонами.

Ещё некоторые древние предания о гиперборейцах, писал Геродот, сохранились на острове Делос в Ионическом море. Согласно делосским рассказам, выше скифских племён поселились исседоны. Выше исседонов — одноглазые аримаспы, храбрые коневоды. Выше аримаспов — стерегущие золото грифы (так Геродот называл грифонов), с которыми аримаспы постоянно воевали.

А выше грифонов, перед самым океаном, в своих городах мирно жили гиперборейцы. И о них, по словам Геродота, ничего не знали даже скифы — ближайший из хорошо известных грекам народов тех мест. Название их страны, Гиперборея, буквально означало «за северным ветром».

Согласно делосским преданиям, некогда на остров с Гипербореи прибыли две девушки, Арга и Опис. Явились они ровно в момент появления на Делосе Аполлона и Артемиды, поэтому островитяне впоследствии почитали двух гипербореек как посланниц богов. Девушки остались на Делосе до конца своих дней.

После них, как написано в геродотовой «Истории», к Делосу отправились странницы Лаодика и Гипероха с пятью спутниками. Девушки остались на острове, но пятеро сопровождающих, вопреки обязательствам, так и не вернулись с новостями в Гиперборею. Молодые гиперборейцы начали состригать по локону своих волос и отправлять их к делосским могилам Лаодики и Гиперохи.

Никто не знал, почему пятеро спутников странниц исчезли: все на севере думали, что их, возможно, кто-то схватил. Поэтому правители Гипербореи начали через исседонов рассылать всем народам мира дары, завёрнутые в пшеничную солому. Считалось, что благодаря ним с гиперборейскими путниками потом не случалось ничего плохого.

Немного больше о деталях жизни гиперборейцев рассказывали другие греческие авторы.

В Древней Греции Гиперборею связывали прежде всего с мифами об Аполлоне и Артемиде. Одни истории говорят, что оттуда родом их мать — богиня Лето, родившая близнецов на острове Делос. Другие сообщают, что из тех краёв пришла богиня рожениц Илифия, которая помогала Лето с родами.

Ещё в некоторых говорится, что из Гипербореи пришли сами Аполлон с Артемидой, а Арги и Опис прибыли на Делос вместе с ними, чтобы научить местных поклоняться новым богам. Согласно одному из вариантов мифа о Персее, тот убил горгону у границ страны гипербореев.

В греческих мифах Аполлон постоянно возвращался в страну гипербореев. Именно туда он отправился прорицать ещё до того, как прибыть в Дельфы, куда Зевс ему приказывал немедленно явиться безо всяких остановок. Именно там Аполлон скрывался после убийства бога медицины Асклепия. После падения великого города Сарды именно туда он увёз своего любимца, баснословно богатого царя Крёза. Позже Аполлон время от времени приезжал в Гиперборею развеяться и набраться вдохновения.

Абарис, самый легендарный жрец культа Аполлона, тоже был родом из Гипербореи. Он летал по Греции верхом на золотой стреле, предсказывал будущее и лечил эпидемии. К тому же он никогда ничего не ел и жил больше четырёхсот лет.

Гиперборею упоминали ещё в нескольких мифах. В этой стране Геракл преследовал керинейскую лань с золотыми рогами, похищал яблоки Гесперид и доставал оливы, чтобы впервые привезти их в Грецию. Аргонавты Зет и Калаид родом из Гипербореи, как и легендарный поэт Олен, считающийся первым жрецом Аполлона. До неё доходила в своих странствиях Ио, дочь речного бога Инаха. Гиперборейцы Гиперох и Амадок якобы защищали Дельфы от вторжения кельтов-галатов в 279 году до нашей эры.

Сами гиперборейцы подробнее всего описаны в текстах, посвящённых их происхождению. У ряда греческих авторов они, как и остальные народы с четырёх краёв земли, — божественного происхождения. Цари Гипербореи будто бы ведут свой род от олицетворения северного ветра Борея и богини снега Хион. Грамматик II века Элий Геродиан считал, что благодаря божественному происхождению они вырастали до трёх метров в высоту. Поэт Ференик объяснял их родственность богам тем, что гиперборейцы вышли из крови титанов.

Гиперборейцев обычно описывали как народ, подобный Аполлону — радостный, беззаботный и вечно юный. Греки считали их во всём лучше себя. Они жили невероятно долго и умирали лишь после того, как пресыщались всеми возможными наслаждениями и сбрасывались со скалы в море.

