Роковая женщина «Клеопатра»

Поучительная история о затяжном пике в бездну банкротства одной из ведущих голливудских киностудий.

Вплоть до 2011 года «Клеопатра» оставалась самым дорогим фильмом в истории кинематографа, уступив затем «Пиратам Карибского моря: На странных берегах»: 350 миллионов долларов против 400, если считать с учетом инфляции.

Однако помимо монетарной, другая разница, более существенная, заключается в том, что Джонни Депп буквально озолотил Disney, а Элизабет Тейлор наоборот едва не разорила их будущее приобретение — киностудию 20th Century Fox.

Что же произошло тогда, в 1963 году, и почему именно этот фильм стал притчей во языцех внутри Голливуда на многие десятилетия вперед? В целом вышло так, что катализатором близкого краха в первую очередь оказались события, происходившие скорее за камерой, а не перед ней.

Акционеры студии, по сути, ставшие заложниками беспросветно тяжелой ситуации, вынуждены были наблюдать за ураганами страстей, дюжиной бездарных продюсерских решений и бухгалтерскими миражами, близко несопоставимыми с реальной отчетностью.

Проще говоря, Клеопатре опять удалось стать центром всеобщего внимания. И снова губительного для всех сторон.

В 1959 году для обывателя Голливуд выглядел недосягаемым Олимпом, роскошной фабрикой звезд, буквальным воплощением той самой американской мечты. На деле же ситуация была практически противоположной.

Одиннадцатью годами раньше Верховный суд США вынес антимонопольное решение против семи крупнейших киностудий, лишившее их собственных сетей кинотеатров. К тому же нарождающийся успех телевидения сократил количество любителей посещать кинозалы как минимум на 40%.

Таким образом, многие студии, привыкшие к головокружительным взлетам еще с 20-х годов, столкнулись с определенными трудностями. Особенно тяжело пришлось такому мощному колоссу 20th Century Fox, поскольку его родитель Дэррил Занук покинул пост президента, чтобы полностью посвятить себя производству независимого кино в Европе.

Тогда у руля компании встал греческий эмигрант Спирос Скурас, известный в мире кино человек, но известный скорее как предприниматель, нежели визионер. Именно ему предстояло вступить в бой за зрителя с новой угрозой, исходящей из небольших ящиков, названных телевизорами.

Даже несмотря на наличие контрактов с такими безусловными звездами как Джон Уэйн, Элвис Пресли и Мэрлин Монро, студия все равно испытывала серьезные финансовые проблемы. Дошло до того, что Скурасу пришлось вступить в переговоры с риэлтерами по поводу продажи части студийных земель.

Параллельно этому процессу он также попросил одного из своих заместителей тщательно проверить сценарную библиотеку на предмет существования в ней какого-нибудь материала, по которому можно в сжатые сроки поставить стопроцентный хит.

В качестве подобного хита в итоге выбрали «Клеопатру», весьма успешную немую драму 1917 года с Тедой Барой в главной роли. Когда одобрение было получено, пришла пора искать продюсера.

К счастью, в этот самый момент со студией связался известный в прошлом продюсер Уолтер Уэнджер, заслуживший уважение еще в 30-х годах. Хотя последнее время его карьера находилась в глубоком штопоре, во многом благодаря запутанной брачной ситуации, в которой ему не повезло оказаться.

Его жена закрутила роман со своим агентом, и ревнивый муж, к тому же хороший стрелок, однажды подкрался к машине, где парочка предавалась любовным утехам. Одним метким выстрелом Уэнджер отобрал у агента-разлучителя возможность когда-либо в будущем завязывать интрижки с чужими женами.

За членовредительство продюсера приговорили к четырем месяцам заключения и с тех пор он в основном продюсировал второсоротные картины. Правда, в 1958 году его криминальная драма «Я хочу жить!» получила шесть номинаций на «Оскар», и дела Уэнджера снова пошли в гору.

Итак, производству дали зеленый свет, запустив в движение шестеренки колоссальной в будущем махины, являвшейся пока крохотной заводной игрушкой.

