Любовь, ненависть, эскапизм: Silent Hill 4

Чувства, даже извращённые - лучший фундамент для хорошего хоррора.

Возможно, если вы хоть немного интересовались кинематографом, вам знаком термин J-хоррор: это понятие, обозначающее фильмы ужасов, снятые на территории Японии, получило распространение в середине 90-х годов XX века, когда, благодаря пиратскому распространению, а также ряду скандалов, связанных с их содержанием, хорроры из Страны восходящего Солнца начали стремительно захватывать влияние зрителя на территории США.

Звонок, Спираль, Пульс - медленные, тягучие, столь непривычные для западной аудитории фильмы, стали эталоном ужаса, и даже сейчас носят гордое звание одних из «самых страшных» в киноиндустрии. Многие из них, в дальнейшем, удостоились американских ремейков, но тем не удалось достичь планки оригинала - во многом потому, что, меняя концепцию под западные стандарты, новые трактовки утратили ту долю «японского духа», что навевал на зрителя атмосферу ужаса.

У японской «школы хоррора» в целом есть одно заметное отличие как от американской, так и от европейской: обезличенность. В ужастиках Старого света, чья культура берёт начало ещё до тёмного средневековья, особое место занимают фольклорные герои, пришедшие из старых поверий или религиозных домыслов. Американский ужас, напротив, стремится придать своему страху форму - даже если лицо антагониста скрыто за глухой маской, скрывающей все его эмоции, зритель не может не ассоциировать культовую серию с очередным Майклом, Джейсоном или Фредди. Монстры в японских произведениях же, напротив, обезличены - для своих жертв они не личности, но, скорее, неостановимое стихийное бедствие.

Во многом, подобный подход можно назвать отражением самой сущности японского консервативного менталитета: на протяжении веков, даже с вторжением в их обиход и западной, и восточной культуры, традиции японцев не подменялись этими нововведениями, но органично вплетали их в собственные суеверия. Чего стоит хотя бы мирное сосуществование синтоизма (верования в духов, божественных сущностей природы) и буддизма (преодоление цикла перерождения и страданий, посредством достижения нирваны, истины) - двух весьма противоречащий друг друг другу религиозных путей, которые, в рамках Страны, восходящего солнца, не только не стали причиной религиозных прений, но и органично дополнили друг друга.

Не забудем и про... последствия, затронувшие страну после второй мировой войны, неизгладимый след которых тёмным пятном отпечатался на их культуре. Дополним абсолютно иным отношением к смерти, подчеркнём это весьма непредсказуемой природой самой Японии, на протяжении столетий одаривавшей этот народ самыми разными стихийными бедствиями - и получим множество юреев, они и ками, которых боялись, и которым поклонялись суеверные жители этих островов. И юреи, сегодня, заслуживают нашего отдельного внимания.

Юрей (букв. потусторонний дух) - существа в японском пантеоне демонов, имеющие особый статус. Не в последнюю очередь из-за того, что ими, в отличии от прочих, может стать исключительно рэйкон - олицетворение человеческой души, покидающей тело после его смерти. Если человек, в этот момент, не был отягощён какими-то незаконченными делами, а над его останками произвели все необходимые ритуалы погребения - душа усопшего обретёт покой, а его потомки удостоятся благословения предка. Но если смерть была внезапной, ритуалы не были произведены, или несчастный испытывал сильные эмоции...

...его рейкон, вскоре, вернётся на землю в качестве одержимой души. Эмоции могут быть самыми разными: любовь, ревность, ненависть, печаль, но итог им будет один - возвратившийся юрей, иногда привязанный к месту своей смерти (но не всегда) будет осквернять своим присутствием место обитания, нести несчастия, проклятия и гибель тем, кто посмеет приблизиться. Вам, наверняка, известен как минимум один подобный пример - Каяко Саэки из франшизы «Проклятие», чья беспокойная душа, познавшая ужасную смерть, при этом страдая от безответной любви, стала опасным мстительным духом. Конкретно этот вид юреев зовётся онрё (букв. мстительный дух) - и он не остановится, пока не исполнит цель, ради которой вернулся в оплот смертных.