Поэт Пиндар в V веке до нашей эры описывал гиперборейцев как недостижимый идеал для смертных — вроде таких героев, как Персей. В его произведениях они — крайне просвещённая северная каста жрецов, посвящавшая всё время музыке и воспеванию богов. Поэт помещал Гиперборею возле истоков Дуная, который начинался, как считали греки, где-то на северо-западе Европы. А вот скифов Пиндар считал нецивилизованными — полной противоположностью величественных гиперборейцев.

Иногда греки упоминали Гиперборею в качестве синонима «далёкой-далёкой земли». Так, в одном из поздних «Гомеровских гимнов» (которые, кстати, написал не Гомер) бог Дионис угрожал пиратам отправить их в «Египет, Кипр, а, может быть, ещё дальше — в страну гиперборейцев или за её пределы».

Поэт Антимах Колофонский, живший в IV веке до нашей эры, судя по всему, объединял в своих сочинениях аримаспов и гиперборейцев. Другие могли последовать его примеру, что ещё сильнее запутывает эту сложную историю.

Гекатей Абдерский, историк III века до нашей эры, посвятил этой чудесной стране целый философский утопический трактат, названный «О гиперборейцах». Там он рассказывал, что Гиперборея — это на самом деле крупный остров возле Кельтики, которая располагалась на месте современных Франции и Западной Германии. Правда, как и другие труды о Гиперборее, трактат дошёл до нас только в виде упоминаний в других источниках.

Больше всего о географии Гипербореи в Античности рассказывал римский историк Плиний Старший в начале I века нашей эры. Он вторил историку Дамасту Сигейскому, которого обучал сам Геродот. Оба утверждали, что Гиперборея расположена на севере за некими Рифейскими горами, возле которых в степях жили скифы.

Плиний писал, что климат в землях гиперборейцев превосходный. Солнце там якобы восходит в середине лета, светит шесть месяцев подряд и заходит в середине зимы. Аргиппеи, жившие у Геродота западнее исседонов, теперь располагались западнее самих гипербореев. Они, как и у «отца истории», — народ миролюбивых вегетарианцев, у которых вообще нет оружия. Причём аргиппеи, как считал Плиний, похожи на гиперборейцев.

Это всё, что мы знаем о Гиперборее от людей, хоть что-то слышавших о ней из более древних источников. Остальное — лишь трактовки.

Перед рассказом о том, как Гиперборея закрепилась в поп-культуре, следует вспомнить самые реалистичные трактовки легенд о ней. Ведь нашли же поселение на месте Трои, в реальности которой историки тоже долго сомневались. Правда, эта Троя имела мало общего с мифами о Троянской войне.

Начнём с анализа историй Аристея, написавшего свою «Аримаспею» примерно в VI–VII веках до нашей эры. Древнее историй о Гиперборее мы попросту не знаем.

Уже тот факт, что Аристея цитировали, наталкивает на мысли о его нереальности. Дело в том, что древнегреческие авторы любили псевдоэпиграфику, то есть выдумывали источники и выдавали их за реально существующие. Так, в Античности ссылались на произведения легендарного Орфея, мифической пророчицы Сивиллы, выдуманного Гермеса Трисмегиста; на ненастоящие тексты Гомера и Гесиода, на Псевдо-Аристотеля.

Для понимания масштабов этого явления: в постаристотелевскую эпоху греческие преподаватели часто задавали на дом составлять «красивые» ссылки на выдуманные тексты. Считалось, что от этого речи ораторов звучат куда драматичней, а придуманные ссылки намного лучше подчёркивают позицию автора по какому-либо вопросу. Именно из-за этого невозможно установить точную датировку эллинических текстов.

Словом, Аристея, возможно, выдумал сам Геродот. По версии последнего получается, что главный источник всех знаний о происходящем за скифскими территориями — это Аристей. Но в «Истории» западнее исседонов есть народ аргиапеев — мирных вегетарианцев, которые улаживают конфликты вокруг. Их общество очень похоже на утопическое, а при описании таковых греки особенно часто прибегали к псевдоэпиграфике. Они считали, что об утопии лучше рассказывать, приводя в пример хотя бы выдуманное место.

