Лавкрафтианский ужас

Ровно как и в прошлый раз, мне показалось, что доклад стоит выложить и здесь – на DTF. В нём присутствуют специальные термины достаточно сложные для восприятия, но надеюсь, это не помешает понять главную суть.

Итак, витализм (от лат. vitalis – «жизненный», «живой») как во всех всевозможных словарях пишут – это учение о наличии в живых организмах нематериальной силы («протожизни»), управляющей всеми жизненными явлениями.

В моём понимании, разговоры о витализме – это попытка помыслить нашим ограниченным сознанием жизнь в самом широком смысле этого слова. «Если жизнь – наше общее, значит, она больше и дальше моего частного, индивидуального. Жизнь была до нас и останется после нас.»

То есть это такое учение, которое заявляет, что нечто должно существовать до мышления и что этим нечто является как раз таки природа, именно так заявляет Иэн Гамильтон Грант (Британский философ). Тут также надо вспомнить Фридриха Вильгельма Йозефа Шеллинга с его концепцией природы, который понимал под ней основополагающее вещество всей жизни и каждого существа.

Человеческое знание ограничено тем фактом, что мы мыслим и наблюдаем мир в соответствии с нашими заботами и способом восприятия. Таким образом, витализм появляется ввиду неспособности полного постижения реальности. Перед нами стоит важная проблема помыслить бытие вне мысли.

То есть, как вы можете заметить идея далеко не нова, однако, мы переходим к склизкой части моего доклада.

Причём же здесь Лавкрафт? Дело в том, что его философия жизни по праву может считаться главной формой тёмного поворота в современной гуманитаристике.

Говард Филлипс крайне нестандартная фигура. Он родился 20 августа 1890 года в Провиденсе, США. Прожил большую часть жизни там же, никуда не выезжая. Его лестную характеристику вы можете видеть на слайде. Очень остро он переживал своё взросление и угасающую всё сильнее с каждым днём связь с детством, ввиду чего замыкается в себе и между восемнадцатью и двадцатью тремя годами он, по всей видимости, не делает абсолютно ничего.

Из-за этого, взрослый мир в принципе внушает ему отвращение. Как он писал в своём письме:

Большие мальчики не играют в кукольных домиках и миниатюрных садиках, и я должен был, полный печали, отступиться от моего мира в пользу мальчика помладше, пребывавшего по другую сторону. И с той поры я больше не копался в земле, не прокладывал тропок и дорог; эти действия слишком связаны для меня с глубоким сожалением, поскольку быстротечной радости детства больше никогда не поймать. Взрослый возраст – это ад.
Г. Ф. Лавкрафт, письма, ок. 1920 г.

Таким образом, можно понять, что все свойственные Лавкрафту: мизантропия и отвращение к реальному миру исходят из его детства. Всё прямо как завещал Фрейд. Спустя время, мало-по-малу он начинает писать свои рассказы. Но делает он это не ради денег, хоть и не был богатым. Денег ему хватало, скажем, с натяжкой. Подробнее прочитать про жизнь Говарда Филлипса можно в эссе Мишеля Уэльбека «Г. Ф. Лавкрафт: Против человечества, против прогресса».

Так, мы плавно перешли характеристикам Лавкрафтианского ужаса:

Во-первых, ему присуща сугубая материальность, но незнакомая для нас, вторгающаяся откуда-то извне, ужасающая материальность, зачастую приобретающая склизкую форму. «Лавкрафт характеризует своих существ не как сверхъестественных, а как «сверхнормальных». В этом и заключается ужас от того, что те нормальные объекты непостижимы для нас. Они неописуемы, витальны.
Во-вторых, это мизантропия, то есть отвращение к человеку из-за его рациональности. Для него: «Люди - всего лишь ещё одна форма материи во вселенной <…>».

Получается, что на примере этой характеристики прослеживается своего рода атака на человеческую исключительность, что очень хорошо ложится на идеи спекулятивных реалистов. Имея ввиду всё вышесказанное, то упрощённо охарактеризовать философию Лавкрафта можно как безусловная ненависть к миру вообще, отягощенная особой неприязнью к современному миру.