И тут внимательный читатель, наконец спросит: «А причём тут, собственно, Silent Hill?». И тем более, выведенная в название четвёртая часть серии? На что я отвечу, что, несмотря на нарочито американизированный сеттинг, вся классическая серия этих игр (с первой по четвёртую часть) является носителем идей, оговоренных мною выше: мстительных духов, одержимых определённой целью, паранормальных сущностей и сильных эмоций - среди которых любовь занимает далеко не последнее место.

Похоже у японских игроделов есть такая странная традиция - находясь на краю своей гибели, потеряв всю веру руководства и игроков, последней лебединой песней выдавать хит, который не только вернёт им твёрдую почву под ногами, но и увековечит имя команды в среде фанатов. Таким, в своё время, могли похвастаться создатели Final Fantasy (история создания). Этим же запомнилась и Team Silent: команда, из под пера которой вышла классическая квадрология Silent Hill.

До того, как эта «команда мечты» собралась вместе, многие из них имели статус аутсайдеров в глазах Konami - сотрудников, которые не показали особо выхлопа в других своих проектах, согнали в отдельный загончик и доверили сделать... немного-немало, идейного конкурента выстрелившей за несколько лет до этого Resident Evil: не в последнюю очередь, именно это определило сеттинг типичной американской глубинки - таков был приказ свыше, а не результат творческого видения самой команды.

Поначалу, работа не ладилась: у Team Silent не было единого творческого видения того, каким они хотят видят конечный продукт, и это лишь больше усиливало неуверенность в их успехе. Но всё изменилось, когда команда выбрала новый вектор развития - во многом тот самый, который, в те годы, использовался при создании J-horror.

Думаю очевидно, что Capcom, в то время, опиралась на образ зомби, канонизированный в медиа произведениями Джорджа Ромеро. Но и тут имела место частичка типично японских убеждений - ведь если западного зрителя должен был пугать сам образ чучела, лишённого собственной личности, то у азиатов зомби стали очередным стихийным бедствием - бессмысленной и неостановимой силой, против которой невозможно ничего предпринять. Да, тот самый легендарный момент пугает:

Но потом игрок встречает одного зомби, второго. И страх перед конкретной тварью сменяется ужасом того, что протагонист оказался в доме, битком набитом подобными тварями - голодными, безумными, способными наброситься откуда угодно. Именно это ощущение, позднее, попытаются передать Team Silent - но вместо типичных американских зомби (которые пугают местную аудиторию именно угрозой физического насилия) они используют более традиционный для японского фольклора мистицизм - столкнут своего зрителя с чем-то неведомым, что нельзя просто так осознать, взять в руки автомат и уничтожить. Страх физической расправы уступит место хоррору психологическому.

По поводу американских страхов - это ещё одна, весьма типичная для Японии особенность: если западное произведение разливает лужу крови, чтобы нагнать саспенса, то японский хоррородел зальёт помещение кровью от пола до самого потолка - банально для того, чтобы зритель... попросту перестал замечать дикость происходящего, принял её как данность и обратил внимание на то, что действительно важно в данный момент. Если вы играли в Silent Hill (экранизации в расчёт не берём - там пытаются пугать именно от окружения), вспомните - пугала ли вас та кровавая фантасмагория, что происходит на экране, когда мир переходит в своё потустороннее состояние? Да, в первый момент это тревожно, не спорю: но вот проходит 30-40 минут, и окровавленные ржавые решётки, прогибающиеся под ногами протагониста, становятся чем-то обыденным - после чего игрок начинает замечать за ними нечто куда более ужасное. Историю неразделённой любви дочери к матери, утраченную любовь безутешного вдовца, отобранную у ребёнка любовь родителя.

Создать убедительную любовную линию в медиа произведении сложно, думаю никто не станет спорить с этим. Если прописать персонажам отношения, сложившиеся за кадром, то зритель может в них просто не поверить (привет, Resident Evil 7), а нечто, завязавшееся прямо по ходу сюжета, без должного развития, не получит отклика в душе игрока - особенно если так (не)полюбившегося ему персонажа поставят рядом с героем, наградят полоской здоровья и заставят его защищать. Играм, в этом плане, конечно, легче - они не так ограничены хронометражем, и могут позволить себе раскрывать эту тему постепенно (привет, The Last of Us), но и здесь огромную роль играет работа сценариста.

