«Пикник на обочине» братьев Стругацких как отражение «советского эксперимента»

"Пикник на обочине" вышел почти полвека назад, однако повесть братьев Стругацких до сих будоражит воображение читателя, поражает разум и западает в сердце. Произведение было десятки раз осмыслено и проанализировано критиками, литературоведами и писателями, однако каждый раз они умудрялись находить новые смыслы. Как "Пикник на обочине" работает с образом будущего, что уловила в повести советская цензура и почему произведение Стругацких глубже, чем кажется - в нашем материале.

ATTENTION: Материал вдохновлен лекциями Дмитрия Быкова и работами Анта Скаландиса по братьям Стругацким, а потому предлагает лишь одну из многочисленных трактовок сюжета. Автор не претендует на абсолютную истинность высказываний и ставит своей целью лишь ознакомить читателя с очередной точкой зрения на "Пикник".

Впервые за долгое время хочется подписаться под каждым словом.

Особенностью любой книги Стругацких является один неоспоримый факт – они увлекательны: от них невозможно оторваться ни в метро, ни на работе и ни на гудящей улице. Язык Стругацких – краткий и емкий одновременно. В нескольких строчках диалога через намеки и отсылки они могут сказать больше, чем многие писатели за десяток страниц. У них нет монотонных описаний природы или внутреннего мира персонажей, нет долгих рассуждений о смысле бытия. Стругацкие стараются держаться от головы персонажа максимально далеко, будто бы руководствуясь первым правилом кинематографа – показывать, а не рассказывать. Из-за этого описываемые события становятся очень объемными, кинематографичными, а все их книги превращаются в монолитное, непрекращающееся действие.

История Рэдрика Шухарта из «Пикника» – это рассказ о молодом и корыстолюбивом профессионале, который, несмотря на семью, друзей и коллег, жаждет одного – достичь намеченной цели. Появляясь в виде едва заметного фантома на первых страницах, эта цель впоследствии приобретает четкую психологическую, а затем и физическую оболочку - золотой шар, исполняющий любое желание. «И пусть никто не уйдет обиженным!»

С первых страниц становится ясно, что путь Рэда – это путь изучения бездны. Вместе с собой он тянет в бездну и свое окружение. Верный друг по невнимательности оказывается жертвой Зоны, старый враг превращается в натуральный мешок с костями, а жена и ребенок становятся блеклыми тенями себя прошлых.

Истинное лицо «Пикника» - это история одной человеческой жизни, которая одержима идеей. Рэдрик Шухарт из поборника идеи превращается в ее послушного раба, забывшего нормальную жизнь, ведомого вперед силой инерции. Его личная битва за счастье оказывается проиграна из-за внутреннего опустошения - он сам превращается в некогда презираемый мешок с костями. Жизнь и смерть для бывалого сталкера становятся просто элементами на пути к цели. В погоне за счастьем Рэд совершенно забывает, что «если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя».

Официальная советская печать зачастую тепло принимала произведения Стругацких, но некоторые из их творений неизменно попадали под цензурный пресс и оставались там на целые десятилетия. Всесоюзная любовь к братьям-фантастам в то же время приносила свои плоды: самиздат Стругацких был, наверное, одним из самых массовых в советские годы, наряду с Ерофеевым, Некрасовым и Солженицыным.

Самиздат в СССР было трудно отследить из-за его стихийности и неорганизованности: заниматься сбором и распространением подобных книг мог кто угодно. В то же время появлялись личности, которые собирали образцовые библиотеки запрещенной литературы. Издания были распределены между хранителями (которые могли даже не знать о существовании друг друга) по 20–30 произведений, иногда по тематикам: у одного хранителя — общественно-политическая, у другого — религиозная литература.

Каждый из читателей Стругацких пытался внести свою лепту в распространение самиздата: так, к примеру, сотрудники московских научно-технических институтов и вузов распечатывали книги братьев на первых матричных принтерах. Самиздатом распространялись «Улитка на склоне», «Град обреченный», «Гадкие лебеди» и, конечно, «Пикник на обочине».

В 1972 г. «Пикник на обочине» был опубликован на страницах ленинградского журнала «Аврора». В тот же год редакцию журнала настигли кадровые «реформы», и последующее попытки издания «Пикника» подверглись массовому саботажу со стороны цензоров: повесть регулярно исправлялась иногда без особого смысла (город Хармонт стал Мармонтом, группа сталкеров «Варр» превратилась в «Веер»), иногда из-за политических и эстетических установок (были убраны различные грубости, добавлены более материалистичные объяснения для Зоны), а иногда из-за бюрократических проволочек. Наиболее близкий к авторскому замыслу вариант текста вышел в 1991 г., незадолго до смерти Аркадия Стругацкого, и по сей день используется во всех последующих изданиях «Пикника».

В этой истории удивляет то, что на первый взгляд в «Пикнике» нет вообще никаких отсылок к советским реалиям: Зона, мутанты, Золотой шар, какая-то далекая северная страна. Однако повесть больше десяти лет не удавалось повторно выпустить в свет.

