«Святая Мод» — сакральная одержимость
Хоррор, в котором смешались кровь, религия и психические расстройства.
Во всяком прибрежном селении, хотя бы один бок которого лижет море, жизнь течет особым образом. Будто бескрайний горизонт, не захламленный однотипными постройками, круглосуточный гвалт чаек и подвижные волны заземляют каждого, кому посчастливилось родиться на задворках посейдонова царства. Но любые, даже не проверенные временем правила имеют яркие исключения.
Мод живет в живописном британском захолустье — вдоль ухоженного пляжа раскинулся променад с порочными барами, соседний мыс усеян почти королевскими постройками и пышной зеленью, а между сутулыми домами сквозит свежий ветер. Но Мод замечает лишь воронки серого неба, смердящие плесенью и мочой подворотни, в которые не суется солнечный свет, и вечную, почти болезненную сырость.
Можно подумать, скромная девушка прозябает в забытом колодце, но на деле она мало чем отличается от окружающих — ютится в небольшой квартирке, бережно следит за личным алтарем и работает частной сиделкой. Раньше Мод была частью большого коллектива и ухаживала за постояльцами местного госпиталя, но теперь в Его компании провожает смертельно больных страдальцев в последний путь.
Новая подопечная главной героини — авангардная танцовщица и хореограф Аманда, которую прогрессирующий рак выдворил не только со сцены, но и из кресла постановщицы. Дабы не мучить напоследок свои разум и взор, она отреклась от былой славы, лондонских друзей и богемных вечеринок и перебралась в одинокий особняк, на который Мод годами поглядывала с любопытством.
Несмотря на то, что Аманда пребывает в относительном затворничестве, она так и не отреклась от вредных привычек. Сигареты откладывает в сторону лишь в ванной, таблетки запивает алкоголем, платит за секс молодой девушке и даже не задумывается о спасении собственной души. И Мод видит в этом проблему, ведь на финальной стадии рака, когда плоть уже не спасти, самое время взяться за оздоровление души, чтобы предстать перед Ним в чистейшем из обличий.
В своем режиссерском дебюте Роуз Гласс исследует не столько порочность и чистоту человеческих душ, сколько рассуждает о том, что религия не видит в этих понятиях разницы. Грехопадение, самобичевание и святость веками шли об руку. Этот тернистый путь прошла и главная героиня. От родителей ей досталось имя Кэйти, но после смерти пациента, к которой привела ее неосторожность, она обратилась к Богу и нарекла себя Мод.
Тем не менее духовному перерождению предшествовали темные времена — несчастный случай потряс девушку до такой степени, что она попыталась наложить на себя руки. Но случилось чудо — к Мод явился Господь и спас ее. И не из праздного любопытства или жалости, а ради высокой цели, о которой не сказал прямо. Если первое время Мод сомневалась в значимости своего спасения, то, увидев сломленную и страдающую Аманду, лишь понимающе вздохнула.
«Вы полагали, что, преклонив десяток раз колена, вы искупите вашу преступную беспечность. [Но] эти редкие обращения к небу не могут удовлетворить ненасытную любовь [Бога]. Ему хочется видеть вас постоянно, таково выражение его любви к вам, и, по правде говоря, единственное ее выражение».
Главная героиня, ведомая добрым сердцем и волей Божьей, решает помочь умирающей подопечной отречься от земной суеты с ее изматывающими пороками и бессмысленной спешкой, которая все плотнее закрывает крышку гроба над головой. И, вероятно, благие намерения обернулись бы счастливым спасением заблудшей души, если бы «Святая Мод» не была хоррором.
При ближайшем рассмотрении поступки Мод сложно назвать гуманными. Болезнь вытягивает из жизни Аманды последние краски, самовольно задергивает шторы на окнах разума и души, тем самым создавая подходящую обстановку для неминуемого забвения и воцарения Дьявола. Но Мод с ее одержимостью религиозным очищением не просто отсекает ослабевающие потоки света, а пытается поглотить их источники.
Роуз Гласс, самостоятельно написавшая сценарий, постоянно взывает к двойственности героев и противопоставляет одно другому. Аманду можно отнести как к мученикам, заслуживающим спасения, так и к средоточию порока, коему самое место в адском пламени. Подвох в том, что уверенная в собственной святости Мод, не менее противоречива.
После чудесного «спасения» она периодически чувствует Бога в собственном теле, но со стороны это напоминает смесь оргазма и болезненного припадка. Одновременно порочная и приземленная благодать роднит Аманду и Мод, лишая их образы очевидного окраса. Весь фильм представляет собой противостояние интерпретаций, самая настойчивая из которых станет частью признанной истории.
«Святая Мод» стоит особняком от большинства современных хорроров. Дело даже не в том, как картина заигрывает с содержанием, подменяя одни смыслы другими, а в том, что она почти не пытается напугать. Большую часть времени фильм подпитывает напряжение кадрами интересной формы и ориентации, за которыми постоянно копошится тревожный гул.
Это оборачивается будоражащим, но не пугающим финалом. Страх приходит позже, вслед за осознанием поступков, что совершила набожная Мод, и пламенного ужаса, которым они были пропитаны. Хотя в писаниях святость всегда соседствовала с безумием, тот факт, что главная героиня оказывается обычной помешанной, пугает куда сильнее, чем неотвратимость Божьей кары и происки Дьявола.
Хотя «Святая Мод» выводит на первый план противостояние религии и психических расстройств, за ними кроется куда более жуткая мысль. Неважно сколь грешной и безумной была чья-либо жизнь, если крупным институтам — будь то церковь или иная власть — будет выгодно, они вознесут любые проступки до благих деяний и облачат посрамленные останки в одежды святого мученика.