Допустим, тексты Аристея не придуманы Геродотом — всё равно сейчас это не установить. Тогда одно самых любопытных объяснений его мифа о Гиперборее таково: он попросту ездил на восток и слышал рассказы о Китае. Популяризировали эту идею востоковед Жозеф де Гинь в XVIII веке, географ Вильгельм Томашек в XIX веке и историк Джеймс Болтон, который в XX веке исследовал проблему реальности Аристея.

Болтон писал, что Аристей вообще мог не вернуться из второго путешествия и закончить свои дни в Китае. В X веке до нашей эры ко двору легендарного китайского правителя Му-вана с запада прибыл некий чудотворец Хуа-жэнь, чьё имя означало «Искусен в превращениях». Он, например, учил Му-вана выходить за пределы своего физического тела и душой воспарять в небеса — это частый шаманский ритуал, который потом практиковал сам Лао-цзы.

А ещё античные греческие авторы ни разу не писали, что Аристей называл гиперборейцев северным народом. Он сообщал лишь о том, что она «выше» скифов, а это в представлении древних греков вполне могло значить «восточнее», а не «севернее».

К тому же Плиний Старший считал Рифейскими горами Урал. Античные авторы отмечали, что Борей правил не северным ветром, а северо-восточным. Ещё он был богом-коневодом, что можно посчитать намёком на его связь с народами Великой степи, раскинувшейся от Венгрии до Маньчжурии.

В такой трактовке земли исседонов, самая крайняя точка путешествия Аристея, находятся восточнее Скифии. То есть исседоны — это либо кочевое племя усуней, про которое мы знаем в основном из китайских летописей, либо ещё какой-то народ, живший на юге Сибири.

Тогда аримаспы — это предки гуннов или не слишком хорошо исследованные племена андроновской культуры, которые в XVII–XII веках до нашей эры жили на юге Западной Сибири и Урала, а также на территории современного Казахстана. И, возможно, на одном из иранских языков их имя на самом деле означает не «одноглазые», а «любители лошадей».

Тогда грифоны — представители пазырыкской культуры. Они добывали золото на Алтае, который тоже можно отождествить с Рифейскими горами. Почему тогда в легендах исседонов они превратились в грифонов? Всё просто: исседоны, скорее всего, жили в степи и, как прочие степные народы, любили золотые изображения грифонов.

Главным источником северо-восточных ветров в Великой степи могли посчитать Джунгарские Ворота — узкий горный проход между Джунгарским Алатау и хребтом Барлык, из которого постоянно дуют очень сильные ветры. А страна, скрытая от таких ветров, — Китай.

По другим версиям, Рифейские горы — это Кавказ, и гиперборейцами называли неизвестный народ этой местности или восточного побережья Каспия.

Можно подозревать, что Гиперборея — это лишь выдумка исседонов. В киргизско-казахских степях издавна распространены мифы о сторожащих золото фантастических птицах, одноглазых великанах, грифонах и прочих существах. Их сюжеты вполне могли лечь в основу истории о Гиперборее, если Аристей действительно заезжал к исседонам.

Хотя, возможно, Аристей вообще не выбирался дальше скифских степей. В геродотовском описании того, как он в облике ворона прибыл в страну греков-метапонтийцев на юге Италии, чувствуется влияние тамошних шаманских практик. Аристей мог рассказать о ритуалах при помощи истории о путешествии в далёкие страны, а местные легенды показать через призму греческих мифов.

Впрочем, как мы уже писали, сомневаться можно даже в существовании самого Аристея. Не исключено, что Гиперборею целиком придумали прямо в Греции: например, именно на Крите времён минойской цивилизации (XXVIII–XV века до нашей эры) начали создавать сюжеты о грифонах, стерегущих золото.

Если предположить, что Аристей или кто-то другой описывал не восточные, а северные земли, то у нас останется ещё меньше зацепок. Уже не получится опереться на рассказы других народов, как в случае с возможными прообразами исседонов, аримаспов и грифонов. В «северной» версии греки могли называть гиперборейцами даже ближайших соседей.

Рифейские горы, откуда текут скифские реки, со страной гипербореев начал отождествлять ещё ученик Геродота. Остальные занялись этим достаточно поздно — где-то с I века нашей эры. Упоминание островной Гипербореи встречалось только у Гекатея Абдерского, в словах которого крайне трудно искать правду: греки любили не только придумывать источники, но и целиком переделывать старые истории на свой лад, чтобы рассказать о своих философских воззрениях на утопии.

