«Настоящий Детектив» и его экзистенциальное бессилие

В новом сезоне герои не могут совладать с расследованием, временем, старостью и собственной посредственностью.

В 2014-ом году создатель шоу Ник Пиццолатто как следует излил душу в первом сезоне True Detective, высвобождая всю темноту, что накопилась внутри, через диалоги героя Мэттью Макконахи. Пиццолатто и сам рос в религиозной, малограмотной семье где-то в болотах Луизианы, с презрением глядя на опустившихся соседей, пока не сбежал из этого мира в мир высшего образования и интеллектуальных книг о философских концепциях. Именно поэтому реплики Раста Коула выбивают из всех дух и по-взаправдашнему наполнены злостью, тоской и болью за свое окружение — чувствуется, что автора действительно годами изъедали мысли, которые он позже впишет в сценарий своего сериала под видом монологов настоящего детектива. Первый сезон шоу — крик души талантливого человека, обозленного на свой мир и давно желавшего всё этому миру хорошенько высказать.

Ник пошел ва-наболевший-банк, а ведь ему надо было оставить сил и навязчивых идей для нового контента, которого требовал успех сезона и сериальный формат, в который Пиццолатто ввязался. Именно поэтому скорое не-пригородное, мафиозное, усатое, заговорщическое и перестрелочное продолжение, несмотря на удачные моменты, развалилось под грузом несбывшихся ожиданий писательского мастерства автора, который должен знать, о чем пишет.

Спустя несколько лет Ник Пиццолатто возвращается в знакомые американские меланхоличные полузабытые пригороды Арканзаса (в которых он тоже жил) и другие близкие ему места, чтобы в этот раз рассказать историю с совершенно новой структурой. Ник убрал из нового сезона свой главный козырь — социопата-харизматика, стреляющего крутыми циничными репликами, собирающими миллионы просмотров на YouTube.

Как ни странно, получился образцовый сиквел, обозначающий рост автора над собой.

Одни из главных изменений, которые коснулись стиля Пиццолатто — это открытые заигрывания со зрителем, вставка сюрреалистических саспенсных сцен и и переходов между ними (например, от стекла команты для допросов отражается постаревшая версия главного героя вместо молодой). Все дело в дающем сбои склерозном разуме главного героя, детектива Уэйна Хейса, который теряет ощущение времени, часто путается, а в старости еще и страдает галлюцинациями и паранойей.

В начальных эпизодах, поставленных режиссером Джереми Солнье («Придержи Тьму»), который умеет подавать триллер, мастерский саспенс и красивые кадры, атмосфера сериала становится еще больше замкнутой и «твин-пиксовской»: туман обволакивает местный городишко, соседи которого давно друг друга знают, дети на винтажных велосипедах пропадают где-то в сосновом прилеске, а вместо совы в объектив хитро улыбается лиса.

Однако, если поначалу кажется, что третий сезон «Настоящего Детектива» вдохновляется только картинкой и эстетическими приемами «Твин Пикс», то с приближением к финалу все больше кажется, что Пиццолатто перенял у Дэвида Линча и гораздо более важную вещь — фривольное обращение со зрителем и бунтарское отношение к конвенциональному развитию истории, которое должно укладываться в видимую логику.

Сюжетные арки второстепенных персонажей всплывают, чтобы уйти в никуда. Три временных линии (80-ые, 90-ые и 2010-ые) все интенсивнее переключаются между собой по щелчку без особых видимых предпосылок. Автор не перестает дразнить знакомого с первым сезоном зрителя темами (вроде религиозной), которые вдруг оказываются обманками. Расследование, кажется, все больше теряет свое значение, а истинный фокус сериала становится все труднее уловить. Новый сезон True Detective действительно приходится раскусывать примерно так же, как третий сезон известного шоу Линча. Линия постаревшего Уэйна из 2010-ых напоминает мне своей трогательной беспомощностью линию потерявшего разум Купера, запертого в теле Даги Джонса. Только вот если Линч предлагает самому понять, в каком сне кто находится и в каком теле кто прячется, Пиццолатто запирает героя в собственном, обычном, постаревшем теле и раскладывает перед озадаченным зрителем приземленные, тихие и незаметные экзистенциальные ужасы, запрятанные в сценах, которые тот должен постичь самостоятельно, потому что персонажи уже не занимаются складными манифестами о бренности жизни прямо перед полицейской камерой.