Безусловно, сказать, что весь Silent Hill - это история безответной любви, было бы непростительным преувеличением: как и в случае с рождением онрё, игровыми антагонистами и протагонистами в этой серии движет целая россыпь различных, как положительных, так и отрицательных эмоций:

И, на фоне этого, Silent Hill 4.
Новая история, которая должна была представить нам ещё одну новую историю - не слабее тех, что были до этого. И, ей удалось это лишь наполовину.

Так уж повелось в этой серии, что каждая из классических её частей была творческим экспериментом: после успешной первой части Team Silent решила не доить тему религиозных культов во второй, а когда вернулась к ней в третьей, обставила всё это совершенно по другому. Также же и Silent Hill 4 должен был стать чем-то новым, не столько продолжением, столько антиподом, затрагивающим те темы, что ранее не были затронуты. А значит, и завязка истории, что, в целом, не отличалась оригинальностью в предыдущей трилогии, должна была быть обставлена как-то иначе.

Итак, это началось 5 дней назад. Жуткие сны, головные боли, странное ощущение, что заполнило эту квартиру. А также несколько тяжёлых цепей, оградивших Генри Таунсенда, жителя комнаты 302 в Саус Эшфилд Хайтс, от внешнего мира. Окна стали нерушимым монолитом, криков Генри, как бы он не надрывал своё горло, никто не слышит, телевизор выдаёт помехи. А телефону кто-то так и вовсе оборвал провода - в общем, связь с внешним миром выдаёт короткие гудки.

Прошло уже два года с тех пор, как Генри заселился в эту квартиру - точнее, обрёк себя на такое же вечное заточение, как все остальные жители этого дома: кучка странных фриков, для которых окно заменяет контакт со внешним миром. Впрочем, его судьба нам не особо интересна - ведь Генри, хоть и протагонист, но не главный герой этой истории. И мы будем убеждаться в этом, раз за разом, ныряя в таинственную дыру, внезапно появившуюся в ванной комнате.

Дыру, которая ведёт в фантасмагорический внутренний мир серийного убийцы, Уолтера Салливана, которого даже смерть не смогла остановить в его стремлении - совершить 21 таинство, исполнить ритуал и вернуть к жизни свою спящую мать. Родителя, которым он считает бетонные стены квартиры 302, где, за 30 с лишним лет до этих событий, его, младенца, брошенного настоящими родителями, обнаружили другие жильцы этого здания.

Я говорил, что Silent Hill 4 должен был давать другой опыт, в сравнении с предшественниками: и здесь это видно во всём - Генри Таунсенд почти никак не связан с далёким туманным городом, его не вела никуда ни умершая жена, ни даже дорога приключений. Да и какой-то конечной цели, какая была у прежних главных героев, у него нет: всё путешествие по потустороннему миру для Генри представляет скорее антологию кровавых кошмаров, отражающих мир самого Уолтера - его создателя, бога и единственного хоть сколько-нибудь разумного обитателя.

Итак, возвращаясь к последнему: младенец, брошенный на произвол судьбы, выжил - его доставили в больницу, оказали необходимую помощь, прикрепили имя, в соответствии со справочником, а позже, как и других сирот, направили в соответствующий муниципальный орган. Ближайшим доступным, к несчастью ребёнка, оказался «Дом Желаний» - милое место в лесах близ Сайлент Хилла, владельцем которого, фактически, была одна из религиозных сект города. Для чего им нужно было подобное мероприятие? Ну, пусть Алесса Гиллеспи и была самым многообещающим из «агнцев» на роль возрождения бога, но далеко не единственным. С этого момента, под присмотром «учителей», началось наставление маленького Уолли на путь истинный.

Подобное практиковалось уже довольно давно (впрочем, само собой - этот отрезок событий происходит до начала первой части): чтобы сосуд обрёл нужную чистоту, его нужно было оградить от всего материального, наполнить гневом и ненавистью, которая, позже, опалит и переродит этот грешный мир. В ход шло всё: помимо того, что маленьких воспитанников всячески запугивали внешним миром, в ход шли избиения, заключение в импровизированной тюрьме, скрытой в чаще местного леса, а также постоянные молитвы - один из немногих промежутков времени, когда детишек не подвергали истязаниям, чтобы они крепко закрепили: лишь вера в их религию способна привести к избавлению от мирских страданий.