Связь с Аполлоном может подтверждать версии греческих авторов, отождествлявших Гиперборею с Фракией или Дакией: именно оттуда могли принести концепцию этого бога. А то и вовсе Аполлона связали с мифом о Гиперборее лишь потому, что ему в Элладе начали поклоняться позже, чем многим другим олимпийским богам. Логика такова: если бог чуждый, значит, он пришёл из какой-то чудесной страны, где всё обустроил по своему вкусу.

Если вспомнить, что большая часть информации о Гиперборее не правдивее историй о войнах грифонов с народом одноглазых, то прототипом гиперборейцев может быть чуть ли не любой древний народ, живший севернее греков. Ими вполне могли быть кельты, причём даже не британские, а те, что жили за Дунаем.

Ещё легенда о Гиперборее может быть отзвуком столкновения представителей индоевропейской языковой группы, из которой потом вышли греки, с финно-угорскими племенами в третьем-втором тысячелетии до нашей эры.

В любом случае Гипербореи, которую описывали греки, не существовало. Она не более реальна, чем четырёхсотлетний чародей, летающий верхом на стреле. Это просто сказочная страна, придуманная по мотивам историй о каком-то настоящем народе. Выдумка, обросшая слоем других выдумок — с крохотным зерном истины, которое ныне найти невозможно.

Да и вообще искать высокотехнологичную древнюю цивилизацию при помощи мифов и сведений из утерянной книги автора, которому не особо доверяли даже две с половиной тысячи лет назад, — это не особо научно. Тем более что большинство трактовок мифа о Гиперборее связаны скорее с изменениями в культуре и попытками показать прошлое сквозь призму своей идеологии.

Толкованием гиперборейского мифа занялись ещё в античной Греции и Древнем Риме. И римляне, чем больше узнавали о географии Северной Европы, тем сильнее сдвигали предполагаемое местоположение Гипербореи на север. Им казалось, что она должна быть на краю изведанного мира.

Плиний Старший в I веке нашей эры упомянул, что в Гиперборее есть полярные дни и ночи. Географ Помпоний Мела, работавший в то же время, в своих трудах поместил её рядом с Арктикой. Писатель Сидоний Аполлинарий четыре века спустя говорил об инее в Гиперборее, а христианский писатель Магн Феликс Эннодий в ту же эпоху заявлял, что там стужа и морозы.

Впрочем, Страбон, Клавдий Птолемей и многие другие римские авторы называли гиперборейцами вообще всех варваров-северян — галлов, германцев и остальных. Это мнение укрепилось во времена Великого переселения народов, когда на юг с Северной Европы пошли германские племена.

Так что римляне к образу гиперборейцев не испытывали никакого священного трепета. Если они и превозносили их, то придавали их стране большей автократичности. А ещё они считали вершиной цивилизации и народом, живущим в «эпоху героев», именно себя — в отличие от греков, которые помещали всех своих главных героев в далёкое прошлое, а чудесные народы — на окраины земли. Поэтому римляне откровенно издевались над гиперборейцами.

Писатель Клавдий Элиан на рубеже II и III веков сочинил историю о том, как наш мир вознамерились захватить великаны с другого континента, не знавшие ни голода, ни болезней, ни печали. Но они увидели, как жалко и убого, на их взгляд, живут гиперборейцы, считавшимися счастливейшими из людей. Потому затею оставили.

Во II веке сочинитель Лукиан Самосатский потешался над гиперборейцем Абарисом — тем самым жрецом культа Аполлона, летавшим на стреле. В одном его произведении появлялся летающий маг-гипербореец, который поднимал мертвецов и притягивал Луну, прося за это «всего» десять килограммов золота. При этом он перевоплощался то в женщину, то в корову, то в щенка.

А вот древних христиан Гиперборея особо не интересовала. Христианский богослов Климент Александрийский на её примере во II веке рассказывал, что язычникам не чуждо понятие «града небесного». Это чуть ли не единственное упоминание гиперборейцев у богословов за долгое время.

После окончательного падения в 476 году Западной Римской империи о гиперборейцах и вовсе почти перестали писать. Их всё ещё упоминали, но внимания им уделяли крайне мало.

Некий Этик Истрийский в VII веке называл гиперборейцев глупейшим народом, чьи территории богаты металлами и стадами скота, но не плодородными землями. В 860 году во время осады Константинополя русами патриарх Фотий говорил о «грозе гиперборейской» — то есть северной.