Впрочем, и с первого взгляда становится заметно, что та самая беспомощность, старение, бессилие и незнание — главные из этих ужасов в третьем сезоне. Настоящие детективы — впервые в этой антологии — оказываются вовсе и не настоящими детективами, а не самое сложное дело, теории по которому на Реддите особенно свободно росли, как на дрожжах, вскоре начинает идти из рук вон плохо. Герои вовсе не особые фанатики своего дела и страдают от того, что совесть и крепкий характер не дают им забыть об этом гештальте. Все усугубляет упомянутая уже много раз треклятая человеческая старость. В случае героев - отравленная расследованием, которое уж все-таки надо хотя бы как-нибудь да закончить и прийти к катарсису. Но Ник Пиццолатто — жестокий создатель, и с долгожданным катарсисом героям, как и зрителям, тоже придется тяжко.

Два ключевых актера с понимаем вовлекаются в вышеупомянутые темы. Редко когда мне удавалось увидеть, чтобы актер в состарившем его гриме (Махершала Али) настолько заморочился над изменившейся, стариковской и «дубовой» пластикой и походкой главного героя, не очень внятный акцент которого с возрастом становится еще тягучее.

Стивен Дорфф чеканит свои реплики с такой запоминающейся развязно-ковбойской интонацией, что их хочется делать подзаголовками статей. Человек маленького роста (особенного на фоне рослого Уэйна Хейса) и маленького детективного потенциала, этот персонаж Дорффа, тем не менее, в ходе истории обнажает свое понимающее и честное сердце и становится, пожалуй, самым человечным, безгрешным и уязвимым персонажем всей антологии True Detective, несмотря на внешнюю брутальность и взрывной нрав. Обычно динамика персонажей в таких случаях подразумевает, что Роланд должен оттенять своей обычностью фриковатого центрального героя, но в третьем «Настоящим Детективе» этого не происходит. Герой Али — в общем и целом, такой же бесхитростный и усталый полицейский, хотя, как это обычно бывает, он упрям и совестлив больше всех других, что является основной его проблемой.

Это касается всего нового сезона в целом — здесь очень немного маньяков и персонажей с явными драматическими комплексами и демонами (навязчивый стыд за сына у Колина Фаррела, муки гомосексуальности Тейлора Китча, убитый философскими трудами Мэттью Макконахи, семейный кризис Вуди Харрельсона в предыдущих сезонах). Вместо этого зрителю предлагают вовлечься в перекуры и перепалки более или менее посредственных суровых мужчин. Тем не менее, дружба двух напарников трогает не меньше, чем в первом сезоне, а пики их отношений — самые пронзительные во всем сериале. Собственно говоря, мой любимый жанр — это «жанр, где усталые реалистичные мужики, которым вроде бы и хочется выговориться о наболевшей действительности, но не полагается, курят сигареты до, во время и после работы».

Даже ключевое расследование регулярно побуждает спрашивать себя, есть ли тут вообще таинственный заговор, есть ли здесь жестокое убийство, есть ли вообще преступление? Может быть все гораздо обычнее, чем хочется?

Уэйн знакомится со своей будущей женой Амелией (Кармен Эджого) на почве интригующего убийства, одинаково занимающего обоих в 80-ые годы. Вскоре их отношениям, которые занимают отдельную полновесную сюжетную арку, придется пройти проверку на прочность. Неужели вместе их связывает остро-детективная интрига нераскрытого дела, которое никак не выходит из ума Амелии (она пишет о случившемся две книги и ведет свое расследование к недовольству Уэйна)? Отношения Ника Пиццолатто и зрителей первого сезона похожи на отношения Хейсов, один из которых устал от своей работы и пытается перевести внимание жены на их детей, а вторая — почти фанатичная искательница зловещей правды.

Но что, если правда не представит из себя ничего сакрального и важного, того, что бы осмыслило ее поиск? А что тогда вообще имеет смысл? Персонажам детективного сериала, пойманным на такой вопрос, придется очень тяжело. Эти вопросы «Пицца» задает и нам.