Впрочем, для Уолли, уже в то время, мотивация к изучению мистических наук слегка отличалась - ведь Важная Леди из Ордена, однажды пришедшая проведать их, рассказала ему прекрасную сказку о заботливой матери, которая ждёт того в месте его рождения. И которую можно пробудить, если достаточно уверовать и провести ритуал «Сошествия Святой Матери» - цель, которая будет преследовать несчастного даже после того, как подойдёт конец его жалкой жизни.

«Пришествие святой матери - 21 таинство»

Первый знак
И Бог сказал, во времена изобилия, очисти мир моей яростью.
Собери белое масло, черную чашу и кровь десяти грешников.
Приготовься к ритуалу Святого Успения.

Второй знак
И Бог сказал, преподнеси кровь десяти грешников и белое масло.
Будь потом освобожден от оков плоти, и получи Силу Небес.
Из Темноты и Пустоты произведи Мрак, и надели себя Отчаянием Дающего Мудрость.

Третий знак
И Бог сказал, Вернись к Источнику через Соблазн греха.
Под Всевидящим глазом демона, блуждай в одиночку в бесформенном Хаосе. Только тогда Четыре Искупления будут уравновешены.

Последний знак
И Бог сказал, отдели от плоти, ее, которая Мать Перерождение и его, кто есть Получатель мудрости.
Если это будет сделано, через 21 таинство Мать будет перерождена и Нация Греха получит спасение.

Стоит отметить, что те немногочисленные детали жизни Уолтера, что раскрывают его бытие в период между приютом и совершением им «дела всей жизни»... не вызывают ничего, кроме жалости. Чтобы подстегнуть веру мальчика, Уолтеру (уже до полусмерти зашуганному тем бредом о внешнем мире, которым его потчевали представители культа) разрешили самостоятельно, раз в неделю, посещать соседний город, Эшфилд, в котором располагался дом с его «матерью». Думаю не надо объяснять, насколько маленькому мальчику, который не видел ничего кроме насилия, было страшно целый день, одному, находиться в окружении злых взрослых: в поезде, в метро, на улице, в том самом Саус Эшфилд Хайтс, где его, незваного гостя, скоро невзлюбили некоторые жильцы. Этот период жизни, длившийся, как минимум, 10 лет, был эпизодом в биографии юноши, когда он уже не жил, но существовал - неопрятный, неловкий, часто бродяжничавший на соседней с «мамой» станции метро, Уолтер всё больше и больше пропитывался отвращением к этому миру, который не только не хотел принимать его, но и мешал тому воссоединиться с матерью (несмотря на немногочисленные подарки, который Уолли просовывал под двери квартиры). Смотря на всё это со стороны - мальчик, сам того не осознавая, стал паломником, приносящим жертвы для своей матери.

В последствии, часть детских фобий мальчика, как и полагается серии, найдёт своё отражение в порождённом им потустороннем мире. Однако, что примечательно, в отличии от детских страхов Алессы, или сексуальных девиаций Джеймса Сандерленда, монстры Уолтера Салливана отражают два гротескных «подтипа» существ, воплощающих его отношение к социуму и к матери (к обеим матерям - и биологической, и святой).

Со временем, к моменту совершеннолетия Уолтера, власть в Культе, вместе с его религиозной направленностью, снова изменила свой вектор - новое направление его развития вы можете увидеть, сыграв в Silent Hill 3, здесь же ограничусь тем, что подготовка кровавых «агнцев» больше была не в приоритете, и Салливан получил долгожданную свободу - изуродованную годами притеснений культом, ненавистью ко всему миру, но тем не менее. Его судьба в следующие несколько лет после этого покрыта завесой тайны - да, он работал в Эшфилде, совсем рядом с «матерью», да, успел стать профессиональным хирургом, закончив университет (вот уж кому диплом в жизни пригодился), но ни о его личной жизни, ни о социальных связях, помимо знакомства с редкими сокурсниками, нам неведомо.

