Живущая в интервале (рассказ)

Синопсис: Урсула появилась на свет с серьезным дефектом — сбоем квантового мерцания. Это значит, что она может существовать только один час в день — между 15.00 и 16.00. В остальное время Урсула — невидимая статуя, на которой висит одежда. Она ни разу в жизни не видела ночь, но видела кое-что другое, что недоступно обычным людям.

Роды прошли успешно, но ребенок не появился на свет. Вместо него акушеры вынули из лона матери невидимый предмет размером с небольшую дыню, завернутый в розоватую плаценту. Врачи сразу поняли, что произошло. Но родителям ребенка это еще только предстояло понять.

— Где моя девочка? — закричала мать, не услышав детского крика. — Что с нею? Дайте ее мне!

Мать знала, что у нее должна была родиться именно девочка — так показало УЗИ. Знала она и о том, как должны вести себя новорожденные дети. Но гробовая тишина, установившаяся в палате, шла вразрез со всеми ее ожиданиями.

— Что с нею? — снова закричала мать, когда не услышала ответа от врачей. Женщины в белых халатах переглянулись, но показывать ребенка, или то, что появилось на свет вместо него, не стали.

— Ваша дочь… жива, — наконец сказала самая старшая и опытная из них. Но ее здесь пока нет.

— Что значит нет? Измученная родами женщина приподнялась, чтобы увидеть ребенка на руках врачей, но не увидела ничего — лишь пустые руки главной акушерки с кистями, открытыми ладонями к потолку с широко расставленными пальцами.

— Где она? — повторила вопрос мать и тут же почувствовала укол в руке. Она повернула голову. Молодая медсестра ввела ей что-то через шприц.

— Это успокоительное, — сказала она. — С вашим малышом все будет хорошо. Скоро вы его увидите.

«Ее», — хотела сказать мать, но намерение вместе со словами и тревогой утонуло в густом киселе. Женщина уснула.

Чтобы объяснить молодым родителям суть случившегося в больницу пригласили профессора по квантовой физике Михаила Стрельникова. Однако взамен он кое-что потребовал — исключительное право наблюдать новорожденную девочку в течение всей ее жизни и использовать полученную информацию для публикаций в научных изданиях.

Ни отец, ни мать малютки не хотели давать на то своего согласия, но неизвестность сводила их с ума. Они подходили к кроватке, в которой должна была спать их девочка, но видели лишь небольшую вмятину от невидимого предмета на матрасе. Ни движений, ни звуков. Будто ту часть пространства, которую обещала занять в этом мире их дочь, заняло нечто другое. Болванка, которая спорила с пустотой.

Лишь раз им показалось, что они слышат плачь своего ребенка. Случилось это в 15.59. Но когда родители, заснувшие посреди дня, вскочили и подбежали к кроватке, в ней уже никого не было, а сам плач прекратился.

— Я не буду вдаваться в сложные объяснения, — сказал Михаил Стрельников, сев на стул возле кровати, на которой сидели родители. — Они вас только запутают. Но то что произошло — случай довольно распространенный. Во всяком случае достаточно распространенный, чтобы мы могли его изучать.

— Она жива? — спросил отец.

— Разумеется.

— Почему мы ее не видим? — сказала мать. — Почему она молчит? Почему не шевелится?

Профессор поднял руку, как бы желая остановить их.

— Прошу, дайте ей время.

— КАКОЕ ЕЩЕ ВРЕМЯ? — взорвался отец. Он встал с кровати, сжав кулаки. Костяшки его пальцев побелели. — Никто нам ничего не объясняет, но все пытаются уверить нас в том, что эта штука, лежащая в кроватке, наша дочь.

— Скоро вы ее увидите, — будто не замечая нависшей над ним угрозы сказал ученый. — В конце концов, слышать вам её уже довелось, как я понял по вашим рассказам.

