О раскадровках к «Бегущему по лезвию 2049»

Режиссёр со своим постоянным художником рассказывают о той части кинопроизводства , которая обычно остаётся в тени — каким образом строился «визуальный скелет» будущего фильма.

Рассказывает Дени Вильнёв:

Поначалу фильмы рождаются в виде изменчивых и хрупких грёз. Чтобы медленно вывести их на поверхность реальности может потребоваться глубокий процесс раскадровки. С годами раскадровка стала для меня продолжением сценария, путешествием в язык образов. Моё видение укрепляется на этих ранних рисунках и впоследствии я корректирую сценарий в соответствии с ними.

Я использую раскадровки в качестве руководства к действию, чтобы понять, как снимать фильм. Однако я никогда не хотел, чтобы на съемочной площадке их рассматривали как догму. В моих проектах раскадровки замещают сценарий, но сами вытесняются кинематографической природой. Тем не менее, их следует воспринимать как выражение фантазии без каких-либо уступок.

Киноалфавит и дизайн фильма «Бегущий по лезвию 2049» родились в Монреале в ходе многочисленных мозговых штурмов в присутствии оператора Роджера Дикинса. Роджер великодушно согласился полностью участвовать в процессе, что стало для меня благословением. Тогда я одновременно заканчивал работу над «Прибытием» (2016) и мне была необходима его помощь.

Позже к нам присоединился наш друг, художник-постановщик Деннис Гасснер. Джеймс Дикинс следил за временем и привносил отличные идеи. Художники-раскадровщики Сэм Худеки и Дэррил Хенли были рядом, чтобы запечатлеть визуальную сущность того, что в будущем должно было стать фильмом. Это был один из величайших творческих опытов в моей режиссёрской карьере.

«Враг», «Пленницы», «Сикарио», «Прибытие», «Бегущий по лезвию 2049» и обе «Дюны» — ко всем этим фильмам Дени Вильнёва приложил свою руку раскадровщик Сэм Худеки. В результате многолетнего сотрудничества у художника выработался симбиоз с режиссёром – как никто другой Сэм ловко переносит художественное видение Вильнёва на бумагу, подмечая малейшие детали и настроение сцены.

Рассказывает Сэм Худеки:

В октябре 2015 года я присоединился к Дени Вильнёву и Роджеру Дикинсу в Монреале, чтобы начать процесс раскадровки «Бегущего по лезвию 2049». С собой у меня был карандаш и пустая книга. Это будет наша третья совместная работа и мой пятый фильм с Дени. Я сидел между двумя самыми вдохновляющими киноумами, склонившись над пустой страницей и готовый начать воплощать наши разговоры в образы, которые станут миром «Бегущего». В своей совершенно обезоруживающей манере Дени любезно напомнил нам о критически настроенных фанатах, которые скорее всего придут в кинотеатр с бейсбольными битами! С этого момента мы принялись за работу.

Я познакомился с искусством раскадровки благодаря книге, в которой хранились ранние карандашные рисунки к фильму «Бегущий по лезвию» (1982). Спиннер, приземлившийся на одинокой ферме, кастрюля, кипящая на плите, тёмный интерьер дома в ожидании жестокой схватки. Эти несколько рисунков, нарисованные Шерманом Лэбби более тридцати лет назад, стали для меня ориентиром в начале карьеры. В то время фильм Ридли Скотта уже был почитаем.

Я занимался рисованием в той или иной степени всю свою жизнь, но влюбился в кино в университете, где изучал кино. Меня соблазняли образы, и я мечтал, что когда-нибудь буду работать за камерой. Даже когда я занимался ранними документальными фильмами, у меня всегда была склонность к зарисовкам идей. На самом деле, сколько я себя помню, рисунок был проводником воображения и мощным способом передачи не только моих собственных мыслей, но и фантазий других людей.

Процесс раскадровки расположен где-то между писательством и монтажом. Возможно, самым буквальным определением понятия будет «перевод» — когда слова на странице превращаются в образы, которые, в свою очередь, создают или подчёркивают смысл и эмоции. Я пришёл к выводу, что сам акт трансформации сценария в раскадровку является мощным этапом в развитии стиля и структуры фильма. Для меня этот процесс как прокручивание фильма по страницам, будто я сижу в кинотеатре и впитываю каждую сцену.

Раскадровка часто кажется мне чем-то вроде алхимии или чтения мыслей. Одновременно странно и захватывающе, потому что сидеть над формирующимися образами — все равно что жить в фильме. Я могу погружаться в нарисованные панели и перемещаться по миру в тот самый момент, когда он начинает обретать форму. Это может быть похоже на погоню за фантомами идей, пока они не станут достаточно твёрдыми, чтобы их поймать. Сами рисунки — это быстрые предложения, попытка уловить ощущения тех первых вдохновенных моментов и перенести их на бумагу. Затем эти лёгкие наброски могут быть доработаны, чтобы видение Дени можно было точно передать остальным участникам съёмочной группы. Все мы должны гарантированно видеть одно и то же сновидение.