Зато что точно вошло в историю ( как минимум - криминалистики), так это дело Уолтера Салливана. 10 дней. 10 трупов. У каждого вырезано сердце, профессионально зашита рана, а на теле высечено 2 надписи:

Число

и имя

Пара священников из захолустного городка Сайлент Хилл, пара студентов, бармен, часовщик, владельцы магазинов в Эшфилде и пара маленьких детей: на первый взгляд, абсолютно не связанные между собою жертвы, что, помимо наглости, с которой совершались нападения, не позволило остановить маньяка до того, как всё было кончено. Когда Уолтер Салливан, пойманный на месте последнего преступления, метался по собственной камере, оглашая тюрьму Сайлент Хилла криками о том, что «красный дьявол явился за мной» (первая жертва, Джимми Стоун), все приготовления были доведены до конца.

Утром следующего дня, печально известный маньяк, Уолтер Салливан, был обнаружен истекшим кровью в собственной камере - он вонзил кончик заострённой суповой ложки в ярёмную вену. На его ногах были высечены цифры:

Что, на самом деле, значили 11/21. На протяжении следующих семи лет, уже находясь в потустороннем мире, Уолтер продолжит свою кровавую жатву.

И вот я, уже Инкуб знает сколько рассказываю вам про потусторонние миры, про тварей в них и про какие-то ритуалы... вам там как, нормально, надеюсь? Да, не игравшие в Silent Hill, я это вам. Давайте, наверное, кратко.

Как я уже упоминал когда-то в самом начале - сеттинг серии, несмотря на мнимую привязку к индейским ритуалам, во многом привязан к японской культуре: особенно в плане того, что касается «смерти в беспокойстве», порождающей призраков. Во вселенной Silent Hill подобная смерть является источником психической энергии - т.е. если в каком-то месте проводили казни, сопряжённые с пытками приговорённого, то его страдания, даже после смерти, оставят свой отпечаток на этом месте. И так уж получилось, что Сайлент Хилл - город, в котором происходит львиная часть игр серии, на протяжении всей своей истории, начиная ещё со времён до колонизации Америки, был сначала местом общения с потусторонним миром, а потом и точкой, в которой сходилось огромное количество человеческих страданий: изгнание индейцев, лагеря военнопленных, богадельни, места проведения жестоких ритуалов и множества таинственных смертей. Другим словом - чертовски огромное количество паранормальной энергии, которая, при наличии сильного хоста, могла единым потоком повлиять на всех в ближайших окрестностях, породив для них «Рай»: иначе говоря, просто затянуть всех в вымышленный мир мученика(цы), который, учитывая сатанинские настроения в культе, вряд ли был бы похож на что-то хорошее.

Уолтер Салливан, проведя свой ритуал, устроил нечто похожее - с той лишь разницей, что источником его силы стали жертвы, которые, как и он, были утянуты в созданный его сознанием паранормальный мир. Сам же Уолтер, будучи хостом этого мира, имел в нём безграничную власть - но, не осознавая её в полной мере, сам создавал для себя слабости и ограничения, что были продиктованы постулатами его религии. И чем больше жертв утягивалось в мир Салливана, тем сильнее тот мог воздействовать на объективную реальность, приближая час возвращения Святой Матери.

Новые жертвы, что, время от времени, находили в самых неожиданных местах, ставили даже бывалых следователей в тупик - на местах преступления не было абсолютно никаких следов: ни волос, ни отпечатков, ни орудий преступления. Полиция подозревала, что имеет месте подражатель. Но единственным, кто догадывался об истине, был Джозеф Шрайбер - правда, к сожалению, когда он был в шаге от разгадки, его ждала такая же судьба, которой нынче подвергся и наш протагонист (Генри, если помните).

Джозеф, ещё при жизни Уолтера, не понаслышке знал о Культе Сайлент Хилла и ужасах, которые они творили в стенах принадлежавшего им сиротского приюта - ведь именно он, в одной из своих статей, будучи журналистом, пытался вывести их на чистую воду. Может, именно поэтому его так увлекло дело вновь появившегося маньяка - настолько, что Джозеф, сам того не осознавая, начал погружаться в его потусторонний мир.