Вскоре Уэнджеру принесли сценарий и он буквально обомлел, поскольку перед ним лежал древний пожелтевший пергамент, в котором, помимо прочего, не предусматривались диалоги — ведь картина была немой. Поэтому сначала предстояло в корне его переработать.

В конце концов на съемки продюсеру выделили 2 миллиона долларов и 64 дня. Под фильм студия отвела внушительную площадь, для чего предстояло снести старые постройки, чтобы на их мести возвести дворцы и прочие необходимые декорации.

Очевидно, что роль Клеопатры должна была сыграть одна из актрис, находившихся на контракте с 20th Century Fox. Среди потенциальных кандидаток звучали имена обладательницы «Оскар» Джоан Вудворд и Джоан Коллинз. Последняя в результате даже прошла кинопробы.

Тем не менее, Уэнджер, давно желавший сделать этот фильм, не хотел превращать его в очередной проходнячок в стиле «мечей и сандалей». Потому за собственные средства он нанял оскароносного художника-постановщика Джона Декьюира, в итоге нарисовавшего несколько грандиозных картин и построившего несколько не менее грандиозных моделей.

Таким путем продюсер стремился продемонстрировать руководству студии, что «Клеопатра» планировалась как серьезное, эпическое полотно, призванное ошеломить даже самого ворчливого зрителя. И ему это удалось. Директора, предвкушая баснословные барыши, заглотили крючок. После чего к середине 1959 года бюджет постановки увеличился до 5 миллионов.

Теперь на главную роль уже можно было приглашать звезд первого эшелона, включая Одри Хепбёрн, Сьюзен Хэйворд и даже Софи Лорен, хотя Уэнджер в первую очередь рассматривал другую кандидатуру — Элизабет Тейлор. У актрисы как раз подходил к концу пятнадцатилетний контракт с MGM и вскоре она сама смогла бы выбирать интересные ей роли.

В свою очередь, Тейлор снискала и другую известность, таблоидную, преимущественно из-за ярких перипетий в ее личной жизни. К двадцати пяти годам она уже была трижды замужем, овдовев в последнем браке. После недолгого траура актриса стала проводить все больше времени с другом своего покойного мужа певцом Эдди Фишером. Надо сказать, женатым человеком. В итоге, чтобы никого не смущать, пара расписалась в мае 1959 года.

Негативный эмоциональный фон в отношении Тейлор, активно подогреваемый прессой равно как и постоянные, даже хронические проблемы с ее здоровьем всерьез озаботили руководителей студии. Однако Уэнджер и слышать ничего хотел, настаивая на ее безоговорочном утверждении.

Связавшись с Элизабет, продюсер предложил ей сыграть Клеопатру. Та в шутку ответила, что согласится на роль только за миллион долларов. К ее немалому удивлению Уэнджер согласился. Такой небрежной расточительности удивился и сам Скурас, но затем он провел опрос среди владельцев кинотеатров на тему, кого они хотели бы видеть в новом фильме: Тейлор или Хепбёрн. Ответ в пользу Тейлор прозвучал практически единогласно.

19 октября 1959 года Элизабет Тейлор стала первым в истории кинематографа человеком, получившим миллион долларов за одну роль. Любопытно, что Марлон Брандо впервые среди мужчин-актеров получил миллион только спустя 3 года.

Также контракт Тейлор включал в себя еще два интересных пункта. Во-первых, съемки должны были проходить в другой стране, а, во-вторых, фильм следовало снимать с использованием кинематографической системы Тодд-АО, разработанной ее прошлым мужем и теперь принадлежавшей ей.

Предложение переписать сценарий поступило Найджелу Балкину, а занять режиссерское кресло — Рубену Мамулиану, ветерану индустрии, работавшему еще с Гретой Гарбо. Тогда начались поиски страны, где в соответствии с пожеланием Тейлор, предстояло начать съемки.

Несмотря на громкие протесты Мамулиана, выбор пал на Англию. И режиссера вполне можно было понять, по той причине, что интерьеры в Pinewood Studios действительно позволяли осуществить задуманное, но непредсказуемая британская погода могла в любой момент помешать съемкам экстерьеров.