Аудитория сериала, как и второстепенная героиня-журналистка Элиза, старающаяся разгадать отсылки и заброшенные удочки (а расставлены они умело: например, третьестепенные подозреваемые персонажи подростки являются практически прямой цитатой реального дела West Memfis Three), пытается построить в голове пробирающую до костей историю с ужасной развязкой, на которую их настроили первый сезон и заданная атмосфера. Разламывая подобные ожидания, Пиццолатто удается создать новый формат меланхоличной истории ни о чем и обо всем, просто разворачивается она в тех же провинциально-реднековых декорациях с детективами и револьверами, по которым недавно мчался одержимый поисками зла и войной тьмы со светом Растин Коул.

Концепция довольно пространная. Более того, сам Пиццолатто не дает никаких поблажек для вовлечения (за исключением свойственных автору весьма толковых диалогов) и даже поддает своей линчевщины в финальных сериях:

Ситуация усугубляется уходом режиссера Солнье после двух серий, которого заменил Дэниел Сакхейм, постановщик классического и скучного криминального процедурала «Закон и Порядок». И это совсем не идет на пользу направлению сериала, которое пытается избавиться от детективных шаблонов, а еще Сакхейм неохотно передает южно-готическую мрачную, и вместе с тем притягивающую, эстетику, визитную карточку True Detective. В свое время атмосферу второго сезона так же увел не туда режиссер «Форсажей».

Так, третий сезон «Настоящего Детектива» заметно проседает в середине, и только удачный подбор песен под, как ни странно, светлые, а не темные, клаймакс-сцены, сделал внутренние серии особенно запоминающимися. Из моей памяти долго не выйдут безмолвно плачущие под раскаленным солнцем Роланд и Уэйн. После секунды тишины их надрыв передает замечательная проигровка из песни Уоррена Зивона, запевающего «don't the sun looks angry through the trees...»:

Когда ты смотришь такие моменты, а в руках у тебя банка Будвайзера, а с лучшим другом ты поссорился сто лет назад и время так пролетело, девчонки тебе сегодня надоели, и всем на всех плевать, и ты устал от этого — вот тогда третий сезон так греет тебе душу дружбой и печалью Роланда и Уэйна, что уже даже не до постмодернистских приемчиков Пиццолатто или процедуральной скуки.

Две финальные серии позже пойдут на взлет и сконцентрируют в себе сгущенные подобные сцены, это те самые главные традиционно-драматические ружья, которые все же исправно стреляют, несмотря на то, что создатель шоу щедро навешал ружей фальшивых, сбивающих с толку и наталкивающих на мысль Ника о бессмысленности поисков остросюжетности и клиффхэнгеров.

Это оставляет приятное послевкусие.

Третий сезон «Настоящего Детектива» характеризует его опенинг. Вначале кажется, что мягкая блюзовая открывающая тема Кассандры Уилсон совершенно пресна и неслышима в сравнении с бодрым кантри первого сезона. Первый сезон совершил мини-революцию в стилизации опенингов и сразу захватывал взгляд. Однако, со временем ты находишь в Кассандре что-то, на что не обращал внимания, с нетерпением дожидаясь начала действия. В итоге эта тема становится для тебя одной из самой теплых и близких сердцу.

Получилась странная история в странном формате, в котором ничего как бы и не происходит, а влияние персонажей на мир абсолютно несущественно. Детективная подоплека намеренно сломана, чтобы ее развязка дала нам новый взгляд на вещи и предложила взглянуть назад и сказать «А стоило ли оно того?» и переосмыслить, что в сериале для вас главнее. Тем не менее, все персонажи получают то, чего заслуживают, в их глазах не хуже первого сезона видна тоска, апатия, тьма, которую они повидали на своем веку и дым от сигарет, которые они перекурили, прогуливая работу. Финал получился неожиданно светлым, путь и с горечью деменции.

Убрав из уравнения нигилистические высказывания глубоко разочарованного в жизни Мэттью Макконахи, Ник Пиццолатто рискнул потерять немалую часть своей аудитории. Но мне кажется, это вполне себе взросление человека, злость на мир которого поутихла. И этот человек хочет сказать нам что-то. Все чаще в новом сезоне он стал искать в нем не отвратительное, а доброе, или, хотя бы, безразличное. В конце концов, даже Растин Коул приходит в своем финале к подобной философии.

Ходят слухи, что кадр из вступительных титров ниже вдохновлен знаменитой картой таро, десяткой мечей. Кажется, что на ней сплошные грозные тучи, но потом ты видишь за ними полоску золотого заката.

#long