Тут ученый взглянул на часы. Они показывали 14.57. Встав, Михаил Стрельников подошел к кроватке и взял на руки невидимый предмет, лежавший там.

— Прошу, прижмите ее к себе, — сказал он, подойдя к матери. — Ребенок должен знать ваш запах.

Женщина отстранилась с таким видом, будто ученый только что поднес к ней крысу. Тогда ученый силой вложил невидимое нечто ей в руки.

— В первые два дня вы спали в это время, поэтому все пропустили. Два первых часа своей жизни ей пришлось провести в одиночестве. Но сейчас вы, к счастью бодрствуете и сможете, наконец, встретиться с нею.

— Ты издеваешься над нами? — отец подступил к ученому и схватил его за грудки.

— Нет. Я все объясню, но сначала вы должны увидеть.

— Что увидеть?

— Свою дочь.

Как только ученый это сказал, минутная стрелка на настенных часах коснулась деления с цифрой 12. А часовая стрелка добралась до деления с цифрой 3.

— Господи! — воскликнула женщина. У нее на руках стала извиваться голенькая розовая девочка, которая не в состоянии была даже держать головку. Еще мгновение и палату огласил голодный крик новорожденного. Подчиняясь инстинктам, женщина расстегнула пуговицу на груди и приложила девочку к соску, белевшему от капли молока. Ребенок стал жадно есть, причмокивая губами. Отец же в этот момент потерял дар речи. Он смотрел на появившегося из ниоткуда ребенка, как на свершившееся чудо.

Воспользовавшись замешательством, ученый убрал его руки от своего пиджака.

— Ваша дочь может существовать лишь в определенном интервале времени, — сказал ученый, поправляя пиджак на груди. — У каждого подобного ребенка этот интервал свой. У вашей девочки он длится с 15.00 до 16.00. После 16.00 она временно перестает существовать… для нас. Для нее же нет никакой разницы. Когда один час заканчивается, в ее мире начинается сразу другой. Для нее скорее мы внезапно меняем свое местоположение каждый час.

— Это можно вылечить? — с надеждой в голосе спросила мать.

Ученый покачал головой.

— Мы называем это сбоем квантового мерцания. Представьте, что она — секундная стрелка на часах, которая внезапно обзавелась собственным механизмом, работающим независимо от основного механизма часов. И что двигается теперь эта стрелка рывками, а работает правильно только на одном участке циферблата. Чтобы починить секундную стрелку, нам придется разрушить ее персональный механизм и встроить ее в механизм часовой и минутной стрелок. Это можно сделать, но тогда эффект будет чисто косметическим. Вы же не хотите получить пустую оболочку вместо полноценного ребенка, который будет развиваться и расти как личность?

— Развиваться и расти? — сказал отец. — Как она сможет развиваться, существуя всего один час в сутки?

— Как и все другие дети.

— Она состарится и умрёт, прежде, чем сможет сказать первое слово! — процедил сквозь зубы отец. Он снова готов был наброситься на ученого.

— Отнюдь. Она ещё всех нас переживет и увидит многое из того, о чем мы с вами можем только прочитать в фантастических романах. Когда для нас пройдет 24 дня, она постареет всего на сутки.

— То есть, — сказала мать, прижимая к себе младенца. — Мы умрем от старости, а она еще даже в школу не пойдет?

Ученый пожевал губами.

— Вообще говоря, да. Так и будет. Один наш год для неё равен 15 дням. Соответственно, когда в нашем мире пройдет 24 года, она повзрослеет всего на год. Если в школу дети идут в семь лет…

— Не продолжайте, мы поняли, — сказал отец.

— 168 лет, — прошептала мать девочки. — Что же нам делать? Как растить её? Как заботиться?

— Я бы порекомендовал вам завести ещё одного ребенка, который однажды сменит вас и поможет ей вступить во взрослую жизнь. Разумеется, этому ребенку со временем придется передать эстафету уже своему ребенку, а тому своему. Так делают другие родители.