В то же время наполненная антисоветскими аллюзиями «Улитка на склоне» была доступна всем желающим. Там в бессвязной и бессмысленной чиновничьей чехарде в Управлении безошибочно угадывался бюрократической аппарат СССР, а в несчастных лгунах из Леса можно было увидеть типичного советского гражданина. Борис Стругацкий в "Комментариях к пройденному" так описывал суть Управления:

Этот парадокс подтверждает, что советская цензура обладала сверхъестественным чутьем на книги и раньше самих Стругацких смогла предугадать заложенные (может быть, даже бессознательно) в «Пикник» мысли. Ведь по своей сути жизнь Рэдрика Шухарта – это безошибочное пророчество братьев Стругацких относительно сущности СССР – сущности так называемого советского эксперимента.

В некотором смысле «Пикник на обочине» – это попытка Стругацких переосмыслить собственный рассказ «Забытый эксперимент» (1959 г.), который повествует о строительстве двигателей времени.

Основа истории – эксперименты с подобными двигателями, один из которых приводит к тому, что в Сибири появляется Зона. Попытки проникновения в Зону оканчивается успешно, и герои обнаруживают, что эксперимент удался: двигатель стал «выжимать» энергию из времени, выбрасывать её в окружающее пространство и взаимодействовать с окружающей средой, вынуждая ее мутировать.

В «Забытом эксперименте» встречаются первые догадки о сущности «советского эксперимента», которые получат свое логическое развитие в «Пикнике»:

Зона в «Забытом эксперименте» очень точно транслирует читателю советскую реальность в представлении авторов. У Стругацких Зона – это грязное, полное хлама место, где вперемешку валяются следы великих побед и грандиозных замыслов, это умершее, но все еще великое прошлое, ведь и Зона сама по себе – «страна мертвецов», почти как Советский Союз.

Эта тема продолжается в «Пикнике», достигая своего пика в момент, когда Рэдрик наблюдает сцену «обретения плоти»: когда Зона поднимает умерших из могил и лепит им на кости плоть и сухожилия, создавая собственного «человека разумного». Яркое олицетворение этой сцены – отец Рэдрика, который умер еще до появления Зоны, однако был собран ею заново и отправлен к себе домой. Отец под влиянием Зоны превращается в облепленный плотью скелет, который не может даже нормально ходить и стоять.

В то же время Зона «советского эксперимента» из «Пикника» – аллюзия уже гораздо более тонкая, чем из «Забытого эксперимента», поскольку авторы не так прямолинейны в выражении своих мыслей.В первой главе Рэдрик произносит ключевую для понимания повести фразу в момент, когда в баре к нему начинает приставать очередной агент из внешнего мира:

Важно отметить, что посещение Земли инопланетянами (которое и привело к появлению Зоны в "Пикнике") трактуется большинством критиков, в первую очередь, как метафора посещения Земли Богом, метафора вторжения чуда в мир. Пастернак, очень любимый Стругацкими, на эту тему писал:

В то же время, часто пишут, что Бог посещает людей в момент, когда они оказываются в тягостной ситуации, на грани жизни и смерти. Дмитрий Быков, развивая тему Божественного посещения Земли и тему «советского эксперимента», пишет следующие строки:

Но несмотря на регулярное появление инопланетной тематики в романах писателей, Аркадий Стругацкий довольно скептически относился к контактам с внеземными цивилизациями. В эпизоде научно-популярного фильма «Тайна тайн», вышедшего на экраны в 1982 году, Аркадий Натанович так рассуждает на эту тему:

Важная часть сюжета повести – легендарный золотой шар, который по слухам исполняет любые желания взамен чьей-то жизни: на пути к месту упокоения шара находится одна из многочисленных ловушек Зоны – «мясорубка», которая скручивает и выворачивает человека наизнанку. Своеобразная "точка жертвоприношения".

В этом шаре легко считывается очередная авторская аллюзия – коммунизм, к которому стремятся все «сталкеры», но на пути к которому без жертв не обойтись. Рэдрик Шухарт, пожертвовав своим спутником, в конце повести буквально просит о наступлении коммунизма: «Счастье для всех, даром, и пусть никто не уйдет обиженный!» Золотой шар – «дыра в будущее», по словам Рэда, но там вместе с будущим – смерть и обман.

На сегодняшний день метафора Стругацких становится еще более страшной, ведь несмотря на то, что СССР канул в Лету почти тридцать лет назад, российская общественность, поддерживаемая политическими элитами, все еще ходит в «советскую Зону» за главным хабаром – за сюжетами, патриотическими концепциями, за идеями доминирования и национальной идентичности. И эта Зона точно так же влияет на всех «сталкеров», кто осмелился в нее заглянуть, а точнее – на их детей.

Согласно повести, дети сталкеров рождаются с отклонениями от нормы, и со временем эти мутации лишь усиливают влияние на организм носителя. Так в начале повести дочка Рэда Шухарта – смышленая и общительная девочка, которую родители ласково зовут Мартышкой,так как ее тело покрыто золотистой шерсткой. С течением времени она мутирует, переставая общаться с людьми, предпочитая общество восставшего из мертвых «дедушки». Она забывает слова, молчит и с каждым днем ее крики все больше походят на скрипы, доносящиеся по ночам их Зоны. Получается, что «советская Зона» до сих пор проникает в тела молодого поколения, ведь их родители так и не смогли оставить Зону позади.

Впрочем, не стоит забывать, что, согласно Ролану Барту, автор читаемого нами произведения мертв – и мы вкладываем в текст уже свои собственные символы и образы, становясь соавторами текста.

Пишу о кино и литературе в телеграм-канале "RJ": @rjfilm.

#лонг #стругацкие #братьястругацкие #пикникнаобочине #сталкер #дмитрийбыков #литература #мнения