В X веке в «Палатинской антологии», сборнике греческих сатирических стихов, византийский автор написал: Артемида молила, как бы болезнь ушла куда подальше, в «пределы гиперборейские». То есть Гиперборея и тогда была метафорой чего-то крайне далёкого.

Снова громко заявили о Гиперборее только в XIII веке — примерно тогда христианские авторы вновь заинтересовались античными классиками. Философ Роджер Бэкон, опираясь на произведения Плиния и Марциана, посчитал, что Гиперборея должна находиться в лесах за горами северной Руси. Гиперборейцы были очень миролюбивы и долго жили благодаря местному «живительному воздуху».

Вскоре Гиперборею начали ассоциировать с территорией Руси: путешественники, дипломаты и богословы регулярно называли её земли «гиперборейскими». Итальянец Юлий Помпоний Лэт, путешествовавший по югу Московии в 1479 году, заявлял: он услышал о большом северном острове, где день длится полгода — всё как у античных классиков.

Даже на карте Мартина Вальдземюллера 1507 года, где впервые встречается название «Америка», наряду с землями антропофагов (европейский народ людоедов у Геродота) и амазонок есть Гиперборея, раскинувшаяся за Гиперборейскими горами.

И только в 1517 году кто-то усомнился в существовании гиперборейцев. Польский историк и географ Матвей Меховский опросил русских военнопленных и пришёл к выводу, что ни Гипербореи, ни Гиперборейских гор, ни каких-то мифических народов на севере Московии не существует. Через несколько десятилетий то же самое писала большая часть европейских географов.

То, что Меховский дерзнул посягнуть на незыблемый авторитет античных авторов, возмутило императора Священной Римской империи Максимилиана I. Монарх был в такой ярости, что в 1519 году дал своему дипломату Франческо да Колло особое поручение: найти Гиперборейские горы. И да Колло их отыскал — на Урале. Там же их нашёл дипломат Сигизмунд фон Герберштейн, отправившийся в Московию пару десятилетий спустя. Он составил самую подробную для тех времён карту Уральского хребта, который назвал Гиперборейскими горами.

Нидерландский врач Йоханнес Горопиус Беканус в 1569 году вполне серьёзно написал совершенно абсурдную книгу «Возникновение Антверпена», в которой много рассказывал о древнем германском племени кимвров. Они, по его мнению, говорили на том же языке, на котором изъяснялись в раю и в Антверпене — то есть на антверпенском диалекте голландского, якобы самом богатом из всех языков.

Кимвры, по его словам, создали всю античную цивилизацию, а соседи называли их «гиперборейцами». В итоге они породили славный народ антверпенцев.

В научных кругах книгу назвали полной чушью, а Бекануса обсмеяли. Но на него продолжили ссылаться: он всё-таки одним из первых начал заниматься перспективной сравнительной лингвистикой и имел кое-какой авторитет.

В 1601 году далматский священник Мавро Орбини написал труд «Славянское царство», где на основе данных всех авторов, писавших о Гиперборее, заявил: славяне создали вообще все цивилизации. Гипербореей он называл Скандинавию, откуда славяне якобы расселились по Евразии. В конце концов католическая церковь запретила эту книгу за еретические идеи.

В XV веке ряд шведских авторов утверждали, что шведы произошли от готов — не менее богоизбранного народа, чем израильтяне. А архиепископ Иоанн Магнус в XVI веке заявил, что Гиперборея находилась в Швеции. На этом фоне мысль Бекануса о том, что Швеция — это Гиперборея, просто не могла не заиграть новыми красками.

В начале XVII века копия «Возникновения Антверпена» попала в шведскую королевскую библиотеку. Вскоре Йоханнес Буреус, главный библиотекарь и заядлый оккультист, среди бесчисленных авторских заметок на полях книги нашёл записи о том, что Гиперборея могла находиться в Швеции.

Швеция к тому моменту победила в ряде войн со всеми соседями и почти целиком окружила Балтийское море своими землями. Её головокружительные успехи подогревали местный патриотизм. Шведских патриотов раздражало, что культурное наследие стран Юга Европы было побогаче, поэтому они породили движение готицизма и в рамках него начали изучать великое прошлое Скандинавии.

Шведы начали фанатично искать древние саги, чтобы доказать величие своих предков, передавшееся им по наследству. Особо рьяно авторы развивали идеи уже упомянутого архиепископа Магнуса и других своих предшественников, изучавших шведскую историю.