— А есть и другие? — сказал отец.

— Конечно. Я ведь уже говорил, что подобное случалось. Есть небольшой клуб взаимопомощи при нашем институте, который объединяет всех родителей детей со сбоем квантового мерцания. Я рекомендую вам вступить в него и регулярно посещать собрания. Они проводятся по субботам. Вот адрес, по которому вы сможете их найти, — ученый протянул отцу карточку.

— И у всех родителей вы добились исключительного права наблюдать их детей?

— Разумеется. Мы не проводим опытов над детьми, пока они не станут достаточно взрослыми, чтобы сами могли согласиться на участие в них. А пока они маленькие, просто фиксируем, как они растут и что с ними происходит.

Я бы хотел рассказать о том, что мама и папа заботились о своей необычной девочке и любили ее, но реальность такова, что родительские чувства, ограниченные всего одним часом в день, не смогли сформироваться и расцвести.

Месяцами она спала в своей кровати, не привлекая родительского внимания, а когда просыпалась, то заботиться о ней нужно было очень незначительный промежуток времени.

Бессонные ночи, бесконечная стирка и детский плач, все те испытания, через которые проходит каждая молодая семья, для родителей девочки не состоялись. В конце концов они стали относиться к своему первенцу скорее, как к элементу интерьера, вроде кукушки в настенных часах, услышав которую, ты всегда можешь понять, который час.

А затем у них появился второй ребенок, обычный, и о девочке со сбоем квантового мерцания решено было забыть — подписав все нужные бумаги, родители отдали ее на круглосуточный уход в интернат при институте, в котором работал Михаил Стрельников. С легким сердцем они вычеркнули девочку из истории своей семьи.

Впрочем, история самого человечества распорядилась иначе. Имен тех родителей она не сохранила. Бумажные документы с годами превратились в пыль, а их цифровые копии уничтожил компьютерный вирус, пронесшийся однажды по коммуникационным линиям планеты.

О том, что случилось дальше с родителями девочки, или с ее братом или сестрой, неизвестно. Но в контексте данной истории это и не важно. Родители дали ей жизнь и остались в прошлом, даже не подозревая сколь далекое будущее ожидает их дочь.

Сколько она себя помнила, на ее левой руке всегда были часы. Ударопрочные, тяжелые и невозможно устаревшие. Дисплей был самым примитивным — обычное стекло, безразличное даже к прикосновению пальцев, что уж говорить об управлении взглядом или голосом. Под стеклом прятались зеленые цифры, хорошо хоть, что не стрелки, а под цифрами, страшно представить, микрочип.

Их нельзя было снять — ремешок, сплетенный из кевларовой нити не позволил бы — и нельзя было перенастроить. Из-за этого время, которое они показывали, никогда не совпадало со временем на других часах, попадавшихся ей в исследовательском центре.

Причем несовпадения были гигантскими. Когда часы в столовой показывали 15.05, ее персональные часы показывали 07.05. Когда в спортзале на часах было 15.34. На ее персональных часах было 09.34. А однажды во время теста, на котором Ксюша изучала работу её мозга — для этого пришлось надеть шлем, похожий на ежа — Урсула заметила, что на часах младшей научной сотрудницы сейчас 15.15. На ее же было 18.15.

Сотрудники исследовательского центра не скрывали от Урсулы ее необычного состояния, но и не стремились вывалить на нее всю правду разом. Несовпадения в работе часов должны были стать первым маленьким шагом девочки в направлении к пониманию своей природы.

Скоро девочка заметила, что на всех прочих часах время почему-то всегда стоит в промежутке между 15.00 и 16.00. И когда это случилось, ее переселили в крыло, где были окна. Урсуле по-прежнему запрещали выходить на улицу, но теперь она хотя бы могла посмотреть на внешний мир своими глазами, а не глазами телевидения. Ничего особенного она, конечно, не увидела.