Между тем, у 20th Century Fox были свои соображения по этому поводу. Дело в том, что в Британии в то время действовал так называемый План Иди, по которому любое кинопроизводство субсидировалось государством в случае, если подавляющее большинство членов съемочной группы и актеров являлись британскими подданными. Кстати говоря, Стэнли Кубрик снимал свои «Одиссею» и «Апельсина» как раз в Соединенном Королевстве, поскольку счел такие льготы чрезвычайно привлекательными.

Исходя из данной предпосылки Мамулиану пришлось нанимать англичан. Так, в роли Цезаря утвердили Питера Финча, ранее уже сотрудничавшего с Элизабет, а на роль Марка Антония — Стивена Бойда, известного публике по «Бен Гуру».

Застучали молотки и зажужжали пилы. Работа по возведению декораций Александрии наконец началась. А уже 29 сентября 1960 года впервые отдали команду: «Камера! Мотор!».

Снимали, правда, недолго. Как и предостерегал Мамулиан, вскоре вмешалась ненастная погода. Статуи, обелиски, дворцы, сделанные из папье-маше, начали приходить в негодность из-за проливных дождей. Декораторы едва успевали их подкрашивать прежде чем они опять рассыхались и с них облезала краска.

Что еще хуже, ливни не только испортили площадку, но и подорвали без того слабое здоровье главной актрисы. Легкая поначалу простуда фактически моментально переросла в жуткую лихорадку, столь серьезную, что Тейлор обследовал даже личный врач королевы.

В связи с отсутствием главной звезды Мамулиану пришлось снимать сцены, не требовавшие ее участия. Как и следовало ожидать, к середине ноября таковые сцены были отсняты и бухгалтеры студии к своему ужасу подсчитали, что ежедневный простой обходится в $100000.

Затем ничего другого не осталось как переписать сценарий, остановив производство на месяц, чтобы дать заодно Элизабет возможность восстановиться. В январе 1961 года съемки все-таки продолжились, но возникла другая проблема.

Новый сценарий не понравился ни Тейлор, ни Финчу. Они попросту не могли играть по нему свои роли. Более того, Тейлор прекрасно понимала, что потенциальный провал картины в глазах зрителя полностью окажется ее виной. В любом случае, Мамулиан поставил ультиматум: либо он, либо сценарий. Элизабет вышла из схватки победителем, уговорив руководство уволить режиссера.

Итак, Рубен Мамулиан вынужденно уходил с поста режиссера, потратив 16 недель и 7 миллионов долларов, оставив за собой всего лишь 10 минут пригодного хронометража. Студия снова оказалась перед дилеммой: сворачивать производство или все же попытаться спасти картину. Скурас принял решение продолжать дальше.

Меньше чем через месяц после отставки Мамулиана, 1 февраля 1961 года новый режиссер, Джозеф Манкевич, прилетел в Лондон, чтобы оценить наследие своего предшественника. Оно, как и следовало ожидать, привело его в ужас.

Чуть позже, в начале марта погода вновь наложила страшный отпечаток на Тейлор, вызвав у нее пневмонию. Болезнь прогрессировала до такой степени, что актриса впала в кому и ей безотлагательно потребовалось оперативное лечение. Поэтому врачам пришлось сделать Элизабет трахеотомию.

К счастью, самое страшное осталось позади. Теперь Тейлор предстоял длительный рекреационный период в Калифорнии, во время которого Манкевич запланировал всерьез взяться за доработку сценария. Хотя правильнее будет сказать — за написание его с нуля.

Тем временем, затраты на картину составили уже 12 миллионов. Скурас, упрямо не желая поворачивать назад, согласился на перенос съемок куда-нибудь в более подходящее, теплое место. После некоторых размышлений студия определила Рим в качестве наиболее пригодной площадки. Строительные работы начались во второй раз.

Стройка оказалась настолько масштабной, что вызвала дефицит стройматериалов по всей Италии. Каждая декорация изготовлялась с беспрецендентным вниманием к деталям, что, естественно, не могло не отразиться на бюджете: бывало, в ход шло даже настоящее золото.