Я всегда ценил чужие работы и, в частности, вклад Дэррила Хенли. Работа с Дэррилом была захватывающей не только из-за его большого опыта и умения создавать непринуждённые рисунки, но ещё и потому, что это был первый раз, когда я имел удовольствие сотрудничать с другим художником-раскадровщиком. Мы провели чуть больше месяца, работая в Монреале с Роджером и Дени над основной частью фильма, а затем разошлись, чтобы продолжить работу, проводя междугородние созвоны в течение месяцев перед стартом препродакшна в Будапеште.

Я был погружен в этот фильм глубже, чем в любой другой, над которым я работал раньше. От первых эскизов до финального дубля, от Монреаля до Торонто и Будапешта, я был так или иначе вовлечён практически во все отделы производства картины. Большая часть построения мира и концепт-дизайна фильма была тесно связана с процессом раскадровки.

Прекрасные визуальные образы, которые вы видите на экране, начались с пустой книги и амбициозных фантазий, которые были запечатлены на последующих страницах. Я чувствую себя очень счастливым человеком, который парил над чистым листом вместе с Дени и Роджером и шагнул в мир «Бегущего». Со своей стороны, я всегда буду вспоминать о масштабном опыте работы над этим фильмом как о пике кинематографической вовлечённости и реализации давней мечты. Рисование темной фигуры, смотрящей на кастрюлю, кипящую на плите, было похоже на обряд посвящения. Круг замкнулся.

Рассказывает Сэм Худеки:

Для меня «Бегущий по лезвию 2049» стал самым масштабным среди всех проектов, над которыми я работал в качестве художника по раскадровке. Он начинался как сложное, но очень захватывающее предприятие. С другой стороны, успокаивал тот факт, что в процессе работы я снова оказался в комнате с Дени Вильнёвым и Роджером Дикинсом, с которыми уже была налажена прочная связь. Помогало и то, что я все больше и больше сливался с творческим мышлением Дени, ведь мы так много времени провели в одном офисе во время производства «Сикарио» (2015) и «Прибытия» (2016).

С появлением новых технологий я всё ещё не вижу более эффективного инструмента для передачи идей, чем карандаш и бумага. Возможно, эти инструменты эволюционировали и теперь включают в себя iPad, планшеты для рисования и видеочаты с общим экраном, но основы остаются теми же, что и при рисовании на стене пещеры.

Я часто рисовал в присутствии Дени, будь мы в одной комнате или в разных городах по видеосвязи. Мы обдумывали сцену непосредственно через рисунки. Иногда возникает необходимость покружить вокруг да около, прежде чем получить то, что сработает на бумаге. Могут быть долгие молчания, которые приводят к «а что, если» или «попробуем это». Но чаще всего моей задачей было запечатлеть видения, уже существующие в безграничном воображении Дени.

В присутствии Роджера искра разгоралась, он делал свои собственные эскизы, которые описывали и улучшали кадры. Работа кипела как бы параллельно, в её процессе рождались побочные наброски, планы помещений, идеи декораций — всё это способствовало воплощению окончательного замысла на странице.

По мере того, как все эти маленькие крупицы складывались воедино, мы приходили к общему видению. Именно тогда Дени бегло прокручивал сцену, а я рисовал так быстро, как только мог, считая каждую пометку на странице важной.

Процесс раскадровки — это возможность попробовать что-то новое, глубоко подумать и составить план. С Дени и Роджером было ясно, что если идея достаточно сильная, чтобы почувствовать возбуждение в комнате, то я буду рисовать, осознавая, что на пути к экрану она станет только мощнее.

Перед вами примеры идей, которые видоизменялись в течение многих месяцев работы над фильмом. Вы можете видеть, как рисунки развивались вместе с монолитностью дизайна. Построенный нами мир приобретал всё более чёткие формы. Ссылаться к ним в любой момент производства картины означало возвратиться назад во времени, к самым первым творческим импульсам. Я просто поражаюсь, как много из того, что мы создавали в ходе тех самых первых встреч, оформилось на киноэкране в виде законченной «картины».

Использованы материалы артбуков The Art and Soul of Blade Runner 2049, Blade Runner 2049: The Storyboards и сайта Kickass Canadians.
Перевод и оформление моё. Больше материалов по франшизе:

Отдельный подсайт с моими записями по «Бегущему»:

#лонг #переводы #бегущийполезвию #денивильнёв #арт