Исследовательский центр окружали километры густого леса. Но Урсула проводила у окна по несколько часов в день, приложившись лбом к прохладному стеклу. И очень скоро она заметила третью странность — вопреки всему, что она читала, всему, что видела по телевизору, солнце никогда не опускалось за горизонт, даже в те моменты, когда её наручные часы показывали полночь. И это открытие подготовило её к встрече с четвертой странностью — призраками, обитавшими в центре.

Урсула давно привыкла к тому, насколько тихо могут передвигаться научные сотрудники. Они очень любили подкрадываться, и иногда буквально появлялись у неё за спиной или бесследно исчезали, стоило ей отвести взгляд. Но призраки превосходили их во всем. Они переставляли вещи в комнате Урсулы, стоило той лишь моргнуть.

Они включали и выключали свет, выпивали всю воду из графина и заменяли сахар в сахарнице солью. А однажды, когда Урсула склонившись над столом, читала «Граф Монте-Кристо», они заменили книгу на зеркало, причем провернули этот трюк прямо у нее под носом. Вот Урсула смотрит на строчки романа, а вот спустя мгновение она уже глядит на свои веснушки.

— Твою мать! — вскрикнула Урсула от испуга и, отпрянув от стола, упала вместе со стулом. Позже она нашла книгу у себя под подушкой. А когда открыла ее на той странице, на которой остановилась, то обнаружила там выделенное карандашом слово «Здравствуй» а рядом несколько слов, в каждом из которых было выделено лишь по одной букве: «у, р, с, у, л, а». Получалось «Здравствуй, Урсула». Призраки прятались от нее лучше всех в исследовательском центре. Урсула ни разу не видела ни одного из них. Но теперь, похоже, они решили выйти с ней на связь.

Урсула стала лихорадочно перелистывать книгу в поисках других сообщений, и вскоре нашла. Призраки, видимо, опасались, что кто-то посторонний увидит его, поэтому разделили сообщение на отдельные буквы и раскидали их по книге.

Раз в 11-12 страниц Урсула находила очередную подчеркнутую букву и записывала ее в блокнот. В итоге получилась фраза «Встретимся в библиотеке. Полное собрание романов Александа Дюма. Виконт де Бражелон».

Библиотека занимала просторное помещение на третьем этаже и походила на лабиринт из стеллажей. Романы Дюма находились в самом центре этого лабиринта. Его книги стояли в хронологическом порядке. Урсула стала просматривать их, начиная с самой первой. Все страницы были изрисованы полосками, выделяющими отдельные буквы и целые слова. Это была переписка между двумя людьми, которая велась на страницах книг втайне ото всех. И теперь к этой переписке предложили присоединиться Урсуле.

Она взяла «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя» и открыла на первой странице. Буквы, выделенные на ней карандашом, сообщали: «Добро пожаловать в клуб Дюма, Урсула. Нас зовут Тимур и Алексей. Мы, как и ты, живем в интервале». Так началась их дружба.

Тимур жил в промежутке между 00.00 и 01.00, а Алексей в промежутке между 14.00 и 15.00. Они втроем существовали в разные периоды времени и не могли увидеться. Но их дружбе это не помешало. У каждого в исследовательском комплексе была своя комната. И Урсула порой заходила к Тимуру и Алексею. Она знала, что они тоже заходили к ней. Сперва из чистого любопытства, но затем ради проказы.

Одной из их любимых игр стала «Попробуй найди». Они прятали вещи друг друга, не давая ни малейшей подсказки, как найти нужный предмет. У Урсулы в комнате чаще всего пропадали книги. У Алексея его коллекция пластиковых фигурок с героями фильмов, голофильмов и псифильмов — пока Урсула росла, киноиндустрия находила все новые и новые способы, как рассказывать истории — у Тимура исчезали ручки и карандаши. Он любил рисовать и очень бесился, когда они пропадали.

