Заброшенные корабли и священные скалы: показываю остров Ольхон
Окрестности бывшего рыбзавода, мыс Шаманка и немного Сарайского пляжа.
Жизнь в глухой провинции у моря (как завещал классик) наделяет тебя множеством преимуществ. Например, можно герметично упаковать полное впечатлений путешествие в 2,5 дня, чем мы не преминули воспользоваться и отправились на Ольхон.
Для справки: Ольхон — крупнейший остров Байкала и третий по величине озёрный остров в мире. Примечателен он разнообразием ландшафтов: здесь встречаются холмистые степи и хвойные леса, мраморные скалы и песчаные дюны.
Археологические находки на острове датируются третьим тысячелетием до нашей эры. В 1879 году исследователь Сибири Ян Черский впервые системно описал природу и быт Ольхона. В 1932 году здесь открылся рыбный завод. А в 2005-м с материка сюда провели линию электропередач. Вот и вся краткая история.
Будучи интровертами, мы поехали на остров в конце мая, когда лёд уже сбросил оковы, багульник расцвёл, а туристический поток всё ещё составлял примерно 10% от летнего. Из-за этого в Хужире (в сердце островной жизни) не так просто найти хороший кофе — без туристов многие заведения находятся в глубокой спячке.
Там же, в Хужире, располагается бывший рыбзавод, на котором когда-то работало почти всё население посёлка. К 80-м у предприятия было 18 цехов, своя электростанция, свои катера и баржи. В 90-х оно начало приходить в упадок, а в конце 10-х полностью вымерло.
Заброшенные суда, некогда принадлежавшие заводу, сегодня ржавеют рядом на песчаном берегу. Это второе кладбище кораблей, что я видел на Байкале, — про первое рассказывал тут. Стараниями художников (в частности — Степана Шоболова) и без того очаровательные посудины превратились в притягательный апокалиптический арт-объект.
Судя по комментариям к моим публикациям, многих, как и меня, подобные места очаровывают, у некоторых — вызывают отвращение. Но всё же ностальгия и светлая печаль встречаются чаще. Вероятно, так сказывается жизнь на обломках советской цивилизации, вдали от мировых центров. Кто бы как ни относился к Союзу — эхо его существования накладывает свой отпечаток на восприятие, что, кстати, отражается даже в играх.
Банально будет упоминать «Сталкер» и «Метро», поэтому вот вам факт: Роберт Курвиц, автор Disco Elysium, родившийся в Эстонской ССР, признавал, что в его игре есть «по-сути советские» аспекты и ссылался на советскую научно-фантастическую традицию и братьев Стругацких. Напомню, что Элизиум — это мир, где фактически наступил конец истории, а изолы (острова) дрейфуют в пространстве, буквально сотканном из памяти, и ждут, пока пробьёт их последний час. Такое вот мироощущение.
Но я отвлёкся.
Кажется, сам рыбзавод тоже пытались превратить в арт-объект, однако похвастаться он может только одним интересным граффити и общим упадническим видом.
Близ здания кто-то из местных жителей припарковал пикап на базе «Жигулей», который я не смог не сфотографировать. Без шуток: дороги на острове такие, что на их фоне отлично смотрелись бы кастомные тачки в духе Mad Max. Нечто похожее на рэт-род я встречал на улицах Хужира, но не успел сделать снимок.
Видите горы за «Жигулями»? Предлагаю переместиться поближе к ним, если, конечно, мои рассуждения и разруха на фото вас ещё не отпугнули.
С холма за пикапом открывается потрясающий вид на Байкал, где вдоль скал воду рассекают сёрферы и байдарочники. Плавать я умею плохо, на сап-сёрфе стою с трудом, но когда вижу чуваков на досках, сразу же подумываю разыскать ближайший прокат — к этому вернёмся чуть позже.
Если идти дальше вдоль берега, рано или поздно придёшь к Шаманскому мысу.
Шаманка (или мыс Бурхан) — главная святыня острова. Шаманисты поклоняются ей, пожалуй, уже множество столетий; буддисты — с XVII века, когда тибетские верования проникли в Прибайкалье.
Археологи нашли здесь стоянку древнего человека, более десятка захоронений времён неолита и бронзового века, а также различные предметы: фрагменты керамики, наконечники стрел, топор из нефрита и прочее.
Исследователи XVIII–XIX веков писали, что пещера в скале вызывает чрезвычайный ужас у всех прибайкальских бурят — оттуда пошёл обычай приносить жертвы. По словам немецкого географа Риттера («Землеведение Азии», 1894 г.), бурятские шаманы и ламайские жрецы считали, что на Ольхоне обитает некое «адское божество», которое господствует над душами злых людей.
Стоя у подножия Шаманки, в паре сотен метров от берега я заприметил людей на байдарке. И — почему бы и нет? — решил докричаться до них и узнать, где они взяли своё чудесное гребное судно. Вы можете справедливо заметить, что едва ли меня забанили в гугле, но на безлюдном (почти) острове моя интроверсия заметно угомонилась, а часто брать в руки смартфон — совсем не хотелось.
Мы сходили по адресу, который мне прокричали в ответ, а через час снова держали путь к мысу, но уже по воде.
На время пути я закинул свой извечный Nikon D3100 в рюкзак. Перед Шаманской скалой мы проплывали сквозную пещеру, но отчего-то я решил её не снимать, хотя и было волнующе. В самом Бурхане тоже есть пещера, однако заходить в неё запрещено, поскольку она считается священной.
За всё плавание я достал фотоаппарат только раз — ради этого снимка:
О самом главном, что мне довелось увидеть на Ольхоне, я уже рассказал — можно перейти к растительности и пляжу.
В Сибири всё зацветает довольно поздно, а отцветает рано, особенно в северных районах, поэтому каждому цветку привыкаешь радоваться.
У Сарайского пляжа, как и у Шаманки, есть своя древняя история: дюны начали формироваться здесь примерно 700 тыс. лет назад, а виной всему шторма до 40 м/с, которые вместе с волнами приносят песок. Иногда пески уходят вглубь острова до 1,5 км.
Когда рыбзавод процветал, на пляже стоял так называемый «Дом рыбака», в котором рабочие жили, чинили и готовили невод. А в начале Сарайского залива был построен домик для ремонта маленьких судов.
Чтобы вам проще было представить, как это всё выглядело, я обращусь к фотоальбому Иркутского рыбопромышленного треста за 1947 год, который любезно опубликовал пользователь не менее древней, чем Ольхон, интернет-платформы LiveJournal.
Отдельный жанр альбома — бригадиры с курительными трубками. Зацените:
В последний вечер на Ольхоне мы снова пришли к рыбзаводу и кораблям, и я поснимал местную стоянку для судов.
В какой-то момент кажется, что делать на острове решительно нечего — и во многом это правда. Но органично просыпаться в семь утра, дышать прохладным воздухом и бродить часами по холмам и песку — весьма приятные штуки, которых мне будет не хватать.
На этом я завершаю свой рассказ и благодарю вас за внимание. Если случилось так, что вы дочитали/досмотрели всё до конца и хотите почитать что-нибудь ещё, то у меня есть фотоистория про порт Байкал, которую можно считать концептуальной первой частью этого лонга.