Буреус вскоре объявил, что Швеция — это Атлантида, родина человечества. Однажды туда вернулись гиперборейцы — последние люди, знавшие изначальный язык до падения Вавилонской башни. Своё наречие они записали при помощи рун, благодаря чему Абарис потом смог передать древние знания Пифагору.

Лингвист Георг Шернъельм в том же веке продолжил идеи Буреуса. Цитируя самую основу скандинавского эпоса, «Эдду», он объявил: Швеция мало того что родина человечества, одновременно Атлантида и Гиперборея, так она ещё и Вальгалла. По его словам, Один — это Аполлон, сын Одина Ньёрд — Борей, а Абариса на самом деле звали Ивартом или Эвартом.

Своего апогея поиски Гипербореи в Швеции достигли в XVIII веке благодаря учёному Улофу Рудбеку. В своей недописанной «Атлантике» толщиной в три тысячи страниц он развивал идеи своих предшественников, но использовал менее мистические доводы. К примеру, он упорно доказывал, что «Гиперборея» — это очень искажённое шведское выражение. Рудбек его почему-то расшифровал как «место, где проживают высокороднейшие люди».

В войнах XVIII века Швеция растеряла своё могущество, отчего готицизм пошёл на спад. Но идеи Рудбека всё равно продолжали ходить по Европе, пускай их мало кто воспринимал всерьёз.

Возможно, рудбекианство повлияло на французского астронома Жана Сильвена Байи. Он в 1779 году пришёл к выводу, что античные учёные ничего не открывали, а лишь перенимали знания у древней, более развитой цивилизации. Зародилась она якобы на приполярном континенте, который располагался между Гренландией и архипелагом Новая Земля, а потом исчез из-за климатических изменений. Это одновременно и Атлантида, и Гиперборея, и место, где предки всех людей пережили Великий Потоп.

В 1815 году в журнале «Чтение в Беседе любителей русского слова» опубликовали статью поэта Василия Капниста «Краткое изыскание о гипербореанах. О коренном российском стихосложении». Он, ссылаясь на Рудбека и Байи, называл гиперборейцев «северными соотечественниками русских», которые научили греков всему, даже стихосложению. В качестве доказательств он приводил сходство русской народной музыки с античными греческими песнями.

Про Капниста после публикации много шутили. Николай Гнедич, переводчик «Илиады» на русский, в юмористическом стихотворении предлагал «под балалайки петь гиперборейским ладом». Но некоторые авторы всё-таки начали упоминать Гиперборею. Герой войны 1812 года и будущий декабрист Владимир Раевский называл Сибирь Гипербореей и говорил, что русские родом оттуда, а писатель и революционер Александр Герцен называл своих товарищей «гиперборейцами».

Идеи Байи понравились французскому мистику Антуану Фабру д’Оливе. На их основе и на волне своих впечатлений от восточной философии он в 1824-м написал книгу «Философическая история человеческого рода», где называл Арктидой тот северный континент, где стоит искать Гиперборею-Атлантиду. Фабр считал, что каждая человеческая раса появилась независимо от других, а раса белокожих борейцев зародилась именно в Арктиде. Некоторое время борейцы были рабами темнокожих, но потом восстали и построили мощную империю от Северного Полюса до Индии.

Благодаря Фабру россказни о Гиперборее окончательно перемешалась с модными тогда эзотерическими течениями. И это открыло новую, самую безумную страницу в истории поисков Гипербореи.

Книгами Фабра зачитывались многие эзотерики XIX века. Они смешивали древние мифы, европейский оккультизм, западные философские течения и восточные религии. Особенно этим увлекалось Теософское общество, основанное в 1875-м Еленой Блаватской.

В своём главном труде «Тайная доктрина» она, используя микс разных учений, смогла интерпретировать легенду о Гиперборее куда свободнее. То есть почти как пожелалось. В отличие от Рудбека, Блаватская не нуждалась в тысячах страниц оправданий — она могла в качестве аргумента истинности своего учения привести даже спиритические переживания. В итоге гиперборейский миф сделался частью странноватой, оторванной от реальности фэнтезийной вселенной.

Блаватская писала, что на Землю суждено прийти семи «коренным» расам. Человечество уже пережило четыре этапа жизни, сейчас живёт во времена «арийской» расы и готовится к ещё двум этапам. Во время каждого из них преобладает какой-то один тип людей. Все расы эволюционируют на протяжении многих сотен тысяч лет, пока по разным причинам постепенно не вырождаются.