«Серьезно, ребята, хватит трогать мои инструменты!» — сказал он однажды. Слова, из которых была сложена эта фраза, Урсула обнаружила на последних страницах романа «Графиня де Монсоро». Тимур всегда подчеркивал слова синим карандашом. Алексей — простым. Урсула же пользовалась синей ручкой.

Иногда они натыкались друг на друга в коридорах комплекса, в столовой или лабораториях. Выглядело это более чем странно. Посреди помещения будто стоял невидимый манекен, на котором висела одежда. Сотрудники комплекса не прикасались к этим манекенам — подобное было запрещено, но сами люди живущие в интервале были не прочь подшутить друг над другом.

«Так, кто из вас, сволочи, связал шнурки на моих ботинках в спортзале?» — спросил однажды Алексей.

«Надеть ведро на голову это не смешно!» — написал в другой раз Тимур.

«Хватит пришивать мою пижаму к матрасу!» — написала Урсула.

Они любили играть в шахматы, так как это игра, в которой надо ходить по очереди. Доска с расставленными на ней фигурами стояла на столе в читальном зале прямо рядом с табличкой, сделанной Тимуром. Она предупреждала, что всякого из простых смертных, кто притронется к шахматам, ждет страшная кара.

Рядом стояла другая табличка, на которой они мелом писали, кто и как сходил. Так как Алексей играл в шахматы лучше всех, сначала Урсула и Тимур играли, чтобы потом Алексей мог разгромить победителя. Иногда Урсула проигрывала Алексею, иногда Тимур. Но сам Алексей не проигрывал никогда.

«Хотите научится играть в шахматы, играйте с более сильным противником», — отмечал он на страницах «Защиты Лужина» Набокова, где они вели разговоры о шахматах.

«И с кем же ты играл до встречи с нами?» — спросила Урсула.

«Много с кем. До изобретения компьютеров, шахматы были очень популярны среди ученых»

«До компьютеров? Ты когда родился вообще?» — спросил Тимур.

«В конце XIX века. Мне уже 15 лет»

Закончив одну партию, они сразу начинали следующую. И всегда победителем оказывался Алексей. Лишь однажды он был близок к поражению. Тогда Тимур, как выяснилось позже, подговорил одного способного по части шахмат ученого подсказывать ему ходы. Он подсказывал, и Тимур был великолепен… первое время. Но в реальном мире за время одной шахматной партии проходило несколько месяцев. Ученый, помогавший Тимуру, успел получить повышение и переехать. С его помощью Тимур смог объявить Алексею шах. Но до мата дело тогда так и не дошло.

«Тимур, я все знаю» — написал позже Алексей.

«Что знаешь?» — написал Тимур.

«Ты жульничал»

«Нет»

«Тимур, Урсула мне обо всем рассказала»

«Блин! Урсула, а ты то откуда узнала?»

«Ничего я не знала! — написала Урсула. — И ничего не рассказывала»

«Вот ты и попался, Тимур, — написал Алексей. — Урсула ничего мне не говорила. Я просто хитростью вывел тебя на чистую воду»

«Блииин…» — написал Тимур.

«Жди последствий» — написал Алексей.

«Каких еще последствий? Эй! Ты о чем?»

Последствия эти так никогда и не наступили. Но Тимур был наказан уже тем, что прожил несколько месяцев своей жизни, постоянно ожидая подставу.

Когда Урсуле исполнилось 16 лет, директор исследовательской программы, предметом изучения которой и была Урсула, объяснил ей, что такое сбой квантового мерцания. К тому моменту она обо многом уже и сама догадалась, так что «неприятная правда», как назвал это директор, не произвела на нее никакого эффекта.

К тому моменту со дня рождения Урсулы прошло 368 лет. В ходе знаменитого тасманского противостояния континент Австралия полностью исчез с лица планеты. Усилиями человека Средиземное море превратилось в солончаковую пустыню, а сквозь Луну был проложен туннель, диаметр которого был равен четверти всего диска. Увидеть сквозь него звезду, мерцавшую на противоположной стороне спутника Земли, сулило удачу.