Это подтверждается цитатой из его же рассказа «Некоторые факты о покойном Артуре Джермине и его семье»:

Жизнь отвратительна и ужасна сама по себе, и тем не менее на фоне наших скромных познаний о ней проступают порою такие дьявольские оттенки истины, что она кажется после этого отвратительней и ужасней во сто крат. Наука, увечащая наше сознание своими поразительными открытиями, возможно, станет скоро последним экспериментатором над особями рода человеческого – если мы сохранимся в качестве таковых, ибо мозг простого смертного вряд ли будет способен вынести изрыгаемые из тайников жизни бесконечные запасы дотоле неведомых ужасов.
Г. Ф. Лавкрафт

Говоря про феномен тёмного, следует, конечно же, обратится к Бену Вударду (Это современный философ, специалист в области медиа, натурфилософии, кино и литературы в жанре хоррор), конкретно, к его работе «Динамика слизи».

В ней он пишет:

<...> ужас с точки зрения тёмного витализма не чисто онтологичен, но и, что важно, не эпистемологичен. Учитывая, что мышление – это лишь один из процессов природы на ряду с множеством других, и все же сохраняя различие между мыслью и другими процессами, следовало бы сказать, что ужас онто-эпистемологичен. Он возникает в зонах чрезмерного просачивания материальной множественности процессов природы в принадлежащий этой же множественности процесс мышления, – в зонах, в которых под действием избыточной материальности мышление как природный процесс, ведущий к отделению природы от самой себя, превращению ее в собственный объект, подрывается, смыкаясь с другими процессами. Эта странная онто-эпистемическая неразличимость – предшественник ужаса. Так, свойственное большинству поздних произведений Лавкрафта тревожное колебание между природой-в-себе, со всеми ее сверхнормальными и оттого противоестественными и чудовищными порождениями, и природой-для-нас, с ее привычностью и естеством, срабатывает именно на уровне подобных неразличимостей, пульсирующих в переплетениях материальных процессов природы.
Вудард Б., «Динамика Слизи», С. 90

Таким образом, Лавкрафт не как все остальные писатели-фантасты пытается уйти от реализма к фантазии, нет, он наоборот вместо уничтожения реализма, разворачивает реальное до невыносимости. Для него ужасное заключается в ещё большем реализме. В том реализме, который для нас, людей непостижим. Он неописуем.

Понятие тёмного витализма Бена Вударда заключается в том, что отражение этой Шеллингианской природы, этого Единого он находит в слизи, как материи из которой мы все с вами состоим и которая нам же и неприятна. Она – начало всех процессов и сущностей во вселенной. На этом и строится его теория, что финальное познание первоприроды «протожизни» будет для нас ужасным событием. Как он сам пишет: «тошнотворном осознании негостеприимной Вселенной <…>», что хорошо отражает цитата из самого начала всем известного «Зова Ктулху»:

Мы живем на тихом островке невежества посреди темного моря бесконечности, и нам вовсе не следует плавать на далекие расстояния. Науки, каждая из которых тянет в своем направлении, до сих пор причиняли нам мало вреда; однако настанет день и объединение разрозненных доселе обрывков знания откроет перед нами такие ужасающие виды реальной действительности, что мы либо потеряем рассудок от увиденного, либо постараемся скрыться от этого губительного просветления в покое и безопасности нового средневековья.
Г. Ф. Лавкрафт «Зов Ктулху»

Тёмный у него концептуализируется как что что непостижимое, закрытое, разочаровывающие, пессимистическое, страшное.

Наконец, подводя итог всему вышесказанному, хочется сказать, что Говард Филлипс Лавкрафт как персона, его жизнь, равно как и его творчество – это главный вдохновитель тёмных теорий как явления. Он является одним из важнейших союзников выступающих против корреляционизма (Главный термин в спекулятивном реализме, введённый в оборот Квентином Мейясу, который означает, что между мышлением и мыслимым должны существовать взаимные отношения и что «нет такой реальности, которую можно познать независимо от нашего отношения к ней»).

Лавкрафт использует дорациональный, докатегориальный, внечеловеческий материализм против исключительного положения человека в мире. То есть, можно сказать, что его творчество постантропоцентрично, оно смещает человека с пьедестала исключительности. Как говорил сам Лавкрафт:

Мы всего лишь атомы, дрейфующие в пустоте.
Г. Ф. Лавкрафт

Вудард же развивает эту мысль, говоря, что:

Люди, как и всякий иной отросток живой материи, суть не что иное, как скопления слизи, соединенные и сформированные временной случайностью и пространственной ситуацией.
Вудард Б., «Динамика слизи», С. 103

И если кому-то это может показаться чем-то ужасным, противоестественным, то это всё ввиду того, что наш взгляд на ужас антропоцентричен, ведь, с другой стороны, для других форм жизни это состояние, состояние слизи, является вполне обыденным.