Ожидаемо назрели и кастинговые замены: Питер Финч и Стивен Бойд вышли из проекта после целого года ожиданий. Тогда роль Цезаря досталась Рексу Харрисону, но роль Марка Антония оставалась все еще вакантной. Так на примете у «20 века» оказался 36-летний Ричард Бертон, известный уже к тому времени драматический актер.

Единственной загвоздкой в его привлечении являлось обязательство Бертона сыграть персонажа Короля Артура в бродвейском мюзикле «Камелот». Исходя из обстоятельств, студии пришлось обратиться к менеджменту театра с просьбой перекупить актера в свой актив. А те, смекнув, откуда дует ветер, заломили $250000 за выкуп контракта. Чек, конечно же, выписали.

Изготовление новых костюмов и реквизита, а также найм тысячи статистов раздули стоимость производства до неимоверных 15 миллионов. Эта сумма уже превысила бюджета «Бен Гура», хотя «Клеопатра» не была готова и на десятую часть.

Скурас срочно встретился с Манкевичем и запросил актуальные цифры. Увидев смету, он сказал, что не может показать эти подсчеты акционерам. Манкевич без раздумий ответил, что конечные затраты по факту будут гораздо выше. И на месте предложил Скурасу сделать звонок в Америку, чтобы отменить съемки. Тот, естественно, отказался.

Тем не менее, в свою очередь, президент 20th Century Fox потребовал от Манкевича начать съемки немедленно, так как ему требовался любой материал, пригодный к демонстрации совету директоров. Основная же проблема заключалась в том, что сценарий был готов лишь наполовину.

Ситуация усугулбялась еще и другим фактором. К осени 1961 года, согласно контракту, Элизабет Тейлор стала требовать неустойку за овертайм, составлявшую $50000 в неделю. Так или иначе 29 сентября, больше, чем через год с начала приготовлений в Лондоне, камеры наконец начали запись.

Сразу же возник сумбур в виду незавершенности сценария, из-за чего сцены снимались в порядке их написания, а не исходя из предпочтительности в смысле логистики и производственного процесса в целом. Поэтому без дела простаивали как актеры, так и декорации. Деньги снова утекали в песок.

Элизабет Тейлор отвели целое здание под гримерку, а за каждым актером первого плана был закреплен личный автомобиль, большую часть времени стоявший в тени на парковке. Вместо стандартных для передышки между сценами трейлеров использовались виллы. В конце концов нервы совета директоров не выдержали.

Стоит ли говорить, что никто не принял эти неуклюжие увещевания близко к сердцу. Больше того, финансы и вовсе стали уходить налево, хотя за руку никого так не поймали. И все-таки каким-то непостижимым уму образом к исходу 1961 года Манкевич сумел отснять почти половину картины и даже более-менее вписаться в разумное расписание съемок.

Все с виду шло хорошо до тех пор пока Ричард Бертон и Элизабет Тейлор не приступили к совместной работе. Именно тогда любые прошлые трудности показались божьим благословением.

Эта пара уже успела познакомиться раньше, во время других съемок, но тогда Бертон совершенно не понравился Тейлор. Теперь их встреча тоже не очень задалась — актер в свой перый съемочный день явился на площадку в состоянии такого жуткого похмелья и, соответственно, тремора, что Элизабет пришлось самой помогать ему держать чашку с кофе.

Другое дело, что на этот раз у Тейлор, к тому времени матери троих детей, вдруг с новой силой разгорелась потребность о ком-то заботиться и дарить ему свое тепло. Бертон, по слухам, переспавший с большинством своих экранных партнерш, моментально ответил взаимностью, хотя и находился в браке с валлийской актрисой Сибил Кристофер уже тринадцать лет. Так начался их поначалу секретный роман, вскоре ставший очевидным для всей съемочной группы.

Когда актеры продолжили целоваться даже после команды «Стоп! Снято!», то последние сомнения развеялись окончательно. Больше всего данная ситуация озаботила студийных боссов, и не без опасений. Этот внебрачный роман мог вполне заслуженно отвратить консервативного в те времена зрителя от картины. Однако местные папарацци, отрабатывая свой хлеб, не давали парочке ни малейшего спуска.

