Спектакль

Глава шестая.

1. Пансион

2. Письмо

3. Ужин

4. Жители

5. Кевин

Аделаида сидела на террасе босиком, подогнув колени под себя и положив на них голову. Босоножки неаккуратно валялись рядышком. Было слегка прохладно, а платье сползало с колен. Одна туча за другой закрывали солнце. С реки дул прохладный ветерок. До середины лета ещё далеко, а значит жаркие деньки по-прежнему впереди.

Кроме неё на улицу никто не выходил. Все тихо сидели по своим комнатам. Лишь Реджинальд играл на пианино, но даже он исполнял тише обычного, видимо стараясь никого не раздражать. Мелодия звучала медленно и грустно, во всяком случае эта композиция у него более-менее получалась.

Кевин уже два дня как был в Больнице. Приехавшие врачи сказали, что это был сердечный приступ, а Аделаида спасла ему жизнь. Причина могла быть в стрессе, но точно им станет известно после обследования. Медикам она ничего не рассказала, но подоспевшей Бриттани вывалила все. Даже несколько раз. Из-за шока она так быстро показывала нужные жесты, что они складывались скорее в кашу, нежели в слова.

Клэтуотер все это время не отходит от Кевина в Больнице, так что особняк стал каким-то пустым. Лишь санитары и охранники время от времени мелькали на территории, и то стараясь не попадаться на глаза. Ада, конечно, винила во всем себя, но, с другой стороны, прекрасно понимала, что не могла ожидать такой реакции. Да, прямая зависимость между её отказом и сердечным приступом у Кевина есть. Но вина ли Ады в этом событии?

У ворот остановился автомобиль. Из-под колес поднялось облако пыли. Дверь открылась, и к ограждению подошел крупный мужчина, в бежевом костюме, с черным галстуком и в черных ботинках. Он показал что-то охраннику в своей руке и тот открыл ворота. Его расстегнутый пиджак развевался на ветру вместе с кучерявыми волосами. Штаны ему явно были тесноваты на животе, который переваливался через них так, что пуговицы с трудом сходились. Он шёл быстро, делая широкие шаги во весь свой немаленький рост. Подходя ближе, Ада разглядела полные щёки на овальном лице с крупным носом, впалые уставшие глаза. Узкие плечи смотрелись комично в совокупности с таким крупным телом, но и толстым гостя не поворачивался назвать язык. Когда он подошел к террасе, Аделаида его узнала и встала с дивана. До этого она была равнодушна к гостю, но сейчас на лице появились злость и гнев. Она не была рада видеть этого человека. В последнюю очередь его она ожидала увидеть тут.

Человек тоже узнал её. За мгновение до того, как ступил на деревянный пол террасы. Он замер на секунду, застегнул пиджак на две из трех пуговиц, оставив лишь нижнюю. От его уверенной походки ничего не осталось. Он сомкнул руки за спиной и медленно подошел к Аде. Та скрестила руки на груди, её ноздри расширялись и сужались так, как будто она сейчас нападет на него. Она стояла босиком на холодном полу, пристально глядя на человека, не моргая. Он был на две головы выше её, шире раза в три, рядом с ним она выглядела Дюймовочкой. Но сейчас это было не главное.

– Здравствуйте, мисс Эстер, – медленно проговорил он, дублируя свои слова жестами.

Ада слегка опешила от такого явления. В последний раз на такие знания у него не было и намека. От удивления она опустила руки и поздоровалась, слегка успокоившись.

– Хотел бы попросить у вас прощения за свое поведение в прошлом, – продолжал гость. – Извините, но на этом мои знания языка жестов заканчиваются.

Он виновато отводил глаза в сторону, стараясь не смотреть на неё. Ада ответила, что принимает его извинения, хотя не была уверена, что он понял. Помолчали. Она села на диван и надела босоножки.

– Мисс Эстер, – проговорил он, предварительно кашлянув. – Я бы хотел поговорить с директором Клэтуотер. Она здесь?

Она отрицательно покачала головой. Он тяжело вздохнул. На террасу вышла Стефани, видимо услышав посторонние голоса.

– Что происходит? Кто вы такой? – приняв серьезный вид, Стефани более не выглядела на свои года и становилась больше похожа на мать.

– Добрый день. Я – детектив. Грэхэм Уэллс. Хотел задать несколько вопросов по поводу Кевина Доннелли. А вы?..

– Какое аристократичное имя, детектив Грэхэм Уэллс. Стефани Клэтуотер. Дочь Бриттани, – ответила она важным и слегка надменным тоном, входя в роль своей матери.

– Вы замещаете мисс Клэтуотер?

– В данный момент, да, – это была очень наглая ложь. Настолько наглая, что Ада на неё удивленно взглянула, выпучив глаза, но Стефани полностью проигнорировала это. – Что вы хотите знать?