Жертвы для ритуала Святого успения делились на 4 категории:

Но прежде чем преемник получит Мудрость, её должен был кто-то добыть - и этим кем-то предстояло стать мистеру 15/21, «Отчаяние», Джозефу Шрайберу. Как и его наследник 2,5 года спустя, Джозеф оказался замурован в своей квартире. Как и Генри, пытался сбежать через дыры, что возникали в стенах. И в своём обречённом на поражение походе Мудрец познал истину.

После того, как Уолтер Салливан очутился в своём мире (сущность которого, вероятно, не понимал - также, как её не понимают все призраки вселенной Silent Hill), его «Я» разделилось надвое: кровавый маньяк, которым он стал, не был достоин того, чтобы воссоединиться с квартирой, вернуться в ту «родильную дыру», где всё началось. Поэтому, помимо Уолтера - бесчувственной машины для убийств, возник и Уолли: воплощение того детского, невинного (человеческого?), что ещё не было осквернено. Именно поэтому мы встречаем две ипостаси Уолтера, проходя игру - причём они, в некоторой мере, воплощают Эрос и Танатос. Танатос, в лице взрослого Уолтера, готов положить на алтарь своих свершений всё, лишь бы достигнуть конечной цели - даже осознавая, что её достижение будет стоит ему жизни. Эрос же, в лице Уолли, всё ещё цепляется не только за «мать»: к примеру, по ходу игры, именно из-за него не будет убита Айлин Гелвин - 20 жертва и тот единственный человек, что, однажды отнёсся к Уолтеру по человечески (и готов сделать это ещё раз, даже увидев инфернальную суть его мира).

Именно это противоречие, в последствии, станет единственной соломинкой для спасения главных героев - но, к сожалению, не Джозефа Шрайбера. Ближе к концу игры, его призрак, одержимый лишь одной идеей: «убить Уолтера Салливана», встретится протагонисту в самых недрах иного мира. Истиной же, что Генри получит от него, станет информация и о расколовшейся душе самого Уолтера, и о тех богохульных ритуалах, которые тому необходимы.

Итак, вернёмся к самому началу. Генри Таунсенд, обитатель квартиры 302, что находится в Саус Эшфилд Хайтс, уже шестой день находится взаперти - двери и окна запечатаны, соседи не слышат, а единственным выходом является дыра - та, что, при каждой попытке влезть в неё, вела протагониста в новый безумный мир, где тот лицезрел смерть ни в чём не повинных людей. Четверых, если быть точным - смерть пятой жертвы, Айлин, чудом удалось предотвратить, и им пришлось, в попытках спасения, вновь пройти сквозь этот ад сверху до самого низа. И мало всего этого - оказалось, что тело маньяка, что преследовал их всё это время... было, бог знает сколько лет, запечатано за тонкой стенкой его собственной квартиры. Притом, что он активно следовал за ними по пятам. В плаще Уолтера Генри нащупывает связку ключей - вероятно ту самую, что отопрёт замки и снимет цепи, не пускающие его на волю. Но что обнаружит он, переступив порог?..

К сожалению, Silent Hill 4 обделён журналами разработки, которые могли бы пролить свет на то, как он создавался, и какой смысл был заложен в некоторые моменты, но я уверен - последний мир, что скрыт за дверями квартиры, был создан для того, чтобы сломать шаблон игрока.

Он... бесит. Не так, как это делал предыдущий сегмент - тот делал больно иначе: в узких коридорах квартир на игрока нападают толпы сильных врагов, Уолтер Салливан... Салливан. Короче, представьте себе Немезиса из RE3, но с парными пистолетами. Которыми он начинает в тебя стрелять из-за края экрана, когда ты заходишь в рандомное помещение. И который, при этом, ещё и нагло от тебя убегает, когда ты пытаешься огреть его лопатой по хребту! А теперь представьте, что это происходит в узком коридоре, где два человека не разойдутся, что вы защищаете напарника и что он ещё при этом карикатурно смеётся, словно злодей из хренового боевика. Вот это и есть Салливан.

В общем, подходя к концу этой локации, вы ненавидите всех и вся, а потом... начинается момент, который я описывал многим выше.

Включается приятная музыка, врагов становится гораздо меньше, ваши нервы успокаиваются - и после этого, когда игрок немного выпустил пар, следует пара диалогов от напарницы, которую Уолли, детская ипостась Уолтера, до этого спас:

Г: Айлин?
А: Это ужасно... Этот бедный маленький мальчик... Его родители просто бросили его сразу после того, как он родился... Бедняжка... Он действительно думает, что квартира 302 - его мать... Я должна... я должна ему помочь...