Исследовательский центр за прошедшие столетия сильно разросся, пустив корни глубоко под землю, а густой лес вокруг практически исчез, уступив место бетонным полям космодромов. Они росли у Урсулы на глазах. Однажды она провела несколько часов, глядя, как металлические конструкции зданий рывками тянутся к небу.

Менялись и люди, окружавшие Урсулу. Младшие научные сотрудники становились старшими, старели, а потом исчезали из ее жизни, чтобы уступить место другим младшим научным сотрудникам. Директора исследовательской программы тоже менялись один за другим. Урсула не старалась запомнить их имена. Они были для нее не более чем винтиками в механизме, которые поддерживали в работоспособном состоянии единственное место на Земле, где она могла жить. И лишь «призраками» она дорожила.

«Ребята, а вы никогда не задумывались о том, чтобы сбежать из исследовательского комплекса?» — спросила Урсула на страницах книги «1984» Джорджа Оруэлла.

«Нет, ни разу» — написал Тимур.

«Это бессмысленно, — написал Алексей. — Комплекс так быстро разрастается, что как только ты отойдешь от него на 100 шагов, вокруг тебя вдруг возникнут стены очередной лаборатории. «Вы как раз к эксперименту» — скажут тебе ухмыляющиеся ученые»

«Я серьезно» — написала Урсула.

«И я серьезно, — написал Алексей. — Зачем тебе уходить отсюда?»

«Хочу погулять по лесу, пока его еще весь не вырубили»

«А ты не думала просто попросить ученых сводить тебя туда?»

«Я пыталась. Я просила об этом всех директоров, которые работали здесь при мне»

«Они объяснили, почему не выпустят тебя?» — спросил Тимур.

«Нет»

«А почему тебе хочется в лес? — спросил Алексей. — Если просто погулять, так голокамера с нейроволновым излучателем подарит тебе те же самые ощущения»

«Голокамера? Это где такая есть?» — спросил Тимур.

«Около трех месяцев назад появилась на минус 34 этаже. Ее создали для тех, кто постоянно работает под землей и редко бывает на поверхности. Для эмоциональной разгрузки. Я однажды гулял в ней по Сахаре»

«По стеклянной или по той, какой она была до применения орбитального выжигателя?» — спросил Тимур.

«По песчаным дюнам я гулял. Урсула попробуй, тебе понравится».

И Урсула последовала совету друга. Она спустилась глубоко под землю и уговорила пустить ее внутрь устройства, похожего на многогранное свинцовое яйцо размером с дом, внутренние стенки которого были выложены лиловым желе или чем-то очень похожим на него. Ей запустили прогулку в смешанном лесу, точно таком же, как и тот, что некогда окружал исследовательский комплекс. Алексей не соврал. Ощущения были отличные. Пели птицы, хрустели под ногами ветки, а клещи карабкались по голени, задевая лапками чувствительные волоски. Но Урсула не увидела того, что должна была увидеть.

«Этот лес не настоящий» — написала она в сборнике рассказов Ивана Бунина «Темные аллеи».

«Разумеется он не настоящий, — ответил ей Алексей. — Но ощущения ведь те же»

«Дело не в этом. Тот, кто создавал симуляцию, забыл добавить в нее фей и эльфов»

«Кого?» — вставил Тимур.

«Эльфов и фей»

Урсула очень удивилась, когда друзья сказали, что ни разу не видели их. Уж Алексей то точно должен был, ведь он жил в исследовательском комплексе с XIX века, когда леса вокруг были густыми и тянулись от горизонта к горизонту. Эльфы и феи жили среди деревьев и хорошо прятались от людей. Но все же, часами наблюдая за шевелением крон в окно, иногда, всего на мгновение, Урсуле удавалось заметить их. Как правило, происходило это в последние секунды ее интервала, когда все часы в исследовательском комплексе показывали 15.59.