– Эм, а мы не могли бы пройти в дом? Тут довольно ветрено, – поинтересовался Грэхэм, демонстративно засовывая руки в карманы.

– Конечно, пройдемте в кабинет моей матери. Следуйте за мной.

Они зашли внутрь, оставив Аделаиду в одиночестве. Опять этот Грэхэм. В прошлый раз он изрядно потрепал ей нервы. Однако, похоже, сделал выводы из своего поведения, раз научился парочке жестов и принес извинения. Врать самой себе тяжело, поэтому она и не пыталась игнорировать такой поступок. Лишь на мгновение Ада нацепила на лицо улыбку.

Выждав приемлемое количество времени, она отправилась в свою комнату, где принялась за чтение “Улисса”. Джойс, как и Хокинг, давался нелегко. Но если физика просто оставалась физикой, то Джойс мало того, что весил немало, так ещё и загонял в тупик количеством воды в тексте.

Но долго пробыть в спокойствии не получилось. Реджинальд вновь застучал на пианино. Голова заболела в мгновение ока, но очередного приступа можно было не ждать. Она отложила книгу и накрыла голову подушкой. Звук чуть стих, но помогло это не сильно.

– Я смотрю, ты тоже наслаждаешься? – прозвучал голос.

В проходе в обнимку с подушкой стояла Виктория в футболке с мышонком и неприлично коротких шортах. Она прошла к кровати, своевольно подвинула ноги Аделаиды и, подложив свою подушку, плюхнулась на другой край кровати. На лице Ады застыл беззвучный вопрос.

– Ой, ну да ладно тебе, – язвительно ответила она. – Ты видела, к нам пришел какой-то тип, задает Стеф вопросы о Кевине. А девчонка строит из себя директора!

Ада ответила. Благо за полтора месяца Виктория понимала много жестов, хоть сама почти не умела ничего показывать.

– Ты его знаешь? Ничего себе! Откуда?

Эстер нахмурилась.

– Ой, извини. Ну вообще, он ничего такой. Немного пухленький, правда.

Её это немного взбесило.

– Да ни на что я не намекаю, успокойся. Просто интересно, о чем они там могут разговаривать. Вот тебе разве не любопытно?

Ада отрицательно покачала головой. В этот момент мимо её комнаты прошла Ребекка, решительно идя по направлению к Реджинальду. Догадаться о её намерениях можно было по весьма красноречивой фразе “Мать твою за ногу, Реджи, я сейчас прибью тебя об это пианино”, которую она бросила как бы вскользь.

– Мда, дорогая моя, – протянула Виктория, стараясь не замечать реакцию Бекки и последующий громкий возглас “Ай, твою ж мать!” от Реджи. – Знаешь, времени то уже много прошло. Пора возвращаться в мир. Ты тут не первый день, тебе лучше. Скоро ты нас покинешь, – как-то с досадой закончила она.

Аделаида уловила эти нотки и изменила выражение лица на слегка обеспокоено.

– Да ничего со мной не случилось. Чего пристала?

Несвойственная немногословность выдала в Виктории плохое настроение, а может быть что-то спровоцировало у неё какие-то воспоминания, которыми она не хотела бы делиться. Ада подсела к ней поближе и сложила ноги в позе лотоса, спросив, что не так.

– Все нормально, говорю же. – Она отвернулась от неё.

В этот раз Аделаида не стала ничего спрашивать. Она похлопала Викторию по оголенной коленке и села вплотную к ней, облокотившись на стену и положив свою голову на её плечо.

– Да просто… Эх… Тебе лучше, ты скоро покинешь это место. Через две недели, или через месяц, но покинешь. А я… я тут так и останусь. Одна. С Ребеккой, – протянула она, взяв подушку на колени и перебирая её уголок.

Ада спросила, почему она так думает. И почему она вообще здесь. Виктория выдохнула. Перестала возиться с подушкой и взглянула в окно. Стало очевидно, что она смотрит не на улицу, а куда-то дальше. В прошлое.

– Все банально, как квадрат. У меня есть муж. Хороший человек, порядочный. Зовут Майкл. Наверное, к нему применимо описание “обычный парень”. Знаешь, чем-то на нашего Кевина внешне похож, тоже всегда в очках, растрепанный какой-то, неряшливый. Я бы в молодости даже не взглянула на такого. А потом, когда исполнилось 25 во мне вдруг что-то переклинило. Знаешь, пьянки, тусовки, бессонные ночи, наркотики, беспорядочные связи. Я прошла через это все. Сильно подсела на амфетамин.

