«Догмэн» — римские каникулы
Криминальная драма, главный актер которой получил приз за лучшую мужскую роль в Каннах 2018-го года.
До поры до времени в маргинальной окраине Рима, задремавшей на берегу Средиземного моря, жизнь шла своим чередом — богатые сдержанно шиковали в особняках, расположившихся поодаль от воды, а бедные напротив тянулись к всепрощающему побережью. Так было заведено испокон веков — едва солнце выглядывало из-за горизонта, как сотни лодок уносили рыбаков к морскому лону для поисков пропитания.
С приходом современности на смену рыболовным сетям пришли иные способы обогащения. Одни, как местные владельцы ломбарда и зала игровых автоматов, наживаются на людских слабостях, а другие, подобно Марчелло, зарабатывают на жизнь честным трудом. Худощавый мужчина средних лет, так и норовящий расплыться в добродушной и немного глуповатой улыбке, держит невзрачную парикмахерскую для собак.
Мало того, что Марчелло любят здешние четырехлапые, с которыми он возится словно с собственными детьми, его жалуют и соседи. С одними он обедает, с другими играет в футбол, а третьим поставляет кокаин, но не из корысти — просто он до такой степени хочет нравиться окружающим, что готов пойти на преступление. В свою очередь, местный дебошир Симоне позволяет себе куда больше — избивает кого ни попадя, нюхает кокаин у всех на глазах и промышляет кражами. Своими поступками он планомерно рушит ветхую идиллию Марчелло и его друзей.
Завязка «Догмэна» идеально вписывается в голливудские каноны — в крохотный мирок, эдакий микрокосм, живущий по устоявшимся законам, вторгается инородная субстанция, которая норовит навязать свои порядки и в процессе разрушить все, что подвернется под руку. Согласно жанру герои должны объединиться и встать плотной стеной перед надвигающимися невзгодами. Но режиссер фильма Маттео Гарроне подошел к проблеме с иной стороны.
Жители района, который раскачивает Симоне, не способны его утихомирить — при желании разъяренный здоровяк, который с легкостью затеряется в медвежьем вольере, переломит любую шею. Поэтому он, подобно бешеному псу, слоняется по округе и с лаем кидается на людей, которые не решаются его пристрелить, ведь никто не желает оказаться в тюремной клетке из-за чужой спеси.
Марчелло же до такой степени хочет приглянуться окружающим, что не перечит даже Симоне, который вот-вот разрушит его маленький мир. И хотя их отношения полны страха, в них присутствует своего рода симпатия — Марчелло подсознательно тянется к Симоне, ведь здоровяк обладает качествами, которых лишен робкий любитель собак.
Напористость, животная уверенность и пугающая сила всегда манили слабых, а Марчелло как раз из их братии. За его желанием приглянуться всем и вся, скрывается природная мягкотелость и невинность. И если в размеренной жизни в этих качествах нет ничего зазорного, то в критической ситуации, выходящей за грань обыденного, они могут оказаться роковыми.
Именно так и выходит — когда Симоне окончательно слетает с катушек и проникает в ломбард через парикмахерскую Марчелло, полицейские мгновенно раскрывают дело. Вот только Симоне не оставил на месте преступления никаких следов, а потому привлечь его к ответственности можно лишь на основании показаний Марчелло, который отказывается их давать. В итоге мужчина с щенячьим взглядом отправляется в тюрьму, и все из-за чужой алчности.
Для Гарроне Марчелло олицетворяет саму невинность — это человек, в котором не нашлось места для жестокости, но обстоятельства подталкивают его к пропасти, из-за чего он начинает совершать неосторожные движения. Даже по возвращении из тюрьмы Марчелло не меняется, хотя в одной из сцен он и утверждает об обратном — он все такой же безвольный свидетель времени, не желающий беспокоить окружающих.
Главный герой «Догмэна» не является движущей силой фильма — он простой наблюдатель, не столько руководствующийся собственными желаниями, сколько реагирующий на чужие поступки, словно флюгер, вращающийся на ветру. Жизнь столь крепко сжала его в тисках, что он не способен на нее повлиять, даже в финале, в миг наивысшего накала, Марчелло безропотно подчиняется не собственному порыву, а безликому случаю.
Благодаря работе оператора Николая Брюэля, пространство, окружающее героев, выступает мощнейшим выразительным средством. Дождь превращает местные лужайки в грязное месиво, стены давно облупились, а сквозь рассыпающийся бетон проступает ржавая арматура. В этой части Рима нет ни капли величия, которое он покорно несет сквозь века. Тем не менее здешние пейзажи чаруют, прежде всего, благодаря изобретательной работе со светом, которая уплотняет буквально каждую сцену.
При желании Гарроне мог поведать историю о маленькой собачке, которая превращается в грозного волка, для этого даже не нужно перекраивать фильм — достаточно добавить несколько сцен и сместить акценты. Но он поставил во главу угла героя, который не обращает внимания на бурю вокруг и остается самим собой — слегка неуклюжим и чересчур мягким, но неизменно невинным. И в этом нежелании прогнуться и отречься от самого себя скрывается как его сила, так и античная трагичность.
Комментарий недоступен