«Не понимаю, о чем ты», — написал Алексей.

«Думаю, этот диалог мы ведем не в той книге. Где тут трехтомник сказок Толокяна стоит?» — написал Тимур.

«Толкина, тупица!» — написал Алексей.

Исследовательский комплекс продолжал разрастаться. На антигравитационной верфи вдалеке уже покачивался остов первого создаваемого людьми звездолета, работающего на двигателе, использующем энергию черной дыры. А лес превратился в крошечный квадратик зелени вдалеке. Люди вырубили почти все, не оставив феям и эльфам практически никакого простора для жизни. Урсула решила потребовать от нового директора отпустить ее в этот уголок зелени. Про истинную цель этой прогулки она рассказывать не стала, чтобы ее не высмеяли. Новый директор принял ее неохотно. Достаточно сказать, что всякий раз, когда она приходила к назначенному времени, он говорил, что у него важный разговор по голофону и просил подождать в приемной. А когда же он освобождался, интервал Урсулы подходил к концу и директор снова был свободен.

— Скажу честно, в исследовательском комплексе сейчас столько разных проектов, многие из которых находятся под моим личным контролем, что о существовании вашего… крыла я даже и не знал. Да и многие в совете директоров сильно удивились, когда после вашего запроса я рассказал им, что у нас, оказывается, живут какие-то дети, — сказал директор, когда Урсуле наконец удалось добиться встречи с ним.

— Мне 405 лет, — сказала Урсула. — Я уже давно не ребенок.

— Да, но все же это странно. Перед встречей с вами я поднял архивы. Исследование сбоев квантового мерцания продолжается столетиями и никакой очевидной выгоды для человечества оно пока не принесло. Другое дело клонирование гипофиза одного из Древних, или создание додекаэдра временного континума. Вы знаете, что мы теперь можем омолаживать целые планеты? Мы можем отмотать Марс в прошлое, в ту эпоху, когда он еще был зеленым и цветущим. Мы можем выкачать из него все ресурсы, а потом отмотать время обратно и выкачать их еще раз. Более того, мы уже близки к тому, чтобы вырастить первый керплондер!

— Что такое керплондер?

— Да не важно, все равно не поймете, — махнул рукой директор.

Урсула пожала плечами.

— Раз я больше не ценный объект исследований, то, может, вы отпустите меня прогуляться в лес?

Директор покачал головой.

— Ну а отвечать кто будет? Говорю же, после того, как вы напомнили о вашем крыле, мы подняли старые архивы. Вы по-прежнему находитесь на нашем балансе. А значит, если с вами что-то случится…

Директор вдруг исчез. А на столе, за которым он сидел, появился тонкий слой серой пыли.

— Скотина! — сказала Урсула и вышла из кабинета. Директор специально подгадал время их разговора таким образом, чтобы окончание ее интервала не дало ей возможности настоять на своем освобождении. И тогда Урсула твердо решила, что скоро сбежит из исследовательского центра.

Нет! Сбежит не только она. Сбегут все, у кого есть сбой квантового мерцания, даже те, с кем она так и не познакомилась, потому что они существуют всего минуту или секунду в день. Делать им тут больше нечего. Надо только придумать, как организовать одновременный массовый побег людей, которые могут двигаться только по очереди, то есть, как шахматы.

Урсула отправилась в библиотеку, взяла «Защиту Лужина» и выделила в ней карандашом несколько букв. Вместе они складывались в предложение:

«Алексей, для тебя есть работа»

Вторую часть этого рассказа опубликую позже, иначе получится слишком объемный пост. Спасибо тем, кто прочитал.

«125 кубических метров будущего»

Синопсис: Изобретатель машины времени снова и снова отправляет своего помощника в будущее, но вместо футуристичных городов тот снова и снова попадает внутрь загадочного бетонного куба, из которого нет выхода.

(Части: 1, 2, 3, 4, 5)