Гиперборейцы — вторая коренная раса. Сто двадцать миллионов лет назад, когда Земля ещё была эфирной, её представители жили на вечно цветущем приполярном континенте, простиравшемся от Гренландии до Сибири. У них были психо-духовные и эфиро-физические тела, а походили они на 37-метровых получеловеческих чудовищ.

Размножались гиперборейцы почкованием, а общались благодаря телепатии и музыкальному языку, состоящему сплошь из гласных. Большую часть времени они проводили в абстрактном созерцании. Эта раса растворилась в мироздании: во время перехода Земли из эфирного состояния в физическое родной континент гиперборейцев сгинул в водах океана.

В 1880-х труды всевозможных оккультистов пользовались бешеной популярностью, поэтому миф о Гиперборее слышал чуть ли не каждый. Ницше в «Антихристе» использовал гиперборейцев как пример дикого северного народа, обретшего счастье в смелости. Русские поэты серебряного века регулярно упоминали Гиперборею как метафору северной страны. Правда, со временем эту метафору начали использовать с более мрачным подтекстом.

Естественно, что при такой популярности всего, что связано с Гипербореей, эту мифическую страну начали особо почитать немцы. Готицисты уже давно отождествляли гиперборейцев с древними германцами, потому немецкие археологи и лингвисты пытались найти родину индоевропейцев на севере Европы. По их представлениям, Фабр д’Оливе и прочие представляли расу гиперборейцев как предков современных индоевропейцев.

Австрийские мистики Гвидо фон Лист и Йорг Ланц фон Либенфельс на основе теософского движения Блаватской в конце XIX века придумали свою эзотерическую систему — арманизм. Они, например, агитировали всех немцев забыть о чуждом для них христианстве и вернуться к языческим корням. Многие их идеи потом разделило внушительное число немцев.

В 1908 году фон Лист писал о том, что в древности у земной оси изменился угол наклона. Из-за этого в Северной Европе изменился климат, а её коренное население, арийцы, ушло с северного континента — Арктогеи. Центром их нового государства стал мифический остров Туле, самый северный по мнению античных учёных. Арийцы дали свет цивилизации другим народам, поэтому у них в форме сказок сохранились истории о северных странах вроде Гипербореи. Так что арийцы, по словам фон Листа и фон Либенфельса, — раса господ, а все остальные должны им служить.

В 1918 году большие фанаты арманистов основали оккультное и историческое Общество Туле. Они верили, что настанут времена, когда арийцы из Германии поборют всех и создадут новую империю сверхлюдей. На волне разочарования в итогах Первой мировой войны члены Общества Туле активно посодействовали созданию НСДАП в 1920-м.

Но Гитлер, возглавивший партию в следующем году, начал всячески критиковать оккультистов и максимально дистанцировался от Общества. В 1933 году, когда НСДАП пришла к власти в Германии, немецкие эзотерические общества разогнали. Их лидеров посадили в тюрьмы на небольшие сроки, а многие книги немецких оккультистов запретили.

Однако идеология Общества Туле всё-таки сильно повлияла на взгляды большинства основателей немецкой нацистской партии. Да и в руководстве Третьего Рейха похожие взгляды разделяло немало людей: они вообще хотели создать новую религию на основе христианства, германского язычества и некоторых идей оккультистов — вроде той же теории о Гиперборее.

Альфред Розенберг, «уполномоченный фюрера по контролю за общим духовным и мировоззренческим воспитанием НСДАП», сам в 1930 году написал книгу «Миф двадцатого века», где критиковал христианство и вторил словам арманистов. Герман Вирт, первый руководитель Аненербе, за два года до вступления в должность организовал выставку, на которой показывали остатки цивилизации гиперборейцев. Например, древние камни с рунами. Он даже хотел, чтобы о них рассказывали во всех школах.

Падение Третьего Рейха ослабило популярность россказней о реальности Гипербореи. Но не слишком сильно, ведь большинство главных теоретиков прихода арийской расы с острова Туле даже не были немцами: Рене Генон был французом, Мигель Серрано — чилийцем. Они спокойно продолжали писать и после Второй мировой.

Серрано в 60–70-х даже встал у истоков эзотерического нацизма, в интерпретациях которого Гитлер мог общаться в Шамбале с духами гиперборейцев. Под влиянием этого течения многие неонацисты из США, Норвегии и Германии в конце XX века приняли язычество и уверовали в северную прародину арийцев. Или наоборот — неоязычники тех стран начали симпатизировать Гитлеру.