Как-то раз я так надралась с друзьями, – при слове «друзья» Виктория пальцами сделала в воздухе кавычки, – что угнала чью-то тачку. И когда мы накатались, ребятки свалили, а я так и уснула в машине. На утро меня разбудил стук в лобовое стекло. С улицы смотрел крайне удивленный Майкл, не понимавший, как я оказалась в его машине. Оказалось, когда я отрубилась, автопилот в этой штуке отвез меня обратно на парковочное место, где мы тачку и украли. Даже не отослал никаких оповещений Майклу на браслет.

Ну, в общем-то, Майкл меня вытащил из тачки, взял отгул на работе – он старший сотрудник в нашей Научно-исследовательской Лаборатории, которая на севере от Верхнего Города – и отнес меня к себе. Я проспала целый день. Потом рассказала ему глупую и тупую историю своей “недожизни”. Ну и как-то, знаешь, я так и осталась у него. Сначала планировала, что вот чуть-чуть оклемаюсь, потом начну использовать его, буду потихоньку деньги забирать. Ну казалось бы, что кроме секса нужно таким ботаникам как он. Но я сама не заметила, как эти мысли пропали у меня из головы.

Он был так мил и добр. Черт, это такая банальная история! Глупая наркоманка, стерва и оторва становится нормальным человеком из-за влияния хорошего и порядочного парня! Но вот она я. Все так и было. Он никогда не давил на меня, не лапал, не насиловал. Он не был тем, кого я хотела, но оказался кем мне было нужно. Майкл нашел мне должность в Лаборатории в отделе по работе с сотрудниками. Сначала это была стажировка с кучей работы и маленькой зарплатой, но через пять лет я была уже заместителем отдела.

Она ненадолго замолчала, переместив пустой взгляд с окна на книги на столе.

– Мы поженились через три года. Ещё четыре прожили в счастливом браке. Потом у него появился очень серьезный проект. Он вошел в группу ученых по разработке продвинутого искусственного интеллекта для базы на Марсе. Целый год мы виделись все реже и реже. Он приходил домой к полуночи, уставший и недовольный. Работал по выходным. Мы даже сексом больше не занимались.

Но как-то раз и мне пришлось задержаться в Лаборатории. Я доделывала кое-какие бумаги, в офисе уже давно никого не было. Времени почти 12 часов ночи, и я подумала, что можно заглянуть к Майклу, и потом мы вместе поедем домой. Я шла по пустому коридору с притушенным светом, стуча каблуками. А у нас там знаешь, такие двери не на замках, просто толкнуть надо, да ещё и со стеклом по центру. И вот я дошла до его секции, собираюсь открыть дверь, а там…

Виктория всплакнула. Ада сразу дала ей одну из салфеток, которые всегда держала рядом с кроватью.

– Спасибо. Ну вот. И вижу через стекло его голую жопу со спущенными штанами, и как он трахает мою начальницу раком. Они, черт побери, даже не услышали, что кто-то идет, она так громко стонала. Я к тому, что Майкл был хорош, но не настолько.

Мне стало так хреново, что я блеванула в ближайшем туалете. А потом сразу пошла на парковку и поехала домой, даже сумочку не взяла. Когда он пришёл, я ему, естественно, ничего не сказала, сделала вид, что уже сплю. Я ему никогда ничего так и не сказала.

Два месяца у меня ушло на планирование мести. И в итоге все оказалось просто и элегантно. Я подсыпала ей яд в соль. Стерва всегда любила подсолить еду, принесенную из дома. Вот я и подменила её личную баночку. Сделать это было проще простого. Выждала момент, когда все уходили из нашего кабинета. Это случилось далеко не сразу, но случилось. Яд подействовал почти мгновенно. Готова поклясться, что посмотрев на меня в свой последний миг, она все поняла.

А дальше – дело техники. Начались паника и суматоха, в которой поменять банку соли обратно не составило никакого труда. Камер наблюдения в нашем офисе никаких не было. После работы я сразу поехала к реке и высыпала в неё всю оставшуюся ядовитую смесь, а банку из-под неё сожгла. Так чтобы не осталось ни кусочка пластика.

Недолгое время меня подозревали, но я неплохо отыграла новость о том, что Майкл изменял мне с этой женщиной, да и прямых улик против меня не было. Так что от меня вскоре отстали. Мы с мужем не стали ни о чем говорить. Я просто собрала вещи и уехала сюда. Можно сказать в добровольное изгнание. Хоть и доказательств моего участия никаких нет, убийство не может пройти бесследно. Я расколола свою душу и пытаюсь обрести покой здесь. Уже больше года. Мне до сих пор не понятно, почему Майкл мне изменил. И это незнание меня убивает ещё сильнее.

Она помолчала несколько секунд.

– Вот, моя история, Аделаида, – она посмотрела в её в глаза. – Я грохнула эту стерву.