Первой, в марте 1962 года, не выдержала жена Бертона Сибил — она вернулась в Англию. Через неделю публичного унижения не смог стерпеть уже муж Тейлор Эдди Фишер. Он тоже уехал домой. Скоро этот роман достиг такого общественного накала, что даже Ватикан обвинил Тейлор в распутстве и потребовал отнять у нее детей. К тому же некоторые члены британского парламента потребовали отнять паспорт у Элизабет, уроженки Лондона.

Как бы там ни было, Манкевичу предстояло доснять фильм. Денег, между тем, у студии практически не осталось. Дело в том, что немногим ранее директора запустили в производство еще несколько картин, дабы как можно раньше на вырученные средства вернуть финансирование «Клеопатре».

К сожалению, не задалось и здесь. Трехмиллионный бюджет комедии «Что-то должно случиться» с Мэрилин Монро тоже вылетел в трубу по причине болезни главной актрисы. Потом она ушла из жизни и фильм тоже пришлось полностью изменить.

Пребывая в состоянии, близком к апоплексическому, руководство студии строго приказало Манкевичу как можно быстрее закончить все сцены с Тейлор. 27 июня 1962 года этот приказ был наконец исполнен. Тогда актрису отпустили домой навсегда; в конечном итоге ее общий гонорар, учитывая долю в 10% от кассовых сборов, составил 7 миллионов долларов.

На повестке дня все еще оставались некоторые батальные эпизоды и потому, чтобы не дать своему проекту бесповоротно утонуть в банкротстве, боссы вновь передали бразды правления Дэррилу Зануку. Он уволил обоих Уэнджера и Скураса, предоставив Манкевичу всего три месяца на завершение съемок.

Группа, таким образом, в третий раз переместилась на новую локацию — в Египет. Там, где началась настоящая история Клеопатры, там же должна была закончиться и экранизация ее жизненного пути.

Изможденный до нервного тика режиссер Манкевич по мере приближения последнего съемочного дня уже не мог работать без стимулирующих инъекций. Однажды в поисках свободного для укола места ему защемили седалищный нерв, в результате чего он на некоторое время потерял возможность ходить и ассистенты таскали его прямо по песку.

Ценой невероятных физических и моральных усилий 24 июля 1962 года Манкевичу все же удалось объявить в последний для «Клеопатры» раз команду «Стоп! Снято!» . Многие заинтересованные лица впервые вздохнули с глубоким облегчением, хотя радоваться было особенно нечему.

Занук в целях строжайшей экономии закрыл у себя практически все вспомогательные департаменты, включая даже кафетерий. Студия теперь походила на город-призрак. В производстве не находился ни один фильм и ни один актер не числился на контракте. Свет не отключили разве что в одной комнатенке, где Манкевич безвылазно трудился на монтажом своей многострадальной картины.

Изначально режиссер хотел выпустить два фильма: «Цезарь и Клеопатра» и «Марк Антоний и Клеопатра». Эти же самые две разные истории ранее рассказывали Шекспир и Джордж Бернард Шоу, так что определенная логика в этой задумке, несомненно, присутствовала. Другое дело, что он планировал хронометраж в три часа на каждую часть произведения.

Президент компании допустить такого по весьма прагматическим соображениям не мог и приказал объединить обе части в один фильм. Манкевичу пришлось покориться железной воле начальника и 13 октября 1962 года он показал ему финальный монтаж ленты, длившейся 5 часов и 20 минут.

Перед тем как взяться за ножницы раздосадованный Занук спустя неделю после просмотра версии Манкевича безжалостно его уволил. Однако еще до исхода месяца ему пришлось упросить режиссера вернуться обратно, поскольку никто кроме него так и не смог ничего понять в последовательности нумерации сцен.

Нехотя коллеги вновь вернулись к совместной работе. Как бы значительны не были их расхождения во взглядах на фильм, в одном они точно сходились: первую вступительную батальную сцену одназначно следовало переснять в виду ее чересчур уж нелепой инфантильности.