Идеи приверженцев эзотерического нацизма переняли многие европейские язычники, но у нас особенно известны «родноверы», изобретатели славянского неоязычества. Идеологически у радикальных родноверов нет ничего нового: даже причина взлёта популярности их идей в 90-х напоминает то, как немцы-реваншисты ударялись в язычество в 1920-х и искали себе как можно более великих предков, пока вокруг царил жёсткий экономический кризис.

По сути, многие славянские неоязычники просто заменили арийцев на славян-ариев, свастику — на коловрат, а Гиперборею начали искать не в Скандинавии или Балтийском море, а на Кольском полуострове, на Урале или в Сибири. Родноверы часто считают русских потомками древней сверхцивилизации, а достижения всех остальных народов принижают.

Они, как Беканус, повсюду видят абсурдные заимствования из родного языка. Подобно готицистам и арманистам, они готовы закрыть глаза на любые неудобные доводы современной науки, зато к эзотерикам прислушиваются охотно.

О Гиперборее писали не только философы, мистики и пропагандисты. Она уже давно стала достоянием поп-культуры.

Одним из первых эту страну начал упоминать писатель Кларк Эштон Смит, нередко черпавший идеи для своего творчества из теософии. Он сильно повлиял на хорроры и сформировал образ современных некромантов, а ещё первым начал писать фэнтези в сеттинге Гипербореи, которую неминуемо накроет ледником. Правда, это вполне обычные авантюрные рассказы в духе американской pulp-литературы начала XX века.

Эштон Смит постоянно общался с другими писателями тех времён, в том числе Лавкрафтом и создателем Конана Робертом Говардом, поэтому неудивительно, что они влияли на произведения друг друга. Роберт Говард в то же время задумал писать фэнтези о древнем доледниковом мире, где есть заснеженная Гиперборея.

Она у Роберта Говарда располагалась северо-восточнее Киммерии, родины Конана-варвара. В какой-то момент одно из плёмен варваров-хайборийцев основало там своё королевство с городами, обнесёнными стенами из огромных каменных глыб. Гиперборейцы были воинственны и агрессивны, медлительны и неразговорчивы; зато они были цивилизованны, а их мотивы оставались для всех загадкой. Правда, гиперборейцы у Говарда напоминали скорее финно-угров, чем германцев или славян.

Благодаря произведениям о Конане-варваре Гиперборея быстро превратилась в привычную для фантастики и фэнтези страну. Её вспоминали не так часто, как ту же Атлантиду, зато на её основе созданы всевозможные северные страны.

В фильме «Синдбад и глаз тигра» главный герой отправился на поиски древней пирамиды в Гиперборею, где столкнулся с саблезубыми тиграми, троглодитом, моржом-великаном и гигантской осой-убийцей. В ролевой системе Astonishing Swordsmen & Sorcerers of Hyperborea, подражавшей D&D, действие разворачивалось, что очевидно, в Гиперборее — северном крае, вдохновлённом работами Лавкрафта, Эштона Кларка и Роберта Говарда. В мире Хеллбоя существовала древняя высокотехнологичная цивилизация гиперборейцев, которая строила роботов.

Ещё в таком сеттинге ожидаешь увидеть героя вроде Индианы Джонса, но в историях про расхищение гробниц Гиперборея упоминалась нечасто. Более-менее известный пример — игра Indiana Jones and the Fate of Atlantis, вышедшая в 1992 году. И то из руин предполагаемой Гипербореи там показали только одну пещеру.

Гиперборея часто встречается в русской фантастике. Автор серии «Волкодав» Мария Семёнова в романе «Там, где лес не растёт» описывала удивительную страну виллов, раскинувшуюся на далёком северном острове, почти как классическую Гиперборею. В книгах Юрия Никитина герой Рус повёл свой народ селиться в Гиперборею. На этом перечисление упоминаний Гипербореи в русской фантастике лучше, пожалуй, закончить: дальше идёт в основном трэш.

Пусть о Гиперборее говорят не так много, как о каких-нибудь Атлантиде с Эльдорадо, вспоминать её будут ещё долго. И хотелось бы, чтобы это почаще делали фантасты и настоящие учёные, исследующие тонкости греческих мифов, а не идеологи различных движений.

#истории #лонг