Г: *вскрикивает от боли, впитав через хранившуюся в этом доме 34 года пуповину воспоминания о рождении будущего серийного маньяка*
Г: Ааа, моя голова!
А: Генри? Ты в порядке?
А: ...
А: Это Уолтер... Он плачет...Даже если 21 Причастие будет исполнено... Это не поможет тому мальчику... Я возвращаюсь, Генри... В комнату, где он... Мы единственные... Единственные, кто может его остановить...

На протяжении всей Silent Hill 4 я не знал, как относиться к персонажу Уолтера Салливана. Его детская ипостась, однозначно, не вызывает отрицательных эмоций - даже когда этот карапуз стоит около умирающего в муках человека, он не кажется зловещим или злорадствующим: просто довольно милый ребёнок, почему-то очень сильно напоминающий внешностью протагониста.

И эта же черта характерна для взрослого Салливана - во первых, его вводят в историю гораздо позже (и, поначалу, пытаются выставить не маньяком, а очередной жертвой), а во вторых - когда речь идёт об Айлин Гелвин, эта «бесчувственная машина для убийств» первый и единственный раз проявляется намёк на здоровые человеческие эмоции, которых у него дальше не будет совсем (серьёзно, послушайте запись ниже и осознайте, насколько он звучит неестественно).

Разумеется, позже, когда игрок столкнётся с «деятельностью» этого маньяка нос к носу, у него, волей-неволей сложится к тому негативное отношение: сложно любить того, кто гоняется за тобой с бензопилой. Но... а есть ли у вас обоих какой-то выбор?

Уолтер Салливан - не человек, он призрак. Как и у Алессы Гиллеспи, как и всех других жертв, заточённых в этих потусторонних мирах, он руководствуется не столько логикой, сколько одержимостью - ведь если попытается остановиться, то утратит тот единственный свой смысл существования, что подпитывал его с самого раннего детства. И у него не было настоящего «родителя», который мог остановить его и сказать «ХВАТИТ» - напротив, всё, с чем он сталкивался в жизни, настраивало его на деструктивный лад, толкало к тому преступлению, что он совершил. Ради той, кто, возможно, его полюбит - даже если это будет не совсем он.

Я не смею сказать, что игра подразумевает «полюби Уолтера Салливана» или «прости его за совершённые злодеяния». Взрослая его версия уж точно этого не заслуживает - особенно с учётом того, что у неё вряд ли осталось достаточно человеческого.

Но, когда нам, на секунду, дают увидеть картину мира из глаз младшей его версии, и, тем более, услышать альтернативную точку зрения - не знаю, лично моё отношение к антагонисту, в этот момент, сменилось с желания покончить с ним и выбраться из этого кошмара на намерение остановить Уолтера: не столько потому, что он «злодей» (причём нарочито карикатурный), сколько из-за того, что сам он остановиться уже не сможет. Иными словами - примерить на себя роль того самого «родителя», который освободит Уолли и даст тому, наконец, обрести долгожданный покой - может не в лоне матери, но в объятиях смерти, которой этот мальчик ещё не осознал.

Красная пелена перед глазами Генри рассеялась, открывая тому вид на круглую арену, в центре которой, непрерывно бурля, смешивалось кровавое озеро. Уолтер был здесь - такой же безучастный, как и всегда, стоящий около жуткого чудовища, что, будучи приковано к стене, лишь отдалённо напоминало человека. То был час его триумфа, подведения итогов - наконец, спустя четверть века, мама, что сейчас спала высоко над ними, пробудится и примет его.

В следующую секунду Таунсенд извлёк из кармана нечто и метнул это в рот образине, висевшей у Салливана за спиной. Тело колдуна скрутила судорога - впервые с тех пор, как он переродился в этом мире, тот снова почувствовал себя живым. И от исхода их схватки зависело, кому будет дозволено жить, а кому умереть.

Спасибо за то, что прикоснулись к моему иному миру. И за прочтение.

#лонг #silenthill #silenthill4 #якорный_обвес