Тогда в феврале 1963 года съемочную группу опять собрали в полном составе, на этот раз в Испании. И снова застучали молотки и включились швейные машинки. «Клеопатра» никак не хотела покидать ни передовицы газет, ни ночные кошмары совета директоров 20th Century Fox.

Курировавший процесс Занук по окончании съемок поручил Манкевичу перемонтировать картину повторно. В мае режиссер представил новую версию, теперь четырехчасовую. К его глубочайшему сожалению из картины практически целиком исчезли такие локации как Рим и Египет, а также основательно сократилось экранное время ключевых персонажей.

В любом случае, оплакивать подобные потери Зануку был некогда — акционеры дышали ему в затылок, подгоняя с релизом кино. Вскоре они наконец услышали заветную дату: премьеру «Клеопатры» запланировали на 12 июня 1963 года.

И только тогда сумели они ощутить всю лавинообразную силу своих вложений, до того фактически нулевую. Билеты на сеансы, благодаря великолепной маркетинговой стратегии, оказались раскуплены на четыре месяца вперед. Образ Клеопатры быстро подхватили косметические компании и магазины одежды. Ее популярность набирала весьма стремительные обороты.

Телевещательная сеть NBC решила освещать премьеру в беспрецендетной манере — Джонни Карсон в прямом эфире вел репортаж с красной дорожки на глазах у многочисленной толпы. После показа пресса диаметрально изменила свое мнение, удостоив ленту величайшей похвалы.

Несмотря на положительные отзывы большинства критиков, Занук решил еще сильнее урезать ленту, чтобы обеспечить большее количество сеансов за каждый день проката. Подавленный Манкевич, скрепя сердце и последние нервы, выдал боссам последний короткий вариант длиной в 3 часа 14 минут. Его изначальная задумка сократилась теперь практически наполовину.

Подобная «кастрация» серьезно взбесила многих актеров, включая саму Тейлор, но опытный менеджер Занук, судя по всему, знал, что делал. Ведь публика не могла иметь представление о материале, не попавшем в конечную версию, и потому с удовольствием любовалась роскошной постановкой

Более того, в январе 1964 года «Клеопатру» номинировали девять раз на высшую награду Киноакадемии. Впоследствии ей досталось четыре статуэтки. Что же касаемо сборов, то фильму во время первого релиза удалось собрать 24 миллиона при 44-миллионом бюджете. Затем она добрала еще 5,5 миллионов. Всех затрат ленте вернуть не удалось, но акционеры обрадовались даже такому результату. И их вполне можно понять, имея ввиду все то, что им пришлось пережить за последние четыре года.

При умелом управленческом подходе Занука финансовое положение студии к 1968 году упрочилось настолько, что она сумела расплатиться с долгами и в целом обрести некоторую платежеспособность.

Тейлор и Бертон продолжили сниматься совместно и позднее даже поженились. Дважды. В 1976 году пара рассталась окончательно. Манкевич снял еще пять художественных картин, после чего в кинематограф уже не вернулся. Продюсеру Уолтеру Уэнджеру не повезло больше всех — «Клеопатра» так и осталась его последней работой.

Для каждого персонажа этого грандиозного, эпического полотна судьба приготовила разные повороты, зачастую опасные. Кто-то достиг неимоверных высот, а кто-то наоборот упал в пропасть, так близко подлетев в заветному зениту славы.

Справедливым для всех участников здесь можно назвать лишь одно утверждение: «Клеопатра» в той или иной степени изменила жизнь каждого, кому повезло или не очень с ней познакомиться. В этом она фактически буквально повторила судьбу своей предшественницы, фатально роковой женщины, чьи хитрость и коварство знакомы каждому из нас.

Еще на секунду может показаться, что киностудия 20th Century Fox навсегда запомнила свои горькие ошибки и больше никогда не наступала с тех пор на те же самые грабли. В самом деле, не могла же она снова поставить свое финансовое будущее в зависимость от одной-единственной картины. Все так и было до того момента пока не начали снимать «Титаник», но это уже повод для совсем другого разговора.

#лонг #кинопроизводство #эпопея